«Медленно одуреваем от этих цен в магазинах… Несопоставимо с показателями инфляции!»

Андрей Кочетков частный инвестиционный консультант

— Прогноз снижения инфляции до 4 процентов [во второй половине 2026 года] мне кажется слишком оптимистичным, потому что она у нас накапливается достаточно серьезная. Каждые полгода правительство корректирует тарифы ЖКХ с поправкой на нее, даже с запасом, немного больше. Соответственно, влияние этого фактора сохранится и не позволит снизить темпы роста цен до 4 процентов.

Еще есть внешние факторы, те же самые продолжающиеся тарифные войны, которые увеличивают стоимость импорта. Он у нас в некотором дефиците из-за проблем на российских границах, например с Казахстаном. То есть очень много факторов, которые могут не позволить инфляции замедлиться до целевого уровня Центрального банка.

Что касается ставки, то она у нас уже давно является избыточной. И, в принципе, у Центробанка есть маневр для ее снижения, поэтому цель на 12–13 процентов не выглядит слишком оптимистичной или слишком пессимистичной. Это вполне реальные значения, которые будут выше как минимум официальной инфляции. Хотя сейчас инфляционные ожидания населения превышают планируемый ЦБ уровень ставки. Соответственно, многое будет видно на примере следующего полугодия. Если у нас темпы не замедлятся, то никаких оптимистичных прогнозов по инфляции не будет. Я думаю, что эта цель будет достижима только где-то в 2027–2028 годах, когда решится геополитический кризис.

Я пока затрудняюсь с прогнозом на следующий год. Думаю, инфляция будет около 6–7 процентов.

Что меня больше тревожит — высокая ставка или рост цен? Тревожит политика правительства, которое всеми силами старается разогреть инфляцию разовыми или долгосрочными факторами. Такими, как повышение НДС, повышение топливных сборов, повышение дорожных сборов, тарифов и тому подобное. То есть эти компоненты являются основным инфляционным фактором, все остальное более-менее управляемо, тот же импорт. Если мы решим проблемы на границах с доставкой товаров, то влияние импорта на это будет минимальным.

Айрат Фаррахов депутат Госдумы от Татарстана

— В принципе, я думаю, ставка еще бо́льшими темпами снизится, если сохранится динамика, которая сейчас имеется. Мы видим, что показатель инфляции достиг своего пика и, по большому счету, стал снижаться. Мы видим, что инфляционные ожидания стали ниже. И мы видим, что в целом такой серьезный спред между ключевой ставкой и реальной инфляцией сработал. Я уверен, что она будет снижаться.

В принципе, были очень большие переживания в отношении того, как повлияет на инфляцию повышение НДС. Я думаю, повышение НДС будет влиять меньше, чем мы ожидаем.

Что меня больше тревожит — высокая ставка или рост цен? Безусловно, мы имеем право и мы обязаны защищать интересы граждан. Рост цен — это дополнительный серьезный налог для людей, которые не имеют достаточных доходов. Высокая ставка — это огромная проблема для экономики, промышленников и предпринимателей. Поэтому я не скажу, что меня что-то беспокоит больше или меньше.

Валентин Катасонов профессор кафедры международных финансов МГИМО, доктор экономических наук, русский экономист и руководитель Русского экономического общества им. Шарапова

— Нет, конечно, я в это не верю. Потому что для реального снижения инфляции необходимо радикальным образом перестраивать работу Центрального банка. Центральный банк вообще нас дурит, потому что он дает какие-то прогнозы по ценам на внутреннем рынке, но при этом совершенно не управляет валютным курсом рубля. А если он не управляет валютным курсом рубля, то я не понимаю, как можно вообще давать какие-то оценки динамики цен на внутреннем рынке. У нас половина внутреннего рынка — это прямой или скрытый импорт. Поэтому это просто какое-то издевательство! Как это можно вообще? Или они рассчитывают в Центральном банке, что все дураки?

Ну и потом, конечно, такая ключевая ставка с двузначными цифрами означает, что резко возрастают издержки бизнеса при производстве для любых компаний, потому что им приходится обслуживать долги по кредитам и займам, а это очень серьезная составляющая издержек производства. То есть они же и подпитывают эту самую инфляцию! То есть они перепутали причину и следствие. Так что, я думаю, что-то радикально может измениться только в случае если, действительно, начнется наведение порядка с Центральным банком.

И первое, что бы я сделал, — напомнил и президенту Российской Федерации, гаранту Конституции, и премьер-министру 114-ю статью Конституции Российской Федерации, где говорится о том, что именно правительство Российской Федерации отвечает за финансовую и кредитно-денежную политику. А они от этого дела дистанцировались.

Дмитрий Голубовский аналитик Золотого монетного дома

— Мое понимание ситуации такое, что практически весь следующий год ставка будет 15 процентов, а осенью ее сбросят ниже 13 процентов.

Как видит ситуацию Центральной банк? Он потихонечку будет смягчать политику, экономика потихонечку деформируется, инфляция снизится, и в конце концов все нормализуется. Но будет по-другому: высокие процентные ставки будут закладывать в инфляцию издержек. Поэтому она не снизится. Посмотрите на свои чеки в супермаркете, вы там 7–8 процентов роста видите? Вы не можете меньше есть, хотя на самом деле люди начали меньше есть, обороты в рознице растут меньше ожиданий. Люди реально стали меньше питаться и переходить в более дешевые ценовые ниши. Но количество калорий, которые вы потребляете, сократить не можете, иначе умрете. Это неэластичный спрос. А когда спрос неэластичный, высокие проценты перекладывают на потребителей. Они не сокращают инфляцию, а начинают ее поддерживать, начиная с определенного момента.
Инфляция в следующем году останется в районе 6–7 процентов. Это и будет предел, до которого можно дойти. Я его объясняю очень просто. Если у вас доля военных расходов в 7 процентов ВВП, у вас инфляция не может быть ниже 7 процентов. Потому что военные расходы — это когда вы сделали снаряд, выстрелили и его нет. А деньги, которые остались в экономике, ничем не обеспечены. Здесь примитивнейшая арифметика. Поэтому инфляция в следующем году будет при условии, что не будет мира, а война продолжится, та же самая.

Что больше тревожит меня — высокая ставка или рост цен? Высокая ставка, конечно. Если есть рост цены, рост экономики, я не парюсь. Это было в начале нулевых. Был очень хороший рост экономики, двузначная инфляция. Страна менялась. Все было по-другому. Были рабочие места, новые отрасли развивались. Посмотрите на перемены с 2000-го по 2005-й. Москва стала другим городом, потому что потребительский сектор вырос. И самое главное, что зарплаты эту инфляцию обгоняли, люди богатели.
Я не знаю ни одной развивающейся экономики, которая делала бы хороший экономический рывок, осваивая какой-то новый технологический уклад, новые технологии и не имея при этом двузначной инфляции на старте. Но есть нюанс. Это хорошо делать тогда, когда к тебе могут приходить иностранные инвестиции, которые тебе приносят новые технологии и новые компетенции. Мы не в том положении находимся.

Наталия Орлова главный экономист Альфа-Банка

— Центральный банк выстраивает свой прогноз не для того, чтобы в него верили или не верили. Он таким образом транслирует свои расчеты рынку. Чтобы инфляция вернулась к цели 4 процента, средняя ставка должна находиться в интервале от 13 до 15 процентов. Грубо говоря, это означает, что реальная процентная ставка должна быть в интервале от 8 до 10 процентов, если мы высчитываем по пятипроцентному диапазону инфляции. Иными словами, Центральный банк говорит: нужно, чтобы ставка в реальном выражении оставалась существенно выше равновесного значения. Напомню, у нас пока Центробанк равновесное значение реальной ставки оценивает в 4 процента. Дело больше в том, чтобы рынок понимал — реальные процентные ставки в следующем году не будут сильно снижаться.

Что больше волнует? У нас все-таки пять лет подряд инфляция существенно выше цели и постоянно случаются какие-то проинфляционные шоки. У меня сохраняется обеспокоенность по поводу способности вернуться к 4 процентам. К сожалению, проинфляционные шоки продолжают проявляться. С другой стороны, мне кажется, ЦБ все-таки реализует устойчивую склонность к жесткой денежно-кредитной политике. Он, безусловно, старается учитывать и параметры экономического роста, но все-таки приверженность жесткой монетарной политике видна через весь ЦБ, и это хорошо.

Анатолий Аксаков председатель комитета Госдумы по финансовому рынку

— Набиуллина сказала, что ключевая ставка снизится до 13–14 процентов в среднем за следующий год. К концу этого года ключевая ставка будет установлена на уровне 16 процентов. Я прогнозировал 15 процентов [к концу года], но в связи с налоговыми решениями по повышению НДС… Понятно, что само решение по НДС сработает на разовый скачок инфляции. Поэтому допускаю, что они установят 16 процентов. Хотя, если бы не было завышенных ожиданий, можно было бы сильнее снизить ключевую ставку.
Если мы будем считать, что на начало года ключевая ставка составит 16 процентов, а в среднем по году —13 процентов, то очевидно, что к концу 2026-го ключевая может быть и 9–10 процентов. Это вполне реальная картина, если правительство сможет удержать дефицит бюджета в тех параметрах, которые сейчас мы рассматриваем, — это 1,6 процента ВВП. Это приемлемая цифра. Тогда вполне возможно, что и проценты по кредитам тоже будут снижаться.

Если дефицит бюджета удастся удержать в тех значениях, которые мы сейчас обсуждаем в Госдуме, и сработает та жесткая политика по ключевой ставке, которую проводит ЦБ, то инфляция будет снижаться.

Андрей Беляков основатель и руководитель ГК «Бриз», депутат Казгордумы

— Я знаете, как думаю? Не скажу, верю я или не верю [прогнозу Банка России], но думаю, что в конце I или II квартала 2026 года можно будет о чем-то говорить. Будут видны итоги 2025-го, и посмотрим на 2026-й. Тогда, наверное, можно будет сказать, верю я в это или не верю.

Что меня больше тревожит — высокая ставка или рост цен? Мы же понимаем, что высокая ставка и является причиной роста цен. Это две взаимосвязанные вещи. И пока ставка не стабилизируется, пока не будет четко понятной и приемлемой, рост цен продолжится.

Что касается впечатлений от цен в магазинах… Медленно одуреваем от этих цен. Сегодня заходишь в магазин — цена одна, завтра — другая. И не в меньшую сторону. Постоянный рост цен, не сопоставимый с показателями инфляции!

Евгений Коган профессор НИУ ВШЭ, управляющий директор инвестиционной компании «Московские партнеры»

— В то, что инфляция упадет до 4 процентов, не особо верю. Думаю, все-таки будет повыше. Может, 5–6 процентов. Но все может быть в этой жизни. Вон, Эльвира Сахипзадовна такая оптимистичная. Может, и я поверю. Но пока полагаю, что очень много проинфляционных факторов, и скорее все-таки инфляция будет немного выше, чем ожидает руководитель ЦБ.
Насчет снижения ключевой ставки до 13 процентов — это какая ставка имеется в виду? Средняя по году? Тут есть один очень серьезный момент, который меня напрягает. Если действительно Эльвира Сахипзадовна ожидает инфляцию в 4 процента, то держать при этом ставку в 13 — это значит делать реальную ставку в 9 процентов. А это очень много. У нас и сегодня очень высокая реальная ставка, и если ставка будет 9, то это значит, что по-прежнему наша денежно-кредитная политика будет отнюдь не нейтральной, а более чем жесткой. На этот счет есть понимание: ставка выше инфляции на 2–4 процентных пункта — стимулирующая экономику, от 4 процентов — нейтральная, выше 6 — это уже ставка жесткая. Ну так зачем такую ставку держать?

В то, что Центральный банк может снизить ставку до 13 процентов, а к концу года даже до 11, я верю. Но если при этом будет инфляция 6 процентов, то, на мой взгляд, все-таки это как-то жестковато.

Что меня больше тревожит — высокая ставка или рост цен? Вы знаете, это немножко неправильный вопрос. Меня тревожит здоровье моих детей, ситуация в безопасности. А инфляция или ставка? Слушайте, come on… Но если говорить серьезно, то меня, конечно, больше беспокоит даже не инфляция. Я думаю, что инфляция у нас плюс-минус на уровне 5,5–6 процентов будет. А вот если ставка при этом у нас будет 13 или даже выше, то это нехорошо, потому что такая высокая реальная ставка выше 6–7 процентов — это очень жестко для бизнеса.

Это будет давить на экономику и приводить к тому, что у многих компаний весь денежный поток станет уходить банкам. У банков начнут банкротиться заемщики. Когда у вас маржинальность бизнеса относительно высокая, есть кредиты, то при текущей ставке практически весь денежный поток, вся прибыль компании уходит на выплату процентов, а иногда и даже сверх этого. И есть серьезные проблемы с капиталом, бизнесу приходится докладывать денег. Вот этого я опасаюсь. Это серьезно: когда высока ставка, то бизнес начинает просто работать на банк.

Сергей Акульчев председатель правления ГК «Акульчев»

— Не знаю, конечно, как у них рассчитывается процент инфляции. Меня всегда удивляет, когда в конце года называют цифры и у меня в голове это как-то не бьется. Поэтому я не знаю, какая у них, у Центробанка, методика расчета инфляции, как они это считают.

Но нас, предпринимателей, это, наверное, в меньшей степени беспокоит — как там Центробанк или государство посчитало процент инфляции. Нас больше интересует, какой у нас будет процент по кредитам. Но наш Центробанк, как бы его ни ругали, все-таки высококлассные профессионалы. Потому что в такое непростое для страны время удержать экономику и доллар… Никуда ничего не провалилось, экономика рабочая. И у меня абсолютно нет причин не доверять их прогнозам. Поэтому я думаю, что что-то близкое [их прогнозам] и будет. Центробанк, по крайней мере, показывает себя очень системным и методичным, как бы кто на него ни давил — и рынок, и политики, и все на свете. А они все равно движутся своей дорогой. И видно, что дорога эта правильная. Я считаю, что Набиуллина — это профессионал высшего класса.

Леонид Пайдиев экономист, бывший главный инспектор Счетной палаты РФ

— Инфляция не снизится. Для этого должна проводиться вполне разумная политика Банка России. Этого не делается. Минфин выгребет деньги у банков за счет займа. А деньги эти банкам компенсирует ЦБ. То есть в экономику будут вброшены чистые инфляционные стимулы.

Инфляция будет высокой. Понижать процентную ставку ЦБ тоже не станет. Все это означает, что в нашей стране следующий год с экономической точки зрения будет достаточно тяжелым. Вплоть до срыва в более серьезные неприятности. Страна воюет, мы должны помнить об этом. И враг твердо нацелен на то, чтобы убить нас.

Прежде всего меня тревожит высокая процентная ставка. Инфляция существует, вопрос, какая она. Если превышает некие разумные пределы, то это уже скатывание к гиперинфляции. Но это, конечно, катастрофа, потому что только рубль стягивает экономическое пространство страны. Чтобы побороть инфляцию, нужно создавать механизмы неинфляционного увеличения денежной массы. Небольшая инфляция неизбежна и необходима.

Есть инфляционный и прединфляционный сценарий. В экономике будет одинаковый результат с точки зрения экономического роста. Но есть одно но. Если это нарисовать на графике, то инфляционный сценарий будет с горбиком, а антиинфляционный — со впадинкой. На практике эта разница между горбиком и впадинкой — это построенные фабрики и заводы, жилье, потребление населения и так далее. Поэтому рассматривать с точки зрения «при прочих равных» здесь никак не получается. Потому что впадинка означает экономический кризис, который может привести и к политическому. Собственно, политика Банка России и провоцирует сначала экономический, а потом и политический кризис.

Задача ЦБ с самого начала заключалась в том, чтобы создать механизмы неинфляционного увеличения денежной массы. Это доказывалось еще Александром Величенковым в начале 1990-х, потом Сергеем Глазьевым. Работ на эту тему было много, однако не сделано ничего. Если нет механизмов неинфляционного увеличения денежной массы, то надо срочно вбрасывать в оборот деньги. Только делать это надо так, чтобы инфляционный эффект вбрасывания денег был поменьше, а позитивный эффект кенсианский — побольше. Этих механизмов нет. Поэтому во время кризиса вбросить деньги — это только обогатить спекулянтов и еще больше усугубить ситуацию. Это канонически проявилось в нашей стране в 1998 году. Похожее было еще в 2008-м.
В Банке России работают компетентные, хорошо информированные люди. Просто в этом случае страна попала в зависимость от западного капитала. Рациональная экономическая деятельность в стране невозможна. Все высшие производства исчезают. Остается только выкопать что-то из земли и увезти за границу, а все остальное купить там.

А на этой территории при высокой ставке и при неуправляемом инфляционном процессе процветают только примитивные производства, ну и еще криминальные и полукриминальные структуры.

Вадим Хоменко член-корреспондент АН РТ, профессор КФУ, президент экономического общества РТ

— Дело не в вере, а в механизме, какой механизм закладывается. Он способствует снижению инфляции или нет и за счет чего? Потому что до этого Центральный банк работал по какой схеме? Снижение платежеспособности за счет накопления денег на депозитных счетах. То есть повышение ключевой ставки вело к повышению процентной ставки в коммерческих банках и, соответственно, к дополнительному вложению денег на депозитные счета и уменьшению денежных средств в наличном обороте. Вот за счет этого падал спрос населения и, соответственно, инфляция замедлилась. Это был один механизм.

Есть другой — это нарастание предложения. Предложение нарастает, когда увеличивается объем выпуска продукции. То есть выпуск продукции увеличивается быстрее, чем растут денежные доходы населения. Увеличение выпуска продукции происходит как раз за счет наличия дополнительных средств, расширения мощностей. Понимаете, вот такой механизм.
Теперь Банк России пытается переустановить механизм. Мы видим, что у нас инвестиции предприятий в расширение производства за счет кредитных ресурсов очень небольшие. Предприятия если и берут кредиты при таких высоких процентных ставках, то только на компенсацию оборотных средств, зарплату, покупку материалов, но не в расширение мощностей. Поэтому увеличение объемов выпуска продукции в этом случае не происходит. А уменьшение ключевой ставки, последующее снижение коммерческих ставок банка ведет к тому, что предприятия должны начать брать соответствующие кредиты для инвестиций, в расширение основных фондов и так далее.

Достаточно ли ставки в 15 процентов для такого эффекта — это вопрос. Здесь надо смотреть на рентабельность работы у предприятий. Я думаю, не для всех эта ставка будет приемлемой. Если сравнивать ставки центральных банков других стран, возьмите Китай, там совершенно другие ставки, там и коммерческие ставки другие. То есть они не выходят там за 5 процентов. При таких ставках предприниматели берут кредиты, вкладывают, расширяют мощности.

Что больше беспокоит — ставка или рост цен? Что значит рост цен? Рост цен везде есть, инфляция идет и в других странах. Вопрос в том, какова динамика инфляции и денежных доходов населения. Если рост денежных доходов населения опережает уровень инфляции, тогда ничего страшного. Но дело в том, что у нас этого нет. И когда этого нет, то реальный доход населения падает.

Альбина Губайдуллина кандидат экономических наук, основатель и управляющий партнер ООО «АФ «Палладиум»

— Я не верю, потому что налоги возрастают, НДС возрастает, соответственно, бизнес будет это перекладывать на конечного покупателя. Рост цен в результате этих налоговых изменений очевиден. За счет чего у нас инфляция составит 4 процента, я не знаю. Что касается ставки, Центробанку лучше знать. Но вот в снижение инфляции я не верю.

На все влияет ключевая ставка. Если она падает, это ведет к росту инфляции. Это связанные показатели. Каким образом оба показателя начнут сокращаться в условиях текущей экономики, мне сложно представить.

Александр Виноградов ведущий экономист научно-исследовательский центра Олега Григорьева «Неокономика»

— Попробуйте представить себе обратную ситуацию. То есть чтобы Банк России говорил: нет, инфляции 4 процента, как мы хотели, в следующем году не будет. Могут ли они такое сказать? Конечно, не могут. Потому что это будет означать, что мы маленькие, слабые, ничего у нас не получается. Я бы смотрел через эту призму. Они обязаны обещать светлое будущее, чтобы под этим самым светлым будущим в данный конкретный момент ни подразумевалось.

С другой стороны, ЦБ — это весьма экспертно продвинутый институт. Они в курсе реальной ситуации, и это их ставит в несколько растянутое положение. С одной стороны, мы имеем серьезные вливания из казны в избранные отрасли, что в значительной степени и провоцирует инфляцию на фоне того, что сложно получить доступ к импорту, возникают сложности с оплатой, логистикой. А с другой — надо говорить о светлом будущем. Поэтому я не ожидаю снижения инфляции и значимого снижения ставки.
Механизм выглядит на самом деле достаточно просто. Эти вливаемые деньги «стерилизуются» в банковском секторе. У нас сейчас реальная ставка депозитная, за вычетом инфляции, положительная, причем неплохо положительная. Даже если взять инфляцию по продуктовым чекам, она у нас процентов где-то 12–13, все равно это плюс. Соответственно, это баблище с большой буквы, вливаемое в экономику, «стерилизуется» на депозитах. Если снижать ставку, то оно выйдет на потребительский рынок. Поэтому ЦБ этого делать не будет. А пока правительство продолжает вливать эти самые деньги, история будет продолжаться. В две руки они работают, это нормально.

На каком уровне я прогнозирую инфляцию? Здесь ситуация будет сильно зависеть от внешних факторов. В данном случае доступ к импорту, возможность экспортировать российские товары, в первую очередь нефть, газ и прочие сырьевые товары. Если здесь будут ужесточения сколько-либо значимые, например санкции против теневого флота, то инфляция окажется повыше. Если ситуация останется примерно как сейчас, то инфляция примерно такой же и останется.
Что меня больше тревожит? Рост цен. Потому что мне не надо кредитоваться под высокую ставку. У меня нет такой потребности и нужды. А вот рост цен меня раздражает.

Анастасия Гизатова руководитель АН «Счастливый дом»

— Я не верю, что инфляция упадет, потому что никаких предпосылок для этого нет. А ставку могут снизить волевым решением. Такое быть может, потому что под угрозой часть экономики, в том числе строительная отрасль.

Если в 2026 году не будет снижена ставка, то первое, что вообще лежит на поверхности, — до 30 процентов рассрочек по договорам долевого участия будут расторгнуты. То есть 30 процентов квартир, которые проданы в рассрочку, отдадут обратно застройщикам. Многие рассчитывали на эту ставку и брали квартиру по траншевой ипотеке, в рассрочку, с отсрочкой платежа. Как раз 2026-й — это начало возврата, время собирать камни. И когда люди брали эти рассрочки в 2024 году, они думали, что это так далеко, 2026-й, все изменится… А сейчас 2026 год — вот он, уже пришел. Это первое, что лежит на поверхности.
Второе — будет много невозвратов по ипотеке. Потому что были и те, кто брал ипотеку в том же 2024 году, их заверяли, что ставка снизится и, дескать, вы в ближайшее время рефинансируетесь. И вот они там из последних сил тянут эту ипотеку. Таких тоже очень много, и все же банки говорят, что увеличится количество тех, кто не может обслуживать свой кредит. Банки тоже заинтересованы, чтобы ставка снизилась. Здесь очень много интересантов.

Высокая ставка или рост цен? Если в долгосрочной перспективе, то рост цен, а если для решения каких-то локальных вопросов — ставка. Вполне возможно, ее снизят на какое-то время, чтобы дать возможность рефинансироваться людям. То есть тут будут думать не только о физических лицах, которые взяли эти кредиты, но и о застройщиках, которым обратно «прилетят» эти квартиры. Верю, что ставку могут снизить на какое-то время. Но экономических предпосылок для этого я не вижу. Инфляция не снизится.

Роберт Нигматуллин научный руководитель Института океанологии РАН им. Ширшова, академик РАН

— Да, это возможно, но только тогда экономический рост будет 1 процент, то есть практически не произойдет экономического роста. Это все можно сделать, пожалуйста.

У нас ведь беда-то заключается в чем? Чтобы был экономический рост, нужны инвестиции. А у нас эти инвестиции вместо того, чтобы вызвать экономический рост, идут в инфляцию. На каждый процент роста экономического роста у нас все 15 лет, и даже 30 лет последних, 3,5 процента прироста инфляции. Вот и считайте. Все никак не могут понять, что основная проблема инфляции у нас — это низкая отдача от инвестиций, плохой экономический порядок, плохие законы, руководители, министры, руководители корпораций, предприятий. А сделать инфляцию 4 процента — пожалуйста, но только не будет экономического роста. А на самом деле даже будет падение, потому что экономический рост определяется не только инвестициями, там еще всякие дополнительные обстоятельства есть. Все можно, но только роста не случится.

И рост цен тревожит, и ставка, и слабый экономический рост. А для того чтобы экономический рост был, нужно менять экономический порядок, налоговые законы. У нас же налоговые законы все не так организованы, как в нормальных странах. У нас налоги со всех берутся, а во всем мире значительная часть государственного бюджета формируется за счет налогов на богатых людей. Вот с них нужно брать. Если получаешь больше 30–50 миллионов в год, то половина всего, что выше этой цифры, должна идти в госбюджет. А если ты тратишь на инвестиции свои доходы, от налога тебя освобождают: «Давай инвестиции, вкладывай». Вот основное.

У нас налоги сделаны так, чтобы предотвращать экономический рост. А эти деньги, которые уходят супербогатым людям, они куда их прячут? За границу. Вот покупает человек дом в Англии, например, и он английскому правительству заплатил налог на покупку. А потом каждый месяц платят за обслуживание, тоже налог платят. И эти деньги тратятся в том числе на то, чтобы Украину снабжать, воевать с нами. У нас все вот эти налоги, которые сейчас растут, НДС, — со всех людей, со всех покупок, в том числе с бедных. И руководство страны никак не может это понять или не хочет, я уж не знаю. Неправильный экономический порядок, неправильный, в этом все дело.

Радик Абдрахманов совладелец национально-туристического комплекса «Туган Авылым»

— Конечно, мы в надежде на то, что так произойдет. Конечно, мы очень этого хотим, чтобы ключевая ставка снизилась, и мы видим, что какая-то динамика есть. Если ставка была там до 20 процентов, то в данный момент она уже 16,5 процента, какая-то динамика понижения идет. И то, что Эльвира Набиуллина обещает дальнейшее понижение, конечно, радует. Если так будет, то классно. Тогда можно говорить о развитии малого и среднего бизнеса, оживлении рынка строительства, всех показателей. Конечно, мы этого ждем. Ждем и надеемся. Наверное, так и отвечу.

Это взаимосвязано, одно зависит от другого. Потому что если высокие ставки по кредитам, то предприниматели и бизнесмены вынуждены поднимать цены. Потому что это все взаимосвязанные вещи. Поэтому если будут низкие ставки, соответственно, будет легче развивать бизнес и предприниматели не будут повышать цены.