«Особенно болезненно переживали крушение этого единства татарские политики»

Искандер Измайлов: «Важнейшим и определяющим для судеб всероссийского общемусульманского движения был вопрос о государственном устройстве России и форме самоопределения мусульман» Фото: «БИЗНЕС Online»

Форма самоопределения мусульман

Все те споры, которые описаны в первой части текста, дискуссии и небывалый общественный подъем послужили фоном для подготовки к проведению Всероссийского мусульманского съезда — «наш первый съезд во дни свободы», который состоялся в Москве 1–11 мая 1917 года. Количество участников превышало 900, в том числе было около 800 делегатов. Значительное большинство их составляли татары Волго-Уральского региона, Центральной России и Сибири.

Для ведения съезда был избран президиум, в состав которого вошли наиболее влиятельные и авторитетные политики и общественные деятели мусульман России: Ибнямин Ахтямов, Гаяз Исхаки, Ахмед Цаликов, Алимрадан-бек Топчибаши, Фатых Карими, Усман Ходжаев, Хасан-Гата Габяши, Ильяс Алкин, Муса Бигиев. Не смог принять участие в работе съезда Садри Максуди, который принял предложение Временного правительства отправиться в качестве одного из 9 губернских комиссаров, имевших права упраздненных губернаторов, в Туркестан.

«В Казани у татар появилась крылатая фраза: «Этого дня мы ждали 350 лет!»

На съезде был принят регламент работы и утвержден круг вопросов, подлежащих обсуждению: о форме государственного устройства России (о культурно-национальной автономии, религиозной организации мусульман, судебной и образовательной системе, местном самоуправлении), об отношении к войне, Учредительном собрании, женские, рабочие и земельный вопросы, деколонизация окраин России, военная организация мусульман, выборы большого национального совета («Милли шура») и ряд других.

Важнейшим и определяющим для судеб всероссийского общемусульманского движения был вопрос о государственном устройстве России и форме самоопределения мусульман. Участники съезда, по словам его делегата, а позднее историка Исхаки, ясно понимали, что с разрешением этого вопроса тесно связано и разрешение самого актуального в России национального вопроса. Доклад по этому вопросу сделал писатель Цаликов, который последовательно рассмотрел и отверг возможность образования единого государства мусульман России, т. к. они дисперсно проживают в 96 губерниях страны и не имеют стремления отделиться от нее.

Отвергая идею образования территориальных автономий, докладчик выдвинул следующие доводы против: стремление к отделению было справедливо и оправдано при старом режиме и не учитывает новых демократических российских реалий; территориальные автономии способствовали бы разделению мусульманских народов и культур, создавая условия для сепаратизма как этнокультурного, так и политического, что в конечном итоге ослабило бы единое общероссийское мусульманское движение. Выход, позволивший снять все эти недостатки, по мнению Цаликова и его единомышленников, заключался в создании системы национально-культурной автономии для мусульман России, для чего предполагалось объявить страну унитарной парламентской народной республикой, в Конституции которой национально-культурная автономия нашла бы свое признание.

«Выход, позволивший снять недостатки, по мнению Цаликова и его единомышленников, заключался в создании системы национально-культурной автономии для мусульман России, для чего предполагалось объявить страну унитарной парламентской народной республикой» Фото: Общественное достояние, commons.wikimedia.org

Бурлящая революцией Россия

Аргументы сторонников национально-культурной автономии достаточно продуманы и не лишены логики. Они имели только два явных недостатка: огромная, если не сказать, фатальная, зависимость существования и успешного функционирования системы автономий от сохранения в неизменном виде существующего конституционного строя в России. А также вера в наличие общемусульманских и общетюркских целей и политических задач во всероссийском масштабе. Эта вера в демократизм российской политической системы уже неоднократно давала сбои в дореволюционных Госдумах, когда мусульманские депутаты не смогли провести ни одного своего решения.

Народы России, находящиеся на разных стадиях экономического, политического и культурного развития, не имели и не могли иметь долгосрочных единых целей. Их политические элиты в условиях ослабления имперского гнета стремились достичь конкретных результатов, закрепляющих их власть и наднациональный орган, который контролировал бы их деятельность, не имел перспектив легитимации. Особенно это было явно для мусульман окраин России, правящие элиты которых видели гарантии закрепления существующего положения в наискорейшем отделении от бурлящей революцией России, а не возведении общей системы власти, надежды на успешное функционирование которой у них было очень мало.

Противники данного проекта выступили с резкими возражениями против основных положений доклада Цаликова. Наиболее четко аргументы противников унитарного государства изложил делегат из Азербайджана Мамед Эмин Расулзаде: «В российском доме каждый народ должен иметь свою квартиру. Как не существует христианской нации, так же нет нации мусульманской. В интернациональное мусульманство входят многие национальности — тюрки, персы, арабы, которые самостоятельны в своем доме. Мы дети великого тюркского народа, но вместе с тем у волжских татар, туркестанцев, казахов-киргизов, азербайджанцев есть свои национальные особенности, свои литературы. Устранить эти особенности нет ни надобности, ни пользы от этого. Пусть текут отдельные реки в своих руслах. Есть море, в котором они сойдутся, — это великое тюркское море».

В результате бурного голосования большинством (446 голосов против 271) было принято предложение о федеративном устройстве России на основе территориальных автономий. В резолюции отмечалось: «…наиболее отвечающей интересам мусульманских народов является народная федеративная республика, основанная на территориальных автономиях; для народов, не имеющих своих территорий, — национально-культурная автономия».

Болезненно переживали крушение народного единства татарские политики

Расхождение во взглядах на устройство России и принципы мусульманского единства стали фактором разъединения в определенных условиях, созревших позднее. Думается, именно различные представления об общемусульманском и общетюркском единстве среди влиятельных мусульманских политиков и стали определяющими в дальнейшем, когда в результате нарастания кризиса российской государственности каждый народ стал выбирать свою формулу национального самоопределения.

Особенно болезненно переживали крушение этого единства татарские политики. Для многих из них, имевших различные взгляды на социальное устройство общества, идеи тюркского единства были непререкаемы. Воспитывавшиеся на идеях Исмаила Гаспралы, они пытались реализовать их на практике, создав некую форму государственного устройства России с учетом интересов тюркских народов. Однако мифологема тюркского единства так и осталась мифом. Политические реалии формирования наций сделали конструкции типа «мусульманская нация», «тюркская нация» или «тюрко-татарская нация» иллюзорными, а стремления и практические шаги, сделанные, чтобы воплотить их в жизнь, — обреченными на поражение и провал.

На съезде были рассмотрены также и другие важнейшие вопросы тогдашней политической жизни. Съезд определил свое отношение к империалистической войне, заявив, что требует вслед за демократическими российскими политиками заключения мира «без аннексий и контрибуций на основе самоопределения народов». По вопросу народного просвещения были подтверждены требования прежних мусульманских съездов, важными новациями можно считать положения о том, что «вопросы культуры и просвещения впредь будут находиться в руках самого народа» и «все расходы на просвещение и культуру каждого народа будут покрываться из средств государства и местных управлений».

За основу резолюции по земельному вопросу положена программа партии социалистов-революционеров, где главным пунктом было требование национализации земли, отмена частной собственности на нее и запрещение купли-продажи земли. Окончательно аграрный вопрос должен был быть решен Учредительным собранием.

Решения съезда были радикальны и близки к социалистическим

Особо острую дискуссию участников съезда вызвало обсуждение женского вопроса. Из 30 выступавших по этому вопросу делегатов (22 мужчины и 8 женщин) большинство выступило за равноправие женщин и против многоженства, ношения паранджи, за запрет публичных домов, отмену калыма, ранних браков и браков по принуждению и т. д. В поддержку резолюции выступили не только политические деятели — Исхаки, Амина Мухитдинова, но и представители духовенства — Галимджан Баруди, Бигиев. Под их давлением резолюция была принята, хотя часть делегатов выразили протест.

На съезде были кардинально изменены основы религиозной жизни мусульман России. В выступлениях подвергли критике оренбургское духовное управление мусульман внутренней России и Сибири как непопулярный орган, являвшийся в действительности филиалом полицейского департамента, задачей которого было следить за настроениями мусульман. Съезд реформировал его структуру духовным управлением и утвердил систему вакфов — неотчуждаемого имущества, переданного в пользование религиозным организациям без права отчуждения, создавшего источники средств для функционирования духовного управления и делая его независимым от государства.

Впервые были проведены альтернативные свободные выборы муфтия, на которых большинством голосов избрали Баруди, и кадиев духовного управления. Решения съезда претворили в жизнь требования джадидистов, выдвинутые еще первыми съездами мусульман, об отделении религии от государства и установлении религиозной автономии для мусульман России. Делегаты решили периодически созывать всероссийские мусульманские съезды. Следующий, второй, должен был быть проведен в Казани.

Значение I Всероссийского съезда мусульман трудно переоценить. Он продемонстрировал стремление широких масс мусульман к преобразованию своей жизни на принципах демократии и автономии, решил вековое стремление к равноправию и свободе в выборе политики в области просвещения и религии, желание самоопределяться на основе национально-культурной автономии, как экстерриториальной, так и территориальной. В целом все решения съезда были достаточно радикальны и близки к социалистическим по целому ряду ключевых решений.

«В конце июля 1917 года в Казани проходило сразу три всероссийских съезда: II мусульманский, I мусульманский военный съезд и съезд духовенства» Фото: Public Domain, commons.wikimedia.org

Садри Максуди начал разработку Конституции национально-культурной автономии

Вместе с тем съезд продемонстрировал, что декларируемое единство встречает сильное сопротивление, особенно делегатов из окраинных районов России — Туркестана и Кавказа. Это вряд ли было удивительным, учитывая консервативные позиции мусульманского истеблишмента этих регионов и радикально-демократические, социалистические резолюции съезда. Исхаки и его сторонники, проталкивая эти решения съезда, добились пирровой победы. Сумев убедить делегатов съезда принять такие решения, они потеряли поддержку влиятельных делегатов с мест. Парадокс состоял в том, что именно сторонники «мусульманской тюркской нации» разрушили единство мусульман сильнее, чем любые споры по характеру автономии.

Более того, среди элиты туркестанских и кавказских мусульман, несомненно, появилось желание дистанцироваться от радикалов из национального совета мусульман. И чем настойчивее предлагал Исхаки укрепить его координирующие и управляющие функции, тем больше усиливалось стремление мусульманских элит Туркестана и Кавказа ограничить его влияние и оградить свои территориальные автономии от проникновения крамольных идей. В этом конфликте как нельзя более отчетливо выразилась разница национально-культурного развития татар России и мусульман других регионов.

Как образно написал в своих воспоминаниях Константин Паустовский, характеризуя ситуацию в стране: «Холодную весну 1917 года сменило душное лето». По мере углубления общероссийского кризиса, приближения выборов в Учредительное собрание и осознания иллюзорности сохранения всероссийского мусульманского движения в руководстве национального движения крепло стремление скорректировать позиции по насущным вызовам времени, укрепить организационное и политическое единство мусульман внутренней России и Сибири, а также получить новую легитимацию от съезда в преддверии выборов в Учредительное собрание. В период подготовки к съезду Максуди начал разработку проекта Конституции национально-культурной автономии.

В конце июля 1917 года в Казани проходило сразу три всероссийских съезда: II мусульманский, I мусульманский военный съезд и съезд духовенства. Проведению съезда предшествовала большая организационная работа, но в силу целого ряда вышеизложенных причин делегатов на съезд прислали в основном татары из европейской части России, с Приуралья и из Сибири, исключение составляли отдельные представители мусульман из Крыма, Башкортостана и с Северного Кавказа. II мусульманский съезд состоялся в Казани (21–31 июля 1917 года) и действительно на время объединил на национальной платформе всех участников. Съезд проходил в торжественной и деловой обстановке.

Немедленное провозглашение автономии

Перед лицом распада общемусульманского движения для достижения приемлемого результата на выборах в Учредительное собрание требовалось сплотиться вокруг общей платформы. Ее выработке, предвыборной тактике и разработке техники голосования было посвящено несколько докладов. Съезд постановил принять следующую резолюцию, содержащую основные программные положения, в числе которых можно выделить пункт о создании широкой национально-культурной автономии для мусульман внутренней России и Сибири, о национализации без выкупа земель в пользу трудового народа, осуществлении программы социалистических партий по рабочему вопросу и т. д.

Еще до принятия окончательного решения по проекту Конституции автономии делегаты всех трех съездов собрались 22 июля (4 августа) на совместном заседании и провозгласили: «Немедленно, не ожидая созыва Учредительного собрания, приступить к осуществлению национально-культурной автономии для мусульман внутренней России. Поручить проходящему в настоящее время в Казани II мусульманскому съезду России разработать подробный проект (основных положений), предусматривающий порядок создания учреждений национально-культурной автономии». На этом историческом заседании было поднято красно-зеленое знамя татарской автономии, что тем самым положило реальное начало возрождению татарской государственности на политической платформе исламизма, национализма и социализма.

В соответствии с данным постановлением объединенного заседания трех съездов II Всероссийский мусульманский съезд обсудил и принял 31 июля (13 августа) 1917 года подробный проект закона о национально-культурной автономии. В его основу положен документ, разработанный Максуди, содержавший важнейшие положения, позволявшие начать формирование культурно-национальной автономии. Основным положением закона стало немедленное провозглашение автономии, причем «решение вопроса о требовании территориальной автономии оставить на усмотрение народа», в связи с чем «вопросы, касающиеся религии, просвещения и языка, переходят немедленно и целиком в руки самих мусульман внутренней России и Сибири. Правительство России никоим образом не вмешивается в эти дела».

Одновременно, реализуя культурную автономию тюрко-татар, татарский язык объявляется равноправным с русским, на нем проводится обучение, судопроизводство и ведется государственное управление и делопроизводство. Для управления и функционирования автономии должны были быть созданы соответствующие учреждения, которые признаются правительством России и в пределах своей компетенции обладают теми же правами, что и российские органы власти.

Реализация программных целей джадидистов

Съезд поручает всероссийскому национальному совету («Милли шура») официально довести до сведения центрального правительства России о своих решениях по проведению в жизнь национально-культурной автономии и принять необходимые меры к санкционированию их правительством, не ожидая созыва Учредительного собрания. Для проведения практических мероприятий по осуществлению национально-культурной автономии и подготовки созыва Национального собрания образуется комиссия мухтариата (автономии) из 12 человек, в состав которой избраны Максуди (председатель), Ахтямов (зампредседателя), Галимджан Шараф, Хади Атласи, Исхаки и др. Первой столицей автономии была объявлена Уфа, где находилось духовное управление.

Провозглашение национально-культурной автономии мусульман стало этапным событием, которое знаменовало начало реализации программных целей джадидистов, выдвинутых в самом начале политической борьбы мусульман за свои права. Но одновременно оно означало, что татарские политики, покоряясь реальностям развития событий, перестают бороться за эфемерное общемусульманское единство и начинают работу по реализации своей национальной автономии. Можно сказать, что данный съезд стал первым, поставившим возрождение татарской государственности в практическую плоскость, и заслуга Максуди и его соратников в том, что они разработали механизм последовательных шагов для реализации данной цели, выработав для этого легитимную законодательную базу.

Особо следует отметить, что благодаря своим лидерам, татарскому национальному движению удалось избежать вооруженного противостояния с властями. Действуя юридически грамотно и толерантно, мусульмане добились признания властей и были близки к реализации своих решений. Очень наглядно продемонстрировали намерения представители всероссийского мусульманского совета, встав на защиту революции против мятежного генерала Лавра Корнилова, способствуя тому, что мусульманские части (Туземный корпус под командованием Султана-Крыма Гирея) отказались от участия в мятеже.

Участие в подавлении корниловского мятежа и продемонстрированная лояльность мусульман сдвинули с мертвой точки решение вопроса о формировании национальных воинских частей. В октябре 1917-го было переформировано три запасных мусульманских полка, и только к концу года закончено формирование полков в Уфе, Оренбурге, Казани и Симферополе, начато создание частей в Москве, Томске и других городах. В действующей армии был создан первый мусульманский стрелковый корпус (на Румынском фронте) и ряд дивизий (на других фронтах).

Сепаратизация национальных мусульманских движений

В процессе «национализации» армии все стороны имели свои цели: «Милли шура» стремился получить гарантию выполнения своих решений и опереться на вооруженную силу, Временное правительство видело в мусульманских частях лояльную военную силу, готовую его защищать. Создание к концу осени мусульманских военных частей можно считать одним из немногих реальных шагов Временного правительства в сторону мусульманских требований. Наряду с этим проявлялись и негативные тенденции. Продолжались, несмотря на активные протесты мусульманской прессы и политиков, репрессии в отношении мусульман на Кавказе, в Казахстане и Средней Азии. Все это вызывало политическую апатию мусульман, стремление их дистанцироваться от российской власти, усиливало пессимизм их лидеров и провоцировало постепенное падение их авторитета среди населения.

Другой же усилившейся тенденцией стало отделение, сепаратизация национальных мусульманских движений. Одни получили желанный суверенитет (Польша, Финляндия), другие деятельно его добивались (Украина, Закавказье), и возникло общее движение, стремившееся сохранить единую Россию. Получить лишь культурно-национальный суверенитет их уже не устраивало. Их политические и государственные цели шли намного дальше, поэтому мусульманские движения Закавказья и Средней Азии потеряли интерес к событиям внутри России.

Проблема заключалась в том, что в России нарастал системный кризис. Временное правительство не могло стабилизировать обстановку в стране. Продолжалась обескровливающая народ война. Не решались аграрный и рабочий вопросы. Экономика стояла на грани катастрофы. В этих условиях верх все больше брали экстремистские, антидемократические силы и консервативные, монархистские и ультрареволюционные, прикрывавшиеся квазисоциалистической риторикой.

25 октября (7 ноября) 1917 года большевики, совершив государственный переворот от имени Советов, захватили власть в стране. Первые декреты советской власти «О мире» и «О земле», принятые II съездом советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, отвечали насущным требованиям народа России. Огромное значение имело и принятие съездом Декларации прав народов России, которая подтверждала политику Советов по поддержке самоопределения народов. Основополагающими принципами декларации были:

1. Равенство и суверенность народов России.
2. Право народов России на свободное самоопределение, вплоть до отделения и образования самостоятельного государства.
3. Отмена всех и всяких национальных и национально-религиозных привилегий и ограничений.
4. Свободное развитие национальных меньшинств и этнографических групп, населяющих территорию России.

В Казани вооруженные сторонники Советов захватили власть, сместив губернатора при нейтралитете национальных татарских воинских частей. Власть в городе взял революционный совет, но уже 4 (17) ноября она перешла к казанскому совету рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Председателем его был избран Яков Шейнкман. Позже был образован совет народных комиссаров, среди них комиссаром по делам национальностей и просвещения стал Мирсаид Султангалиев. В Уфе власть в руки совета перешла 26 октября (8 ноября) без вооруженного выступления.

«Душное лето» сменилось «холодной осенью» 1917-го

Во время октябрьских событий национальный совет, всероссийский мусульманский военный совет («Харби шура») и контролируемые им мусульманские воинские формирования сохраняли нейтралитет и даже высказывались в поддержку советской власти. Так руководитель «Харби шура» Алкин 27 октября (9 ноября) направил телеграмму в гарнизоны, где были мусульманские части, выражая доверие новой власти. Цаликов обратился от имени исполкома всероссийского мусульманского совета с предложением начать совместную работу «на почве деловых вопросов» и получил согласие. В частности, мусульманам России была торжественно передана святыня — Коран Усмана, хранившийся в Эрмитаже.

Отражая настроения широких масс мусульманского населения, татарская пресса также придерживалась нейтральной позиции, призывая мусульман сохранять единство. Одновременно в татарской прессе либерально-демократического направления публиковались и критические материалы: указывалось, например, что Декларация прав народов России ниже всякой критики и ее можно трактовать так: «Власть принадлежит только русскому народу, а вы, другие народности, сами решайте свою судьбу и не саботируйте».

Поводом для нарастания негативного отношения к большевистской власти были неуклюжие действия самой советской власти на местах. С этим не могли не согласиться даже советские историки, отмечавшие, что при формировании органов власти в Казани татары были представлены незначительно и не имели возможности влиять ни на одно важнейшее решение. Нарушения декларируемого интернационализма и права наций на самоопределение насторожили татарское население, оно потребовало от лидеров национального движения определить дальнейшие шаги в сторону создания автономии. Одновременно всероссийский мусульманский военный совет («Харби шура») отказался признать власть совета народных коммисаров и его местных органов, объявил переворот 25 октября незаконным и принял решение, что «вся власть в стране должна принадлежать Учредительному собранию».

Так «душное лето» сменилось «холодной осенью» 1917 года. Выборы в Учредительное собрание, которые большевики проиграли, не оставляли им места для маневра, кроме как его разгона, а вследствие этого и развязывания Гражданской войны. Вместо бурных обсуждений и дискуссий наступило время, когда все политические партии и общественные движения должны были определиться. И выбор был вполне определенным — за или против власти Советов, где безраздельно правили большевики. Перед таким выбором встали и татарские политики. А на кону этой игры стояли Волго-Уральская Республика и культурно-национальная автономия татар, а также других народов Поволжья и Приуралья.

Читать также:

«В Казани у татар появилась крылатая фраза: «Этого дня мы ждали 350 лет!». Часть 1-я