Александр Зимовский: «2027 год оптимальный для начала возможного конфликта с ЕС»

Александр Зимовский: «Решения принимают не генералы, а политики, которые никакой ответственности не несут, и в случае чего останутся сидеть в бункерах. Поэтому каковы бы ни были вероятность и возможные последствия применения тактического ядерного оружия, но итоговое решение может быть принято самое глупое» Фото: inosmi.by

«Европейцы потратят на подготовку к боевому столкновению около 800 миллиардов евро»

— Александр Леонидович, на днях Европа заявила о готовности перечислить Украине очередной денежный транш около 130 миллиардов евро. Причем эти деньги планируется выделить под гарантии так называемых будущих репараций, которые Россия якобы будет выплачивать Украине. Или же под залог наших валютных резервов, замороженных на Западе. Неужели ЕС так уверен, что Россия проиграет и станет «платить и каяться»? Или скорее это знак Украине, что ничего возвращать не надо, раз условия транша такие туманные и маловероятные?

— Вы сразу попали в точку. Это заявление сделано даже не для того, чтобы Украина не волновалась по поводу возврата выделенных денег, а чтобы местное население из разнообразных европейских государств не задавало дурацких вопросов вроде: «Почему вы отдаете Киеву деньги, которые уходят как в песок? Зачем вы безвозвратно выбрасываете сотни миллиардов евро, отбираемые у наших социальных программ и у нашего „общего европейского дома“ всеобщего благоденствия?» Поэтому говорится, что мы, дескать, не просто так отдаем деньги, а под надежное обеспечение, которое Россия вернет нам в качестве репараций или собственных валютных резервов. Которые они у нас, по сути, крадут, списывая проценты под свои нужды и опять-таки передавая их Украине.

Но, повторюсь, эта наивная «финансовая грамотность» (про то, что деньги обязательно вернутся) рассчитана главным образом на западного обывателя, который, по большому счету, дурак. Если он всерьез поверит в какие-то российские репарации, то он… Как там говорил Владимир Владимирович: «Вы что, тупые, как этот стол?» Получается, что так.

— Европейцы не просто рассчитывают на наши деньги и ресурсы. Последнее время все чаще звучат прогнозы о возможной войне с Европейским союзом. Я просматривал ваши выступления на этот счет — вы называете в качестве вероятной даты такого столкновения 2027 год. Почему?

— Если мы будем говорить о тайминге, то на самом деле расчетное время предполагаемой войны НАТО против России — 2030 год. По всем их бумагам, финансовым и промышленным планам, темпам развития ВПК и выхода на оптимальные мощности европейцы «заложили» 2030-й. Именно к этому времени альянс должен потратить на перевооружение и подготовку к боевому столкновению около 800 миллиардов евро. На этот счет даже выпущена специальная «Белая книга об обороне», где Россия представлена как «фундаментальная угроза» и где расписано, какой кусок пирога приходится на каждого участника западноевропейского ВПК.

Почему тем не менее я называл 2027-й? Потому что никогда война не начинается по факту готовности. Обычно война всегда случается раньше, а не тогда, когда ее ожидают или даже планируют. С этой точки зрения 2027 год представляется оптимальным для начала конфликта. Более того, в натовских штабах пришли к выводу, что операция уровня вторжения ВСУ в Курскую область возможна и на калининградском направлении. Речь не идет о том, что может разразиться такая же война, как с Украиной, — с протяженным фронтом или зоной, доступной для ударов от Мурманска до Черного моря. Однако силы НАТО считают себя способными быстрым броском овладеть Калининградской областью и нейтрализовать Балтийский флот. После того, как эта операция будет произведена, альянс, видимо, рассчитывает перевести военную фазу в дипломатическую: поставить Россию перед фактом случившегося и предложить переговоры на условиях той стороны, которая, так сказать, доминировала в первоначальной фазе конфликта.

Между прочим, похожий сценарий был разыгран на недавних учениях «Запад-2025» (прошли в Беларуси с 12 по 16 сентября этого года — прим. ред.) — мы рассматривали его как, в принципе, уже написанный натовцами. В связи с этим в Беларуси и за ее пределами отрабатывались контрмеры, включая нанесение тактических ядерных ударов по вторгшимся натовским войскам с помощью наших ракетоносителей, в том числе баллистических ракет «Орешник», которые к концу этого года должны быть размещены на территории Республики Беларусь.

Дарим новый iPhone, Яндекс Станцию Миди или сертификат на покупки за подписку!

Все просто: перейдите в наш бот, нажмите «Старт» и участвуйте в розыгрыше!

Реклама. ООО «БМ Холдинг» erid: 2SDnjd1edfL Правила. Итоги — 13 октября

Сценарий этот, к сожалению, вполне реальный. Калининградское направление упоминают в своих прогнозах и такие «альтернативщики истории», как британский отставной генерал Ричард Ширрефф, бывший заместитель Верховного главнокомандующего ОВС НАТО в Европе (опубликовал на этот счет статью в Daily Mail — прим. ред.). Вы наверняка читали, что Ширефф не просто спрогнозировал быстротечное военное столкновение России и НАТО, где мы, как всегда в западных разработках, выступаем в роли агрессора, но и назначил дату конфликта на 3 ноября этого года. Как бы к этому ни относиться, следует помнить, что отставной натовский генерал писал это, основываясь на своем реальном опыте. А раз такие материалы появляются в британской прессе, значит, извините за банальность, это кому-нибудь нужно.

«Вся концепция обороны прибалтийских стран строится на том, что они просто предоставляют свою территорию для размещения значительных воинских контингентов более мощных государств» Фото: ru.freepik.com

«Прибалтика рассматривается натовцами как повод к войне»

— Кроме калининградского направления какие еще наши территории оказываются под угрозой? Скажем, Финляндия сейчас активно укрепляет свою границу, возводя там не только обещанную стену (по сути, бутафорскую — столбы с колючей проволокой), но и организуя регулярное наблюдение за приграничьем с помощью БПЛА.

— Да, теперь коснемся северного фланга НАТО, конкретно Финляндии. Я просто напомню, что еще до того, как Советский Союз исчез с карты мира, «страна озер» обладала наиболее мощным оборонительным потенциалом. Хотя финны и позиционировали себя как нейтральное государство, которое не желало конфликтовать с СССР, они тем не менее учитывали собственный и наш исторический опыт и потому создали одну из самых мощных оборонительных систем в полосе тогдашнего Ленинградского военного округа и советско-финского приграничья в целом. Все это у них, разумеется, сохранилось до сегодняшнего дня: прекрасная материальная база, аэродромы, склады, логистические пути снабжения и прочее. Поэтому, когда они органично влились в систему натовского альянса, они просто реанимировали, расчехлили и расконсервировали свою оборону и стали дальше наращивать силы с учетом военных инноваций. В частности, в плане контроля над российско-финской границей с помощью различных беспилотных средств, не предполагающих банальных походов вдоль границы с собаками.

— Часть финских укреплений, о которых вы говорите, досталась Финляндии в наследство от линии Маннергейма, созданной еще накануне «Зимней войны»?

— Нет, это именно современный комплекс укреплений. Линия Маннергейма, возводившаяся в первой половине ХХ столетия на Карельском перешейке, сейчас полностью находится на нашей территории — в частности, в Выборгском районе Ленинградской области. Я же говорю о той военной инфраструктуре, которую Финляндия развивала, будучи формально нейтральной — как возможный участник конфликта с Советским Союзом. В этом случае предполагалось, что нейтралитет станет недействующим и Финляндии придется воевать с опорой на какие-то союзные обязательства. Таким образом, финны старались предоставить своим гипотетическим помощникам (допустим, шведам или представителям других скандинавских государств) возможность оперативно разместить на своей территории некоторые вооруженные группы и ресурсы с тем, чтобы они высаживались не в «финской тайге» и не на финских озерах, а, скажем, на нормальных аэродромах. Чтобы они имели склады и пути подвоза, чтобы было где дислоцировать прибывающие войска, военно-морские и авиационные ресурсы. Повторюсь, это вполне современная инфраструктурная сеть, которой можно даже позавидовать.

— Какая роль может быть отведена в большом европейском конфликте странам Балтии?

— Прибалтика, собственно, рассматривается натовцами как повод к войне. Считается, что без четко налаженной наземной связи с прибалтийскими странами война с Россией вообще не имеет смысла для НАТО. Поэтому первоочередная задача, которую мы с вами обсуждали в рамках сценария 2027 года, — обеспечить полную наземную связанность через Польшу со странами Прибалтики. Чтобы никакой пресловутый Сувалкский коридор (где расстояние от Беларуси до границы Калининградской области составляет всего 65 км — прим. ред.) не мог представлять собой угрозы для изоляции Прибалтики в ходе возможной большой войны с РФ.

В этом контексте Эстония является форпостом для натовского развертывания. При этом, будучи самым агрессивно настроенным из всех прибалтийских государств, Эстония на самом деле еще не обеспечена достаточной военной силой для того, чтобы принять первый удар. Поэтому недавняя истерика по поводу того, что наши самолеты прошли где-то около эстонских воздушных границ (подразумеваются три истребителя МиГ-31 ВВС РФ, которых Эстония обвинила в несанкционированном заходе в свое воздушное пространство 19 сентября, — прим. ред.), связана с тем, что эстонцы просто боятся, что к ним никто не успеет на помощь. Эстония может быть исключена из военного процесса настолько быстро, что она сразу же перестанет быть объектом, который надо защищать — в силу его отсутствия. Одновременно возможно какое-то сопротивление со стороны других стран Балтики и попытки обеспечить изоляцию Ленинградской военно-морской базы, равно как и зоны морских портов. Но даже в этом случае борьба, скорее всего, будет вестись за то, чтобы сохранить остатки Прибалтики, но уже без Эстонии.

Вся концепция обороны прибалтийских стран строится на том, что они просто предоставляют свою территорию для размещения значительных воинских контингентов более мощных государств. Рассчитывают преимущественно на немцев, потому что те же литовцы не очень хотят видеть у себя поляков в силу застарелой вражды. Кроме германского контингента, Прибалтика готова принять у себя голландцев, французов, англичан и так далее. Ну и, конечно, все в НАТО надеются, что американцы тоже обозначат свое присутствие в Прибалтике. Однако позиция президента США Дональда Трампа пока неясна, и большой вопрос, оставит он американскую группировку в Европе или нет.

Таким образом, вся надежда прибалтов — на крупные европейские государства, а также на то, что самые рьяные европейские члены НАТО пойдут на размещение тактического ядерного оружия на прибалтийской территории. Если это вдруг произойдет, от Прибалтики потребуют предоставить свои аэродромы для размещения военно-воздушных сил НАТО, способных нести на своем борту тактические ядерные боезаряды.

«Никто не видел, как на белорусскую территорию были завезены ракеты и ядерные боевые части, никто не видел, как были оборудованы позиции для того же «Орешника». Но говорят об этом совершенно в открытую» Фото: © Министерство обороны РФ, РИА «Новости»

«Пусть противник думает, что ядерные средства сдерживания есть на территории Беларуси»

— Какая судьба в возможных военных событиях может ждать родную для вас Беларусь? Насколько уязвима республика? Все-таки учения «Запад-2025» происходили на белорусской территории, а это со всей очевидностью означает, что страна включена в планы.

— Беларусь не потому включается в состав учений категории «Запад», что она находится под некоей конкретной военной угрозой. Учения «Запад» охватывают собой обширнейший район, в котором белорусские полигоны по сценарию просто являются частью наземных операций. Если вы внимательно следили за ходом учений, то могли видеть, что там и морской компонент был задействован, и ВКС, и пуски ракет с подводных лодок и прочее. Республика Беларусь и ее военный потенциал в рамках концепции учений «Запад» рассматривается как основной стратегический ресурс в рамках союзного государства. Так говорить будет точнее.

Что касается сценариев, то наши противники полагают, что Беларусь станет острием удара через Сувалкский коридор — для того, чтобы лишить Прибалтику связности с основным массивом европейских стран НАТО. В частности, в том сценарии, который вышеупомянутый британский генерал опубликовал в газете Daily Mail, прямо написано, что две пехотные и одна танковая дивизия Беларуси вторгаются в коридор в направлении Калининграда, быстро побеждают и тем самым усложняют жизнь НАТО. По одному этому вы можете представить себе уровень подготовки высокопоставленного представителя альянса. Дело в том, что в Беларуси нет никаких танковых дивизий и даже танкового рода войск нет. Там имеются только механизированные мотострелковые бригады, куда входят по два-три танковых батальона, и все. Поэтому сценарий генерала Ричарда Ширреффа — так себе сценарий.

На самом деле главной задачей Беларуси, согласно республиканской концепции обороны, является создание таких условий для агрессора, которые причинят ему неприемлемый ущерб. Чтобы цена вопроса захода в Беларусь тех же поляков или прибалтов обошлась им максимально высоко, сделав дальнейшие действия просто невозможными. Именно на это заточена белорусская военная доктрина. Кроме того, обязательства по Союзному государству предполагают, что РФ внесет свою долю в оборону западных рубежей СНГ. Добавим сюда практическую работу, которая ведется путем передачи Беларуси военных технологий и военного компонента, включающего в себя ТЯО. Таким образом, происходит органичное развитие сил Союзного государства, включая белорусские вооруженные силы как его составляющую.

— Хорошо, танковых войск в Беларуси нет, но зато, как говорят, имеются «Искандеры» и «Орешники».

— То, что наличие ядерных сил в Беларуси декларируется, — это нормально. При этом реальное нахождение ракетных комплексов и ракет такого класса считается большим секретом — я это без кавычек говорю. Никто не видел, как на белорусскую территорию были завезены ракеты и ядерные боевые части, никто не видел, как были оборудованы позиции для того же «Орешника». Но говорят об этом совершенно в открытую — хотя бы потому, что это составляет элемент психологической борьбы и стратегического сдерживания. Лучше пусть противник думает, что ядерные средства сдерживания есть на территории Беларуси, нежели он будет думать, что их там нет.

— Большой конфликт с ЕС возможен как война-продолжение украинского конфликта? Или европейцы вначале предпочтут завершить боевые действия на Украине? Или все зависит от того, как сложится ситуация на украинском театре боевых действий?

— Вы абсолютно правы. Очевидно, что происходящее на Украине — это часть большой войны с Россией, которая ведется силами НАТО. И та фаза, о которой мы с вами рассуждаем, относя ее то к 2027, то к 2030 годам, — просто развитие конфликта в зависимости от хода боевых действий на Украине. Если на Западе посчитают, что к 2027 году Россия будет настолько истощена войной на украинском участке фронта, что это позволит НАТО попробовать «пошалить» в Калининградской области, они непременно начнут «шалить».

Это аксиома: если противник ослаблен, если он потерял инициативу, если он не способен организовать устойчивую оборону на всем протяжении линии противостояния, то, естественно, на каком-то участке эту линию станут проверять на прочность. При этом фактор износа российских Вооруженных сил и экономического ресурса в ходе затяжного конфликта вполне естественный. Не стоит изображать, что мы с каждым днем войны богатеем. С каждым днем войны богатеет только Дональд Трамп. Все остальные так или иначе несут издержки. Поэтому в зависимости от ситуации на украинском фронте (или же на восточном фронте, как я его называю с точки зрения Запада) в ближайшем будущем могут быть спланированы и осуществлены попытки прощупать наши силы на предмет их устойчивости.

Кстати, одной из таких попыток является навязчивая идея перебросить на Украину «ограниченный» воинский контингент, созданный на основе объединенных сил Франции и Англии. Остальные пока побаиваются, в то время как англичане и французы полагают, что при определенных условиях они могут разместить на украинской территории до 15−20 тысяч солдат, не опасаясь при этом немедленного ответа России.

Для этого у них создано двухуровневое командование — таким образом, что полевое командование уже размещается в Киеве (туда уже назначены натовские военнослужащие, преимущественно английские), а второй уровень командования, призванный заниматься развитием ситуации, контролировать тылы, логистику и прочее, находится во Франции. Имеется соответствующий руководитель, создана организационная структура. То есть образован скелет. Осталось нарастить на нем европейское мясо и дать нам это мясо попробовать взять на штык.

«Применение ТЯО — это не просто, знаете, шарахнули бомбой и ждем, когда пыль осядет. Нет, после ядерного удара должен последовать стремительный прорыв войск» Фото: ru.freepik.com

«Любой советский дивизионный командир имел в своем распоряжении энное количество тактических ядерных боеголовок»

— Насколько высокая вероятность применения тактического ядерного оружия в случае большого европейского конфликта?

— Мы говорим об обоюдном применении ТЯО или о нашем ответном?

— Трудно сказать, как это может развиваться. Если противник вторгнется в нашу Калининградскую область, мы, согласно нашей ядерной доктрине, обязаны жестко отреагировать.

— Совершенно верно, нападение на Калининградскую область является триггером для применения положений российской ядерной доктрины. У меня нет особых сомнений по поводу того, будет ли в таком случае использовано тактическое ядерное оружие. Я не знаю, против каких целей оно может быть обращено, но, поскольку оно тактическое, его, вероятно, применят по скоплениям войск на границе Калининградской области, а также на границе Польши с Республикой Беларусь. Дальше это просто невозможно сделать, потому что дальность действия ТЯО ограничена. Кроме того, мы не сможем применять тактическое ядерное оружие с самолета, потому что достаточно высокая плотность польской и вообще натовской ПВО на нашем направлении не позволит нам напрямую использовать авиацию, чтобы нанести удар с воздуха. При этом ракетное ТЯО может быть применено без каких-либо ограничений, и я думаю, что так оно и будет, особенно если ключи от него будут находиться в том числе в Минске.

— Всегда ли применение ТЯО обоюдное?

— Это зависит от оценки причиненного ущерба. Предположим, некая страна наносит ядерный тактический удар в интересах решения оперативного вопроса. Быть может, наши читатели не помнят, но вообще-то ТЯО — это подручное средство командира дивизии. Любой советский дивизионный командир имел в своем распоряжении энное количество тактических ядерных боеголовок, которые он мог применять в интересах дивизии с санкции вышестоящего командования.

Если, допустим, на участке прорыва возникала необходимость преодолеть тяжелую, глубоко эшелонированную оборону противника, чтобы ввести туда собственный второй эшелон (третий полк дивизии), то предполагалось, что по скоплению вражеских войск будет применено ТЯО. А затем в прорыв должны были пойти обеспеченные защитой от последствий ядерного взрыва войска. То есть они должны быть снабжены соответствующими защитными комбинезонами, противогазами и прочими средствами защиты. Сама техника должна быть защищена от временного поражения. Таким образом, применение ТЯО — это не просто, знаете, шарахнули бомбой и ждем, когда пыль осядет. Нет, после ядерного удара должен последовать стремительный прорыв войск. Так, по крайней мере, было написано в оперативных и тактических наставлениях Советской армии.

У противника примерно такая же схема. Они наносят тактический ядерный удар, который предполагает дальнейшее движение армейских подразделений. Применение ТЯО вовсе не является способом остановить войну. Так же, как не является сигналом: «Одумайтесь, что же вы делаете, дальше будет еще хуже». За тактическим ядерным ударом должны следовать совершенно конкретные, подробные, детально продуманные наземные операции и действия.

— Какова, на ваш взгляд, степень вероятности большого конфликта России и Евро-НАТО?

— Вероятность войны в 2027 году оценивается примерно в 30−35 процентов. Я не знаю, как это по букмекерским коэффициентам считать — 2 к 5 или 9 к 1. Но в военной среде уровень до 35 процентов — это достаточно высокая степень вероятности для стран или союзов, располагающих ядерным оружием. Угроза вполне реальная, и из этого надо исходить.

Впрочем, дело в том, что, как обычно, меньше всего развязать войну хотят генералы. Они умеют считают процент потерь и делают предварительные расчеты по возможному применению ядерного оружия. Однако решения принимают не они, а политики, которые никакой ответственности не несут и в случае чего останутся сидеть в бункерах. Поэтому, каковы бы ни были вероятность и возможные последствия применения тактического ядерного оружия, но итоговое решение может быть принято самое глупое, и вы это прекрасно знаете.

«Для этого нужна была санкция Трампа, и он ее предоставил» Фото: © Yuri Gripas — Pool via CNP / Consolidated News Photos / www.globallookpress.com

«Это призыв Трампа к России принять окончательное решение: «Так вы собираетесь воевать или нет?»

— Недавние заявления Дональда Трампа о том, что Украина может вернуться к своим изначальным границам и даже «добиться большего», многие расценили как призыв к эскалации украинского конфликта. Так ли это?

— Нам следует исходить из того, что само по себе понятие эскалации достаточно размытое. Иными словами, дал ли Дональд Трамп Зеленскому сигнал интенсифицировать боевые действия, то есть переходить к нападению на российскую территорию России не только аэропланами и беспилотниками, но и ракетами? Теми самыми, которые у Украины есть в наличии, в том числе западного производства, и о которых мы все знаем, прежде всего — Storm Shadow и SCALP-EG. Возможно, в распоряжение ВСУ также появились западногерманские Taurus, однако они еще не применяются. Не исключено, что параллельно Украина успела наработать свои крылатые ракеты «Фламинго», о которых много говорилось в последнее время (ракеты были анонсированы в августе этого года — прим. ред.) — вплоть до того, что некоторые утверждали, будто посредством «Фламинго» уже наносятся удары по РФ, в частности по ряду предприятий нефтепереработки. Якобы для этого нужна была санкция Трампа и он ее предоставил.

Впрочем, я считаю, что такого рода эскалация не нуждается в каком-то одобрении или же воспрепятствовании со стороны Соединенных Штатов. В данном случае Украина ведет войну целиком и полностью с санкции НАТО — соответственно, это коллективное решение, и мнение американского президента здесь ничего не меняет. Трамп может лишь высказываться на этот счет в социальных сетях или регулировать поток оружия. Но, поскольку, как мы знаем, его больше интересует деньги, то и сокращать поток оружия он, по всей видимости, не собирается.

Поэтому я расцениваю поведение лидера заокеанской державы и его последние заявления (это мое частное мнение, и я никоим образом не претендую на исключительность) как сигнал нам. Он как бы еще раз дает понять Кремлю: «Я за вас воевать не собираюсь. Если вы решили что-то сделать с Украиной, то делайте, пока я еще даю вам окно возможностей». Именно поэтому он нас берет на слабо: то позиционирует как «бумажного тигра», то берет свои слова обратно. Но, так или иначе, это призыв к России принять окончательное решение: «Так вы собираетесь воевать или нет? Если не собираетесь, тогда вы будете договариваться под моим патронажем и на моих условиях». Примерно так я это воспринимаю.

При этом сигнал достаточно внятный, и Кремль, как мне кажется, его считал. Именно поэтому пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков, выступая в эфире «Радио РБК», объяснил (причем скорее не нам как обществу и даже не военно-патриотической общественности, а Трампу как партнеру), что наша военная стратегия не предполагает быстрых решений — тем более таких решений, которые могут быть связаны с большими потерями личного состава, и так далее.

— Пожалуй, впервые Дмитрий Песков употребил слово «война» применительно к текущим событиям. Между тем российское общество по-прежнему живет по законам мирного времени и в большинстве своем предпочитает не замечать происходящего на линии боевого соприкосновения — за исключением тех, кто непосредственно заключил контракт, задействован в оказании гуманитарной помощи или, не дай бог, испытал на себе, что такое дроновые атаки противника. Означает ли слово «война» сигналом к тому, что грядет перестройка общества по мобилизационной модели, а начинающийся осенний воинский призыв может быть связан с ведущейся военной кампанией?

— Во-первых, господин Песков не впервые употребляет термин «война», у него это случалось и раньше — например, весной прошлого года он сделал это в интервью газете «Аргументы и факты». (Буквально было сказано следующее: «Мы находимся в состоянии войны. Да, это начиналось как специальная военная операция, но, как только там образовалась эта компашка, когда коллективный Запад стал участником этого на стороне Украины, для нас это уже стало войной», — прим. ред.) Просто на этот раз официальный представитель Кремля развел два понятия — «специальная военная операция» (СВО) и «война». В риторике Пескова СВО — это дело военных, а война — это «то, что происходит вокруг нас». Соответственно, здесь президентский пресс-секретарь апеллирует к общественному мнению, в частности к тем людям, которых вы упомянули и которым так или иначе следует определиться. Ведь если мы действительно воюем, значит, это повлечет за собой последствия как во внутренней политике, так и в экономике, и вообще в отношении социума к происходящему.

Во-вторых, нынешняя стратегия — по крайней мере, в том виде, в котором она нам представлена, — не предполагает мобилизации. Считается, что для ведения боевых действий сил достаточно, и, как изящно выразился Песков, российские Вооруженные силы всем обеспечены с лихвой. Я считаю, что таким образом он ответил на возможные вопросы, которые блуждают в околовоенном информационном пространстве.

«На Украине система по отлову рекрутов работает достаточно эффективно. При том что мотивированных и упоротых бандеровцев там серьезно поубавилось, но те, которые выжили за минувшие 3,5 года, представляют собой с точки зрения боевого искусства очень неплохую силу» Фото: © IMAGO/PRESIDENT OF UKRAINE apa / www.imago-images.de / www.globallookpress.com

«Противник сосредоточил на линии боевого соприкосновения около 800 тысяч солдат»

— Тем не менее Песков охарактеризовал нынешний этап войны как «самый острый». Ждать ли нам в ближайшее время контрнаступления ВСУ на линии боевого соприкосновения? Ударов дальнобойными ракетами вроде западногерманских Taurus по территории России? Передачи американских крылатых ракет Tomahawk киевскому режиму? Из Киева уже звучат «советы», адресованные российским чиновникам, поинтересоваться адресами ближайших бомбоубежищ.

— Бомбоубежище — вещь обоюдоострая, и не худо бы каждой из сторон иметь в своем распоряжении по крайней мере указатель, куда бежать в случае воздушной атаки. Это касается не только Украины или России, но, скажем, и Республики Беларусь, и Соединенных Штатов Америки. Прежде у американцев действовала программа по оборудованию бомбоубежищ (в том числе элитных бункеров на случай Судного дня — прим. ред.), но сейчас они немножко «борзанули» и подзабыли, что это такое. Так что нам, видимо, придется напоминать им об этом время от времени.

Что касается вопроса по дальнобойным ракетам, то давайте говорить откровенно: Украина давно и достаточно эффективно применяет дальнобойные средства, не прибегая непосредственно к ракетному вооружению. Их беспилотные аэропланы или же БПЛА, как их для краткости называют, достаточно свободно пролетают в воздушном пространстве России и сбиваются только на конечном отрезки пути. Они весьма эффективны в применении по статичным объектам, таким, как объекты промышленности, транспорта и инфраструктуры. Говорить об этом надо, ничего не скрывая, и бороться с этим злом совершенно бескомпромиссно и без всяких оговорок. К примеру, ракеты Taurus, которые вы упомянули, в 4−5 раз менее дальнобойные, чем те средства БПЛА, которые Украина применяет по территории России. Как правило, это оперативно-тактические ракеты, их дальность составляет примерно 500 километров, и в глубину страны проникнуть они не могут. Примерно этим исчерпывается их потенциал как тяжелых носителей с большим количеством взрывчатого вещества (вес его доходит до полутонны). Конечно, об американских ракетах Tomahawk (чья максимальная дальность до 2,5 тыс. км — прим. ред.), этого не скажешь. Но о гипотетической передаче их Украине в настоящее время ведутся лишь разговоры, хотя и на высоком политическом уровне (как мы знаем, об этом недавно заявил вице-президент США Джей Ди Вэнс в интервью телеканалу Fox News).

Если же говорить о гипотетическом контрнаступлении ВСУ, то любой командующий и даже любой военный, как правило, предполагает, что рано или поздно противник первым полезет на его позиции. Так что говорить о возможности украинского контрнаступления можно и нужно. Людские и технические ресурсы для этого у Украины имеются, значит, остается только выбор направления и поля боя. Будет ли украинское контрнаступление таким же неуспешным, как в 2023 году, или таким же частично успешным, как «курская операция», опять-таки зависит от уровня нашего прогнозирования и готовности. Как правило, все, чего противник добивается, есть плод наших ошибок. И наоборот, успехи, которых мы достигаем, до некоторой степени есть плод украинских или натовских ошибок.

По поводу численности группировки ВСУ, которая находится непосредственно на фронте, существует консолидированное мнение, что противник сосредоточил на линии боевого соприкосновения около 800 тысяч солдат. Под солдатами я подразумеваю всех военных людей, одетых в соответствующую форму, способных носить оружие, бегать и стрелять. При этом в качестве мобилизационного ресурса у Украины имеется достаточно огромный, неиспользованный резерв мужского населения в возрасте 18−25 лет, который они пытаются вовлечь для участия в конфликте, но мобилизовать боятся. Мы тоже этого опасаемся, поэтому тут у нас наблюдается паритет. Но в целом около 1 миллиона 300 молодых людей, которых можно поставить под оружие в течение очередной мобилизации, у киевского режима есть. Всего же сейчас на Украине примерно 1,7−1,8 миллиона людей имеют статус военнослужащих и находятся под ружьём.

— Получается, средний возраст людей, участвующих в украинском конфликте с обеих сторон, — 30–50 плюс?

— Да, и в этом случае у нас с ними тоже наблюдается абсолютный возрастной паритет боевых сил. Мы по-разному их комплектуем, хотя и тут и там действует система найма по контракту. Однако у нас нет так называемой бусификации (насильственной мобилизации — прим. ред.), и это общеизвестно. Те люди, которые сейчас находятся у нас на передовой, либо были мобилизованы по указу 2022 года, либо пришли по контрактному набору самостоятельно. У нас есть изрядный контингент призывного состава, но он практически не используется в боях, хотя элемент случайности бывает, как в той же Курской области. Там призывники вынужденно участвовали в боях и показали себя неплохо. Тем не менее мы их бережем и не трогаем по понятным причинам. С октября, как известно, у нас стартовал осенний призыв, по которому, как планируется, в распоряжении минобороны прибудут около 140 тысяч новых призывников, но поступят они не в действующие войска, а в учебные центры на территории России.

На Украине система по отлову рекрутов работает достаточно эффективно. При том что мотивированных и упоротых бандеровцев там серьезно поубавилось, но те, которые выжили за минувшие 3,5 года, представляют собой с точки зрения боевого искусства очень неплохую силу. Они обучены, хорошо подготовлены в военном отношении и имеют трехлетний боевой опыт. Киевский режим их бережет: как правило, они работают во «вторых эшелонах» либо прибывают на участки фронта, которые находятся под угрозой.

В настоящее время, как вы знаете, сложная ситуация сложилась в районе Купянска в Харьковской области, который российские войска в ближайшее время, как я надеюсь, возьмут под свой полный контроль. Накануне туда были переброшены бандеровские мотивированные части из корпусов, чье название у нас запрещено. Впрочем, нам удалось взять их в полукольцо и фактически загнать в котел. Что касается украинского молодняка, то бóльшая его часть, если она мотивирована и пришла в ВСУ по доброй воле, зачастую направляется в их новый род войск, который связан с БПЛА.