«Представим себе светлое будущее, в котором наша страна сибиризирована. При этом, предположим, ядерное оружие устарело из-за недофинансирования. На мой взгляд, такую Россию с 100-процентной вероятностью поделили бы на части и сделали бы Сибирь вместе с ее столицей чьим-то протекторатом», — размышляет главный научный сотрудник Центрального экономико-математического института РАН Иван Грачев. Постоянный автор «БИЗНЕС Online» в новой статье рассуждает о том, как одна страна может обнулить вероятность выживания другого государства и насколько сибиризация должна быть первостепенной задачей для России.
«Я бы привел еще один аргумент: утверждение, что освоение Сибири сформировало один из лучших образцов россиянина — сибиряка с его стремлением к свободе (я бы сказал, к воле) и «загоризонтностью» мышления»
«Зачем нам Луна, когда у нас есть Сибирь?»
Наконец-то добрался до моей первой Родины — Сибири, города Якутска. И вспомнился мне доклад о сибиризации России. 16 июля в пресс-центре «Россия сегодня» состоялась презентация доклада «Поворот на Восток 2.0, или Сибиризация России». Ответственный редактор доклада — Сергей Караганов. Доклад этот, к моему удивлению и сожалению, не вызвал серьезной дискуссии ни на федеральном уровне, ни на страницах «БИЗНЕС Online». Почему? Во-первых, потому что тексты и речи Караганова значимо реализуются. Достаточно сравнить с ними изменения в ядерной доктрине России, а это один из важнейших документов с точки зрения вероятности выживания страны. Во-вторых, потому что сибиризация России неизбежна. В докладе на эту тему приводится масса аргументов.
Первый аргумент — это ломоносовская аксиома о том, что могущество РФ будет прирастать Сибирью. Аксиому эту никто не отменял. И, сколько бы ни рассказывали о создании нации интеллектуальной собственности (а это возможно для маленьких стран), в целом цивилизация увеличивает вероятность выживания, развивается, проедая ресурсы. А Сибирь — это богатейшая кладовая ресурсов. И чем быстрее, эффективнее они вовлекаются в оборот, тем быстрее при прочих равных растет Россия.
Второй аргумент — континентальную Европу явно и недвусмысленно толкают к войне с нашей страной (о заявлениях германского министра обороны Бориса Писториуса и канцлера Фридриха Мерца я писал в предыдущей публикации). В этом смысле рассредоточение сельского хозяйства, научного и промышленного потенциала подальше от западных границ, конечно, увеличивает вероятность выживания России. Третий аргумент — все реальные оценки роста Китая, Индии, Индонезии, Вьетнама (а это все страны с недостаточными ресурсами) показывает, что очень скоро здесь, в Сибири, будет основная мировая торговля. Она велика и сейчас, а в будущем здесь сосредоточится до 2/3 от нее.
Я бы привел еще один аргумент: утверждение, что освоение Сибири сформировало один из лучших образцов россиянина — сибиряка. С его стремлением к свободе (я бы сказал, к воле) и «загоризонтностью» мышления. Этих аргументов для меня, как для сибиряка, вполне достаточно, чтобы признать, что сибиризация России необходима, неизбежна и важна. Насколько эта задача должна быть первостепенной? Здесь меня неприятно поразила фраза, которая есть в докладе и 2 раза прозвучала на его презентации как ключевая: «Зачем нам Луна, когда у нас есть Сибирь?» Это совершенно фундаментальное утверждение. Самый главный вопрос экономики — распределение всегда ограниченных ресурсов между разными направлениями и проектами. И ответ на этот вопрос никогда не может быть получен точными расчетами. Это вопрос о том, сколько надо вкладывать в Сергея Королева, сколько — в добычу нефти, в урожайность кукурузы, а сколько — в ядерное оружие и т. д.
«Для вируса мы не более чем ресурсная база»
Вероятность выживания ковида не меньше, чем вероятность выживания человечества
Чтобы оценить, может ли сибиризация быть, как это сказано в докладе, главным и первым проектом, а следовательно, инвестиционно первым, мы должны попробовать учесть какие-то фундаментальные соображения. Что я и попробую сделать, начав, как всегда, с фундаментальной аксиомы о том, что целью деятельности любых живых систем является повышение вероятности выживания. Это справедливо и для страны, в частности для нашей. Далее, как и обещал, воспользуюсь методой Владимира Ленина, который рекомендовал при анализе сложных и запутанных свойств обществ спуститься по спирали на несколько ступеней вниз и там поискать какие-то аналогичные свойства.
В этом смысле чрезвычайно информативна эволюция популяции коронавируса, о котором я неоднократно писал. Этот вирус для повышения вероятности выживания в первую и вторую волны использовал мутации, увеличивающие его заразность. По сути, это стремление повысить коэффициент полезного действия популяции в освоении человеческого материала. Для вируса мы не более чем ресурсная база.
Вирус коснулся почти всех людей, часть умерла, часть приобрела иммунитет, переболев. И на этом вероятность выживания ковида устремилась бы к нулю в связи с исчерпанием ресурсной базы. Но он сделал следующий ход. Пошли мутации, обнуляющие уже приобретенный иммунитет к предыдущим штаммам. В результате вероятность выживания вируса стала как минимум не меньше, чем вероятность выживания человечества. Т. е. устремилась к единице.
Мы видим, что вирусная популяция с целью повышения вероятности выживания применяет (пусть биологи и биофизики простят меня за некоторую вольность) два принципиально разных типа мутаций. Первый — увеличивающий коэффициент полезного действия в освоении ресурса, второй — качественно расширяющий ресурсную базу.
Об инновациях, повышающих вероятность выживания страны
Для применения такой модели к развитию живых экономических систем можно заменить слово «мутации» на слово «инновации». Если мы непредвзято проанализируем все известные инновации, они могут быть классифицированы как повышающие коэффициент полезного действия (КПД) экономических систем и принципиально расширяющие доступные к использованию природные ресурсы (а следовательно, увеличивающие вероятность выживания). К примеру, переход от паровых двигателей к двигателям внутреннего сгорания — это инновация первого типа. А открытие и освоение деления и синтеза ядер — инновация второго типа, поскольку она кардинально увеличивает ресурсную базу человечества.
Эта методика легко моделируется математически. Достаточно построить предельно простую эволюционно-экономическую модель в форме, близкой к моделям Фишера (Рональд Фишер — английский статистик, биолог-эволюционист, генетик — прим. ред.) для биологических популяций. К этой модели надо добавить два закономерно-случайных триггера, один из которых меняет КПД системы, другой — расширяет ресурсную базу.
На рисунке №1 (выше) видно, что в пределах 20–30 лет инновации первого типа ускоряют рост ВВП, а это на сегодня основной интегральный показатель вероятности выживания. Но происходит это за счет более быстрого проедания ресурсов, доступных к использованию. И в расчете на столетнюю дистанцию это приводит к тому, что вероятность выживания страны стремится к нулю.
На рисунке №2 к инновациям первого типа добавлены инновации второго типа в объемах, характерных для ковида, и чуть-чуть модернизированных для популяции людей и страны. Т. е. через некоторый случайно-закономерный промежуток времени совершается открытие и вместо исчерпанных ресурсов добавляется столько же ресурсов новых. Так моделируются инновации второго типа. Рисунок показывает, что это единственный вариант выхода на долгий, стремящийся к единице рост вероятности выживания отдельно взятой страны и человечества в целом.
На рисунке №3 для наглядности представлено компаративное сравнение совместной работы инноваций первого (по оси Y) и второго типа (по оси X). Первый тип обеспечивает повышение КПД, второй — повышение вероятности выживания (вплоть до единицы).
В военной части сибиризация незначимо увеличивает вероятность выживания нашей страны
Отдельно надо сказать о военных инновациях. Моделей, которые позволили бы совместить военные инновации и экономические, нет. Тем не менее условная страна А, которая тратит 4% ВВП на оружие, в том числе на инновации в сфере вооружения, через 20–30 лет получает все ресурсы условной страны Б, которая равна стране A на старте, но тратит на оружие и соответствующие инновации до 2% от ВВП. Следовательно, первая страна может обнулить вероятность выживания второй страны в любой необходимый момент. А события последних десятилетий показывают, что это «может» реализоваться с очень высокой вероятностью.
На основе общих модельных оценок возвращаемся к Сибири. Сибирь мне дорога, но истина дороже. Сибиризация России — большая инновация первого типа. Да, это значимо повышает коэффициент полезного действия в освоении ресурсов. Да, она чуть-чуть ускорит освоение ресурсов, но в экономическом смысле она, в отличие от инноваций второго типа, не может принципиально повысить вероятность выживания России. Тем более человечества в целом.
То, что и в военной части сибиризация России не значимо увеличивает вероятность выживания, легко продемонстрировать при помощи мысленного эксперимента. Представим себе светлое будущее, в котором наша страна сибиризирована: там 1/3 населения, 1/2 промышленного потенциала и 2/3 науки. При этом, предположим, ядерное оружие устарело из-за недофинансирования. На мой взгляд, такую Россию с 100-процентной вероятностью поделили бы на части и сделали Сибирь вместе с ее столицей чьим-то протекторатом, отдельным от европейской части государства. Вероятность выживания такой России стремилась бы к нулю.
Общее резюме такое: сибиризация России нужна и неизбежна. Она идет и должна быть ускорена. Но она не может быть главным и первостепенным проектом для будущей России. В ней нет ничего «загоризонтного» (термин из доклада Караганова). Обязательно должны быть готовы инновационные проекты второго типа и какая-то «машина» их генерирования, о которой можно было бы поговорить отдельно. Пока, я надеюсь, ответил на вопрос: «Зачем нам Луна, если есть Сибирь?»
Комментарии 39
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.