Владислав Угольный: «Я ожидаю падения Красноармейска этим летом»

Владислав Угольный: «На данный момент и линия фронта, и ситуация на ней складываются в пользу России. Мы набрали довольно большой темп, который в среднем в несколько раз опережает темпы в аналогичные месяцы прошлого года» Фото предоставлено Владиславом Угольным

«Первая фаза летней кампании закончилась»

— Владислав, как оцениваете состояние линии фронта? Как у нас вообще проходит летняя кампания?

— Первая фаза летней кампании закончилась плюс-минус. Вообще, летняя кампания — это скорее журналистское клише, чем данность. Когда мы говорим о летней кампании и так далее, то в целом наступление наше идет уже почти два года. Правильнее было бы говорить о летне-осеннем наступлении. Если по аналогии с прошлым годом, то тогда у нас основное продвижение было как раз таки осенью.

На данный момент и линия фронта, и ситуация на ней складываются в пользу России. Мы набрали довольно большой темп, который в среднем в несколько раз опережает темпы в аналогичные месяцы прошлого года.

Если конкретнее, то это, конечно, касается южнодонбасского направления, где группа войск «Восток» практически полностью вышла на границу Донецкой Народной Республики в своей полосе наступления. Я думаю, что контроль над этими территориями будет в августе уже оформлен и мы сможем наступать более широким фронтом в сторону Днепропетровской области, там, где это будет выгодно и обусловлено рельефом, а также, скорее всего, сможем начать сражение за Гуляйполе. Кроме того, большим успехом было начало наступления на запорожском направлении, где мы полностью овладели Каменским и потихоньку подходим к Степногорску.

По мере дальнейшего продвижения мы закрепимся в Степногорске и проломим еще одну линию обороны противника. А у него там три такие линии, которые держатся по трем балкам перед Запорожьем. В этой конфигурации Степногорск будет уже второй [линией], где мы сможем нарастить давление на Запорожье, которое является важным логистическим хабом.

И дальше идет то, что можно назвать второй фазой летнего наступления, — это начало штурма Красноармейска (Покровска). На текущий момент штурм уже начался, однако мы не имеем пока что подробных данных о нем, потому что и противник не особо выкладывает видео, чтобы их можно было привязать, и наши войска еще недостаточно закрепились в самом Красноармейске, чтобы устанавливать флаги. В настоящее время противник, судя по их проектам вроде DeepState, отдает нам Бельгийку на юго-западе от Красноармейска и Зверево.

Также они рисуют серую зону в районе Первого Мая. Однако, по моей информации, продвижение наше куда более серьезное. Это стало возможным благодаря охвату справа на восточном фланге, выполненному 51-й армией, когда наши форсировали речку Казенный Торец в районе населенного пункта Разино. Сейчас мы там ведем бои в Новоторецком, в районе Федоровки и на подходе к Родинскому.

В этот наш прорыв противник бросил резервы и более-менее стабилизировал ситуацию, но мы все равно наступаем в сторону последней трассы Красноармейск — Доброполье, угрожая фактически оперативным окружением Красноармейска. И именно из-за этого были созданы предпосылки штурма, потому что противник не будет цепляться за сам город, когда ему бьют в коммуникации.

Так что я ожидаю падения Красноармейска этим летом. Кроме того, можно посмотреть на наш выступ на правом фланге Красноармейска, который служит одновременно выступом и на левом фланге Константиновки. Мы двигаемся в этом направлении, чтобы отрезать Константиновку. Был большой вопрос, на чем именно мы сконцентрируемся в первую очередь — на Красноармейске или Константиновке. Я в начале летней кампании считал, что мы сконцентрируемся на Константиновке, потому что это было, во-первых, проще, во-вторых, Константиновка хоть и является очень важной позицией, но Красноармейск куда более важная для противника позиция. И я думал, что противник сконцентрируется на обороне именно Красноармейска. Но в результате он выделил огромную кучу резервов на Константиновку.

В итоге там ситуация сложная. Нам до сих пор не удалось получить полный контроль над Дзержинском (Торецком). К сожалению, там еще идут бои на окраинах и в соседних населенных пунктах, которые, по сути, являются агломерацией. Поэтому противник может туда заходить и вести сопротивление. Мы до сих пор не смогли ликвидировать выступ противника в Александро-Калиновке и Щербиновке.

— Как на этом участке противник держится?

— Я, если честно, не понимаю, как противник там снабжается. Он там должен терять огромное количество материальных ресурсов и людей, находясь на этом пятачке, в небольшом кармане. Для меня это загадка.

Одновременно с этим мы продвигаемся и на правом фланге Константиновки. Вот недавно была освобождена Белая Гора 4-й бригадой. И также Часов Яр практически полностью зачищен. Там идут бои в частном секторе и лесных массивах в городской зоне. В целом, я думаю, в августе примерно будет объявление об освобождении Часова Яра. И тогда на этом фронте мы полностью форсируем канал Северский Донец — Донбасс, овладеем этим водоразделом, займем важные высоты, которые будут полезны для нашей связи. А вот уже после этого начнутся какие-то более активные движения в сторону Константиновки.

Кроме того, на северском направлении фиксируется локальное продвижение, но, если честно, Северск и Красный Лиман хочется проигнорировать. Все-таки под Красным Лиманом противник, наверное, одержал главную победу в своих оборонительных боях. Говоря конкретнее, он отстоял населенный пункт Торское, не позволив русской 25-й армии начать наступление на Красный Лиман и Ямполь в направлении с Кременной и тем самым зачистить Серебрянское лесничество, нависнуть там над Северском и так далее.

Это, наверное, главный успех противника на текущий момент. Но при этом ситуация для Северска куда более плачевная как в районе Боровой, так и в районе Купянска.

Тем не менее спустя год боев мы смогли выполнить одну из первоначальных задач. А именно — форсировали речку Волчью, что в Волчанске, и начали бои за южную часть города. Кроме этого, мы осуществили еще несколько заходов через государственную границу.

— Где?

— В районе между Северским Донцом и Осколом — так называемое междуречье. Там мы, можно сказать, прощупываем дорогу в направлении Великого Бурлука, будем создавать там нормальную линию фронта, чтобы противник был вынужден и на нее реагировать. Стало это возможным в том числе благодаря огромной и очень длительной работе Ленинградского военного округа по переформированию бригад 6-й армии в мотострелковые дивизии.

И не могу не отметить наше продвижение в Сумской области, где во время начала летней кампании противник очень сильно ослабил свои силы, выведя оттуда целый ряд бригад. Из-за этого мы имели довольно мощное, ощутимое продвижение. Однако противник туда перебросил резервы, и мы забуксовали. Но при этом мы продолжаем все-таки какое-то там продвижение. Идут довольно тяжелые штурмы Юнаковки.

Мы постепенно пытаемся подойти к важной для увеличения огневого контроля над Сумами линии — это Хотень — Писаревка — Иволжанское — Кияница — Храповщина с подходом к лесному массиву. Противник пытается это сдержать и не дать нам подойти к Сумам, но при этом наши дроны уже долетают на расстояние буквально 200 метров от Сум. Это ближайшее визуальное подтверждение. Возможно, наши FPV-дроны уже залетают и в сами Сумы, но каких-то объективных кадров этого нет. Но это пока немного неустойчивый огневой контроль, и нам все-таки необходимо пройти еще хотя бы километров на 5. Это будет важная политическая победа, а противнику придется все больше и больше вкладываться в эвакуацию Сум, что довольно проблемно для него.

— Вы отметили «первую фазу летней кампании» и уточнили, что она уже завершилась. Что имеется в виду? Какие ее определяющие задачи?

— Первая фаза — это создание предпосылок для начала штурма Красноармейска, это все-таки главный гвоздь нашей летней программы, как я думаю. Несмотря на продвижение на других участках, именно в районе Красноармейска и у нас, и у противника сконцентрированы наибольшие силы. Противник оценивает нашу группировку в 110 тысяч человек.

Сколько войск у противника на этом участке — на данный момент сказать сложно, но там тоже огромное количество украинских штурмовых бригад, полков нацгвардии и так далее. Все оставшееся лето, 40 дней, должно пройти под флагом сражения за Красноармейск и его окрестности.

Это будет самое главное сражение. И в рамках первой фазы была осуществлена подготовка к нашему штурму Красноармейска. Посреди июля, ровно посередине кстати, наши части перешли к штурмовым действиям.

Я думаю, сейчас должны активизироваться другие направления, чтобы помешать противнику усилить свою группировку под Красноармейском. Соответственно, я вот все-таки жду в ближайшую неделю, наверное, именно этого.

Мы разговариваем 21 июля, и думаю, что в момент выхода этого интервью ситуация станет более динамической на фронте из-за активизации наших в еще одном наступательном направлении.

«Противник пытался в конце прошлого года – начале этого контрнаступать под Красноармейском. У него ничего не получилось. Поэтому перспективы какого-то наступления, даже локального, я вижу очень низкими. Более крупномасштабное наступление, по моей оценке, невозможно» Фото: © Станислав Красильников, РИА «Новости»

«Чем переходить им в наступление, я не знаю»

— Вы сказали, что произошла существенная перегруппировка Ленинградского военного округа. Соответственно, вопрос: в чем смысл этого расширения бригады до дивизии? Количество людей же примерно то же осталось…

— Это развертывание Ленинградского округа. Его воссоздали в 2024 году, разделив Западный военный округ на Московский и Ленинградский. На основе Ленинградского округа была создана группа войск «Север», которая, собственно, прикрывает нашу государственную границу и ведет бои в Сумской и Харьковской областях.

Это выделение округа имеет значение вообще в стратегической концепции российской обороны. Так мы реагируем на вхождение Финляндии и Швеции в НАТО, на милитаризацию Прибалтики и так далее.

Ленинградский военный округ — это тот округ, который в случае какой-то активизации НАТО в начале конфликта вступит в бой первым. Это и Калининград, и направление Финляндии и, собственно, наш Северный флот, который не принадлежит этому округу, но этот округ защищает базы флота.

Поэтому приоритет в его расширении очевиден. 6-я армия раньше была очень малочисленной. Там было две бригады из пехотных частей. А теперь там две дивизии. И дивизии намного больше бригады. Они являются, по сути, главной тактической единицей. Там чуть ли не в 2 раза больше людей, особенно пехоты, и более качественное вооружение.

Если есть бригада, то это тысяч 5 человек, а дивизия спокойно может достигать 10 тысяч. А с учетом приданных полков, развернутых в рамках мобилизации, там цифра может достигать и более 15 тысяч.

— И все-таки какая разница? Вот есть у тебя одна дивизия, а можно поставить по численности три бригады. Или это не так работает?

— Да, можно, но тут вопрос в единоначалии. Три бригады — это, по сути, армия старого образца, которые были развернуты по реформам Сердюкова или Шойгу в Центральном военном округе.

И целая армия занималась вопросами слаживания, командования единого и так далее, в то время как одна дивизия управляется непосредственно командиром дивизии. И в рамках именно тактического действия… Допустим, вот штурм Часова Яра во многом лежит всего лишь на одной дивизии десанта.

Это позволяет ставить на тактическом уровне командиру более сложные задачи. Ему в таком формате проще всем руководить, чем командиру армии, у которого в подчинении три бригады.

— Ходят слухи, что президент США сказал человеку, называющему себя президентом Украины, что им надо переходить в наступление. Насколько это реально? И если да, то чем?

— Чем переходить им в наступление, я не знаю, у противника нет крупных группировок в своем резерве. В прошлом году, когда было наступление на Суджу, они вывели две бригады десанта, 80-ю и 82-ю, в тыл на месяц, чем руководил лично Сырский. Лично Сырский приезжал к комбригам и даже к комбатам, осматривал их и давал приказы на подготовку. На данный момент информации о том, чтобы какие-то ударные части более высокого качества, как украинская десантура, выводили в резерв, нет.

Однако у противника есть группировки, уже расположенные на фронте, и в целом, если противник их усилит, допустим, своими штурмовыми полками, новинкой, которую противник развертывает примерно с конца прошлого года, то в принципе он может перейти в наступление на каком-то нынешнем участке фронта. И тут перспективы зависят от того, как их встретят те части, которые у нас на фронте стоят.

Но вообще, противник пытался в конце прошлого года — начале этого контрнаступать под Красноармейском. У него ничего не получилось. Поэтому перспективы какого-то наступления, даже локального, я вижу очень низкими. Более крупномасштабное наступление, по моей оценке, невозможно.

«С очень красивой медийной историей о том, что они будут «давить червяков» и что они сделали ставку именно на поражение нашей пехоты, — это очень странное решение, это информационный нарратив, который вызван озверением украинского общества» Фото: © Евгений Биятов, РИА «Новости»

«Иногда лучше убить не 10 противников, а одного»

— Сырский — главком ВСУ уже полтора года. Можно ли его как-то сравнить с Залужным, он лучше или хуже?

— Сырский — хороший полководец. Собственно, это именно он нанес практически все поражения Российской армии в этой кампании. Сырский возглавлял киевский гарнизон в начале СВО, провел харьковскую операцию, отрезав у нас Изюм и вынудив отступать за Оскол. Сырский практически смог удержать Артемовск, он сумел удержать там фланги, не позволил окружить его. И собственно, уже в боях за сам Артемовск, когда это стало более политическим местом, он с этим не справился. Однако первоначальная оборона Артемовска была довольно талантливой. И конечно же, Сырский планировал сумскую операцию, как я понимаю, самостоятельно. То есть это человек, который, в принципе, находится по уровню компетенции на уровне лучших наших командиров групп войск.

Но при этом у Сырского есть целый ряд проблем, которые тянутся еще с Залужного. Именно как главком, то есть как человек, который отвечает за стратегическое развитие вооруженных сил, за обеспечение боевых подразделений и так далее, он слабоват. Вот один из примеров — это кризис в силах беспилотных систем, когда из-за внутренней грызни СБС (силы беспилотных систем, род войск, созданный на Украине в 2024 году, — прим. ред.) не могли быть реализованы полноценно. Прошлому командиру СБС Сухаревскому ставили палки в колеса, подразделения БПЛА в противовес СБС формировались в сухопутных войсках Украины, у морпехов и прочих.

Нынешний главком СБС Мадьяр в их составе не был. И на данный момент «Птахи Мадьяра» приданы группировке сил беспилотных систем, а не находятся в составе ВСУ. Это пример, когда внутренняя грызня мешает каким-то стратегическим планам по развитию беспилотной сферы, на которые Украина делает огромную ставку.

То же самое касается корпусной реформы, которая на данный момент постепенно осуществляется. Однако корпусная реформа реализована не в полной мере и омрачена, допустим, огромным кризисом в полосе 20-го армейского корпуса — это тот, который воюет против нашей группы войск «Восток». Когда они приняли полосу, оказалось, что линия фронта была километров на 5 минимум на запад дальше в отличие от той, которая в докладах проходила.

То есть их предшественник, тактическая группа «Угледар», с генерал-лейтенантом Наевым, который ее возглавлял, они буквально врали о реальном положении на своей полосе, и сейчас 20-й армейский корпус продолжает это отступление, пытается хоть что-то сделать, и они продолжают врать, но при этом скованы еще более мощным враньем от предшественников.

— Когда смотришь украинские каналы, украинские видео, то все Мадьяра буквально облизывают, мол, толковый, хороший. Смотришь наших — сквозь зубы говорят, что да, серьезный противник. А как вы его оцениваете?

— Да это просто коррупционер-темщик, который вовремя сел на беспилотники, имея большую финансовую подушку и, собственно, тоже коррупционный задел. Это человек не из вооруженных сил, без военного образования.

В принципе, здесь как раз таки необходимы люди с гражданки, которые могут в первую очередь организовать финансирование всей этой темы, которое необходимо в том числе в обход армейского централизованного финансирования, получение этих дронов через границу, закупки — это все у поставщиков, обходы ограничений в Китае и прочее. То есть тут буквально какой-нибудь таможенный брокер является более подходящим для сил БПЛА на уровне батальона, чем кадровый военный.

Однако сейчас Мадьяр возглавляет фактически стратегическую группировку. Это стратегический резерв, они находятся по всему фронту. Им необходимо оказывать поддержку украинским войскам. И им нужно осуществлять глубокие операции против нашего оперативного контура. То есть в нашу оперативную глубину бить им необходимо. А это требует больших компетенций в разведке и так далее.

На данный момент Мадьяр с его очень красивой медийной историей о том, что они будут «давить червяков» и что они сделали ставку именно на поражение нашей пехоты, — это очень странное решение, это информационный нарратив, который вызван озверением украинского общества.

Дело в том, что количественные показатели не очень эффективны. Да, это довольно красивый счетчик, когда ты выкладываешь видео, что называется на сленге «варпорно», где умирают бедные пехотинцы, которые умоляют дрон их не убивать. Это все выкладывается, и украинскому обществу это все очень сильно нравится, как, впрочем, и нашему, когда аналогичное видео прилетает об украинцах. Но средства поражения должны в первую очередь выступать общевойсковым контуром. Иногда лучше убить не 10 противников, а одного, если от его убийства поменяется тактическое положение. Иногда лучше потратить 10 дронов на залет в какой-то блиндаж. Очень хорошо оборудованный, бетонированный, неудобный для залета, но все-таки подавить огневую точку, которая мешает продвижению пехоты, чем просто убить десяток несчастных штурмовиков, которые без еды двое-трое суток сидят в лесополосе и молятся, что их эвакуируют, организуют им какой-то коридор.

И то, что Мадьяр всерьез развивает СБС и вообще украинские беспилотные войска в формате перманентного «фарминга» врагов… По сути, это геймификация войны и не более того. Но это не имеет оперативного замысла, это не общевойсковые планы. Дроны просто выводятся сами от себя в полном отрыве от происходящего на земле.

Да, то, что они убивают нашу пехоту, — это, конечно, играет против нас и на руку ВСУ. Однако здесь вопрос в приоритизации целей, и приоритизацией целей должны заниматься не отдельные командиры БПЛА, а общевойсковые специалисты. То, что сейчас Мадьяр это все институализирует в ином виде, в какой-то момент приведет к катастрофе Украины как минимум на уровне доктрины, которая просто обусловлена медийкой и какими-то политическими мотивами, а не целесообразностью. Это просто приведет к тому, что их вооруженные силы не будут действовать, хотя они уже и так не действуют как слаженный оркестр.