«Поставщики считают, что Wildberries и Ozon дарованы им на кормление!»

Алексей Федоров: «Проблема в том, что в России, к огромному сожалению, те, кто зарабатывает на маркетплейсах, стали воспринимать их как безусловное, навсегда данное им право зарабатывать деньги» Фото: CC BY-SA 4.0, commons.wikimedia.org

«Поставщики считают, что маркетплейсы дарованы им на кормление»

— Алексей Владимирович, 9 июля в Государственной Думе прошел первое чтение проект закона о платформенной экономике. Почему вдруг именно сейчас, перед уходом законодателей на каникулы, потребовалось рассмотрение этого законопроекта, к которому у участников рынка возникла масса вопросов? В чем его актуальность, важность и необходимость?

— Никакой срочности в его рассмотрении не было. Этот закон полтора года обсуждали, было три варианта законопроекта. Просто случайно так совпало. Не поверите, но иногда так бывает. Просто накопилось много всего, и Дума как студенты, которые перед сессией стараются быстро сдать все хвосты, делает то же самое. Никакой мировой закулисы за всем этим нет. Начнет действовать этот закон с 1 марта 2027 года. Какая срочность?

С другой стороны, прекрасно, что его наконец-то приняли, поскольку это умерит пыл большого количества странных групп лоббистов, большей частью из офлайнового ретейла и поставщиков маркетплейсов. Сложилась такая ситуация, что многие поставщики, а их больше нескольких сотен тысяч (только названий), считают, что Wildberries, Ozon и прочие маркетплейсы дарованы им на кормление. То есть они могут всю жизнь с них зарабатывать деньги. Так же как владельцы пунктов выдачи заказов (ПВЗ), которые считают, что это их кормушка и они будут зарабатывать на них деньги всю жизнь. А как только маркетплейсы меняют правила игры или правила игры в России по тому или иному бизнесу меняются в принципе и они начинают зарабатывать меньше, чем раньше, то и те и другие, и поставщики, и владельцы ПВЗ, начинают орать и визжать: «Верните нам наши прибыли!» Хотя на самом деле никто им ничего не обещал. Проблема в том, что в России, к огромному сожалению, те, кто зарабатывает на маркетплейсах, стали воспринимать их как безусловное, навсегда данное им право зарабатывать деньги. А это не так. Это обычные взаимоотношения поставщика услуги и поставщика товара с торговой сетью.

Разница между маркетплейсами и обычными торговыми сетями, которую сейчас наконец-то установил законодатель, заключается, по крайней мере в первом чтении, исключительно в том, что маркетплейс практически не торгует собственным товаром. Цифровая платформа является только коннектором между поставщиком продукции и конечным покупателем. Но точно таким же коннектором, точно такой же платформой раньше были Google, Yandex, Baidu, другие поисковые системы, но почему-то никому в голову не приходило ругаться с Yandex. Допустим, на Yandex (не на маркетплейсе, а в поисковой системе) продается товар по каким-то не тем ценам или еще что-то он делает не так, с ним никто не ругается. Это было как данность, поисковая система. Так вот, маркетплейсы стали такими же поисковыми системами товаров и услуг. Поэтому и отношение к ним должно быть такое же, что сейчас законодатель и установил.

Ведь что самое главное сказал законодатель, с моей точки зрения? Взаимоотношения между поставщиком и покупателем должны происходить мимо цифровой платформы. Параллельно с ней. Дело цифровой платформы только честно сказать: «Дорогой потребитель, ты покупаешь товар не у меня, ты покупаешь его у ИП Иванов или ООО „Ласточка“. Поэтому и взаимоотношения твои, дорогой потребитель, будут не между мной как цифровой платформой, не между Wildberries, Ozon и клиентом, а между теми, кто на мне продает товар». А вот если я, цифровая платформа, продаю собственный товар, такое тоже возможно (скажем, «Яндекс.Маркет» или кто-то еще поехали и закупили самостоятельно товар в Китае или Турции), тут другое дело. Тут я действительно должен указать как платформа, что это я продаю товар, это мой товар, и взаимоотношения с покупателем по его возврату, рекламациям и так далее должны возникать со мной. Во всех других случаях товар не мой. Я только предоставил место, разместил рекламу, я только платформа, которая принимает деньги. Это базовая, самая важная история.

«Решили наконец, что маркетплейсы имеют право устанавливать любые скидки на товар. Так же как любая розничная сеть имеет право давать скидки и дисконтные карты клиентам» Фото: «БИЗНЕС Online»

— А что законодатель не уточнил в прошедшем первое чтение документе? Это очень важно, поскольку крупнейшие отраслевые ассоциации, от ретейлеров до производителей продуктов, выступили с критикой законопроекта.

— Законодатель предусмотрел, что цифровая платформа обязана выгружать все данные поставщика, но это исходя из духа и буквы закона касается только российских поставщиков товаров. То есть какое-то ООО «Ласточка» и ИП Иванов присутствуют, по ним все данные видны. Платформа обязана выгружать все данные клиенту и доводить до него информацию, с кем он коммуницирует. Но вот если платформа выгружает к себе китайских поставщиков, что делают сейчас все большие платформы, что тогда? У всех больших платформ целые дивизионы сидят сейчас в Китае или Турции и торгуют товарами оттуда. В этом случае у российского потребителя нет никакой возможности коммуницировать напрямую с этим зарубежным производителем, продавцом. Более того, сейчас никто не выгружает, например, ИНН — идентификационный номер зарубежного налогоплательщика, чтобы можно было в зарубежных базах быстро найти вообще, кто это, что это, имеет смысл иметь с ним дело или нет, он дал свои реальные данные или придумал? Этого никто не видит и не знает. Это гигантская проблема, которая российским законодателем сейчас никак не решена.

Что еще из важного? Решили наконец, что маркетплейсы имеют право устанавливать любые скидки на товар. Так же как любая розничная сеть имеет право давать скидки и дисконтные карты клиентам. Это никак не регламентируется поставщиком товара или тем, кто поставил товар в физическую сеть, в физическую розницу, скажем так. X5 Group в «Пятерочке» может давать клиентам любые дисконты, и никто его за это не ругает. Он волен делать все что хочет за свой счет. И маркетплейсы наконец (законодатель сказал это четко) за свой счет могут как угодно снижать цену на товар. С этим производители очень сильно боролись. Непонятно за что.

Законопроект это все гармонизировал, ввел в русло каких-то понятных правил игры, стало все прозрачно и очевидно. Но лоббисты от ретейла, от физической розницы не унимаются и будут пытаться во второе и третье чтение вносить свои поправки. Все будет то же самое, что не прошло сейчас. Ничего нового они придумать не могут, потому что у них фантазии никакой нет. Очень надеюсь, что Госдума оставит законопроект в том прекрасном виде, в котором он сейчас сделан.

— Как вы оцениваете саму идею регулирования платформенной экономики в России? Почему потребовалось вмешательство государства? У нас же больше 30 лет говорили, что любое вмешательство государства в экономику — это зло, рынок сам себя может и должен отрегулировать. Не получилось?

— Да нет, все получилось, просто нужно было кое-что подкорректировать. Самое главное в законе что? Вся первая часть там вносит понятийный аппарат. Кого считать платформой, кого не считать. Это раз.

Два. Пока обсуждали, действительно появилось множество мошеннических схем, когда начали какие-то нехорошие вещи на маркетплейсах делать. Например, есть запрет в России на то, чтобы без паспортных данных продавать сим-карты потребителям. Номер паспорта должен быть привязан к сим-карте, номеру телефона, а на маркетплейсах некоторые слишком ушлые продавцы начали сим-карты продавать без этого. Ну и так далее. Возникло много таких мелких мошеннических и полумошеннических схем, которые нужно было разом остановить.

Кроме того, нужно было состыковать маркетплейсы со всеми учетными системами, сделать так, чтобы вся маркировка товаров считывалась. Государство за последние пару лет промаркировало чуть ли не 60 процентов всего рынка: молоко, лес, ювелирка, шубы, много товаров попало под маркировку. Электроника вся сейчас будет под ней. Это нужно учитывать при продаже через маркетплейсы. Сделать коннектор между маркетплейсами, цифровыми платформами и государственными учетными системами было очевидной потребностью и задачей.

Плюс ко всему прочему необходима борьба со всякими странными продавцами. Например, когда самозанятые, которые платят 4 процента с оборота, торгуют не своими товарами. То есть не произведенными самостоятельно. Для чего вообще вводился режим самозанятого? Для того чтобы гражданин сам взял в руки стамеску и молоток, приложил свои усилия к куску дерева, выдолбил из него ложку или матрешку и их продавал. То есть для товаров, сделанных своими руками. Чтобы он один был в цепочке. А между тем под видом самозанятых на маркетплейсах стали заводиться целые бизнесы с многомиллионными оборотами, когда самозанятый платит почти ничего, 4 процента с оборота, и торгует товаром, сделанным не им. Бытовой техникой, одеждой, косметикой, произведенной вообще в других странах. Эту схему надо было прижучить.

Что сейчас сделало государство? Оно сказало: «Дорогие платформы, вы должны каждого продавца проверять через „Госуслуги“, „Налог.ру“, другие государственные системы. Если он там есть, если ему разрешено заниматься той деятельностью, которой он занимается, пожалуйста, пусть он выгружается на ваши платформы. Если запрещено, то простите, у нас все должны быть в равных условиях». Не должна одна компания платить 20 процентов НДС и 25 процентов налога на прибыль, а другой игрок рынка не платить ничего. Это ставит их в неравные, неконкурентные условия.

Государство сейчас тремя законопроектами в одном пакете убирает большое количество таких серых схем, которыми пользовались настоящие предприниматели: если в законодательстве есть дырки, грех ими не воспользоваться. Вот сейчас эти дырки, которые возникли за последние годы, государство аккуратно закрывает. Через какое-то время возникнут новые. Любые предприниматели пытаются найти дырки в законодательстве, и наверняка они снова будут найдены. Это хорошо и правильно. Российское предпринимательство прекрасно именно тем, что оно умеет предпринимать. А дело государства эти дырочки закрывать.

«Экспертные магазины платформами не являются, они торгуют собственным товаром. В этом их преимущество, у них все на своих складах» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Чтобы завоевать 1 процент рынка, нужно вложить миллиард долларов»

— Не приведет ли регулирование к бесповоротной монополизации рынка крупнейшими игроками? Например, в законе отсутствует дифференцированная система штрафов — не приведет ли это к тому, что крупным платформам будет выгоднее нарушать закон, чем его соблюдать?

— Простите, о какой монополизации мы говорим, если на рынке осталось только четыре платформы? На кого конкретно это повлияет? Где те другие магазины, которые считают себя платформами, которые войдут в реестр и попадут под действие этих штрафов? Я просто таких не вижу и не знаю. Все остальные игроки рыка уже поделились на универсалов (это как раз платформы Wildberries, Ozon, Yandex, Сбер, которые торгуют всем) и экспертов, которые торгуют только узкими группами товаров («Комус», «Инструменты», «Сантехника онлайн» и так далее). Но экспертные магазины платформами не являются, они торгуют собственным товаром. В этом их преимущество, у них все на своих складах. Это разные подходы. Я не очень понимаю, о каких других игроках, которых я не знаю и которые являются маленькими платформочками, идет речь при разговорах о штрафах. Я не знаю, что имеют в виду уважаемые критики законопроекта.

Чтобы кто-то новый появился на рынке, ему нужно будет вложить не 100, не 200 и не 300 миллионов долларов, чтобы достичь хоть чего-нибудь. Чтобы стать платформой, по нынешним подсчетам, нужно вложить порядка миллиарда долларов, не меньше. Только в этом случае можно стать хоть немножечко, хоть на один процентик заметным игроком на рынке. Буквально, чтобы завоевать 1 процент рынка, нужно вложить миллиард долларов. Кто это готов сделать? Думаю, никто. Поэтому мне кажется, что все крики относительно того, что данный законопроект кого-то дискриминирует с точки зрения штрафов, которые им придется платить, а они для них слишком велики, ставят очень неудобный вопрос: это что же за игрок такой, у которого денег нет?

— А почему в законопроекте были проигнорированы предложения бизнеса по борьбе с контрафактом и прозрачности алгоритмов? Не приведет ли это к новым лазейкам для серых схем?

— Очень просто. Дело в том, что в российском законодательстве сделано уже более чем достаточно в этом направлении. Российское законодательство в таком отношении идеально. Оно соответствует лучшим мировым стандартам с точки зрения защиты производителя от контрафакта. Чего на самом деле хотели лоббисты? Переложить всю ответственность за контрафакт на маркетплейсы. А как маркетплейсам это сделать, скажите, пожалуйста? У них вся модель построена на том, что они этих товаров либо не видят вообще, либо они заезжают на секундочку на склад маркетплейса для того, чтобы дальше поехать к покупателю. Определить экспертно, является какой-то товар контрафактным или нет, может только сам производитель или его генеральный дистрибьютор. Больше этого не может сделать никто. Я не могу отличить поддельный ремень Louis Vuitton от настоящего. Я видел пару ремней настоящих, но отличить их от подделки не могу, это может сделать только профессионал в производстве или дистрибуции этой продукции. Если возникают какие-то подозрения на контрафакт, их никак не может снять маркетплейс. Люди, которые это предлагают, никогда в жизни не работали в интернет-торговле. Они не работали в пункте выдачи заказов, где потребители регулярно сдают подделку под видом оригинала. Покупают оригинал, а потом сдают обратно подделку как возврат. Это постоянно, круглосуточно случается. Купил оригинальные джинсы Levi’s, а потом сдал подделку, и ПВЗ их принял, потому что сотрудник пункта выдачи заказов, на которого хотели переложить эту ответственность, не может отличить одно от другого. Это невозможно. Они слишком похожи друг на друга. И у сотрудника пункта выдачи нет компетенций определять, подделка это или оригинал в миллионах разных категорий товаров.

А вот российские суды прекрасно работают. Если контрафакт выявлен, то есть уголовная ответственность, административная, есть арбитражи, в которых все блестяще решается. Те, кто предлагает возложить всю ответственность за то, что происходит на рынке, на маркетплейсы, с тем же успехом может возложить это на платформы по поиску товаров — на Yandex и Google. Но это же никому в голову не приходит делать. Поэтому вообще непонятно, что эти люди предлагали. Они предлагали чушь.

— Вы уже упоминали иностранных производителей, товары которых идут через наши платформы, а что будет с иностранными платформами? Путин недавно назвал их дырой, через которую «можно завозить что угодно в любом количестве», — это означает конец зарубежных маркетплейсов типа Taobao?

— Законодательство, о котором мы говорим, не относится к зарубежным платформам никак. Любой гражданин Российской Федерации свободен купить что угодно и где угодно. Но, как говорится, есть нюанс. Покупая в магазине, который не входит в госреестр цифровых платформ, он делает это исключительно на свой страх и риск и не сможет потом никак доказать, что ему продали не то, что он хотел. Если условная платформа Taobao или AliExpress не решит, что данный товар действительно несоответствующего качества, то у этого гражданина нет никакой защиты от российского государства. Последнее в этом случае защищать его не обязано. Это его личные проблемы.

«На мой взгляд, маркетплейсы сделали гигантское доброе дело — обеспечили равный доступ ко всем товарам и услугам для всех жителей России и подняли из ниоткуда огромное количество новых предпринимателей» Фото: «БИЗНЕС Online»

— В 2022 году Евросоюз выстроил двухуровневую модель платформенного регулирования. Их Digital Services Act устанавливает обязанности платформ по борьбе с незаконным контентом, защите прав пользователей и прозрачности алгоритмов. Он регулирует действия крупнейших игроков цифрового рынка, ограничивая возможность навязывать собственные сервисы, приоритизировать их в поисковой выдаче и препятствовать конкуренции. Эти нормы применяются как к торговым, так и к контентным платформам, включая соцсети, маркетплейсы и поисковые системы. Китайцы свой аналогичный закон ввели. Мы в своем законе учли опыт других стран или идем абсолютно новым, своим путем?

— В их законах нет ничего уникального. Все пишут одно и то же. Появляется проблема — они ее обобщают и решают законодательным путем. У нас, например, нерешенная проблема защиты прав потребителя, с моей точки зрения, — это то, что потребитель в офлайне не может вернуть использованные трусы, а в онлайне может. Формально в онлайне вы подарили девушке букет цветов. Девушка может его вернуть в магазин, в какой-нибудь «Флорист.ру» или куда-нибудь еще, и получить обратно деньги. Почему? Потому что на картинке было три листочка, а она получила четыре. В офлайне, если вы купили букет, вы не можете его сдать обратно, а здесь пожалуйста.

Или чем у нас еще граждане занимаются? Покупают самый дорогой шампунь за 10 тысяч рублей, выливают его в свои емкости, наливают в этот флакон дешевый шампунь или вообще мыльную воду и весело сдают в пункт выдачи заказов. Вот эта проблема у нас не решена. Государство говорит: нет, в онлайне человек шампунь не попробовал, значит, он имеет право его вернуть. Как будто в офлайне мы видим много людей, которые намыливают себе голову в магазине. Этого же нет. Но законодатель считает, что так нужно. Это ведет к огромному количеству случаев потребительского экстремизма.

На мой взгляд, маркетплейсы сделали гигантское доброе дело — обеспечили равный доступ ко всем товарам и услугам для всех жителей России и подняли из ниоткуда огромное количество новых предпринимателей. 800 тысяч человек – владельцев бизнеса — это только те, кто начал продавать на маркетплейсах. Еще порядка 200 тысяч ПВЗ по России. Это те люди, которые стали бизнесменами. Миллион бизнесменов из ниоткуда взялся. Не было бы маркетплейсов, этих бизнесменов бы не было. Они не имели бы возможности продавать, в офлайн, в сети их бы не пустили. Там полка конечная, а в онлайне — пожалуйста. Поэтому бороться нужно не с маркетплейсами, а с потребительским экстремизмом.

Но в этой борьбе на нашем пути стоят два ведомства: федеральная антимонопольная служба, которая почему-то всегда выступает за права потребителя, и Роспотребнадзор, который тоже все время выступает за права потребителя. А потребитель этими правами злоупотребляет на маркетплейсах и делает всякие нехорошие вещи. Сдает подделки, сливает шампунь, берет платья на выпускной, а потом сдает их обратно в сперме и помаде. И ничего потребителю за это нет. В результате маркетплейсы превратились в места не покупки, а аренды товара. Берешь товар, пользуешься им две недели, а потом весело сдаешь в пункт выдачи заказа и получаешь деньги назад. Эту проблему надо решать. Но почему-то все пытаются решить проблему за счет маркетплейсов.

«У нас сейчас примерно 60 триллионов составляет вся торговля в России, и всего 9 из них интернет-торговля» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Мы перестанем ходить в магазины полностью»

— Давайте поговорим об онлайн-торговле в целом. Объем рынка в 2024 году достиг 9 триллионов рублей. Какова идеологическая задача государства — подогревать этот рынок или замедлять его?

— Ни то ни другое. Задача государства всегда одна — не мешать. Прежде всего следует понимать, что государство — это большое количество разрозненных групп людей. В разных министерствах разные задачи. Например, у Центробанка и минфина в России задачи разные. Или у МВД показатели по «посадке» бизнесменов, мягко говоря, несколько отличаются, чем у минэкономразвития, которому важно, чтобы бизнес развивался. Так вот, у тех, кто занимается интернет-торговлей в государстве (а это минэкономразвития, минпромторг и министерство цифрового развития), главная задача не мешать и давать интернет-торговле развиваться самостоятельно. Мы сейчас не говорим о законодателях, потому что это другая история.

То, что сейчас там 9 триллионов, — абсолютно прекрасно, но это меньше, чем в некоторых других больших и развитых странах. У нас сейчас примерно 60 триллионов составляет вся торговля в России, и всего 9 из них интернет-торговля. А в Китае этот сегмент составляет 40 процентов. То есть в КНР это было бы почти 25 триллионов рублей, если бы мы рассматривали в китайской пропорции. И это очень круто, потому что, как я уже говорил, интернет-торговля наконец-то уравняла в правах потребителя из Москвы и с Сахалина, из Санкт-Петербурга и из маленькой деревни в глубинке. И те и другие теперь имеют возможность купить одинаковый набор товаров, причем весь. А раньше потребитель на Сахалине мог купить только то, что туда завезли. А потребитель в Москве мог купить почти все. И это было абсолютно несправедливо. Российские граждане до появления интернет-торговли в реальности имели абсолютно разные права на покупку или даже доступ к тем или иным товарам. А теперь товары в одинаковом доступе, независимо от того, где вы живете. Это самое главное достижение интернет-торговли.

— А рост этой интернет-торговли не задушит окончательно офлайновую торговлю? И в приведенном вами в пример Китае, и в США ведь стремительно закрываются огромные супермаркеты и торгово-развлекательные комплексы. Они либо полностью забрасываются, либо на них висят огромные баннеры с надписью: «Сдаются помещения. Аренда. Скидки». Не будет у нас так же?

— Конечно, и прекрасно. Задушит и задавит. Я только за. Скажу больше, я надеюсь на то, что задушит и задавит.

— А куда девать огромное количество людей, которые там сейчас работают?

— В России такой проблемы нет. У нас продавцов не хватает. У нас дикая нехватка на рынке рабочей силы. Напомню, что в России официальная безработица составляет 2,3 процента. Ниже просто нет нигде. В России это гигантская проблема. «Дайте нам продавцов!» — кричат все. Продавцов нет. Розницу надо закрывать, потому что нет продавцов, некому работать.

— В общем, все это будет уходить в онлайн, в «цифру». А в целом куда дальше будет развиваться платформенная экономика? Какие тренды и антитренды прослеживаются на рынке?

— С моей точки зрения, если чуть-чуть заглядывать в будущее, то выглядеть это будет примерно так. Прежде всего будет активно развиваться искусственный интеллект, который уже везде внедрен. Если более предметно, то надо говорить про каждый рынок отдельно.

Например, рынок одежды. Очевидно, что в течение максимум трех лет появятся специальные девайсы. Думаю, что внешне это будут обычные весы, на которые мы периодически встаем (кто раз в неделю, кто каждое утро). Человек после душа нагишом встает на эти весы, они будут измерять все его параметры. Не только вес и рост, но и такие, как длина стопы, свод стопы, размер одежды и тому подобное. Дальше человек будет заходить на маркетплейс, выбирать понравившуюся ему одежду, а там уже будет его абсолютно точная цифровая модель, его оцифрованное тело, и то, что он купил, он сразу сможет вертеть на своем теле и смотреть, как это будет выглядеть на нем. Этот заказ будет сразу уходить к производителю одежды. Производитель одежды будет это все в автоматическом режиме отшивать. Без всяких перепродавцов. Будет фабрика и маркетплейс. И сразу с фабрики эта индивидуальная, кастомизированная одежда будет уходить вам или мне как потребителям. Это будет революция на рынке одежды. Никаких посредников — и одежда идеально подогнана под нас сегодняшних. Все мы будем шить костюмы или рубашки в таких вот автоматизированных ателье, которые точно знают наши размеры.

Второе. Уйдут в прошлое всякие клиентские отзывы о товарах, то, что сейчас является большой проблемой, потому что они покупаются, накручиваются. Есть целые фабрики положительных отзывов, к сожалению, фабрики отрицательных отзывов. Люди их читают. Все это станет автоматизировано и не будет зависеть от конкретного пользователя. Это все тоже начнет делать искусственный интеллект. Если какой-то товар в большом количестве покупается, то у него будет очевидная «звездность». Если он покупается в меньших количествах, то у него будет меньшая «звездность». И так далее. Сейчас уже возникли модели, которые за обычного потребителя тестируют и понимают, какой товар хороший, а какой плохой. Заранее за потребителя! Зная, из какой ткани он сделан, кто его пошил, какие рейтинги у этого производителя и прочее. Вся эта волюнтаристская история, которую мы сейчас видим на маркетплейсах, где огромное количество поддельных отзывов накручено, уйдет в прошлое. Это гигантский прорыв.

Третье. С продуктами питания. В течение двух-трех лет на маркетплейсах появится суперфреш. Сейчас ни фреша, ни суперфреша нет, потому что очень сложно, например, торговать очень свежими помидорами очень высокого качества. Они пока до клиента доезжают, становятся не очень высокого качества или клиенту не нравится запах помидоров. Так вот, они станут стандартизированными, как стали в свое время огурцы корнишоны для банок. Мы же с вами корнишоны покупаем и знаем, что они все практически одинакового размера. Ну плюс-минус 2 миллиметра, потому что они стандартизированы. Вот точно так же вся плодоовощная продукция, рыба, мясо будут доезжать до нас в идеальном виде. Это технология, которая сейчас уже вовсю тестируется, и через 2–3 года мы удивимся, вспоминая, как когда-то физически ходили в магазин. Это будет странное и бессмысленное действие. Зачем ходить в магазин, вообще непонятно.

Короче говоря, совершенно очевидно, что товаров на маркетплейсах будет появляться все больше (это раз) и мы перестанем ходить в магазины полностью (это два). Если сейчас люди ходят в магазины, поскольку хотят потрогать, подержать в руках, посидеть на диване, посмотреть на телевизор, то через три года все будет максимально понятно. Не нужно будет сидеть на диване, появятся понятные критерии мягкости, и каждый из нас будет знать, что ему, например, нужен диван с критерием «4», и этого станет вполне достаточно, потому что предыдущий диван был «3», а я хочу пожестче. И это будет точно соответствовать тому, что мы захотели.

Мебель будет приезжать точно под размер нашей комнаты. Мы не будем вообще никогда ошибаться, потому что и размеры наших квартир, и размеры нашей мебели, которую мы до этого купили, будут до миллиметра известны маркетплейсам, и подобрать диван под нашу комнату станет крайне просто. Маркетплейс уже будет знать, где у нас стоит кровать, где у нас стол, стулья, тумбочка и какого размера наша комната. Диван войдет туда идеально и точно и еще будет по цвету подогнан, потому что вся цветовая гамма будет заранее известна. Все это начнет работать так.

— Просто сказочно все это выглядит, как в журнале «Техника молодежи» раньше рисовали и описывали.

— А что здесь сказочного? Если бы мне 15 лет назад сказали, что я стану вызывать такси из приложения, а таксисты будут вынуждены этим приложениям подчиняться, приезжать ко мне тогда, когда я захочу, и стоить это будет копейки, я бы не поверил никогда в жизни.

— Вот об этом я и говорю. Трудно поверить сейчас в то, что вы описываете. Но это значит, что весь мелкий и средний бизнес тоже должен будет кардинально измениться? Пошив и ремонт одежды, обуви, мебели, предметов интерьера и прочее в корне поменяются?

— Конечно. Самым главным станет не перепродавец, а производитель. На вершину всей этой пирамиды поднимутся уникальные производители. Скажем, появился производитель, ателье, где ты заказываешь рубашку, который наносит на нее монограмму, шьет одежду из ткани, которая меняет цвет в зависимости от температуры окружающей среды, ставит супермягкую колодку под твои проблемные ноги и так далее; вот они будут бороться за потребителя. Производство расцветет пышным цветом, и его будет много. Тем более что орудия производства, кстати, сделанные в том же Китае, уже стали очень дешевы. Станки стали очень дешевы. Раньше купить станок было целой историей. Это было доступно только очень богатым производствам. Сейчас это очень дешево. Соответственно, будет очень и очень много производств, которые выпускают самую разную продукцию, на разного потребителя и разными партиями.

Сейчас же возникли дарксторы (специальный формат склада, в котором собирают товары для формирования онлайн-заказов и дальнейшей передачи в доставку). Ну кто еще пять лет назад мог подумать, что дарксторами будет завалена вся Москва и Санкт-Петербург? Я плохо знаю про Казань, но думаю, что там ситуация тоже не хуже. Уже сейчас вам за 15 минут привозят стандартный набор продуктов, яйца, капусту, морковку, кока-колу и прочее. 15 минут — и у вас все есть! Такого невозможно было себе представить пять лет назад. Сейчас мы в этом живем. И с умной одеждой будет то же самое, потому что ателье будут находиться рядом с вами. Все станет очень быстро. И платформы будут реально платформами, товар перестанут трогать руками. Он будет проходить по цепочке исключительно «поставщик – клиент», а платформа будет нужна для того, чтобы быстро, удобно, под четким фильтром и по своим параметрам выбрать этот товар.