Влад Шлепченко: «Нужно отключать Киеву электричество, перешагнув через красные флажки»

Влад Шлепченко: «Я уверен, нужно наносить удары по пограничным переходам, уничтожать погранцов. Это должна быть наша целенаправленная политика по раскрытию Украины» Фото: © Станислав Красильников, РИА «Новости»

«Они успели закопаться»

— Влад, какова ваша оценка состояния линии фронта на текущий момент?

— Оперативная пауза. У нас в мае было большое активное продвижение. Там порядка 500 квадратных километров, по-моему, освободили. Хорошо продвинулись в Сумской области. И сейчас настал некий момент накопления сил, потому что очевидные потери были и тылы немножко отодвинулись, линии коммуникаций надо обустраивать, все эти коридоры, которые сейчас затягиваются сеткой.

Поэтому в последнее время никаких активных продвижений. Где-то посадку, где-то еще село забирают, но не более того. Противник в это время тоже продолжает жонглировать своими бригадами. Пока они не накопили критический уровень потерь, будут ими жонглировать. Потом опять случится провал. В августе прошлого года, с августа по октябрь, у нас, если правильно помню, активно шло продвижение. Ну, на юго-западном направлении по 4–7 километров.

— Вы сказали, надо обустраивать линии коммуникации, но пытливый читатель спросит: «Ну как же так, всего-то на 5–7 километров продвинулись? Чего там обустраивать?»

— Ну пытливому читателю можно посоветовать взять на плечи, скажем, рюкзачок в 15–20 килограммов и пройти 5–7 километров — он все прекрасно поймет. А можно посоветовать взять товарища весом под 100 килограммов и попробовать его хотя бы на 3 километра утащить. Что вывоз раненых, что доставка боеприпасов, воды… Жара… Вода, к слову, — это такая вещь, которая весит немало, она несжимаемая, а нужна постоянно.

А доставка из-за «дронового геноцида» всей техники, что у нас, что у них, делается в основном ножками. Поэтому 5–7 километров — это ни фига не мало. Это вот если сидишь, ничего не делаешь, кажется: да я там за час натопчу. А по тем условиям это очень серьезно.

— У нас есть определенное продвижение в клебан-быкском кармане. Что там произошло, не посыпалось ли у противника чего-нибудь?

— Ну там вроде как была информация об очень активной «фабизации», там противник тоже жаловался буквально недавно, что у них, по-моему, 950 ударов ФАБ насчитали за какой-то достаточно короткий промежуток времени. Но надо понимать, что они там тоже успели закопаться. У нас также были там продвижения, опять-таки это все важное направление, и, скорее всего, как раз с севера противник-то и вытягивал сюда подкрепление, чтобы остановить наше продвижение. Соответственно, пока эти сратировавшиеся части не будут выбиты, вероятнее всего, там опять продвижений особых не произойдет.

— А как быстро противнику удается окапываться?

— Ну, кстати, наши отмечают, что достаточно быстро. Это, правда, информация несвежая — я в прошлом году общался с военными. Вот они говорят, что там все очень хорошо поставлено. Этот вопрос скорее остро стоит у противника. Скажем, мы постоянно видим какие-то скандалы с тем, что там линию обороны разворовали, в другом месте не построили. Но надо понимать, что это истории о том, что у них строится в тылу, то, что они пропускают через карманы окружения Зеленского, — это, как правило, третья линия, гражданские подрядчики и так далее.

А в самих ВСУ вполне себе поставлена работа. Они достаточно быстро и грамотно окапываются. Поэтому, по крайней мере, отзывы от наших бойцов были такими, что достойно работают. У них инженерные подразделения свое дело знают.

«В «Богатыре» был большой укреп противника, его долго штурмовали» Фото: © Станислав Красильников, РИА «Новости»

«В Курск заходили с бравадой, мол, мы с русскими меняться будем территориями»

— Мы наступаем на сумском направлении, подходим к Сумам. Насколько это важное направление и насколько противник там нервничает?

— Я бы сказал, что фраза «мы подходим к Сумам» очень оптимистична. Я бы даже сказал, что излишне оптимистична. Люди смотрят по карте, меряют линеечкой от Хотини до Алексеевки или от Писаревки до Алексеевки и говорят, что там 3 километра осталось. А там осталось то, о чем я, например, писал еще зимой.

Там местность очень неудобная для наступления и удобная для обороны. Дело в том, что у противника там лесной массив по возвышенностям. Сумы прикрываются с севера, северо-востока достаточно большим лесным массивом. А с севера от него река Олешня. И по ней целая серия таких прудов, они небольшие — несколько сотен метров, по-моему, до 4 километров самый большой.

И на островках между озерами есть цепь из небольших поселков. Это Корчаковка, Новая Степь, Марина и за ними вторая линия поселков — Хотень, Писаревка и еще штуки четыре других. Там их, в этих линиях, как раз по четыре штуки. И сзади подпирает вот этот лесной массив, по которому можно проводить обеспечение.

Опять-таки солдаты ножками топают, там можно где-то сетки натянуть и все такое. И что получается? Получается фактически две линии обороны, потому что мы понимаем, что в условиях хронической войны населенный пункт — это опорный пункт для обороны. Соответственно, в домах можно располагать расчеты FPV, накапливать там FPV, технику прятать и так далее.

То есть, до тех пор пока это все не разрушишь, очень сложно бывает зайти туда. И между самими этими защитниками, прудами — проходы. Естественно, все понимают, кто куда пойдет. Очень понятная ситуация. Я еще зимой писал, что на подходе к этому лесному массиву, этим населенным пунктам у нас будет замедляться наступление.

Потому что эти леса и посадки — это такая killzone получается, где вражеские FPV спокойно работают, к ним есть подвоз тех же беспилотников и чего угодно, и подбрасывать можно подкрепление и все остальное, а нашим мужикам надо идти по достаточно открытой местности.

Когда неделю или две назад был большой рывок такой, я подумал: ну неужели все-таки с разгону смогли заскочить? Но, как мы видим, неделя прошла, не заскочили. Я не могу утверждать, но мне кажется, что будет некий этап затяжной борьбы и последовательный рывок на Белополье. Это городок районного масштаба, расположен северо-западнее Сум.

И там дорога идет на Сумы, точнее даже несколько дорог, но, в принципе, чтобы несколько, надо углубиться от него еще дальше на юг. И там местность более ровная, она не дает таких преимуществ обороняющейся стороне. Вполне возможно, что мы сейчас увидим некую такую фазу вязкой борьбы в попытке проломиться к Сумам с севера, а потом рывок на Белополье и попытку выйти из него. Я бы не исключал подобного варианта развития событий.

— Вместе с тем чуть севернее Белополья находится наше многострадальное село Теткино, которое противник штурмует. Какой смысл штурма для него в текущей ситуации?

— А это у них такая национальная забава. Они как в Крынках 8 месяцев перекручивали на фарш своих морпехов, в точно такие же Крынки они превратили Теткино. Идет просто тупой забой живой силы без какого-то смысла. Не то что без оперативного умысла, но даже без тактического смысла. Просто начальники на местах не могут сказать руководству в Киеве, что они, [интеллектуально неодаренные], отдали [сомнительный] приказ. Вот и все.

Поэтому, чтобы их не ругали, может быть, чтобы премии не лишили, может быть, еще почему-то, они гонят бусифицированное мясо на убой. Вот и вся история. Там смысла нет никакого. Возьмут они это Теткино или не возьмут — именно в плане развития какой-то операции, каких-то действий это не несет никаких существенных последствий.

Это попросту наглядное пособие по военной бюрократии, когда подхалимы боятся сказать начальству, что оно отдает такие приказы и вообще пора бы уже прекратить заниматься ерундой.

— И тем не менее уточню: насколько противнику важно удерживать эту территорию севернее Сум?

— Ну, конечно, важно. Потому что они напугались, что русская армия пойдет до областного центра, заберет его и, соответственно, это поломает их нарратив. Это у них очередная головная боль, к слову, наше продвижение в Днепропетровской области, где тоже… Для них большая боль под Сумами, потому что это тени от курской операции.

Они же в Курск заходили с бравадой, мол, мы там с русскими меняться будем территориями. Потом тоже был момент, когда они говорили, что, пока мы держим Курск, Сумскую область враг не трогает. Ну вот получилось, что ничего не получилось. Поэтому, конечно, они будут держать его, и вообще украинское руководство не демонстрирует способностей какого-то маневра на войне — к сокращению длины фронта, грамотным отступлениям и так далее. Все время это предельно тупая, предельно беспощадная к своим войскам оборона, даже на самых безнадежных позициях.

— Хотелось бы уточнить о Днепропетровской области: с оперативной точки зрения какие выгоды мы получаем от захода туда?

— Начнем с того, что непосредственного нацеливания именно на Днепропетровскую область там пока не видно. Мы коснулись самого северного участка, с нашей стороны это попытка обойти Красноармейск, мы растягиваем линию фронта, потому что противник зацепился за него и держится. Пока он держится, у нас есть искушение все время обойти его с фланга. Грубо говоря, они зацепились за Шевченко, а мы пошли на Удачное.

Взяли кусок Удачного, а они снова зацепились, а мы еще дальше продвинемся на запад. Это напоминает, пусть и в мелком масштабе, «Бег к морю» в Первую мировую войну (название трех последовательных операций как немецких, так и англо-французских войск на Западном фронте Первой мировой войны, проводившихся с 16 сентября по 15 октября 1914 года и имевших своей целью охват флангов противника. Однако ни одной из сторон этого сделать не удалось, и результатом «Бега к морю» стало лишь увеличение протяженности фронта — прим. ред.). Соответственно, здесь та же самая логика — попытка охвата фланга. А что касается более южного контакта, это развитие наших успехов от Богатыря.

В Богатыре был большой укрепленный район противника, его долго штурмовали. Это район Комар — Богатырь — Раздольное, немного севернее Великой Новоселки. Борьба на тактическом уровне, противника дожали до административной границы. Но важно понимать, что она только на картах нарисована, а по местности никак не проходит. С одной стороны — посадки, с другой — посадки, с одной стороны — поля, с другой — поля. Поэтому это чисто такой административно-медийный эффект.

«Когда все идет уже с перебором и сильно отличается от реальности, надо что-то выбирать» Фото: © Станислав Красильников, РИА «Новости»

«У них есть нормативы на сдачу территорий в сутки!»

— Есть такой изумительный ресурс DeepState, согласно ему, Богатырь еще держится. Соответственно, вопрос: почему у противника такое «отрицалово» идет?

— Они, образно говоря, во-первых, не хотят на бутылку, а во-вторых, не хотят в окопы. У них прошедшей зимой была занятная ситуация: дело в том, что СБУ дала добро на то, чтобы этих славных картографов мобилизовать. И в украинской блогосфере была небольшая истерика: как же так, за что наших хлопцев? И второй момент: по-моему, телеграм-канал «Пролив Сталина» это заметил или «Сливочный каприз», а может, и кто-то другой — кто-то из наших «осинтеров» заметил, что у них есть нормативы на сдачу территорий в сутки!

То есть они больше определенного количества территорий в сутки на своих картах закрасить в наш цвет не могут. Не положено. Поэтому они выкручиваются следующим образом: во-первых, наступает серая зона постоянно, то есть не мы наступаем, а серая зона там овладевает какими-то населенными пунктами, выходит на дороги, что-то еще делает. Во-вторых, видимо, этим же ресурсом пользуются у них и волонтеры, и как-то их военные посматривают, наверное. То есть он тоже имеет какое-то прикладное значение. И они, видимо, не сдают территории там, где им важнее, там, где у них работают те же самые волонтеры, которые возят дроны. И надо же чем-то пожертвовать — ну вот пусть там, в Богатыре, «трымаются».

Помню, у них там под Курахово тоже «трымались», там еще карман был южнее Курахова, который мы уже давно взяли, зачистили, а у них на картах он был еще долго закрашен в их цветах. Ну что делать? Издержки производства, всем жить хочется.

— Да, по-моему, как раз телеграм-канал «Пролив Сталина» это дело и подметил.

— Да, он прямо посчитал, что им выписали нормативы, буквально назначили предельные числа на сдачу территорий, в том числе в Сумской области. Ну и когда все идет уже с перебором и сильно отличается от реальности, надо что-то выбирать. Когда они пожертвовали наименее важным участком, то нужно своих предупредить, что там, например, под Константиновкой уже отступили, в Сумах где-то отступили, возле Купянска отступили.

«В принципе, Израиль уже зачистил воздушное пространство, продавил ПВО. Они провели эту работу. Американцам осталось просто, как в тире, добивать, добивать и еще раз добивать» Фото: © Sha Dati / XinHua/ www.globallookpress.com

«Израиль и Украина жгут несколько разные типы боеприпасов и техники»

— Вот сейчас началась война Ирана с Израилем. Как это на нашу СВО повлияет? Насколько это сильно, скажем так, смутило человека, называющего себя президентом Украины?

— Слушать «президента» Украины не стоит, с ним может быть что угодно, а тут надо скорее смотреть и плясать от наших интересов. Просто переживания Зеленского — это вторично, ему носик утрут, порошочка поднесут под этот пухлый носик, и все будет нормально, он опять начнет счастливо улыбаться.

А вот если смотреть с точки зрения наших интересов, то ситуация зависит от того, что будет с Ираном дальше. Лично я на текущий момент вижу три сценария, по которым могут развиваться события в случае, если США действительно вмешаются в военный конфликт.

Первый — это ограниченное применение тяжелых бетонобойных бомб, которыми они уничтожают заглубленные под скалы объекты. То есть это завод или фабрика по обогащению урана Фордо. Потом удар будет по объекту около города Натанз. Бомбить будут бомбардировщики B-52, потому что тащить придется тяжелые бетонобойные боеприпасы весом в 12,6 тонны, насколько я помню.

В таком случае, после того как все сделано, Израиль говорит: «Ну все, денуклеаризация Ирана закончилась, мы сделали так, что как бы Иран больше не сделает ядерную бомбу», — и на этом все заканчивается. Это первый сценарий, в рамках которого рассматривается минимальное участие нападающей стороны. Но и для этого нужны были бы по большому счету сами B-52, которые американцы в апреле стягивали на Диего-Гарсию — это их военная база в Индийском океане.

Второй вариант, и с моей точки зрения он выглядит более правдоподобно, — это полноценное развитие воздушно-наземного наступления. Для этого будет стянуто большое количество американской авиации, которая станет буквально ломать всю экономику Ирана, будет бить по его промышленности.

И в принципе, Израиль уже зачистил воздушное пространство, продавил ПВО. Они провели эту работу. Американцам осталось просто, как в тире, добивать, добивать и еще раз добивать. Соответственно, это большие заказы для военно-промышленного комплекса США, ну и это потешит самолюбие Трампа, если уж он решит, что он не миротворец, а победитель. Но в данном случае последствия получаются еще более интересные.

Во-первых, вылетает значительный объем сырой нефти и газа с мирового рынка. Во-вторых, очень большую долю теряет Китай. По нефти это примерно 8 процентов потребляемой этой страной нефти. По газу он там вроде немного, но вот по нефти прямо берет достаточно много. Там 8 процентов, по-моему, от общего потребления Китая — это очень немало, и, по-моему же, это до 15 процентов морского импорта нефти. Соответственно, у Китая возникает голод по поводу нефти и сужаются возможности выкручивать нам руки, и он меньше станет обращать внимание на санкции. Это для нас плюс.

Для кого еще это плюс? Для всех стран ОПЕК и американской нефтянки. Потому что американская нефтянка сейчас загибается потихоньку. Более того, она достаточно быстро и явно загибается под тем ценовым давлением, которое устроили Россия вместе с саудитами. Сыграло в этом роль постоянное увеличение добычи, которое ОПЕК плюс РФ делают последний, наверное, год.

То есть это такой вариант, когда бьют Иран, а нефтедобытчикам по всему миру хорошо.

Третий вариант, который, на мой взгляд, является маловероятным, но я бы его тоже не сбрасывал со счетов, — это ликвидация теократического режима и возвращение Ирана в западный мир. Это может быть как через реставрацию шахской династии, так и через цветную революцию, какие-то псевдодемократические институты.

Соответственно, американцы накладывают лапу на примерно 17 процентов мировых запасов газа, на мощнейшую нефтянку, притом достаточно качественную нефть, и так далее. В этом случае последует обрушение цен на нефть. От этого плохо нам, плохо сланцевикам из Соединенных Штатов, хорошо тем компаниям, американцам, которые туда зайдут, ну и Европе.

Вот такие три варианта. На мой взгляд, наиболее вероятен сейчас второй. То есть большое избиение лежащего, уже нокаутированного Ирана, как говорится: «Кто не пнул упавшего в ухо?» Сейчас, скорее всего, если Иран не примет условия безоговорочной капитуляции, то его будут прямо избивать показательно на камеру.

— Может ли кампания Израиля с Ираном с участием США сейчас сказаться на поставках ПВО, дальнобойных ракет для Киева?

— Она уже сказалась. США полностью переключились на Ближний Восток. Тут же вопрос как бы распадается на два аспекта: первый — финансовый, второй — технический. Если в финансовом плане, то нет, потому что Израиль финансируется со стороны Соединенных Штатов по 10-летним планам.

У них, по-моему, последний истекал в 2026-м, но они его продлили до 2028-го или 2029-го. Это они примерно каждые 3–4 года корректируют. То есть у них, грубо говоря, финансирование Израиля, именно военной составляющей, — это прямо такой госплан, плановая экономика по десятилеткам с коррекцией того, что надо. Поэтому то, что Израиль потребляет, он потребляет.

Хохлам, насколько я понимаю, администрация Трампа вообще никаких ассигнований не согласовала. И те поставки, которые были, продолжались из того, что конгресс Соединенных Штатов выделил еще при Байдене. Иного ничего нет. Это раз.

Второй момент — технический. То есть Израиль и Украина жгут несколько разные типы боеприпасов и техники. Израилю в первую очередь нужно авиационное вооружение: бомбы, ракеты, особенно ракеты-перехватчики. У хохлов такого количества пусковых установок нет, чтобы они конкурировали с Израилем по этому показателю. То есть они, наверное, хотели бы, чтобы им их предоставили, они хотели бы побольше себе Patriot, у них там мечты были о THAAD и так далее, но кто же им даст такие дорогие штуки? Чтобы такое давали на халяву или продавали хотя бы, нужно быть еврейским народом. Поэтому они в данном плане не конкуренты между собой, у них очень разные потребности.

Что нужно украинцам? Дроны, артиллерия, артиллерийские радары. Понятно, ПВО, но их никто не дал и уже не даст, по крайней мере со стороны Соединенных Штатов. Я думаю, что в этом плане повторяется история, которая была актуальна в 2023–2024 годах, когда США таскали запасы снарядов. Сначала они хранились в Израиле, потом они их перетянули на Украину, затем решили, что Израилю все равно нужнее, и вернули с Украины. Это по старым лекалам повторяется, но, скорее всего, ситуация уже изменилась, и сейчас это не соответствует реальному раскладу интересов.

— Вместе с тем две недели уже идет такая интенсивная бомбежка Украины нашими дальнобойными средствами. Насколько вообще сейчас Киеву недостает систем ПВО?

— Ну, очевидно, что недостает. Другой вопрос, что́, возвращаясь к Ирану, к западной концепции нанесения ударов, наверное, можно вообще поставить вопрос: а может ли наземная компонента ПВО обеспечить безопасность охраняемой территории, неприкосновенность стратегически важных объектов?

Видимо, стоит в этом ключе подумать, потому что у нас часто можно встретить (ну не то чтобы часто, но можно) рассуждение, что вот есть западная концепция ВВС, которая строится на господстве именно летающих компонентов: самолетов, истребителей, бомбардировщиков, самолетов ДРЛО, топливных заправщиков. И есть как бы советская — это наземные комплексы большой дальности и так далее.

Но как-то люди забывают, что в СССР были целые парки истребителей-перехватчиков и под это дело создавались специальные самолеты, то есть МиГ-25, МиГ-31 например. Советские генералы были не дураками, и они кое-что понимали. А после того как СССР развалился, бюджет стал более ограниченный и все это редуцировалось до таких форм, что «а мы будем отбиваться наземными комплексами».

И потом, когда создали ВКС, в них включили ПВО, которые заняли подчиненное положение. Ну и я думаю, что мысль, согласно которой наземная ПВО может обеспечить безопасность своего воздушного пространства, достаточно крамольна. А если это в принципе невозможно? Впрочем, это нужно изучать действительно пристально и основательно.

— А насколько вообще целесообразно было бы возродить войска ПВО как отдельный вид войск?

— Давайте оценим обстановку. Мы видели, что наши стратегические ракетоносцы обкладываются покрышками, и к ним явно в целях защиты от ударов дронов прислоняется секция забора. Мы же понимаем, что ВКС — это очень серьезная структура. Виктор Афзалов же не просто так там руководит, а значит, наверное, были проведены какие-то исследования.

Вообще, я бы с огромным удовольствием почитал бы отчет какого-нибудь профильного НИИ именно военно-воздушных сил о том, каков процент эффективности обкладывания стратегических ракетоносцев покрышками. Хотелось бы, чтобы исследователи обосновали методологию обсчета, чтобы они посчитали количество человеко-часов, на это потраченных (можно даже деньги перевести, потому что военнослужащие жалованье получают).

Чтобы они дали процент, насколько это сократило потери, нужно ли дальше продолжать это делать, надо ли в два слоя обкладывать, может, в четыре лучше? Ну если у нас ангары не стоят для стратегических ракетоносцев, может, нужно больше обкладывать или меньше? Я бы с огромным удовольствием такое исследование почитал.

И вот это решение показывает вообще уровень организации и компетентности людей, которые рулят нашими ВКС. И поскольку эти люди рулят нашими ВКС, то это первый момент. Второй момент: для них, как для выходцев именно из ВВС в основном, ПВО занимает подчиненное положение. Соответственно, это не только гениальное руководство, но ПВО у нас еще и получает внимание по остаточному принципу.

Как следствие, я полагаю, что хуже точно не будет. Если выделить системы ПВО в отдельный вид войск и дать им бо́льшую самостоятельность в плане заказа техники, принятия организационно-штатных структур и так далее, ну, скорее всего, это даст положительный результат.

«Это такой вариант, когда бьют Иран, а нефтедобытчикам по всему миру хорошо» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Нужно вскрывать Украину как старую консервную банку»

— Хотелось бы уточнить в связи с этим, что происходит у противника. Насколько вообще сейчас вооруженным формированиям Украины хватает материально-технического имущества, а именно танков, MRAP, артиллерии, снарядов?

— По танкам у них давно дефицит, но суть в том, что в нынешнем конфликте танки — это сугубо вспомогательное средство. То есть что они есть, что их нет, большого значения не имеет. Противнику действительно бы помогло, если бы у них было больше БМП, те же Bradly, потому что это самая эффективная машина в нынешней войне. По MRAP поставки-то шли в основном не из Соединенных Штатов, а из Европы, Канады, и они, насколько можно понять, продолжаются. Другое дело, что эта техника тоже выбивается.

А ключевой момент — обеспечение дронами. И это поставлено на поток. Они, как недавно та же западная пресса писала (да, показывала, впрочем, и раньше это было известно), так вот, у них налажено производство и сборочные, прямо мастерские, прямо в жилых домах. И все это небольшие площадки для сборки. Соответственно, вот ключевой момент, который мог бы подкосить обороноспособность Украины, — это вынос их энергетики именно с уничтожением открытых распределительных устройств атомных электростанций.

До тех пор пока мы не положим, не отключим их атомные электростанции, они будут дальше у себя собирать дроны, у них по-прежнему станут работать какие-то мастерские и они будут продолжать убивать наших солдат на фронте. Поэтому нужно полностью отключать электричество, перешагнув через красные флажки, которые мы сами себе выставили, и уничтожать сначала подстанции, которые обеспечивают передачу энергии от реакторов в сеть.

Ну, а после того как они выведут реакторы в режим, значит, горячего останова, уже бить непосредственно по так называемому пару. К ядерной катастрофе это привести не должно, истерики мирового сообщества можно послать куда подальше, а Украина без электричества — это не то же самое, что Украина с электричеством.

— Ну я думаю, сейчас нам Дональд Трамп пример покажет, и мы будем апеллировать к чужому демократическому опыту…

— Что могу сказать? Ваши слова да богу в уши.

— Во время нашего прошлого разговора очень вы верно отметили, что на Украине формой социального протеста является дезертирство. Недавно вышла статистика, притом она появилась как раз с их стороны, что за первые пять месяцев этого года у них беглых почти столько же, сколько сбежало за все предыдущее время военной кампании. Вопрос такой: какие у них проблемы с личным составом?

— Проблемы у них все те же самые: никто не хочет умирать за политическую химеру, за страну-помойку, за террористический режим. Вот это ключевой момент. Украина — это государство, которое ничего не может дать своим гражданам. Единственное, что у них остается, — это использовать тех людей, которые являются бенефициарами насилия, начиная от каких-то тупорогих жлобов, которых они набрали в ТЦК, и заканчивая различными бизнесменами, которые купили себе справки, что служат в тыловых частях. Украина — это огромный мясокомбинат, который перерабатывает человеческое мясо и человеческую кровь в гешефт в форме криптовалюты. И все это выводится на Запад.

Тут интересно подумать о том, что мы могли бы сделать, чтобы усугубить их проблемы. Первое, как уже сказано, — это электричество, потому что работа военкоматов с электричеством и без — две большие разницы.

Второй момент — это целенаправленная гибридная операция по физической ликвидации их тэцэкашников, притом не на уровне вот этих жлобов, которых потом, я очень надеюсь, будут ловить и вешать, а на уровне руководителей региональных и городских военкоматов.

Третий момент — это нанесение ударов по административным зданиям, в которых это все происходит, просто для того чтобы разрушать места, в которых они могут собирать людей. Да, там какое-то количество мобилизованных погибнет, но что ж поделать, они в любом случае погибнут.

Ну и я уверен, нужно наносить удары по пограничным переходам, уничтожать погранцов. Это должна быть наша целенаправленная политика по раскрытию Украины для того, чтобы люди, которые там оказались в силу исторических событий, безумия большевиков, которые создали такую Украину и заперли миллионы русских под этой безумной «укрократией», могли оттуда сбежать — хоть тушкой, хоть чучелком. Нужно вскрывать Украину как старую консервную банку. Надо бить по периферии и по структурам, которые организуют заслон людей, и убивать тех, кто непосредственно этим руководит.