Алексей Лопатин: «Предприятия требуют от вуза, не предлагая ничего взамен!»

Завкафедрой реактивных двигателей и энергетических установок КНИТУ-КАИ Алексей Лопатин Фото: «БИЗНЕС Online»

К чему привела деградация высшей школы

Данной статьей я продолжу небольшую серию очерков о мифах в образовании. Сегодня я продолжу размышления о некоторых суждениях, которые настолько сильно укоренились в нашем обществе, что со временем приобрели силу абсолютной правды. Добавлю, что это собственное мнение, которое многие из вас могут не разделять и с ним не соглашаться.

Итак, встречайте, миф № 2: «Современные университеты не умеют сотрудничать с предприятиями-партнерами или делают это неэффективно». Никто уже не вспомнит, когда и из чьих уст вылетело это сакраментальное обвинение, но все «специалисты» абсолютно уверены в его справедливости и прибегают к этому аргументу, когда других уже нет, а обвинить вузы в чем-то все же нужно. И это ведь совершенно убойный миф, поскольку опровергнуть его практически невозможно. Другими словами, что бы после этого университеты ни говорили, все будет выглядеть нелепо — либо как оправдание, либо как вранье. В общем, все происходит как в концовке старого советского анекдота: «Все же в Большом театре что-то нужно менять». На самом деле стоит отметить, что этот второй миф только отчасти является вымыслом, т. к. частичная деградация высшей школы действительно привела к тому, что многие из вузов просто не способны решать актуальные задачи.

«Стэнфордский университет, Кембриджский университет, Левинский католический университет, Рейн-Вестфальский технический университет и MIT — лидеры в разработке технологий в области энергетики, материаловедения, компьютерных технологий, точном машиностроении, биомедицинских технологиях» Фото: Li Muzi/Xinhua / www.globallookpress.com

В чем отличие отечественных вузов от мировых центров

Итак, давайте разбираться. Начну, как всегда, с краткого экскурса в историю. Университеты, по большому счету, можно разделить на две группы. Одни являются прежде всего центрами передовых исследований и разработок, обеспечивают технологическое превосходства тем макрорегионам, где они расположены. При этом предприятия получают от них разработки и технологии уже на стадии MVP (Minimum Viable Product — минимально жизнеспособный продукт). Другие же следуют в фарватере потребностей крупных игроков национальных образовательных рынков (государство, как основной заказчик; госкорпорации; крупные промышленные и банковские группы), занимаясь традиционной подготовкой специалистов, а также, обеспечивая в рамках своих компетенций выполнение научно-исследовательских и, что случается реже, опытно-конструкторских работ.

Нетрудно догадаться, что большинство отечественных университетов примерно до середины нулевых соответствовала второму типу. Однако вливание средств в инфраструктуру и выделение грантов на приглашение ученых с мировым именем помогло некоторым, прежде всего столичным, вузам перейти в первую категорию, т. е. стать исследовательскими. К сожалению, таких вузов сейчас меньшинство.

Переместим взгляд на ведущие мировые научно-образовательные центры. Возьмем, например, Стэнфордский университет, Кембриджский университет, Левинский католический университет, Рейн-Вестфальский технический университет и MIT (Массачусетский технологический университет). Все эти университеты, находящиеся в разных странах, кроме того, что они занимают верхние строчки в большинстве международных академических предметных и институциональных рейтингах, объединяет еще одно обстоятельство — они лидеры в разработке технологий в области энергетики, материаловедения, компьютерных технологий, точном машиностроении, биомедицинских технологиях.

Именно они транслируют свои разработки в реальный сектор экономики, так как в этих университетах работают ведущие исследовательские лаборатории, совместно открытые с предприятиями, являющимися технологическими лидерами в своих отраслях. Таким образом, мы наблюдаем полный цикл развития передовых разработок, начиная от зарождения в условиях академической системы до создания технологий с последующим трансфертом в реальный сектор экономики. Здесь в рамках реальных производственных условий у предприятия уже формируется высокотехнологичный продукт с высокой добавочной стоимостью.

При этом ведущие мировые лидеры в области генерации инновационных разработок даже не пытаются придать университетам несвойственные им черты — например, сделать из вузов некие производственные площадки для реализации проектов полного цикла (от разработки до готового, пусть и мелкосерийного, но изделия). В богатой академической истории попытки реализации такого подхода на практике уже проходили много раз, и из этого никогда ничего не выходило. Превратить вуз в КБ и производство можно, но реализовать обратную трансформацию уже не получится.

По этой причине университеты нового поколения даже не пытаются удержать в орбите своего влияния малые инновационные компании. Для них важно довести продукт до стадии MVP и быстро выйти из проекта, получив свои роялти (выплаты за интеллектуальную собственность, использование инновационной инфраструктуры и т. д.). Таким образом, ведущие университеты, став генераторами высокотехнологичных стартапов, заработали себе не только репутацию, но и немалые средства в эндаумент-фонды (фонды развития). Разумеется, многие профессора таких вузов в процессе такой трансформации стали миллионерами. Но, уверен, от такой побочки не отказался бы ни один преподаватель.

Как предприятия оголяют высшую школу

К сожалению, как я указывал ранее, сегодня лишь малая группа вузов в нашей стране смогла реализовать этот уже ставший вполне обыденным для ведущих университетов путь. Как мне кажется, тут есть две основные проблемы:

• Отсутствие реальных конкурентных разработок. К сожалению, выдача наукообразия за науку является бичом наших университетов. А куда деваться, скажут многие, есть-то хочется. Тем более если такое допускается. Нас испортили, в том числе множеством «легких» грантов с не вполне четкими условиями отчетности и размытыми показателями результативности, когда за конечный продукт — научное исследование или НИР — выдается второсортный результат или вообще чужая разработка. Нас часто посещает желание заново отрыть Америку. Причем многие хотят это делать ежегодно. И ведь дошло до того, что такие случаи уже перестали порицаться в академической среде. Это значит, что мы уже близки к тому, чтобы считать эту ситуацию вполне нормальной.

Еще интереснее, когда, например, уровень детских поделок, напечатанных на обычном 3D-принтере или собранных из конструкторов типа Lego, на больших выставках и форумах представляются как инновационные разработки вузов в области очень популярной сейчас робототехники. Причем это показывают очень большим руководителям.

Все это наукообразие смешно наблюдать в репортажах наших СМИ. На ум тут же приходят знаменитые слова: «Меня обманывать не трудно, я сам обманываться рад». Шутки ради можно отметить, что если представить, что завтра у нас закроют границы с Китаем, то послезавтра значительная часть «инновационных разработок» наших вузов просто перестанет существовать. Но, как известно, в каждой шутке есть только доля шутки. И от понимания этого становится грустно.

• Неумение работать с интеллектуальной собственностью. Точнее, практически полное отсутствие компетенций в этой части. При этом главное для обозначенной выше стратегии — это умение правильно выбрать форму документа о ее защите (патент на изобретение, патент на полезную модель, ноу-хау и т. д.), а также адекватно оценить стоимость инновации. Далее необходимо создать механизм отчуждения или продажи (лицензионный договор о передаче исключительных или неисключительных прав, полная продажа) результатов интеллектуальной деятельности. К глубокому сожалению, необходимо отметить, что второй пункт зачастую является следствием первого.

Вообще, исторически сложилось так, что бо́льшая часть отечественных вузов служила прежде всего кузницей кадров, а исследовательская работа шла следом, ведь вся серьезная или, как ее называют, «Большая наука» в СССР вышла из профильных НИИ и КБ, но никак не из университетов и институтов. Видимо, из-за этого в общественном сознании укоренился подход — вузы должны обслуживать потребности предприятий и выполнять все их требования, даже если это идет вразрез с их интересами.

«Не стоит забывать, что сотрудничество — это всегда дорога с двусторонним движением. В последние годы очень часто приходится слышать со стороны предприятий-партнеров, что университеты должны сделать это, должны сделать другое, ведь им за это государство деньги платит» Фото: «БИЗНЕС Online»

Кто виноват?

Возвращаясь к основной теме статьи, справедливости ради надо отметить, что не все так плохо в связке «вуз — предприятие». Есть отличные примеры, и их множество. Но, к сожалению, даже в этой небольшой бочке меда есть ложка дегтя, которую, как это ни странно, добавляют сами предприятия. Точнее сказать, некоторое потребительское отношение со стороны реального сектора экономики к вузам. Например, университеты должны не просто готовить выпускников, но еще и обеспечивать их плавный переход на предприятия. При этом те, кто это пропагандирует, не берет в расчет фактор заработной платы. Крупные предприятия-партнеры все чаще предпочитают не заказывать НИОКР в вузах, а концентрировать все основные компетенции у себя, зачастую еще и просто переманивая специалистов, оголяя высшую школу.

Отчасти такая позиция оправдана и обусловлена уже обозначенной выше проблемой, а именно — отсутствием во многих университетах — конкурентах разработок, а иногда и элементарного исследовательского потенциала. Фактически некоторые вузы уже, скажем так, частично умерли, у них практически полностью отсутствует исследовательская составляющая (причем у некоторых ее и не было), а их преподаватели просто пересказывают студентам умные книги. Кроме того, существует зачастую вполне обоснованное недоверие со стороны реального сектора экономики: а сможет ли вуз выполнить качественно и в срок те обязательства, которые на себя берет? На самом деле и в этой ситуации тоже все не так однозначно.

В то же время, как и всегда, имеется другая сторона медали. Концентрация интеллектуальных ресурсов у себя, а также стратегия создания на своих площадках систем замкнутого цикла, начиная с разработки и проектирования и заканчивая производством, ставит большой вопрос на перспективах развития вузов как центров прикладных разработок. Существующее, зачастую объективное недоверие со стороны предприятий университеты должны преодолевать, доказывая свою дееспособность реальными проектами. Но предприятиям, в свою очередь, важно и нужно тратить на университеты не только материальные ресурсы, но и время своих сотрудников, иначе через пару лет мы все получим обескровленные и пустые стены вместо высшей школы.

При этом мечты некоторых генералов от промышленности создать свою замкнутую систему, включающую в себя подготовку специалистов, просто невыполнимы. Уверен в недальновидности и стратегической ошибочности такого подхода. В любом случае все проблемы замкнутся на образовании. И опять во всем будут винить только вузы. При этом, как известно, «из ничего бывают только неприятности».

В завершение статьи я хотел бы отметить, что в случае мифа № 2, по моему мнению, явно проглядывается наличие обоюдных проблем как со стороны предприятий, так и со стороны вузов. И это не только банальные сложности с коммуникацией. Не стоит забывать, что сотрудничество — это всегда дорога с двусторонним движением. В последние годы очень часто приходится слышать со стороны предприятий-партнеров, что университеты должны сделать это, должны сделать другое, ведь им за это государство деньги платит.

В ответ хочется возразить: а почему наши партнеры отказывают высшей школе в субъектности? Ведь мы все находимся в рыночных условиях. У предприятий своя продукция, которая зачастую продается очень недешево, а у университетов своя — это выпускники. Выпускники бывают разного качества, как, например, и наши автомобили. Никто же с этим не спорит. Если этот продукт все же востребован, значит, за него нужно бороться, в том числе с помощью финансовых инструментов. И, к сожалению, пока предприятия будут требовать от вузов многое, давая при этом взамен очень малое, разлом непонимания будет расширяться, и мы все чаще будем слышать обвинение в адрес университетов.