Алексей Живов: «Будем учить сбивать дроны из охотничьих ружей 12-го калибра»

«Были большие надежды на покровское направление после того, как были освобождены города Селидово и Курахово, и вот мы подошли к Покровску» Фото: © Станислав Красильников, РИА «Новости»

Об ударе по Сумам: «Некрологи только начинаются»

— Алексей Алексеевич, какова ваша оценка состояния линии фронта на текущий момент?

— За последнее время линия фронта не сильно изменилась. Единственное, что могу отметить, — курское направление. В результате серии успешных операций, в том числе операции «Поток», противник был отброшен с оккупированной части Курской области, которую он же и оккупировал больше чем полгода назад. Сброшен в Сумскую область. Противник уходил с большими потерями. Во всех смыслах эта операция для нас успешная.

Это первая серьезная успешная операция за последние месяцы. На остальных участках фронта идет продвижение, но оно весьма небольшое. Да, оно очень тяжелое, мы потихоньку двигаемся вперед.

Были большие надежды на покровское направление после того, как были освобождены города Селидово и Курахово, и вот мы подошли к Покровску. Тут важно понимать, что Покровск — это важнейший военно-транспортный узел противника. Однако, как сами можете видеть, последние месяцы мы застряли там в позиционных боях. Видимо, темпы наступления спали по различным причинам. Сейчас мы пытаемся охватить данный район с нескольких сторон. Идут бои по охвату Покровской агломерации.

На часов-ярском — бахмутском направлении фронт практически не двигается. Последние успехи были достигнуты бригадой «Эспаньола», которая наконец-то смогла занять микрорайон «Северный» в Часовом Яре. Там сейчас находятся подразделения нашей армии. Мы это удерживаем, но продвигаться вперед не удается просто потому, что там мощный укрепрайон, у противника большое количество войск и качественно используемые дроны.

Мы потихоньку наступаем, но пока очень и очень медленно. Одновременно с этим я бы отметил резкий рост эффективности применения ракет и беспилотников стратегического назначения — я имею в виду крылатые и баллистические ракеты «Искандер», Х-101, а также новейшие модификации БПЛА «Герань-2», которые теперь умудряются маневрировать даже перед средствами ПВО.

Если вы помните, первые модификации «Гераней» летали статично. Просто летели к цели по заданной траектории, не меняя маршрута. Текущая же модификация может себе позволить маневрировать, уходить и так далее. Здесь произошел значительный рост возможностей атак по тыловым районам.

Пока можно сказать, что сейчас стратегическое противостояние примерно на тех же линиях боевого соприкосновения, что и полгода назад, за исключением Курской области, где была проведена успешная операция.

— На прошлой неделе был нанесен удар по городу Сумы, а именно — по месту скопления украинских боевиков. На ваш взгляд, насколько это было эффективно?

— Пока еще неизвестно, некрологи только начинаются, а значит, узнавать мы будем постепенно о том, кто там был уничтожен. Но среди уничтоженных, это уже точно известно, есть командир реактивной артиллерии ВСУ. Это те войска, которые применяли системы HIMARS по Белгороду, жилым домам, торговым центрам, уничтожали гражданских, в том числе маленьких детей. Они же наносили удары по Курску и различным подразделениям нашей армии, по гражданским объектам.

Как было сказано в Евангелии: «Поражу пастыря, и рассеются овцы стада». Нам необходимо и нужно обязательно уничтожать эффективных офицеров противника просто потому, что обычно эффективность каждого конкретного подразделения держится на квалифицированном офицере. Если мы уничтожаем квалифицированных офицеров — значит, эффективность их боевых подразделений, в том числе ударов РСЗО HIMARS, ракет ATACMS, падает. Так что тут все сделали правильно.

Кроме того, противник пытается оперировать какими-то гуманистическими моделями в связи с наличием сопутствующих жертв во время удара. Скажу так: эти сопутствующие жертвы — вина их, она находится полностью на губернаторе Сумской области, который их туда умышленно притащил. Ну и после того, что мы видели в Курской области, когда там были запытаны, замучены, расстреляны женщины, дети и старики просто в невероятных количествах (речь ведь идет где-то о тысяче жертв), после этого воззвания к гуманистическим моделям по отношению к России работать не будут.

— Когда противник летом 2024-го ударил ракетой по пляжу в Севастополе, тогда Подоляк сказал: «В Крыму мирных целей нет, там все театр военных действий».

— Именно так. Скажу больше: я сам последние годы проживаю в Крыму, отчего знаю ситуацию несколько ближе. Во время этого ракетного удара на пляже были мои знакомые, чуть не погибли в результате этого удара. Были они там с детьми. Шрапнелью тогда накрыло пляж и всю прилегающую инфраструктуру. Извинений они тогда не принесли, просто сказали, что все, кто находится в Крыму, — законные цели. Но раз так, то и с нас тоже взятки гладки.

— Любопытный момент: депутат Рады Марьяна Безуглая отписалась, что это было награждение 117-й бригады ТРО, а Сергей Лавров вообще отметил, что там было сборище наемников и натовских инструкторов вместе с украинскими подчиненными. Насколько в целом наша разведка умеет выявлять такие встречи?

— На вопрос, откуда узнала разведка, не отвечу, но скажу, что наша разведка работает все лучше. Откуда она это узнает — вопрос ее профессиональной деятельности. В ее задачу входит ослабить противника, получить для нас необходимую информацию.

Есть у нас и штатная, стандартная разведка, есть отдельные подразделения. Например, у нас в «Эспаньоле» есть отдельное разведывательное подразделение, там занимаются в том числе деаноном офицеров ВСУ, перехватом различной информации, глубинной разведкой. Все это делается в содружестве с другими структурами. Все, что могу сказать: работа идет, эффективность этой работы растет.

«Противник хорошо окопан, и этим укреплениям реально много лет, много залито бетоном»

— Участок между, условно, Часовом Яром и восточным флангом Красноармейского фронта: там наши части, судя по карте, начали занимать часть «кармана», северная граница которого проходит по реке Бычок. При этом активно идет сражение в Дзержинске, где противник ранее сумел отбить ряд районов, однако на текущий момент опять откатился. Насколько данный участок вообще важен в общей конфигурации фронта?

— Все участки вокруг Донецка важны. Эти агломерации, спутники Донецка, важны вообще все. Именно они блокируют часть дорог, город по-прежнему находится в зоне досягаемости как минимум РСЗО противника. Всю эту жилую застройку, всю агломерацию вокруг Донецка необходимо освобождать, потому что идут постоянные обстрелы, в том числе Горловки. Под огневым контролем находятся трассы Горловка — Бахмут, Донецк — Ясиноватая — Горловка. Вот эти все важные артерии для логистики и снабжения — под огневым контролем противника.

Из-за того, что там везде перепады высот, терриконы и городская застройка, вести штурмовые действия очень тяжело. Кроме того, там противник хорошо окопан, и этим укреплениям реально много лет, много залито бетоном. У них там буквально подземные города — как их называют на сленге, «муравейники». Скажем, под Часовом Яром такой был. Все это штурмовать очень и очень сложно.

Как следствие, любое продвижение, любой прорыв, любой успех, даже тактического характера, имеет важное значение. Это в целом об освобождении Донецкой агломерации. Когда им там не за что будет цепляться, они будут вынуждены серьезно откатиться назад на более дальние оборонительные рубежи, на расстояние 20–30 километров.

Пока они цепляются за окраины Часова Яра, за окраины Торецка и могут угрожать нашей военной логистике. Как следствие, с нашей стороны там любое продвижение важно и значимо.

— Бытует мнение, что противнику категорически не хватает личного состава. Насколько это верно?

— На мой взгляд, на данном этапе проблем с личным составом, которые бы мешали им успешно продолжать оборонительные действия на различных участках фронта, просто нет.

Проблемы с личным составом будут в перспективе. Мы уже [ведем боевые действия] четвертый год, уже пора бы запомнить систему подготовки и ввода в бой украинских подразделений. Сначала отлавливают несчастных на улицах городов, «бусифицируют», потом их вывозят в Европу, там либо формируют новые бригады и корпуса, либо туда выводятся разбитые ранее бригады и корпуса недоукомплектованные, и идет переподготовка по последним стандартам НАТО.

По сути, мы имеем дело с полноценными натовскими бригадами с соответствующими системами управления, ведения боя, а также техникой. И вот после этого в каком-то определенном календарном порядке они сызнова вводятся в бой. Никто там не выдергивает военнослужащих, никто не выдергивает «мобиков» сразу на передний край. Там система подготовки личного состава завязана примерно на цикл полного года.

И вот если сейчас они заговорили о необходимости тотальной мобилизации — значит, речь идет о том, что летом 2025 года у них могут начаться проблемы с кадрами, не раньше. Но в связи с тем, что активных штурмовых действий, в которых требуется большое количество личного состава, Украина практически не ведет, а в основном обороняется, для обороны большого личного состава не требуется — нужно грамотно организовывать линию обороны.

Благодаря тому, что появились дроны всех типов, спутниковая связь, цифровые системы управления боем, а также наличие у противника артиллерии западного образца, способной бить на расстояние до 50 километров, линию обороны можно организовывать с меньшим личным составом. Им не нужно сажать в окопы десятки тысяч человек — это сейчас вовсе не так работает.

«За последний год дроны начали постоянно перемещаться по частотам» Фото: © Mykhaylo Palinchak / Keystone Press Agency / www.globallookpress.com

«Управление боевым дроном с компьютера мышкой — ноу-хау, которое мы разработали»

— В марте в военно-медицинском журнале вышла статья, в которой утверждалось, что 75 процентов урона приходится на ударные дроны. Насколько это верная статистика?

— Данная статистика подтверждается полностью. Украинская сторона называла число 80 процентов. И с той, и с нашей стороны есть подтверждение этого числа, а по сути получается, что четыре из пяти раненых получают травмы в результате атаки дронов различного типа.

Это могут быть FPV-дроны, сбросы с коптера, дистанционные минирования. В любом случае дроны сейчас определяют содержание войны на всех участках фронта.

— Насколько возросла эффективность за последний год?

— За последний год очень много технологий подъехало на фронт, а также практика применений. Допустим, научились использовать FPV-дроны на большие расстояния благодаря новейшим дрон-носителям — это могут быть дроны самолетного типа, могут быть гексакоптеры. Они же выступают в качестве системы ретрансляции сигнала. В результате можно наносить удар дроном на глубину 30–40 километров.

Допустим, там, где я в 2023 году свободно перемещался по прифронтовым дорогам Запорожской области, сейчас уже периодически появляются дроны противника на расстоянии 30–40 километров от фронта. Соответственно, логистика находится вне безопасности.

Свидетельство этому уже выкладывалось в наших телеграм-каналах: дроны, например, летают далеко за Васильевкой (населенный пункт Запорожской области, находящийся на берегу Днепра, на расстоянии 10 км от текущей линии фронта — прим. ред.) на трассе Васильевка — Мелитополь. Это все осложняет боевую работу и требует больше осторожности и каких-то противодронных средств.

И вкупе с тем за последний год дроны начали постоянно перемещаться по частотам. Если год назад все в основном летали на частоте управления 800–900 мегагерц с частотой видеосвязи 5,8 гигагерц, то под эти частоты создавались РЭБ, компактные, ставились на машины, например. А вот за этот год дроны стали летать на частотах 300, 400, 500, 600 мегагерц, есть те, которые летают на частоте 1,1 тысячи мегагерц. Кроме того, появились дроны на оптоволокне, которые вообще РЭБ не сбиваются.

Потребовалось перестраивать стратегию защиты от дронов. Если раньше мы могли просто прикрыться 50-ваттной РЭБ, то теперь этого недостаточно, потому что нельзя эффективно закрыть весь диапазон от 200 мегагерц до 6 тысяч мегагерц. Это будет здоровущий прибор с кучей антенн, а там ведь на разные частоты нужно разные антенны подбирать. Он не будет компактным, не уместится ни в какой приемлемый форм-фактор.

Я еще в 2023 году об этом задумывался. В конечном итоге РЭБ перестала быть эффективным, перестала показывать высокие значения. В итоге приходится возвращаться к практике сбивания дронов при помощи автомата Калашникова или охотничьих ружей различных модификаций.

Мы в «Эспаньоле» планируем открыть целую школу подготовки дроноборцев. Конкретно будем учить сбивать дроны из охотничьих ружей 12-го калибра. Сам участвовал в таких занятиях, скажу так: даже день стрелковой подготовки на соответствующем полигоне при наличии патронов, тарелочек и инструкторов резко меняет понимание того, как бороться с дроном.

Если раньше военнослужащий в истерике убегал от него, то теперь он может оказать ему сопротивление, если у него есть с собой ружье, например полуавтоматическая «Сайга».

Так что с дронами все изменилось, просто все. И технические средства, боеприпасы стали мощнее, дроны летают намного дальше, эффективность средств РЭБ упала, появились дроны, способные сбрасывать большие снаряды. По степени воздействия некоторые дроны стали равны малым ракетам. Все это осложняет тактику применения, защиты от дронов, а кроме того, требует от наших войсковых соединений постоянно учиться.

После Великой Отечественной войны до 2022 года война особенно не менялась, все было одно и то же у всех, все воевали по канонам, заложенным тогда. Сейчас же вся военная математика, тактика, которая была заложена, — движение колоннами, развертывание, наступление танковыми подразделениями, мотострелковыми подразделениями — в эпоху дронов не работает. Приходится буквально на ходу изобретать новые принципы и подходы к боевым действиям. К штурмовым действиям тоже совершенно другой подход. Технический прогресс движется очень быстро, и прямо на наших глазах происходит создание новых систем, которые способны преодолевать любые преграды.

В частности, на этой неделе вышел материал, который показывает, что впервые в истории была реализована система управления боевым дроном с компьютера мышкой! Вы можете, имея определенную специальную программу, развернуть обычный ноутбук с мышкой в любой точке мира и ударить дроном, который будет находиться на линии боевого соприкосновения, просто используя эти материалы. Вот такие вещи уже есть. Ноу-хау, которое мы разработали.

Оператором дрона теперь может стать кто угодно: хоть школьник, хоть домохозяйка, хоть бизнесмен из Москвы, если у него есть соответствующие системы управления. Разумеется, если этот дрон на линии боевого соприкосновения выставит техник, то теперь управление возможно откуда угодно.

«Танки выжигаются совершенно спокойно с дронов. Да, различные системы ПТУР потеряли в своей эффективности очень» Фото: © Станислав Красильников, РИА «Новости»

— Если я правильно понимаю, то дроны стали заменой ПТУР. В начале СВО у противника были популярны NLAW и Javelin, а теперь это место заняли дроны. Насколько это верно?

— Фактически на 100 процентов верно. Применение ПТУР кратно упало, а также упала потребность в них после того, как появились дроны. Ты ПТУР поди еще поуправляй — там скорость ракеты колоссальная, кроме того, он всегда привязан к определенному горизонту, тоннелю работы. А дроном вы можете оперировать свободно: можете облететь боевую машину с любой стороны, можете зайти на атаку с любой стороны.

У дрона ведь спокойно вешается та же самая боевая часть, те же самые кумулятивы. Кроме того, боевая дальность ПТУР составляет до 4 километров. На этой дистанции дроном можно пользоваться без специальных антенн, без каких-то «выносов», усилителей, просто «в пульт» его пустить и спокойно поразить противника, что, допустим, опытные бойцы «Эспаньолы» делали еще в 2023 году.

Танки выжигаются совершенно спокойно с дронов. Да, различные системы ПТУР потеряли в своей эффективности очень.

Какое-то время был момент: в начале 2024 года операторы дронов с операторами ПТУР конкурировали между собой. Был выдающийся ПТУРщик, который показал себя в 2023-м, когда противник пытался на Запорожье наступать. Одновременно работали ПТУРщики, очень опытные, потом он получил Героя России из рук президента, и дроноводы работали. И вот при появлении танка Leopard или Abrams наперебой выпускали снаряды. Было такое соревнование: кто быстрее поразит противника. В итоге дроны победили ПТУРы по эффективности.

— Помню, летом 2023-го была очень толковая шутка, когда стали премии давать за уничтоженные западные танки: «Кто победит — железный американский гроб или два красноглазых мужика, которым надо погасить ипотеку?..»

— Было такое. Впрочем, справедливости ради, сейчас техника определяет. Умный победил сильного. Вот теперь уже на 100 процентов. Вы можете иметь у себя в расположении абсолютно подготовленный, натасканный, суперспортивный, тактикульный спецназ, подготовленных мужчин, которые умрут в атаке от каких-то непонятных, кривых, косых операторов дронов. Утрирую, конечно, но мысль в том, что физическая подготовка бойца ушла на второй план.

При появлении эффективного массового управления и применения дронов умные победили сильных — это теперь навсегда, тут ничего не изменится.

«При появлении эффективных массовых управления и применения дронов умные победили сильных, это теперь навсегда, тут ничего не изменится» Фото: © Константин Михальчевский, РИА «Новости»

«Дьявол в деталях»

— Наши дроны. Что у нас появилось интересного?

— А у нас очень динамично развивается индустрия дронов. Единственное, скажем так, есть проблемы с правильным перетоком инвестиций в дрон-тему, поэтому не всегда квалифицированные новые производители могут добиться получения грантов на развитие производства и своей работы. Заказчиков мало, а попасть к ним сложно. И эта проблема до сих пор в полной мере не решена. Но даже несмотря на это, уже сейчас производители дронов в России показывают эффективность, очень широкую номенклатуру.

Есть дешевые дроны для массового производства, есть дроны, способные летать на большую дистанцию, в них закладываются другие качества. Мы имеем два серийных производителя дронов на оптоволоконной тяге, они представлены на фронте — это дроны «КВН», дрон «Гроза-Леска», уже работают на ЛБС; КВН, впрочем, более обширно представлен.

Есть дальнобойные, высокоточные дроны, где учтены все нюансы боевого применения, например, дроны «Овод». Разработчик дронов «Овод» — сам ветеран боевых действий, участвовал в специальной военной операции и исходит из своего опыта применения дронов на линии боевого соприкосновения, а это очень важно. Он дорабатывает их постоянно, дополняет большим количеством деталей, которые умному, но никогда не бывшему на СВО человеку неочевидны.

Поговорка «дьявол [кроется] в деталях» верна на 100 процентов. Каждая деталь на фронте определяет скорость запуска и эффективность применения, а значит, и жизнь бойца. Поэтому те российские производители, которые имеют своих военных амбассадоров, представителей на фронте, регулярно собирают обратную связь и дорабатывают дроны, — все преуспевают.

Проектов много. Скажем, мы сотрудничали с производителями «Бумеранг», «Аляска», «Алеша» — к нам привозили на испытания и другие дрон-средства, в частности дрон «Заноза», который по своим технико-тактическим характеристикам способен утащить до 22 килограммов.

Дронов, в общем, много стало, но их по-прежнему меньше, чем надо, примерно в 2–3 раза. И есть вопросы к качеству. Но в целом мы очень динамично развиваемся в этой отрасли, у нас есть хороший задел по дрону-разведчику. У нас неплохие, пусть и сыроватые, решения по ударным дронам самолетного типа дальностью до 40–50 километров — мы тоже у себя в «Эспаньоле» испытывали различную номенклатуру.

Скажем, всем известен «Ланцет», но это средство весьма дорогое, попадающее только в руки специальных подразделений, а желающих воевать аналогичными средствами много. Скажем, появился дрон «Привет», разрабатывается дрон «Сирин», появился дрон «Скальпель» и еще целый ряд различных ударных дронов самолетного типа. Но, подчеркну, их пока еще маловато, да и сыроваты они.

У нас пока плохо развита школа, у нас тут не то чтобы провал, но могли бы динамичнее развиваться. А также у нас пока, к сожалению, особо похвастаться нечем по агродронам. Модификации, модели есть, но массового применения, как противник применяет «Бабу-ягу», скажем, у нас пока нет — эта отрасль пока не развита.

Зато, еще раз подчеркну, у нас большие успехи в применении стратегических дронов типа «Герань-2». Это продукт массовый, эффективный, регулярно наносящий противнику поражение.

— За которое количество времени конкретная модификация конкретного дрона конкретной модели устаревает?

— Полгода. За полгода все меняется. Спустя этот срок находится средство борьбы, появляется оружие — уже надо что-то дорабатывать, что-то менять.

— Дроны на оптоволокне. Впервые услышал о них где-то в конце 2023 — начале 2024 года. Тогда многие эксперты говорили, что это не мейнстрим, а андеграунд. На текущий момент как изменилась ситуация с ними?

— Оптоволоконный дрон стал на фронте «царем». «Царем дронов». Потому что дальность у него уже около 25 километров, подавление средствами РЭБ невозможно, дроны таскают с собой те же самые снаряды до 3–5 килограммов и являются таким скальпелем, высокоточным оружием. В «Эспаньоле», как говорил, мы регулярно применяем дроны КВН, поражено не менее четырех единиц техники, несколько блиндажей противника, РЭБ-установки.

Допустим, они разворачивают достаточно дорогой РЭБ, маскируют его. Мы этот участок исследуем, спокойно прилетаем туда на КВН, потому что ему абсолютно наплевать на РЭБ-установки любой мощности. И вот у них нет РЭБа — и можно летать на обычных дронах.

Поэтому оптоволоконные дроны сейчас изменили подходы к защите от дронов, сильно ее убавив, о чем я ранее говорил. Теперь приходится постоянно уметь сбивать дроны, как охотники умеют попадать в птиц. В противном случае вы не будете защищены. Оптоволоконные дроны оказывают очень серьезное влияние на линию боевого соприкосновения.

Если вы следили, их применение в Курской области было максимально эффективным. Они сожгли десятки и сотни единиц вражеской бронетехники, от бронетранспортеров до танков Abrams. Оптоволоконные дроны развиваются очень динамично. Это верхушка пищевой цепочки, это сегодня суперхищник.

— Дроны ПВО. Насколько они эффективны?

— Признать надо, что эффективны. У нас на фронте был период, наверное, это теперь уже не секрет (об этом точно писали в каналах), какое-то время назад противник начал массово применять дроны-перехватчики. Он применял их в комплексе со специальными РЭР-установками американского производства и резко понизил эффективность нашего наблюдения на линии боевого управления, сбив большое количество наших разведчиков.

Сейчас с этим научились бороться. Мы поставили компактные РЭБ на борта дронов, поставили специальные наблюдательные камеры, детекторы дронов прямо на борт, чтобы оператор дрона «Суперкам» или «Орлан» мог своевременно узнать, что к нему летит дрон-перехватчик, и сманеврировать. Если самолет-разведчик начинает маневрировать, то попасть в него практически невозможно. Это может сделать только человек с абсолютно неординарными способностями управления разве что.

Видел ролик недавно нашей бригады — попытка перехвата нашего барражирующего боеприпаса самолетного типа дроном-перехватчиком. Безуспешно. Но сам факт того, что они это регулярно делают и каких-то результатов добиваются, — это тоже факт. Но это не просто дроны-перехватчики, а целая система. Во-первых, конкретных дронов-перехватчиков очень много — вылетает десяток, один попадает. Во-вторых, дело в эффективной радиоразведке, которую развернули партнеры по НАТО и Израиль.

У нас сейчас одномоментно тестируется (уже близко к серийному производству) сразу три типа дрона-перехватчика ракетного типа. Это все тот же FPV-дрон, но выглядит как ракета. Посмотрим, как они себя покажут на линии боевого соприкосновения, пока это главное.