Ильдар Баязитов: «Мое убеждение — благотворительные фонды, кроме своей очевидной функции по сбору средств и прямой помощи нуждающимся, в первую очередь призваны если не формировать, то оказывать влияние на общественное сознание в преодолении проблемных стереотипов» Илдар Баязитов: «Мое убеждение — благотворительные фонды, кроме своей очевидной функции по сбору средств и прямой помощи нуждающимся, в первую очередь призваны если не формировать, то оказывать влияние на общественное сознание в преодолении проблемных стереотипов»

В Казани есть этика обращения с инвалидами

— Илдар Рафкатович, благотворительный фонд «Ярдам» известен своей работой с незрячими инвалидами. Но вместе с тем он активно занимается пансионатами для детей, духовностью осужденных. Если с детьми еще можно понять относительную «смежность» направлений, то сфера УФСИН — принципиально другое. Чем вы руководствуетесь, выбирая направления деятельности?

— Сказать честно, тут выбирать не приходится — Всевышний Аллах сам указывает на те или иные области, в которых есть необходимость приложить усилия. Постепенно, шаг за шагом, спустя двадцать лет мы пришли к стабильной системе социальной реабилитации не только незрячих, но и инвалидов практически всех категорий.

В самой философии нашего благотворительного фонда лежит понимание необходимости развития, расширения благотворительной деятельности. Так, со временем, чувствуя необходимость, мы занялись вопросом создания пансионата для детей. Для нас это было тоже открытием и как бы тоже не очень вязалось с работой с инвалидами. Это было продиктовано временем и все больше приобретает свою актуальность: на очереди открытие как минимум двух новых пансионатов для мальчиков и девочек в районах республики. Так и с осужденными — это вызов времени.

Мое убеждение — благотворительные фонды, кроме своей очевидной функции по сбору средств и прямой помощи нуждающимся, в первую очередь призваны если не формировать, то оказывать влияние на общественное сознание в преодолении проблемных стереотипов.

— Это на самом деле возможно?

— Далеко за примером ходить не надо — 20 лет назад надо мной смеялись, когда я говорил о необходимости работы с незрячими. Хотя сегодня я понимаю, что тогда было время такое: мы отходили от «лихих 90-х», о каких инвалидах тогда могла идти речь! Но я рад, что мы преодолели эти пороки, и на сегодня, по крайней мере в Казани, есть определенная этика обращения с инвалидами. Понимаете, мы все хотим жить в цивилизованном мире, где не плюют и не мусорят в общественных местах, где не вырывают цветы в парке, можно отпустить ребенка одного на улицу, одним словом, где комфортно и хорошо. Но эта атмосфера начинается с нас самих. Она кроется в таких общественных пороках.

«В пробации я вижу перспективную точку роста общественно-государственного партнерства. Я уверен, общими усилиями мы сможем в буквальном смысле спасти множество реальных судеб»

Давать не надежду на светлое будущее, а реальный сценарий успеха

— Отношение к заключенным — вопрос из этой же серии?

— Абсолютно точно. Реальность такова, что люди не горят желанием иметь что-то общее с бывшими заключенными. Это надо принять как объективный факт. Здесь и заслуга СМИ в том числе. Под этим влиянием люди думают, что каждый вышедший из исправительной колонии — это маргинал с последней стадией туберкулеза и ничего не умеет, кроме как грабить и убивать.

Надо понимать, что бывшие осужденные — это не инопланетяне. Это наши с вами сограждане, которые вчера только были в нашем окружении. В большинстве своем это обычные люди, они работают, осваивают профессии, играют в футбол и тому подобное. Ничего сверхъестественного. Они такие же мы.

Однако за разросшимися в обществе коллективными фобиями мы не замечаем некоторых нюансов вопроса пробации. Помимо проблем рецидива и безопасности, важно осознавать — это люди трудоспособного возраста. Они работают, и, более того, они воюют — защищают Родину. В условиях острого кадрового дефицита этот нюанс кажется весьма весомым. Альтернативное решение этого вопроса лежит в миграционной сфере, что в свою очередь тоже влечет за собой свои издержки.

«Для меня это наглядный пример, как должна работать пробация, какие проблемы она решает в длительной перспективе, на поколения вперед» «Для меня это наглядный пример, как должна работать пробация, какие проблемы она решает в длительной перспективе, на поколения вперед»

— Пробация — явление достаточно новое. Каким смыслом оно наполнено для вас?

— В пробации я вижу перспективную точку роста общественно-государственного партнерства. Я уверен, общими усилиями мы сможем в буквальном смысле спасти множество реальных судеб. Расскажу вам реальный случай из далекого 2007 года, когда слов «пробация» и «ресоциализация» мы еще не знали. К нам обратилась многодетная семья, где муж был приговорен к уголовному наказанию. Ситуация была весьма критична: детей практически забрали органы опеки в детский дом из-за отсутствия жилья и средств к существованию. Мы не смогли пройти мимо: собрали возможности и приобрели этой семье дом в сельской местности. Прошло время, вернулся муж, семья восстановилась во всех смыслах. Интересно другое — сегодня дети из этой семьи устроены, обзавелись уже своими семьями. Более того, один из сыновей заключил контракт с министерством обороны и ушел защищать Родину, а второй проходит срочную службу! У этих детей были все шансы попасть в неблагополучную среду, но в итоге они стали добросовестными гражданами своей страны. Для меня это наглядный пример, как должна работать пробация, какие проблемы она решает в длительной перспективе, на поколения вперед.

— Как можно масштабировать эти истории с благополучным концом?

— Переходя к практике, я вижу построение системы постпенитенциарной системы пробации, где важен даже не столько контроль, сколько опека людей, имеющих желание, стремящихся к возвращению в социум. Пусть это будет центр, кампус, предприятие, куда человек приходит, обрастает новыми навыками, социальными связями, может быть, даже семьей и идет дальше в свободное «плавание». Это ни в коем случае не богадельня, куда приходят доживать свой век. Здесь человек должен получить не надежду на светлое будущее, а вполне отчетливый, реальный сценарий своего собственного становления, успеха. Тем более что это не утопические грезы, а реальные факты, которые происходят на наших глазах. Я сужу по своему опыту — в нашем фонде работают осужденные, сменившие вид наказания на исправительные работы. Люди раскрываются, начинают новую жизнь. Вы увидите их на улице и никогда не скажете, что этот человек имеет «темное прошлое».

«Своих прихожан мы видим. И на основе могу утверждать, что востребованность, безусловно, есть»

Видим немало тех, кто хочет вернуться к нормальной жизни

— Как вы оцениваете востребованность пробации в местах лишения свободы?

— По линии духовного служения я часто объезжаю колонии Татарстана, вижу, беседую с заключенными. Кроме того, у нас есть определенное коллективное совместное видение с имамами, которые работают в исправительных учреждениях. Своих прихожан мы видим. И на основе могу утверждать, что востребованность, безусловно, есть. Не секрет, что есть определенная прослойка людей, посвятивших свою жизнь некому жизненному укладу, который приемлем лишь только внутри исправительных учреждений. Выходя в социум, они не находят себе места и фактически стремятся вернуться обратно туда. Именно они, скажем так, не вызывают доверия у обывателя. Но уверяю вас, такие люди никогда не пойдут в пробацию, просто потому что это противоречит их собственным убеждениям. Мы же работаем лишь с теми, кто хочет вернуться к нормальной человеческой жизни. А таких немало!

«По линии духовного служения я часто объезжаю колонии Татарстана, вижу, беседую с заключенными» «По линии духовного служения я часто объезжаю колонии Татарстана, вижу, беседую с заключенными»

— В последнее время пробация стала неким трендом, о ней много пишут, снимают сюжеты. Как по-вашему, это больше мешает или помогает делу?

— Пробация — это не просто тренд, это фактическое «госзадание»: соответствующий закон был подписан президентом страны еще в 2023 году (федеральный закон от 6 февраля 2023 года №10-ФЗ «О пробации в Российской Федерации» — прим. ред.). Честно говоря, побольше бы таких трендов! В данном случае это не тренд, а давно назревшая необходимость. Доносить обществу суть этого явления, безусловно, нужно. Но это должна быть профессиональная работа с точки зрения журналистики, а не публикация досужих сплетен и слухов. Особенно сегодня, когда словосочетание «информационный фронт» имеет чуть ли не прямое значение в части слова «фронт».

Не так давно мы сами с этим столкнулись: в погоне за сенсацией представители журналистского цеха немного поторопились, записав всех 600 осужденных, получающих духовное воспитание в исправительных колониях у нас в Татарстане, в обитателей помещений старого сельского детского садика, рассчитанного на 50 человек в лучшем случае. Подобного рода «перегибы» как раз таки препятствуют делу.

Говоря о трендах в широком смысле, я убежден, что на сегодняшний день у нас как у верующих, (неважно, христиан или мусульман), как у граждан своей страны большой пласт работ, где мы можем снискать довольство Всевышнего и одновременно принести большую пользу окружающим. Пусть это будет работа с заключенными, инвалидами, мигрантами, участниками СВО или их семьями. Тренд на добро актуален всегда!