«Если смотреть глобально, то миссия Иннополиса в 2024 году — это технологический суверенитет страны. Все остальное — инструменты», — говорит Роман Шайхутдинов, вице-премьер РТ, курирующий развитие проекта. В данную формулу укладывается и проект по микроэлектронике, и задача университета робототехнически прокачать российскую промышленность, и даже апгрейд математического школьного образования. О том, что в Иннополисе делал саудовский принц, для чего вузу открывать лабораторию в Китае и почему биткоин становится реальной альтернативой золоту, а одна из главных проблем России — производительность труда, Шайхутдинов рассказал в традиционном интервью «БИЗНЕС Online» ко Дню IT-города.
Роман Шайхутдинов: «Почему к нам приезжают? Да потому что город развивается и дает развиваться»
Иннополису 12 лет
В это воскресенье, 9 июня, будет ровно 12 лет с момента, как председатель правительства Дмитрий Медведев и тогда президент РТ Рустам Минниханов (сейчас он раис Татарстана) заложили в основание Иннополиса капсулу с посланием будущим горожанам. Проект тогда мало кем воспринимался как самостоятельная сущность: было много шуток про IT-деревню, а на официальном портале федерального правительства использовалась максимально обтекаемая формулировка «инновационный проект „Иннополис-Казань“». Но прошло время, университет, который неожиданно для всех стал градообразующим предприятием, начал попадать во всевозможные рейтинги по качеству обучения, резиденты особой зоны генерировали многомиллиардную выручку, а город заговорил о собственной идентичности и готовится принимать цифровых министров стран БРИКС.
«Почему к нам приезжают? Да потому что город развивается и дает развиваться», — без тени сомнения говорит курирующий Иннополис вице-премьер Роман Шайхутдинов. Традиционное интервью с ним, приуроченное ко Дню города, проходило в его кабинете на 7-м этаже технопарка им. Попова. За панорамными окнами близко-близко к стеклу величественно летали большие хищные птицы, внизу черными блестящими жуками аккуратно ползали свежевыпущенные беспилотники Сбера — это был их второй день на дорогах Иннополиса. Вице-премьер был в хорошем настроении: он только что попрощался с саудовским принцем Турки бен Фейсалом Аль Саудом, в прошлом руководителем службы внешней разведки и послом Саудовской Аравии в США и Великобритании, который часть своего двухдневного визита в Татарстан посвятил Иннополису.
Принц Турки бен Фейсал Аль Сауд
«Есть новые инвесторы с крупными проектами, большие планы по строительству»
— Роман Александрович, какое впечатление произвел на вас саудовский принц? Почему его заинтересовал Иннополис?
— У нас задача — познакомить всех с нашей страной, ее успешными проектами, стать друзьями, а в дальнейшем, возможно, и партнерами. Принц Турки бен Фейсал Аль Сауд — очень умный человек. Он прилетел в Иннополис из Болгара, там изучил истоки, здесь увидел наши новейшие технологии. Оказалось, что у нас есть прямые связи с наукой и бизнесом Саудовской Аравии. Например, с Университетом Иннополис сотрудничает King Abdullah University of Science and Technology — это очень крутой исследовательский центр, более того, там работает выпускник нашего ректора Александра Гасникова. А один из наших резидентов поставляет в Саудовскую Аравию дронопорты.
К тому же основная задача принца — это новые города. Они сейчас развивают проект «Неом», где собирают самые крутые технологии для городского хозяйства со всего мира. Иннополис в этом смысле — хороший образец создания города с нуля.
— Тем более Иннополис сейчас находится на очередном подъеме: буквально накануне раису РТ Рустаму Минниханову был презентован ряд новых проектов — от ЦОДа до Иннопарка и нового жилья, на очереди еще два технопарка и роботизированная гостиница. По сути, мы видим сегодня самую большую строительную волну с момента первичного возведения Иннополиса. Как она изменит город? Можно ли будет говорить об Иннополисе 2.0?
— О версиях 2.0 говорят, когда есть задача полностью заменить что-то старое. У нас Иннополис скорее версии 1.1.1.2: он плавно развивается, но у него еще все впереди.
Мы показали раису первый в России парк в сфере высоких технологий, построенный в соответствии с постановлением правительства РФ №1119, по которому возмещаются затраты на строительство. Это итог нашей работы по изменению законодательства в сфере промышленной политики. Благодаря Максуту Игоревичу Шадаеву и Денису Валентиновичу Мантурову у нас появилась возможность запустить такой технопарк для технологических компаний. Там сегодня уже работают 26 предприятий в сфере робототехники, электроники, БПЛА, аддитивных технологий, автоматизации строительства, электронного оборудования и так далее. Важно было показать и резидентов. Конечно, когда руководство Татарстана готовится приехать, компании тоже мобилизуются. (Смеется.)
ЦОД «Росатома» тоже очень важный и сложный объект. Здание-то возвести не проблема, хоть это и крупнейший дата-центр в ПФО. Сложнее было выстроить огромный блок коммуникаций, интерконнект: отсюда оптика идет до Казани. ЗОС получили 30 мая — и сразу презентовали ЦОД гендиректору «Росатома» Алексею Лихачеву и раису республики.
Есть новые инвесторы с крупными проектами, которые заинтересованы в создании в Иннополисе деловой и жилой инфраструктуры.
Есть большие планы по строительству нового кампуса университета, технопарков, но пока раскрывать их не могу.
«ЦОД «Росатома» тоже очень важный и сложный объект»
— Вы считаете, что Иннополису не хватает технопарков?
— Технопарков хватает, жилья по-прежнему недостает. Но это понятный разрыв, как в пубертатном периоде. И он будет преодолен, когда построятся все очереди «Квартала Ю» — ЖК рассчитан на 8 тысяч человек. Это итерационный процесс: потом будет не хватать еще одной школы и нового детского садика, затем еще какой-то инфраструктуры, потом технопарков, затем снова жилья и так далее до бесконечности. Все это появится, всему свое время. Никто не работает в условиях избыточности ресурсов — и это тоже нормально.
— Сегодня в Иннополисе ежедневно находятся 7,8 тысячи человек. Большой уровень сменяемости жителей?
— В среднем, наверное, процентов 20−25, но все зависит от сегмента. Например, исследователи, которые трудятся в университете, более стабильны, корпоративные и сервисные работники чуть более мобильны. Люди приезжают и уезжают — это естественный процесс. И нам нужны все, без этого город не состоится.
— Есть планы повысить уровень заземления жителей, снизить мигрирующую прослойку?
— Я это как задачу формулирую опосредованно: у нас нет цели любыми средствами удерживать всех, кто к нам пришел. Наоборот, комфортные условия, интересные задачи сами притягивают в город пассионариев, деятелей, акторов, людей, которые не боятся создавать новое. Весь Иннополис так создавался изначально.
— Портрет жителя с момента заселения города и сегодня отличается чем-нибудь?
— Нет, я бы так не сказал. Расширяется не столько портрет, сколько палитра профессий. К программистам добавляются производственники, системотехники, робототехники, электронщики, специалисты эксплуатации сложных вычислительных систем, центра обработки данных. Появляется больше людей от авиации. И увеличивается количество иностранцев — это 6 процентов наших жителей.
— Даже в текущих условиях?
— В Иннополисе западных стран и так было немного, но практически все их представители остались. У нас работают специалисты из Италии, Швейцарии, Словении, Чехии, Пакистана, Индии и так далее. Еще 68 процентов населения — люди из других регионов России. Поэтому для Иннополиса было важно сформировать локальный культурный код, мэрия с нуля создавала городскую идентичность. Для этого были собраны нетипичные для города отделы: маркетинг, дизайн, урбанисты, консьерж-сервис, специалисты городских мероприятий. Здесь даже придумали иннополисянский язык, свои локальные мемы, развивается краудфандинг. Жители не просто чувствуют свою сопричастность к развитию города, они могут на него влиять.
«Будем надеяться, что этот кластер с заводом по производству высокотехнологичной промышленной электроники у нас появится. Это одна из наших ключевых задач»
«Кластер микроэлектроники — одна из ключевых задач»
— На протяжении уже 9 лет мы наблюдаем, как Иннополис развивается, трансформируется, подстраивается под условия стремительно меняющегося мира. Какой вы видите миссию Иннополиса как проекта в 2024 году?
— Если смотреть глобально, то это технологический суверенитет страны. Все остальное — инструменты. Россия должна обладать критическим набором технологий.
— Если декомпозировать понятие «технологический суверенитет» в контексте Иннополиса — какие это технологии, стеки, направления?
— Первое, конечно, алгоритмы, программное обеспечение. Самое главное, что кроется за этим, — математика. Второй блок — это производственный сектор, в том числе в области робототехники. Третье — исследования, связанные с молекулами: химия, новые материалы, фармацевтика. Четвертое — алгоритмы компьютерного зрения. Мы всем этим занимаемся, и университет, и резиденты.
— А микроэлектроника? Были же планы создать кластер на территории Иннополиса?
— Будем надеяться, что кластер с заводом по производству высокотехнологичной промышленной электроники у нас появится. Это одна из наших ключевых задач. Для этого мы в первую очередь создаем необходимые инфраструктурные условия, ведем переговоры с компаниями – производителями электронных компонентных баз. Основные договоренности с ГК «Элемент» достигнуты. Сейчас идет согласование на уровне федерального центра. По размещению завода на данном этапе по-прежнему, как и планировалось, рассматривается территория ОЭЗ «Иннополис».
Сделать большой проект по микроэлектронике для одной страны будет недостаточно, внутренний рынок слишком маленький. Нужна кооперация со многими странами и рынок объемом не менее миллиарда человек. БРИКС, например, хорошая площадка.
— Когда пройдет встреча министров «цифры» стран БРИКС в Иннополисе?
— В сентябре, мы к ней активно готовимся как принимающая площадка. Содержательная часть очень интересная. Идеологически я бы очень хотел, чтобы у наших стран объединились образовательные и исследовательские треки в области технологий искусственного интеллекта, разработки программного обеспечения, репозитория, систем автогенерации и проверки кода... Всего, что ускоряет производительность труда в IT.
Только рыночные самодостаточные системы могут выжить, а самодостаточность рынка — это его объем. Система объемом менее 300 миллионов человек очень уязвима. И мне кажется, что основная задача — создать внутренний технологический рынок компетенций стран БРИКС. Поэтому встреча в Иннополисе очень важна, она будет проходить ровно за месяц до самого саммита с главами государств. На ней также ожидается заседание рабочей группы БРИКС по вопросам сотрудничества в области ИКТ. Это исторический момент.
— Университет Иннополис несколько месяцев назад открыл представительство в Китае, на брифинге в кабмине директор учебного заведения Кирилл Семенихин говорил, что на очереди офисы в ОАЭ, Малайзии, Индонезии и Индии. Это часть работы по усилению контактов с БРИКС в расширенном контуре?
— Действительно, Университет Иннополис продолжает развитие на международном треке и сегодня сотрудничает с индустриальными партнерами из 10 стран. В прошлом году вуз подписал 12 международных соглашений и запустил совместную лабораторию с Юго-Западным Университетом в Ханчжоу. Нас не финансируют из бюджета на открытие представительств, они сами себя должны окупать. Лаборатория в Китае работает конкретно под задачи центра робототехники. Кроме того, ее цель — продвижение продуктов и образовательных услуг Университета Иннополис и Татарстана в целом на рынке Китая и стимулирование взаимовыгодного товарооборота.
Сейчас важен экспорт технологий, продвижение исследовательских и технологических проектов, цифровых лабораторий, организация и участие в профильных выставках и форумах, локализация решений российского IT-вуза в КНР, студенческий и академический обмен. И да, сегодня мы приоритетно рассматриваем в качестве потенциальных партнеров государства БРИКС+, ШОС, АСЕАН и страны Персидского залива. К слову, на осень запланирован саммит студенческих стартапов из университетов БРИКС+.
«Университет Иннополис вместе с центрами-спутниками будет работать с предприятиями, стимулировать их использовать роботов, помогать им обучать персонал»
«Основная проблема у страны — это производительность труда»
— К вопросу о робототехнике. Недавно стало известно, что на базе Университета Иннополис создан первый федеральный центр развития промышленной робототехники, который станет головным в России и обретет двух спутников. Как он будет работать и почему вообще Иннополис занялся этой темой?
— Иннополис увидел огромное количество запросов от индустриальных компаний на роботизацию и повышение производительности труда, а именно это является основой для процветания страны.
Проект непростой, он стартовал в этом году. Мы определили 8 направлений, где роботы могут быть наиболее эффективными для промышленного производства. Это, например, шлифовка, полировка, сварка, аддитивные технологии и так далее. Университет Иннополис вместе с центрами-спутниками будет работать с предприятиями, стимулировать их использовать роботов, помогать им обучать персонал.
Наш университет внедряет программное обеспечение в любого робота.
Университет программирует роботов под задачи с учетом необходимой производительности, скорости и нагрузки. Можно, например, сильно ускорить его работу, но тогда будет очень большой износ.
— Но самих промышленных роботов в России же производят не так много…
— Вообще практически не производят!
— Получается, с одной стороны, мы снова оказываемся заложниками иностранного железа, а с другой — далеко не у всех предприятий есть уверенность, что надо срочно заниматься роботизацией. Она ведь требует инвестиций не только в покупку самого робота, его программирование и обучение сотрудников, но и в перестройку вообще всего производственного процесса. Реально ли в таких условиях увеличить роботизацию в 10 раз в стране, как заявлено в дорожной карте?
— В 10 раз от сегодняшнего значения — это не очень сложно. (Улыбается.) В каких-то областях очень быстро можно что-то делать.
У многих компаний все четче прослеживается стремление к роботизации, причем такое не связано с попыткой сэкономить на сотрудниках. Это иллюзия, что с появлением роботов люди останутся на улице без дела. Но роботы значительно повышают производительность труда. СССР развалился, потому что не мог обслуживать собственные потребности из-за низкой производительности труда, которая была продиктована плановой экономикой.
Нужен всегда баланс между плановой экономикой и рыночной, которая тоже должна работать на социальное государство. Что делают предприятия? По бумаге надо забыть старые методы производства и полностью автоматизировать цикл, но жизнь намного сложнее и многообразнее, поэтому предприятия, имея передел из множества технологических цепочек, добавляют роботизированные ячейки в отдельные процессы, самые дорогие, сложные, или туда, где образовалось бутылочное горлышко. И это правильно.
«Я вообще считаю, что основная проблема у страны — это производительность труда»
— То есть вы считаете, что предприятия в России готовы к этому?
— В общем и целом да. Все прекрасно понимают, что можно сделать с использованием автоматизации, но всегда есть масса нюансов. Например, в металлургии ты не можешь выключить доменные печи, чтобы поставить роботов, — такие процессы не остановить. Где-то менеджмент боится рисковать, потому что ему и так хорошо. Где-то внедрение действительно очень сложное в силу сложившихся технологических нюансов. И существуют еще такие макроэкономические факторы, как ставка, потому что покупка оборудования должна оправдывать инвестицию в него в пределах 36, максимум 48 месяцев. Поэтому обычно преуспевают в роботизации поточные производства, где есть циклические, повторяющиеся переделы. Например, автопром — там к тому же очень конкурентный рынок и вопросы производительности стоят очень остро.
Я вообще считаю, что основная проблема у страны — это производительность труда.
Нам не хватает среднего профессионального образования. Из техникумов должны выходить не только фрезеровщики 7-го разряда, но и робототехники 27-го разряда, которые имеют навыки программирования, настройки техники, понимание, как работает сеть передачи данных. В этом ничего сложного нет.
— Если существует такая острая нехватка техникумов и среднего профессионального образования, а у Иннополиса одновременно развивается вектор на промпроизводство, может, вам здесь техникум открыть, готовить такие кадры?
— У нас подобного проекта в повестке нет. Мы обучаем предприятия, которые приходят с мотивированными людьми, уже готовыми к тому, чтобы получить этот блок знаний. Они знают свое производство. И я считаю, что есть большой скрытый резерв в обучении именно того персонала, который сегодня трудится на предприятиях.
«Университет Иннополис вошел в топ-5 рейтинга SuperJob по уровню зарплат выпускников — она выросла до 230 тысяч рублей в месяц»
— Кажется, что Университет Иннополис в масштабах страны выглядит маленьким…
— Вуз на самом деле сравнительно небольшой. У нас нет бюджетного финансирования. Но можно выглядеть небольшим, но делать очень важные вещи. Достижений немало, среди последних — университет вошел в топ-5 рейтинга SuperJob по уровню зарплат выпускников: она выросла до 230 тысяч рублей в месяц! Также он занимает 21-е место в ежегодном рейтинге Forbes лучших университетов России и 17-е — среди российских вузов в мировом рейтинге Round University Ranking.
— …хватит ли при всем при этом ресурсов университета на то, чтобы создать головной центр развития робототехники страны?
— Ответственность за роботизацию страны лежит на предприятиях, которые должны быть в этом заинтересованы, а университет дает им возможность получить необходимые знания, навыки, умения. Он может провести необходимый аудит, проанализировать, с какими технологиями можно ускорить те или иные процессы, повысить производительность и так далее.
— Завершая разговор о повышении производительности труда... Ее повышают роботы и квалифицированные кадры, которые Иннополис готовит. А искусственный интеллект увеличит производительность?
— Конечно, но, если честно, некорректно использовать термин «искусственный интеллект» так, как мы его используем. То, о чем мы говорим сегодня: компьютерное зрение, генерация фото, видео, текста — все это просто очень сложные алгоритмы, которые приводят к выполнению определенных команд.
— А что такое искусственный интеллект в вашем понимании?
— В моем понимании это те алгоритмы, которые напоминают взаимодействие синоптических связей в человеческом мозге, которые при одном и том же вопросе не выдадут тебе один и тот же ответ.
— Вы верите в появление вот такого искусственного интеллекта?
— Конечно. Чисто математически в это нельзя не верить. Вопрос в моменте, когда он возникнет и когда его допустят к киберфизическим системам. Но такое точно рано или поздно случится. Запретный плод всегда сладок.
— А он запретный?
— Покажет время. Овечку Долли же клонировали? Это возвращение к теории трансгуманизма. Человек — существо духовное. Он должен творить, а искусственный интеллект должен выполнять за него рутинную работу.
«Качественные сеньоры (senior — опытный разработчик) все еще на вес золота»
«Кадров по-прежнему катастрофически не хватает»
— Как оцениваете налоговую реформу? Айтишников, которые долго были практически привилегированным сословием, постепенно начинают раскулачивать: налог на прибыль для IT-компаний составит 5 процентов в 2025–2027 годах, у многих высокие зарплаты, значит, придется платить повышенный НДФЛ. Не приведет ли это к новому оттоку?
— Я положительно отношусь к введению прогрессивной шкалы налогообложения. Что касается IT-индустрии, то важно понимать, что в высокотехнологичных отраслях циклы длятся 10–15–25 лет. Налоговые льготы для IT-компаний, о которых объявили в 2020 году в Иннополисе, стали беспрецедентными даже по мировым меркам. В тот момент это оказалось крайне важно. Но было бы здорово, если бы их продлили еще на 10 лет, чтобы отрасль получила максимальное развитие.
— Ситуация с кадрами все же какая сейчас?
— Кадров по-прежнему катастрофически не хватает. Сегментация серьезная: джунов (junior — начинающий IT-специалист — прим. ред.) и неквалифицированных кадров много, более того, они портят отрасль, ведь зачастую их работу приходится переделывать. Качественные сеньоры (senior — опытный разработчик — прим. ред.) все еще на вес золота.
— Дефицит айтишников чаще всего оценивают в миллион специалистов. Вы согласны с этой оценкой?
— Я думаю, что цифры примерно такие. И миллион специалистов ни один вуз не подготовит за 10 лет.
— Как Иннополис может повлиять на эту ситуацию?
— Необходимо расширять воронку на старте. В Университете Иннополис активно обсуждается проект «Математический прорыв». Когда мы с Александром Владимировичем Гасниковым познакомились, выяснилось, что у нас в головах была одна и та же идея, связанная с математическим образованием. На этой почве мы и сошлись, хотя, конечно, нашли общий знаменатель и по другим вопросам. Физика и математика лежат в основе многих наук. Задача — прокачать математику в школах, для этого в первую очередь нужно подготовить преподавателей высокого уровня. И сегментировать школьников по их предрасположенностям: дети разные, есть художники, есть математики, а учат математике всех одинаково.
— Есть же профильные классы.
— Меньше чем в 20 процентах школ. Мы совместно обсуждаем проект с министром образования и науки Ильсуром Хадиуллиным и его командой, с КФУ (он отвечает за направление физики, Университет Иннополис — математики), с Академией наук, с заместителем премьер-министра Лейлой Фазлеевой.
— И какова здесь роль Иннополиса?
— Повышение квалификации учителей, математические кружки, визионерские лекции, прикладные математические олимпиады, отбор лучших студентов, школьников, профилирование. Как результат — повышение средних баллов по ЕГЭ по математике в регионе, хотя для нас это вторично.
Есть конкретный сформированный проект, сейчас согласовываем финальные позиции по финансам. Этот трек возглавляет Гасников, он пригласил к участию известных математиков-популяризаторов: Алексея Савватеева, Николая Андреева, Андрея Райгородского, они уже выступали с лекциями перед учителями по всему Татарстану.
— Гасников уже более полугода занимает должность ректора Университета Иннополис. Как можете оценить первые результаты его работы?
— Отлично оцениваю. Он сгенерировал массу предложений по усилению программ, у нас появляется больше фундаментальной математики, что очень сильно дополняет компетенцию по искусственному интеллекту. Кстати, Гасников специализируется на теории оптимизации — это одна из базовых технологий в искусственном интеллекте.
Александр Владимирович запустил новую тиражируемую бакалаврскую программу «Математические основы ИИ», а также серию книг с тем же названием, разработанную с участием ведущих специалистов страны. Что важно, программа на русском языке. Три года мы обсуждали с коллегами, спорили, и я каждый раз говорил, что мы из-за требования обязательно знать английский отсекаем много хороших математиков.
В университете также стартует «ускоренный» бакалавриат. В этой модели теоретическая подготовка распределяется на три года обучения, причем со второго курса вводится система стажировок, а на четвертом — полноценная практика в IT-компании. Таким образом подготовка IT-специалиста может быть сокращена до двух-трех лет обучения. Появляются и новые востребованные направления: в этом году будут запущены магистерские программы по кибербезопасности и управлению разработкой компьютерных игр.
— Университет Иннополис станет расширяться дальше?
— Да, есть такие планы, если будет поддержка. К 2028 году мы нацелены увеличить количество студентов до 2,5 тысячи, а в перспективе — до 5 тысяч, а также расширять компетенции университета по исследовательским центрам. Для этого нужно расширять кампус — проект уже готов. В нем предусмотрен конференц-зал, производственный модуль, центр индустрии 4.0 и новая территория общежитий.
«Лаишевская площадка у нас уже активно развивается. Якорный резидент — компания ICL, ее завод по поверхностному монтажу электронных печатных плат и производству вычислительной техники стал первым реализованным проектом»
«У нас экономика и рынок во многом находятся в госсекторе»
— Какие планы по развитию лаишевской площадки? Сохраняется ли намерение освоить бывшие земли «Смарт Сити»?
— Лаишевская площадка у нас уже активно развивается. Якорный резидент — компания ICL, ее завод по поверхностному монтажу электронных печатных плат и производству вычислительной техники стал первым реализованным проектом. Его запуск способствовал развитию инженерной инфраструктуры всего индустриального парка на лаишевской площадке ОЭЗ «Иннополис».
Сегодня там завершается строительство завода по производству литийионных аккумуляторных батарей компании «Батареон», а «Тулпар Интерьеры Инжиниринг Дизайн» возводит инжинирингово-производственный центр по разработке и изготовлению компонентов и интерьеров водного, воздушного и наземного транспорта. Открытие новых производств ожидается уже в ближайшее время. Сейчас обсуждаем возможности дальнейшего расширения площадки, некоторые перспективные промышленные проекты будут рассмотрены уже на ближайшем наблюдательном совете.
При этом надо иметь в виду, что пространственное развитие этой территории увязывается с судьбой «Лаишевского узла». И создание там дополнительно нескольких тысяч рабочих мест требует достаточного количества жилья и инфраструктуры.
— А в целом в особой экономической зоне не видно новых потенциальных «единорогов»? Вроде как они планировались.
— «Единорогам» мешает «черный лебедь» СВО. (Смеется.) А если серьезно, то IVA Technologies вышли на IPO — вот это почти «единорог». Оценка капитализации — 30 миллиардов рублей. Я планирую участвовать в их размещении на бирже. Это крутые ребята, их продукты используются в крупных госкорпорациях, я сам их применяю практически ежедневно.
— То есть опять все вывозит госзаказ?
— Извините, но у нас экономика и рынок во многом находятся в госсекторе. И если уж по гамбургскому счету, то плановая экономика помогает рыночной, а рыночная — плановой, хотя компании на рыночных условиях участвуют во всех тендерах.
А вот второй «единорог» (демонстрирует смартфоны Aquarius и AYYA — на «Авроре» — прим. ред.). Наши отечественные технологии. Банковские приложения есть, маркетплейсы и сервисы доставки есть, «Госуслуги» есть, «Мои документы» есть, антивирусы есть — бери и пользуйся. Если аппаратная часть здесь будет такая же, как, например, в Samsung, то переход будет не сложнее, чем на Android. А по железу они догоняют. Вот этот смартфон заряд держит уже неделю.
— Сами не планируете полностью перейти на «Аврору»?
— Перехожу, вот тестирую уже год.
— И как результаты?
— Пока здесь не все приложения, которые я использую в обычной жизни, но их число увеличивается. Думаю, тут тоже со временем появится своя экосистема, может быть, семейные аккаунты, пользователи адаптируются. На привыкание нужно время, но это крутая история.
Если говорить в целом об интересных резидентах, то в составе ОЭЗ «Иннополис» сегодня 333 высокотехнологичные компании. Они за все время собрали налогов на сумму более 30 миллиардов рублей, а только с начала этого года — уже более 3 миллиардов! И среди них масса перспективных проектов. Есть резидент «Комплексные инфосистемы», продукты которого использует сама ОЭЗ, — это единая цифровая платформа управления технологическими процессами технопарка имени Попова. Примеров очень много.
— Что думаете о майнинг-проекте, который в Иннополисе развивает Николай Никифоров? Это хорошая история, как считаете?
— Сегодня Никифоров реально делает в майнинге то, что еще никто в мире не сделал. Круто, что он выбрал для этого именно Иннополис. У данной сферы есть свой рынок, он стремительно растет.
— Этот рынок не лопнет?
— Он не может лопнуть.
— Почему?
— Он построен на нескольких важных вещах. Первое — секьюритизация этого рынка. Важнейшим событием стало решение SEC Соединенных Штатов о согласовании выпуска ETF на биткоин. Это означает, что теперь данный инструмент доступен для институциональных инвесторов.
Биткоин становится реальной альтернативой золоту. Такой же общепринятой ценностью, только со стопроцентной ликвидностью.
При текущих производительных мощностях математически предполагается, что еще нужно чуть больше 100 лет, чтобы добыть из 21 миллиона существующих биткоинов оставшиеся 6 миллионов.
Уникальность в том, что никто до этого не делал отопление городов в промышленном масштабе за счет использования избыточного тепла от майнинга, что будет другой стороной данного проекта. Требуется специальная технология, интеграция контуров и догрев теплой воды: от майнинга до горячей воды для отопления. Проект окупится в течение трех лет, по самым скромным подсчетам. Важная особенность, что его мощность очень большая. 3 экзахеш — впечатляющие цифры. А для Иннополиса это означает еще и неплохие налоги.
— Но область применения биткоина ограничена.
— Она расширяется, спрос возрастает. Это же защищенный актив, альтернатива многим известным активам. Другое дело, что волатильность, конечно, больше, чем у золота. Это пока негативный аспект. Но биткоин уже в некотором смысле стал гаванью для переживающих за все остальные инструменты инвестирования в мире — это факт. И по-хорошему диверсифицироваться можно и туда. Ну и очевидно, что биткоин будет стоить существенно дороже, чем сейчас.
«Уникальность в том, что никто до этого не делал отопление городов в промышленном масштабе за счет использования избыточного тепла от майнинга, что будет другой стороной этого проекта»
— У вас есть биткоины?
— Нет, пока не накопил. Знаете, сколько стоит один биткоин? Полторы годовые зарплаты вице-премьера. (Смеется.) Я верю в майнинг на экспорт. Это самое важное. В майнинг для внутреннего рынка — нет, потому что наши регуляторы думают по-другому.
Конечно, сейчас чуть ли не каждый стартап считает, что может создать собственную криптовалюту. Потому какое-то регулирование все равно должно быть, это товарно-денежные отношения. Но тут два момента: в первую очередь нужно при этом учитывать национальные интересы, а во-вторых, максимально гармонизировать с международными отношениями. Тогда криптовалюта будет хорошо работать в трансграничных расчетах. Либо необходимо создавать банк — клиринговый центр, который бы менял внутри страны криптовалюту на деньги и проводил уже расчеты здесь в фиатной валюте.
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 52
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.