«После продажи ТАИФа Татарстан перестал быть последним заповедником без федеральных олигархов»

Виктор Минин политтехнолог

— Не нужно и опасно. После того, как Путин подарил Шаймиеву карту Тартарии, лидеру Татарстана, и бывшему, и будущему, должно стать ясно, что особые роль и место республики в голове у Путина завершились, а РТ занимает такое же место, как и все регионы. Особое, но такое же. Де-юре такое же, как и все остальные. Поэтому сейчас для лидера Татарстана нужно завершить этап, очень эффективный, который провел Шаймиев, — построения особенных отношений с федеральным центром и извлечения из этих особых отношений особой ренты. Жаль, конечно, она пошла элите Татарстана, а не народу, но этот этап закончился. Даже Чечня уже эту задачу давно решила. По инерции президент Татарстана был президентом, сейчас это все завершится.
Есть ли у республики ресурсы повлиять на это решение? После продажи ТАИФа Татарстан перестал быть последним заповедником, в котором не было федеральных олигархов. Их, напомню, значилось несколько. Оренбургская область, которая была под Виктором Степановичем Черномырдиным, — это его был заповедник, царствие ему небесное. Была Москва под Лужковым и Ресиным, был Башкортостан под Рахимовым, а еще Татарстан. Оставался только Татарстан. Поэтому после ТАИФа следующая серия — возможно, «Татнефть». Так что после ТАИФа не то что название «президент», а вообще экономическая самостоятельность Татарстана поменяла свой принцип действия. Теперь, после продажи ТАИФа, собственность принадлежит не элите региона и не его народу, а другой компании, которая к республике не имеет никакого отношения.

Максим Шевченко журналист и политик

— Обязательно нужно бороться. Борьба за суверенитет Татарстана в составе Российской Федерации — это борьба за реальную федерацию, за союз народов. Если сдаться, то авторитарная система, в которой постепенная ассимиляция народов станет необратимой реальностью, ждет всех. Поэтому надо бороться. Ресурсы для этого, безусловно, есть. Это и медиаресурсы, это и общественность — не только татарстанская, но и российская. В ходе работы над созданием Партии свободы и справедливости мы видели, как представители разных народов (татарского, русского, якутского, которых, казалось бы, власть стравливает друг с другом) находили общий язык и приходили к тому, что федерация как союз народов — это будущее страны. Поэтому, я считаю, это огромный нереализованный ресурс, за который мы еще даже не начинали по-настоящему бороться.

Евгений Султанов завкафедрой конституционного и административного права юрфака КФУ (член рабочий группы по внесению поправок в Конституцию РФ)

— Юридически — нет, не нужно, потому что статья №5 Конституции РФ предусматривает равноправие всех субъектов России и их равноправие в отношениях с федеральным центром. Это основа конституционного строя, который вообще никаким образом изменить нельзя.

Понимаете, если чисто по-человечески, то Путин в свое время правильно и очень грамотно сказал, что, в конце концов, это дело самих народов республик и так далее, обосновывал, почему не надо настаивать на том, чтобы менять. И, честно говоря, мне понравился этот нормальный, хороший подход, когда федеральный центр не трогает такие частности, такие вещи, которые болезненно воспринимаются татарстанцами. Но нет… Вы меня тоже правильно поймите, юридически они имеют на это право. Я бы и рад, как юрист, отстаивать, но на что ссылаться, на какое положение? Политологи могут сослаться на то, что мы, мол, особые, мы в свое время провозгласили суверенитет, у нас договоры были и так далее. А сейчас договоров у нас нет. Всё, они прекратили свое действие. Декларация о суверенитете тоже уже, можно сказать, вошла в состав самой Конституции, есть решение Конституционного суда о том, что мы должны изменить название. За что ни схватись, кругом обрубили юридические концы.

Индус Тагиров академик АН РТ

— Безусловно, надо бороться, потому что это обозначение особого статуса республики. Убери слово — и от этого статуса ничего не останется формально, хотя фактически Татарстан всегда будет оставаться республикой с особым статусом. Потому что за эти годы РТ прошла через все испытания и показала себя как флагман демократического федеративного развития. Создала пример того, как нужно развивать экономику, как нужно вести национальную политику и каким образом укреплять и способствовать развитию межнациональных и межрелигиозных отношений. Татарстан во всех отношениях является примером для остальных. Поэтому сохранение названия главы республики — это дело самого народа. Путин сам заявил, что республики самостоятельно должны решать вопрос о том, как должны называться их главы. Я уверен, что нужно бороться пусть за формальное, но тем не менее обозначение статуса республики. Воля народа — самый главный ресурс и способ воздействия на центральную власть.

Мидхат Фарукшин политолог, профессор КФУ

— Я считаю, что не нужно бороться. «Президент», во-первых, — слово иностранное, а во-вторых, как именуется глава республики, не имеет значения, поскольку на полномочия его это не влияет, они не урезаются, не увеличиваются. Те же самые условия для работы остаются. На мой взгляд (может, я ошибаюсь) никакого значения это не имеет. Глава есть глава, и этим все сказано.
Более того, абсолютно никаких ресурсов для отстаивания этого вопроса нет. Они были в 90-е, когда центральная власть была слаба, когда нависла угроза ослабления вообще всех связей центра с регионами, когда была потеряна управляемость и когда федеральный центр думал только о том, чтобы не испортить отношения с Татарстаном, как испортили их с Чечней. Они боялись повторения. Не знали, какая здесь обстановка, но тем не менее боялись. И в те годы сложились другие условия, можно было надавить на федеральный центр. Сейчас таких нет. В руках власти Татарстана отсутствуют инструменты для давления. Дело в том, что политическое пространство зачищено не только от тех, кто находился в оппозиции: одни уехали, другие сели и так далее. Зачищено было и еще таким образом, что субъекты федерации превратили своих руководителей не в политиков, которые решают политические вопросы на уровне, скажем, страны, а просто в менеджеров.

Кстати, в этом законопроекте можно усмотреть противоречие со статьей №77 Конституции РФ. Там сказано, что систему органов субъектов федерации субъекты устанавливают самостоятельно. Если субъект самостоятельно устанавливает систему своих органов, наверное, он и имеет право давать свои названия.

Аббас Галлямов политолог

— Никакой возможности повлиять на это решение у республики нет. Поэтому недовольные в Татарстане лишь стиснут зубы и будут терпеть — в ожидании, когда Москва ослабеет и ей можно будет отомстить.

Егор Холмогоров публицист

— Дело в том, что статус президента республики в Татарстане и то, с какой настойчивостью он отстаивается, во всей остальной России однозначно воспринимается как элемент сепаратизма. То есть, грубо говоря, если Татарстан хочет иметь репутацию региона с какими-то сепаратистскими поползновениями, то, конечно, надо бороться. На мой взгляд, она несколько лишняя, поскольку смысл существования Татарстана в том, чтобы быть органичной, важной частью Российской Федерации, обеспечивать высокий уровень жизни граждан, обеспечивать национальное согласие прежде всего между двумя основными этническими группами, которые проживают в республике, — татарами и русскими. В свете всего этого намеки на сепаратистские претензии, на какой-то особый статус и так далее только отягощают положение Татарстана. Я думаю, в будущем государство примет курс на все более и более решительную интеграцию, на обеспечение единства страны, России. Так что подобная репутация в связи с, мягко говоря, не имеющим никакого отношения ни к русской, ни к тюркской культуре словом «президент», на мой взгляд, будет для Татарстана сугубо лишней.

Азгар Шакиров народный артист РСФСР, актер театра им. Камала

— Русские хотят оставить только своего президента, у других народов президента не должно быть. А если народ дружно выйдет на защиту, в этом случае название «президент» может остаться. Но здесь нужно все хорошо организовать, да и только в том случае, если руководители прислушаются к мнению народа.

Искандер Измайлов ведущий научный сотрудник отдела изучения Золотой Орды и татарских государств Института истории им. Марджани АН РТ

— Думаю, в условиях, когда происходит унификация и Конституции, и правового положения, Татарстан долгое время оставался такой белой вороной, которая позволяла себе многое из того, что другие республики уже позволить не могли. Ясно, что такое долго длиться не могло. И вот эта предельная унификация, избавление от всех остатков прежнего федерализма, который был завоеван Татарстаном в 90-е годы, неизбежно должна была произойти. Сейчас мы имеем практически то состояние дел, что и в середине 80-х, особенно после брежневской Конституции 1977 года, когда все республики были полностью унифицированными, включая флаги.

Так и здесь мы фактически вернулись к статусу автономной республики. Тогда были в составе РСФСР, а сейчас — России. Ну и само название Федерации практически не имеет смысла, поскольку мы вернулись опять-таки к унитарному государству. То есть название не соответствует базовому содержанию, которое в него вкладывалось.
Ну и, я думаю, ресурсов что-то изменить нет. В конце концов, поскольку мы еще обладаем неким двуязычьем, то можем заменить название хотя бы на «илбашы» или «башлык»… Хотя «башлык» грубовато звучит и намекает на головной убор, а вот «илбашы» вполне соответствует. «Глава субъекта» звучит диковато, жуткий канцеляризм, и никто так, конечно, называть не будет, кроме как в официальных документах.

Олег Морозов депутат Госдумы РФ

— Это давняя тема, которая требует обсуждения в рамках данного законопроекта. Я бы сейчас не стал предвосхищать события, поскольку законопроект только внесен. Предполагается, что он будет обсуждаться и до первого чтения, и в первом чтении, и в поправках. Поэтому впереди долгая работа.

Роберт Нигматулин научный руководитель Института океанологии им. Ширшова РАН

— Мы как-то уже привыкли к этому названию, все-таки Татарстан — это не просто обычный регион, а к таковому его и хотят приравнять. Это неправильно, нельзя игнорировать национальные особенности. Вообще, в целом есть тенденция, что все республики хотят приравнять к областям и краям. Но почему людей пугает «президент»? У нас их полно: президент Академии наук, есть президенты корпораций и так далее. Все это ничему не противоречит. Может ли повлиять Татарстан? Зависит от решимости первого лица республики. Впрочем, если перед ним остро поставят вопрос, думаю, он будет вынужден сдаться.

Алексей Мухин политолог

— Посмотрите на эту ситуацию экзистенциально. Нужно ли это вообще? Я думаю, Татарстану следует более философски отнестись к подобного рода вещам. Ведь дело-то не в названии. А данные требования можно интерпретировать в очень деструктивном ключе против Татарстана, как субъекта Российской Федерации. Если для РТ это вопрос принципиальный, то необходимо обосновать целесообразность того, чтобы Татарстан выделился из ряда субъектов. Подозреваю, что он принципиален. Но я думаю, что надо отказаться от этой борьбы в сторону унификации, тем более никто же не покушается на национальную идентичность Татарстана. Более того, я уверен, что в случае, если руководство субъекта уступит в данной ситуации, оно получит очень хорошие преференции от федерального центра.

Искандер Гилязов директор Института татарской энциклопедии и регионоведения АН РТ

— Чего мы хотим добиться, если будем бороться за это? Просто остановить изменение названия или сохранить содержания? Что для нас важнее — форма или содержание? Я понимаю, что название «президент» тешит наше самолюбие, это закреплено в Конституции и это для нас определенный предмет гордости, но ведь суть, наверное, не в названии, а в том, какие полномочия и какие возможности есть у руководителя региона. Можем ли мы повлиять? Я не приближен к верхам до такой степени, чтобы ответить на этот вопрос точно, но, думаю, есть и вполне можем. Другой вопрос заключается в том, захотят ли власти и смогут ли использовать этот ресурс.