Радик Шаймиев: «Увидели ситуацию с положением в таблице и поняли, что нагрузка на нас уже на 50 процентов [бюджета] клуба и нужно каким-то способом выравнивать ситуацию» Радик Шаймиев: «Увидели ситуацию с положением в таблице и поняли, что нагрузка на нас уже 50 процентов бюджета клуба и нужно каким-то способом выравнивать ситуацию»

«ОТЕЦ СПРОСИЛ: «НЕ БОИШЬСЯ?»

— Радик Минтимерович, насколько известно, предложение ТАИФу и вам лично полностью взять в свои руки «Рубин» было сделано еще два года назад. Почему только сейчас вы приняли это решение?

— Да, было предложение в 2015 году от Рустама Нургалиевича [Минниханова] о том, чтобы я возглавил «Рубин». Я сначала был готов согласиться, потому что видел, что президент республики переживает и ему тяжело воспринимать то, что происходило в клубе. Искренне хотел помочь. Но, взвесив все, тогда я отказался. Мы сказали: «Рустам Нургалиевич, пока не готовы. Дайте, пожалуйста, два года, чтобы основательно к этому вопросу подойти».

А у нас так заведено, что если что-то говоришь, то это обязательно нужно сделать. Прошло два года, и мы созрели на ответ. Увидели ситуацию с положением в таблице и поняли, что нагрузка на нас уже 50 процентов бюджета клуба и нужно каким-то способом выравнивать ситуацию. Таким образом, было принято решение о том, чтобы взять все под свой контроль. Акционеры компании поставили только одно условие: «Только если ты сам туда пойдешь, мы верим тебе». Я сказал: «Хорошо, если вы принимаете такое решение, я даю добро».

— И все-таки как у вас лично созрело решение? Вы впервые выходите на публичную должность, на первый план. Раньше всегда была позиция акционера, стратега в тени.

— Честно могу сказать: комфортное состояние — это всегда лучше, привыкаешь жить тихо-спокойно. Но когда говорят: «Мы тебе верим», — что делать? Понимаешь, что время пришло. В моей жизни так было уже дважды: один раз — в армии, второй раз — когда создавали ТАИФ. Строительство «Пирамиды», «Миража» уже шло гораздо спокойнее. Руководство «Рубином» — это новый серьезный вызов.

— Не можем не спросить: а с Минтимером Шариповичем советовались?

— Он переживает, понимает, какое давление начнется. Я говорю ему: «Все будет нормально, справимся!» Он задал очень высокую планку, и мы не можем ее уронить.

— Кстати, а вы были на церемонии в Кремле, когда первого президента республики наградили званием «Герой Труда»?

— Да, получилось довольно неожиданно, хотя мне давно очень хотелось увидеть Путина, почувствовать его харизму, силу, энергию. Однажды даже приснился сон, где я говорил с Путиным. Жена примету вспомнила: «Значит, скоро увидитесь». И вдруг через два месяца Минтимер Шарипович говорит, что на церемонии могут быть родственники.

Так вот, когда появился вариант с «Рубином», отец спросил у меня: «Не боишься?» И ввел этим вопросом в смуту. Я говорю ему: «Отец, ты чего-то опасаешься? Может, мне пойти вице-президентом, пусть кто-то другой займет должность президента?» Он ответил: «Я тебе вот что скажу. Раз идешь туда, нельзя быть полубеременным. Вперед!» После этих слов у меня появилась уверенность. Да, есть вопросы, но мы справимся. Помнится, у нас во Владивостоке у морской пехоты был девиз: «Там, где мы, там победа».

«На сегодняшний день так: есть я и генеральный директор Рустам Хамитович Саяхов, не секрет, что он от нас пришёл. Пока я опираться только на него могу» «На сегодняшний день так: есть я и генеральный директор Рустам Хамитович Саяхов (на фото), не секрет, что он от нас пришел. Пока я могу опираться только на него»

«БЕРДЫЕВ НУЖЕН, ЧТОБЫ ПОДНЯТЬ ДУХ КОМАНДЫ И БОЛЕЛЬЩИКОВ»

— А кто будет помогать? Есть команда специалистов?

— На сегодняшний день так: есть я и генеральный директор Рустам Хамитович Саяхов, не секрет, что он от нас пришел. Пока я могу опираться только на него. В дальнейшем надеюсь на... очень интересный вопрос.

— На Курбана Бердыева?

— На главного тренера с его тренерским штабом, я бы так сказал. Важно, что он принял это решение чисто по-человечески, в разговоре. Вышла небольшая задержка по времени, мы договорились раньше, но объявили только перед началом сборов. Его порядочность надо уважать, он сказал: «Пока у вас контракт с испанским тренером есть, по-человечески не имею права даже появиться здесь».

— Но все-таки вы с ними договорились еще до того, как брать на себя клуб?

— Я хорошо понимал, что это такое — брать гандикап двухлетний, что мы возлагаем на себя. Естественно, были разговоры. Мы готовились — надо же знать, кто у тебя будет на левом фланге, кто на правом. Я же понимаю, что выхожу на публичную сцену, какая у меня фамилия и чего люди ждут от ТАИФа.

— На каких условиях Бердыев согласился вернуться?

— На человеческих. Эти условия устроили и меня, и его. Идеальный вариант.

— Не был ли переход осложнен каким-то взаимными обидами между ним и руководством республики?

— Президент публично порекомендовал рассмотреть кандидатуру Курбана Бекиевича — значит, они остались в нормальных отношениях. Я с ним согласен — Бердыев нужен, чтобы поднять дух команды и болельщиков.

Мог ли сам Курбан Бекиевич обидеться? Наверное, в его сторону звучали и публичные упреки, и закулисные. Но как мудрый человек, он видит возможность двигаться дальше, раз нужен клубу. Сегодня его желание — заниматься только спортивной частью работы. Надеюсь, мы предоставим ему и его тренерскому составу полную возможность реализоваться.

— А футбол тоже будет другим?

— Модели формирования нашей игры будет выстраивать главный тренер.

— Курбан Бекиевич показал в «Ростове», что, дай ему бюджет, он все сам сделает. Но возможно ли это в той жесткой системе управления, которой славится ТАИФ? У вас же контроль на каждом шагу...

— Иначе ТАИФ не был бы эффективен. Но я понимаю, о чем вы говорите, вижу этот риск. Моя роль отчасти как раз в том, чтобы служить буфером или, если угодно, этакой муфтой в данных вопросах. Для этого и необходимо доверие акционеров, о котором я сказал.

— Бердыев всегда отличался крайней закрытостью. Какая будет информационная политика у «Рубина»?

— За Курбана Бекиевича ответить не смогу. Что касается меня, я закрываться не собираюсь. Мы обязательно найдем форму общения с болельщиками. Мы работаем ради них.

Будем вести диалог и с вами, «БИЗНЕС Online», будем доносить объективную информацию. В противном случае вакуумное пространство быстро заполняется слухами и домыслами. Пусть что-то нравится или не нравится, но мы за объективность во всем. Результат либо есть, либо его нет. Полная арена либо есть, либо ее нет.

«Как мудрый человек Курбан Бекиевич видит возможность двигаться дальше, раз нужен клубу. Сегодня его желание — заниматься только спортивной частью работы» «Как мудрый человек, Курбан Бекиевич видит возможность двигаться дальше, раз нужен клубу. Сегодня его желание — заниматься только спортивной частью работы»

«МНЕ СКАЗАЛИ, ЧТО ЕСЛИ Я ВОЗЬМУ ЭТОГО ЧЕЛОВЕКА, ТО МЕНЯ ЗАКЛЮЮТ, ЗАТРАВЯТ, НО С НИМ БЕРДЫЕВ СДЕЛАЛ «РУБИН» ЧЕМПИОНОМ. НАДЕЮСЬ, ОНИ СМОГУТ ПОВТОРИТЬ!»

— А кто же все-таки будет заниматься трансферами и финансами?

— Я так понимаю, спортивный директор.

— Рустем Сайманов?

— Да. В разговоре с Курбаном Бекиевичем была затронута такая тема, он сказал: «Мне бы хотелось увидеть этого человека. Это вам принимать решение, но ему я верю, мы с ним начинали, были чемпионами».

Я взвесил все про себя. Знаю, что о нем говорят и что ему приписывают. Но за те грехи, которые были, он уже сполна заплатил, отсидев свой срок. Почему человеку, который освободился, у нас в России получить должность практически невозможно? Максимум — разнорабочим или шофером где-нибудь на севере. Но ведь перед законом он сегодня абсолютно чист. И этот человек не просто профессионал в футболе, он в свое время помог «Рубину» достичь чемпионства.

Мы с ним встретились, предложили ему стать спортивным директором. Но он отказался: «Спасибо, конечно, но давайте я останусь в тени, иначе вы получите мощный негатив». Вот это меня задело. Я, может быть, не очень хорошо поступил, потому что надавил на личное.

— Что вы ему сказали?

— Я сказал ему: воспользуйся этим шансом, чтобы твоя семья могла не стыдиться тебя, а гордиться, если мы снова станем чемпионами.

Мне сказали, что я делаю ошибку, раз беру этого человека, что меня заклюют, затравят. Но когда меня не травили? У меня иммунитет благодаря СМИ. Я готов к тому, что будет негатив. Но прошлое должно остаться в прошлом. Когда меня спрашивают, почему такой выбор, я отвечаю: «Ребят, если они сделали чемпионом „Рубин“, это же о чем-то говорит. Значит, они умеют это делать».

«Рустам Сайманов — не просто профессионал в футболе, он в свое время помог «Рубину» достичь чемпионства» «Рустам Сайманов не просто профессионал в футболе, он в свое время помог «Рубину» достичь чемпионства»

«БЮДЖЕТ КЛУБА СЕЙЧАС КАК КРАСНАЯ ТРЯПКА ДЛЯ ВСЕХ»

— В каком состоянии вы принимаете клуб?

— Я приехал в клуб на той неделе и посещал базу. Меня сразу хотели завести в главный офис, но я приехал в кроссовках, моя дорога началась с другого. У меня такой принцип: там, где мрамор, ты ничего не увидишь. Я пролез везде: бойлерные, счетовые, попробовал еду, поговорил со всеми. Сказал: «Не обижайтесь, я не в статусе президента сюда пришел, сегодня я пришел как друг. Хочу, чтобы вы увидели, что не так. Кто это примет, будет работать с нами. А кто не примет, нам не по пути». Философия будет такая — порядок. Это сложно, но мы его наведем.

— В прошлом году была принята четырехлетняя стратегия клуба с целью выиграть Лигу Европы. Она сохраняется или будет пересматриваться?

— Как гонщик скажу: единственная стратегия у любого спортсмена — это победа. Надо побеждать, и неважно, на каком уровне. Болельщики этого хотят, и мы для этого живем. Стратегию, которая была принята, мне сложно комментировать. Мне важно понять, что происходит сейчас. Здесь и сейчас я могу отвечать за то, что будет.

Недавно смотрели игру «Реала» с «Ювентусом». Перед матчем показывают игроков, которые стоят перед выходом на поле в коридоре, потом — болельщиков. Энергия такая же, как в фильме «Гладиатор»! Мы тоже должны сделать так, чтобы стадион гудел! Болельщик соскучился по тому, что делал когда-то «Рубин». И я на сто процентов уверен, что у Курбана Бекиевича это получится, потому что он может это зажечь. Он такой дух смог дать «Ростову», что там весь стадион кричал: «Мужики!»

— Когда вы ждете побед? Через год? Через два?

— Победы куются. Они и с поражений могут начаться. Без поражений нет побед. Возможно, поражения «Рубина» нужны были для того, чтобы, дай бог, клуб мог взлететь как птица феникс. Я очень верю в энергию болельщиков, потому что они заждались, они хотят. Но сроки — это неблагодарная вещь. Не получится сразу — и что? Я не собираюсь ставить сроки. Мне в спортивной части просто важно слово «победа».

— Когда говорится слово «победа», хочется спросить: а за ценой не постоим? Есть ли понимание по финансированию?

— Фейр-плей просто руки нам связывает. Пока что ситуация такова, что у нас есть деньги, а вложить мы их не можем. Так что вопросы есть. Но мы будем искать пути и найдем. Это вопрос времени. Мы будем менять вектор, будем делать реальные вещи реальными. Думаю о снижении неоправданного бюджета, который сейчас как красная тряпка для всех.

— Будут ли привлеченные спонсоры?

— Да, обязательно, необходимы и релевантные поступления.

— Клуб становится частным или остается муниципальным?

— Мы рассматриваем вариант акционерного общества. И мое личное мнение, что город в акционерах все-таки должен присутствовать. Это история клуба, которая существует с 1958 года. Ее забывать нельзя.

— Громкие приобретения будут?

— Пока это не комментирую. Думаю, сейчас нужно провести хорошую селекционную работу и воспользоваться тем, что у нас есть.

— Костяк команды есть, на ваш взгляд?

— Думаю, у нас достаточно игроков, чтобы создать команду.

«Сейчас нужно провести хорошую селекционную работу и воспользоваться тем, что у нас есть» «Сейчас нужно провести хорошую селекционную работу и воспользоваться тем, что у нас есть»

«ВЕДУ ПЕРЕГОВОРЫ О СТРОИТЕЛЬСТВЕ НОВОЙ БАЗЫ»

— Клуб может зарабатывать на трансферах, если вы будете выращивать своих игроков. Это глобальный проект, на десятки лет...

— Это время. Поэтому я говорю, чтобы не ждали сейчас никаких результатов, нужно вкладываться. «Сила во благо» — девиз, который существует у ТАИФа, должен действовать. И он будет действовать, потому что мы будем вкладываться.

— В академии сейчас 300 детей — это мало. Вы будете расширять ее?

— После изучения российского и зарубежного опыта обязательно отвечу на этот вопрос. Помню, Ильсур Раисович [Метшин] приехал из Англии и с такими горящими глазами рассказывал, как там все у них обустроено в клубах. Я ему сказал: «Ильсур Раисович, вот такой подход мне нравится».

— Как бы вы описали свою модель управления? Галицкий, например, сделал упор на собственную школу, выращивает своих игроков. Но есть и «Зенит», который скупает каждый год звезд.

— Я слышал, да, только это не про управление. В моем понимании модель основывается на базовых вещах: порядочность, духовность, патриотизм. Это важные вещи. Модель будущего для меня — это семья. Мне очень хочется, чтобы в «Рубине» была семья, чтобы люди приходили и чувствовали себя по-семейному.

Мне не понравилось, когда я увидел на нашей базе три столовые. Ребят, мы так никогда не объединимся. Суворов выиграл потому, что жил и ел вместе со своей армией.

— То есть вы теперь будете вкладывать деньги и в свою академию?

— Это в приоритете. Но опять же, вся атмосфера должна быть семейной: молодые пацаны должны видеть своих кумиров и до них расти. Кстати, и в мадридском «Реале» такая философия — молодые игроки находятся в одной академии со взрослой командой: они всегда видят своих кумиров, обедают вместе с ними. Есть стимул для роста.

— Правда ли, что вы планируете построить новую базу, которая будет включать в себя и академию, и основную команду?

— Новая база — идея Ильсура Раисовича, с которой я полностью согласен. Рустам Нургалиевич пошел навстречу, сказал, что деньгами помочь не сможет, но всем остальным — пожалуйста. Землю под базу предложат порядка 30 гектаров. Строить будем только за свой счет — построим себе, а потом отдадим в управление «Рубину». Нынешняя база находится в муниципальном пользовании, выкупать мы ее не собираемся. Сейчас идет изучение опыта других клубов.

— Будет ли некая пирамида «Рубина», в которой, например, будут КАМАЗ и «Нефтехимик»?

— На сегодня мне бы не хотелось это комментировать. Обязательно отвечу на этот вопрос, но позже.

«Я В ПРОЦЕССЕ БОЛЕЕ ГЛУБОКОГО ИЗУЧЕНИЯ, ДАЙТЕ НЕМНОГО ВРЕМЕНИ»

— «Реал» или «Барселона» — это бренд: футбол, водное поло, баскетбол, волейбол. Нет желания сделать такое же с «Рубином», то есть назвать все клубы, которые входят в вашу сферу влияния, ТАИФом?

— Идея интересная. Но в каждом клубе есть история. Взять «Синтез». Как можно дать ему название ТАИФ? Думаю, это было бы неправильно. Бренд надо везде ставить, согласен. Но мы не будем пользоваться возможностью менять название. Нельзя трогать историю. Может, проведем рестайлинг бренда ФК «Рубин». Пока не будем пугать болельщиков, но, как вам кажется, не стоит ли повернуть голову в логотипе? Она стоит неправильно, он летает в облаках, по земле не ходит. Возьмите гербы рыцарских орденов: там голова у драконов всегда смотрит вперед.

— А вы раньше смотрели, любили футбол? Сами играли когда-нибудь? Есть у вас понимание футбола?

— Что объединяло пацанов 1960–1970-х? Футбол летом и хоккей зимой. Были еще игры в мушкетеров, но основное — футбол. Во всех школах, ДК были секции, и я тоже в такой занимался в клубе Маяковского. Даже где-то в шестом классе на первенстве города мы выступали.

— Прежний президент «Рубина» Валерий Сорокин имел неосторожность сказать: «Я футбол не люблю, но буду командой управлять профессионально». Его все эти годы критиковали за это.

— Не могу сказать, что не люблю.

— Но понимание есть вообще?

— Если говорить о полном понимании: откуда оно у меня может быть, если я не футболист? У вас есть оно, если вы не футболист? Но я в процессе более глубокого изучения, дайте немного времени.

— Любимая команда есть? Игроки?

— Команд нет, точнее, теперь есть одна команда — это «Рубин». Что касается игроков, перечислять можно долго. В свое время впечатлил Зидан. Понравился в 2006 году на чемпионате мира, когда его удалили в финале за тот самый удар. Но он наказал Матерацци, который признался, что оскорбил его сестру. Мне понравилось, как он все это просчитал на два шага вперед, взвесил и наказал.

— Ваша карьера гонщика завершена?

— Хорошо осознаю, что если за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь. Надо честно признать, что есть возраст, когда нужно остановиться. Конечно, невероятное чувство, когда стоишь на пьедестале и играет гимн России. Много времени я посвятил спорту. В 2003 году мы стали чемпионами Европы. В чемпионате Эстонии по классическому ралли мы стали серебряными призерами. Стена тщеславия большая. (Смеется.) Без трудностей не обошлось. В нашей стране нет собственного автопрома, все машины приходилось арендовать. Они были классными, спора нет, но не хватало духа единства. Если бы российский автомобиль мог составить конкуренцию западным, было бы лучше.

Мы уже готовились к Neste Rally в Финляндии. Оно самое престижное в чемпионате мира. Я обожаю эту гонку. Но было решено: если я встаю на должность президента «Рубина», то вешаю на гвоздь свой шлем и в гонках участия не принимаю. Поездил я достаточно, теперь надо направлять свою энергию на другие вещи.

«Я очень верю в энергию болельщиков, потому что они заждались, они хотят» «Я очень верю в энергию болельщиков, потому что они заждались, они хотят»

— В ваших словах до сих пор много армейской романтики и принципов, которые закладываются в человека именно во время военной службы. Но, говорят, вы против воли отца пошли в армию?

— Да, для меня было очень важно отслужить в армии. После 131-й физико-математической школы я пошел учиться в КИСИ. (Казанский инженерно-строительный институт — прим. ред.) Обычно люди шли туда, где были военные кафедры. Я знал, что таким образом убирают риск похода в армию. А в КИСИ военной кафедры не было. Долг свой я должен был исполнить — был на это заточен. Павка Корчагин, Урбанский в «Коммунисте» — это были для меня святые люди, я и в партию вступал из идеологических соображений, честно говоря.

В школе я стал почти инвалидом, были проблемы с сердцем. Меня освободили от физкультуры, и меня это очень сильно задело: я начал бегать вокруг стола, потом заниматься на турнике. И цель моя была в том, чтобы встать на ноги и стать мужчиной. Я заставлял себя, бегал-бегал. Мой девиз был такой: победишь себя — победишь всех. Не хочется, но надо.

И вот заканчиваю первый курс, отец — первый секретарь обкома. Идет весенний призыв 1983 года. Я вернулся из института, побрился наголо, собрал вещмешок и ушел в Татвоенкомат. Оттуда позвонил и сказал: «Не ищите, я в армии». Конечно, меня сразу стали уговаривать, чтобы передумал, потом предложили остаться служить в Казани. «Чтобы пирожками кормили? Нет уж. Раз уж на то пошло, то хочу в морпехи», — ответил я. Был вариант во Владивостоке. «Но это 8 тысяч километров». — «Прекрасно». И меня еще полтора часа уговаривали. Но это была моя позиция, и два года я честно отслужил. Для меня мужчина — тот, кто там был. Эту школу надо увидеть и пройти.

— Какие вехи в жизни были после армии?

— КИСИ, проектный институт, потом возникло желание заняться бизнесом.

— Первым проектом что было?

— Калифорнийские черви, наверное...

— Этим многие занимались.

— Да-да. Первые «КАМАЗы» конского навоза я разгружал вместе с водителем.

— Потом была создана «Нира-Экспорт»?

— Да, не секрет, что это аббревиатура: Никола [Копривица] и Радик. Никола — сын прекрасного человека Станислава Копривицы. Умнейший человек. Он помог мне в изучении бизнеса и английского. И он познакомил с сыном. Кстати, тот родился (как и Курбан Бекиевич — такое вот совпадение) в год Дракона: очень спокойный, сказал и сделал.

Но зачем-то нашу фирму поливали грязью, связали с торговлей нефтью и нефтепродуктами, хотя никогда такого не было. Я даже судился из-за этого. Мы возили мебель, обувь, продукты — с этого начинали. Нас кинули как-то на 150 тысяч — это тогда были неимоверные деньги. Помню, была такая гора продукции, ее отказывались пропускать через границу. Товар оказался некондиционным, и мы решили нерастаможивать. И я говорил таможенникам: «Давайте отправим хотя бы в детские дома, престарелым». В ответ: «Радик, не имеем право». И сожгли. Государство, а что делать? Было время, когда приходилось продавать вещи, чтобы только зарплату своим выплатить.

Говорят, что у морпехов всего одна привилегия — они умирают первыми, потому что высаживаются на берег первыми. На два часа полк рассчитан во время боевых действий. А моя привилегия только в том, что у меня известная всем в республике фамилия. Конечно, я ей горжусь.

Но все думают, что если есть такая фамилия, то все автоматически хорошо. Это где-то помогает, но жить с этим непросто: такая ответственность. Больше всего я благодарен отцу за то, что он нас воспитал в плане отношения к труду: в четвертом классе мы зарабатывали деньги на уборке урожая, в пастухах. Жизнь только там познаешь. Я благодарен ему за это.

— «Рубин» — это социальный проект для ТАИФа?

— Безусловно. Компания формирует половину бюджета республики, многие вещи носят стратегический характер. Мы не должны оставаться в стороне от болельщиков и истории «Рубина», жителей Казани и республики.

— Спасибо за интервью!