Игорь Козырев: «Россия может получить новую внутреннюю силу, если поддержит татар в их геополитической задаче»

Рафаэль Хакимов предлагает свой рецепт идеологии будущего и экономики для Татарстана

ЧТО ПРЕДЛАГАЕТ ХАКИМОВ?

Академик Рафаэль Хакимов в своей статье «Татарстанский путь — экономика выживания»^[1] предлагает свой рецепт идеологии будущего и экономики для республики. Есть смысл присмотреться к рецепту повнимательнее. Но сразу отметим, что хотя заголовок статьи ориентирует на выживание, автор говорит и о необходимости развития тоже. Просто в щель забиться не предлагается. Оговорив это, можем теперь рассмотреть статью по порядку.

Статья многослойна и интересна как кейс. В ней можно проследить: (а) насколько корректны аргументы автора; (б) насколько выводима из них главная идея в качестве «идеологии Будущего»; (в) насколько эта же идеология сопрягается с рассуждениями об истории татарского народа и «модели развития» Татарстана. В итоге решить, с какой мерой критичности относиться к будущим статьям автора на эту тему.

В статье есть плюсы и минусы — они по-своему полезны. Поэтому ее нельзя выкрасить только в черный или белый цвет. Самое главное, она концептуальна. Несет зачатки политико-исторического, социального, предпринимательского (изменение мира) и отчасти теоретического подхода. И это логично — об именной модели Татарстана можно говорить только тогда, когда она будет отличаться от моделей других регионов России и мира именно концептуально новыми качествами. В противном случае модели не будет, или это будет чужая модель, занесенная извне. На ней лейбл Татарстана не поставишь. Хакимов не столько предлагает изменить мир или Россию, он их рассматривает как угрожающие Татарстану обстоятельства, но предлагает от этого оттолкнуться и придать Татарстану некие концептуальные качества. В частности, качество выживаемости.

Концептуальность всегда метафорична. Вот академик и предлагает метафору — «экономика выживания». Все другие авторы «БИЗНЕС Online», пишущие на тему развития республики, до концептуальности и метафоричности явно не дотягивают. Утрирую, но предложение построить еще один свечной заводик, проложить еще один туристический маршрут, железную дорогу и т.п. не есть новое и концептуальное. Тут никакой моделью не пахнет. Это бизнес-подходы. Тут, говоря словами АИР^[2], достаточно мыслить в терминах «генерации прибыли и инвестиций», т.е. без всяких стратегий и концепций. А можно не мыслить вообще — достаточно будет дождаться предложений Алексея Кудрина и Ко. Эффект отсутствия концептуальной новизны будет тот же.

Хакимов прежде всего концептуален, а уже потом точен или неточен, ученый или нет. Для концептуальности ученость не обязательна — достаточно иметь свою мечту, видение, цель, заказ. Вот определенное видение академик и продвигает.

У рецензируемой статьи есть предтечи — еще две статьи автора: «Кто ты, татарин?»^[3] и «Экономисты водили нас за нос!»^[4] Первая представляет собой социально-политическую программу стратегического пути Татарстана в тюркском, исламском, российском и европейском мире в XXI веке. Усиление его культурного и экономического влияния внутри и вовне России за счет повышения своей самостоятельности (общей федерализации страны) и своего, особого исторического вектора в мире. Лейтмотивами являются задачи национального самосохранения, выживания татар как нации. Вторая статья обосновывает несколько принципиальных характеристик экономики (мифологичность экономических концепций, иррациональность экономики и человека в ней) и ее новую задачу — перевод экономики на гармонизацию интересов ее субъектов. На экономическое выживание путем гармонизации.

Таким образом, рецензируемая статья «Татарстанский путь — экономика выживания» является их уточненным продолжением с акцентом на экономику — ее критику с исторических и научных позиций, предложением конструкта экономической «модели выживания».

По совокупности Хакимов предлагает главное и принципиальное для Татарстана. Вычленить из вектора развития России отдельный и самостоятельный вектор Татарстана — у него свое, самостоятельное внешнее направление. Если Татарстан его осознает, то получит пассионарную энергию, восстановит свой статус преемника Золотой Орды. Это необходимо и для России: осознать то, что она имеет два корня — Киевскую Русь и Золотую Орду. Такое осознание крайне необходимо и Татарстану, и России и чем скорее, тем лучше.

От себя добавлю. С таким видением и предложением академика нужно согласиться. России нужно искать свою опору не только на Западе или Востоке, в Китае (предлагается войти в союз незападных держав под водительством Китая в статусе «младшей сестры» как хранительницы православных традиций нестяжательства), но и понимать другое. Россия может получить новую свою внутреннюю силу, если поддержит татар в их геополитической задаче и векторе, который обрисовывает Хакимов. Россия все равно ничего сама не сможет предложить тюркскому миру (он ей не интересен), не возьмет на себя смелость что-либо предлагать в исламе (развивать евроислам на началах джадидизма). Это и нужно отдать Татарстану. Выработать и заключить с Татарстаном долгосрочную на 30 - 50 лет программу его продвижения во внешнем мире. Кроме федерализма нужно говорить и такой программе тоже. Иначе рассуждения о федерализме просто потому, что это цивилизованно, что это тренд истории и т.п. так и будут упираться в оправданный страх центра потерять страну окончательно.

Я не уверен, что татары будут думать о всей России. Хакимов точно не думает — ждет окончательного крушения имперских остатков. Из всех наследников Золотой Орды сегодня только русские способны мыслить большими территориальными масштабами, держать духовный фокус не на себе и на всем мире. В этом их призвание на Земле. У татар сегодня глобальная ментальность — фантомная, а локальная ментальность (выжить) — реальная. Глобальное мышление в прошлом. Именно поэтому и нужно России вступить с Татарстаном в проектные отношения под целевую задачу Большого Татарстана, которую предлагает Хакимов.

Ментально и пассионарно Татарстан может потянуть свою задачу — не локальную и не глобальную — только на пространстве тюркского (кипчакская языковая группа) и исламского мира. Вот и нужно ему в этом всячески способствовать. Кроме разнообразия через федерализм предлагать разнообразие цивилизационных проектов России. Это хороший прагматический подход. И термин «выживания», который поднимает на щит Хакимов, тут вполне уместен, адекватен реалиям, ментально понятен и близок татарам. Возможно, академик нашел золотое звено цепи, потянув за которое можно вытянуть всю цепь будущего Татарстана.

Вместе с тем предложения академика несут риски и для России, и для республики. А в рецензируемой статье есть ментальные ловушки и элементы программирования общественного сознания через нераскрытиие терминов, частичную подмену смыслов, отсутствие доказательной базы под приводимые «факты», двойное дно предложений. В ней запросто можно увидеть скрытое обоснование сохранения в республике сложившегося семейно-кланового госкапитализма. Все это требует своей критики и тщательного рассмотрения.

Моя рецензия на статью будет двоякой — сначала критика (Части 1 - 2), потом положительное и даже сильное в статье академика (Часть 3).

Сначала конспект статьи

Статья содержит две логические части: обоснование тезиса выживания и предложение его принципов в экономической модели. Выбор в пользу выживания обосновывается следующими обстоятельствами:

1. исторической памятью татарского народа, который после революции 1917 года лишился активов (экспроприация, раскулачивание, коллективизация), не получил адекватной замены от нового советского строя («татары в результате революции потеряли больше, нежели получили взамен»);
2. нынешним вхождением Татарстана в Россию и поэтому зависимостью от превратностей ее судьбы («мы не знаем, какие катаклизмы могут обрушиться на Россию, а ведь благополучие Татарстана связано именно с российским рынком»);
3. претензиями к экономической теории и экономистам — неспособность экономических теорий предугадать кризисы; неспособность экономистов посмотреть на экономику с исторических позиций; отрыв от реальности вследствие упования на сложные формулы и графики; упование на неизменность цен на нефть и стабильность политических режимов; абсолютизация рынка; ложные экономические интересы;
4. претензиями отдельно к советским и российским экономистам: они ничем не помогли татарскому народу после 1917 года («каким образом экономисты помогли облегчить судьбу народа? Никак»); современные планы развития России не выдерживают критики — из уст экономистов звучат невнятные прогнозы, «даже на самом высоком уровне не могут обозначить приоритеты» (то к 2020 году удвоить ВВП, то создать 25 млн. рабочих место, то теперь поднять в 2 раза производительность труда, причем во всех случаях непонятно, за счет чего все это достигать). То есть советские и российские экономисты оказались плохими защитниками и плохими постановщиками стратегических задач;
5. слабой защищенностью крупного капитала республики от политических и природных катаклизмов; пониманием того, что материальные активы и нефть не могут быть надежной опорой будущего — их всегда могут отобрать;
6. необходимостью защититься от вероятностной природы рынка; пониманием того, что рынок — это еще не вся экономика (лишь ее сектор, всегда есть периоды прямого госуправления экономикой);
7. общей ситуацией для Татарстана — небольшая территория, малочисленность народа, неопределенность статуса как государства, налогового режима и невозможность по этой причине «позволить себе иной подход к формированию жизнедеятельности, вводить жесткие вертикали власти».

Посему делается главный вывод: «Каковы же уроки истории? Идеология будущего должна ориентироваться не на конкретные экономические теории, а экономику выживания, на систему безопасности, которая позволяет развивать разные формы жизнедеятельности.... Поэтому жизнь должна быть построена исходя из принципа максимальной выживаемости, а не максимальной прибыльности, как учат рыночники» (конец цитаты).

Модель «экономики выживания» в себя должна включать (принципы): внутреннее политическое, гражданское и хозяйственное разнообразие и автономии, отказ от следования конкретным экономическим теориям, развитие образования, инфраструктурные и другие проекты, экономическая экспансия при концентрации ресурсов, балансирование противоречий между интересами крупного капитала и республики через их гармонизацию.

Если совсем сжато, то общая логика статьи следующая: «два отказа — модель экономики выживания — ради чего (цель)». Два отказа — от экономических теорий и, скажем мягко, от точного совпадения с российским путем. Модель выживания — создание возможности не потерять активы и экспансии. Цель: на словах — убережение татарского народа от возможных катаклизмов, на деле — создание гарантий новоиспеченной «элите» и выживание татарского народа в целом.

Чтобы согласиться или не согласиться с концептом автора и моими выводами, нам нужно пройтись по статье сверху вниз критическим взглядом.

ЧАСТЬ 1. КРИТИКА ПОЛИТИЗИРОВАННЫХ ПРЕТЕНЗИЙ ХАКИМОВА К ЭКОНОМИКЕ

Аргументы истории по Хакимову

Академик утверждает: экономисты не подходят к экономике с исторических позиций и не извлекают горьких уроков из истории. Именно поэтому нам стоит присмотреться к тому, как он сам использует историю.

При этом мы должны понимать, что история не наука. Или еще не вполне наука. Она не может подтвердить свои выводы экспериментом, в ней невозможна формальная прогностика (могут быть только предсказания и гадания). Но самое главное — каждый историк всегда исходит из своих предпочтений. Политических, мировоззренческих, ценностных. Если естественные и формальные науки в качестве аксиом выбирают свойства этого мира, то история — субъективные предпочтения историка или заказчиков на историю. История изначально аксиологична — исходит из индивидуальных или групповых ценностей, идеологии. Хорошо об этом написал А.М.Воин^[5].

Поэтому нам изначально нужно держать в голове ценностную и жизненную позицию автора. Но и признавать, что наша контрпозиция тоже будет небезупречна. Единственное, что нас может рассудить с автором, это наша проверка полноты и логики его аргументов и, самое главное, какие выводы он закладывает в модель Татарстана. Правильный факт, но неправильный вывод — то частое, что мы совершаем, обращаясь к истории.

Итак, аргументы истории у Хакимова — это его претензии к экономистам с исторических позиций. Их можно свести в две группы:

1. политизированные претензии — экономисты не защитили татар в 1917 году и в последующем(«каким образом экономисты помогли облегчить судьбу народа? Никак»), экономическая теория им не помогла тоже («татары в результате революции потеряли больше, нежели получили взамен, и экономическая теория им не помогла»);
2. теоретические претензии — экономисты тоже виноваты в катаклизмах («не только политики виноваты в революциях и катаклизмах, но и ложно понятые экономические интересы»), они периодически разрушают жизненные формы хозяйствования под видом внедрения нового; думают, что базис определяет надстройку и политика — прислужница у экономики, а социальные проблемы решаются деньгами («будут деньги, все остальное приложится»); экономисты фетишизирует рынок, «свободную торговлю», не способны учесть его иррациональную природу.

Предлагаемый способ снятия всех претензий — отказаться от конкретных экономических теорий в идеологии будущего Татарстана. Значит, отказ означает уверенность — все эти ошибки будут продолжаться и впредь.

Нам следует теперь проверить эти утверждения на двойную корректность. Было ли именно так в прошлом и почему нужно ожидать, что это повторится в будущем именно таким? Начнем с политизированных претензий.

Критика политизированных претензий Хакимова

Хакимов не привел аргументов в защиту своего обвинения — экономисты и их теории не защитили татарский народ. Вместо этого им в статьюв ставлены некие «факты-переходы», которые благодаря логике должны выглядеть убедительными.

Я не знаю, чем руководствовался автор, когда избавил нас от аргументов и исследования исторических фактов для своих тезисов. Что было бы крайне необходимо, так как речь идет о концептуальных предложениях республике по выбору ее пути. У меня есть сразу три гипотезы по этому поводу: (1) автор почему-то в этом не нуждался, возможно, в целях манипуляции; (2) у него нет должного навыка работать с историческими фактами; (3) у автора плохо с логикой.

Прокомментирую свои гипотезы более подробно. У факта «не-защиты» экономистами может быть масса причин и ситуаций:

1. не защитили, потому что не стояла такая задача — она в голову никому не пришла: нет задачи — нет и решения (неосознанная незащита);
2. не защитили, потому что пытались, но не получилось (отвергли). Это могло быть по-разному: пытались, но что-то не получилось (отвергли, не услышали, неправильно пытались); как только начали пытаться, упрятали в ГУЛАГ или пустили в расход (всех способных помочь экономистов расстреляли, а оставшиеся все поняли и закрыли рот сами);
3. не защитили из-за того, что не была готова нужная теория (не смогли). Причем теория может оказаться неготовой по двумм причинам: (а) она была и была правильной, но политическая практика привела к новой (извращенной или неизвращенной) ситуации, при которой теория уже оказалась бессильной; (б) теории просто не оказалось;
4. возможна ситуация, когда была экономическая теория и ее применили по полной программе, но она оказалась неправильной, нанесла ущерб и поэтому не смогла защитить (лучше бы не защищали).

Как видим, причин может быть масса. Это все разные ситуации. И далеко не во всех из них виновата теория или ее отсутствие, или поведение экономистов. Поэтому и выходит, что академик голословен.

Но беда не просто в голословии. Вокруг исторических фактов Хакимов вольно или невольно закладывает ряд ментальных ловушек. Это принципиальные недосказанности — благодаря им все выглядит кратко и как бы логично. Недосказанность — признак манипуляции, тогда как научный подход (а у академика не должно быть иного) всегда развернут в доказательства. В результате ловушки программируют нашу готовность некритично принять главный обвинительный уклон статьи — натерпелись, надо от всего отгородиться и застраховаться, в том числе от России.

Первая ловушка. Хакимов создает у нас видимость того, что экономисты могли влиять на политику, особенно в сталинские времена. Он (как ученый и как бывший идеологический сотрудник обкома КПСС) забыл известное выражение Ленина: «Политика не может не иметь первенства над экономикой. Забыть это значит не разбираться в азбучной истине марксизма».

Хотя автор в статье и обвиняет экономистов в отказе замечать связь между экономикой и политикой, сам почему-то эту связь игнорирует в своем обвинении в «не-защите». Тут у него происходит выборочный исторический подход: к экономистам — да, к себе — нет.

Поэтому в своем обвинении он должен был выбирать что-то одно: (а) влияние экономистов есть только тогда, когда к ним прислушаются политики, или (б) экономисты способны стать последним защитительным барьером народа перед политиками — они сильнее политиков, особенно в тоталитарном обществе (в рамках которого Хакимов и делает свои выводы). Понятно, что второе было невозможно и всегда экономисты контролируются политиками. Политики всегда из разнообразия теоретических позиций (за и против) выбирают только нужное им. Уже поэтому экономисты не могут нести ответственность за «не-защиту».

Хакимов запускает мем вины экономистов, а не политиков. Мем уводит от ответственности политиков и их кукловодов — олигархический капитал, местную власть, мировое правительство, тайную клубную систему, жречество, а также работает на тезис об отказе от «конкретных экономических теорий» в модели Татарстана.

Вторая ловушка. Академик обвиняет экономистов, имея внешним фоном слабость их экономической теории — это то, что мы слышим в его словах. Но ведь он говорит это применительно только к татарам. Он становится в изначально узкую и националистическую позицию. Он же не говорит о том, что экономисты не смогли защитить работающий народ в принципе (татар, русских, башкир, латышей и т.д.). Он незаметно вводит водораздел — косвенно запускает мем национализма. Общетеоретические и политические проблемы экономики он фокусирует только через призму одной национальности.

Если он прав, то я тогда должен начать обвинять и писать об экономике только в терминах для русских. И на этой основе отделять русских от татар и других национальностей в России. Так что ли?

Хакимов запускает мем национализма, вводя его в общетеоретические экономические вопросы и проблематику, не добавляя через это к их пониманию ничего.

Третья ловушка — это тема справедливости. Она как бы неявно заявлена Хакимовым и тоже не раскрыта. Он утверждает, что пострадали татары. С его слов следует, что все. Но так ли это? Не произошло ли и обратного, когда из бедняков люди стали прорастать и жить лучше — стали инженерами, учеными, а у Минтимера Шаймиева отец стал председателем колхоза? Второе: из его слов следует: те, кто пострадал, не должны были пострадать. Но так ли это? Принцип классовой справедливости и диктатуру пролетариата на тот момент никто не отменял. Третье, что скрыто в его словах: вводя как «несправедливость» потерю накопленного капитала в прошлом, академик незаметно подводит нас к убеждению того, что это не должно повториться сегодня и в будущем. Поэтому Татарстану и предлагается «экономика выживания».

Но давайте себя спросим: не происходит ли тут незаметная подмена задачи? Не предлагается ли под видом выстраивания устойчивой экономики и ее независимости от центральных российских властей решить совсем другую задачу? Например, создание гарантий «нераскулачивания» нынешних семейных кланов и их активов, заведенных в ТАИФ и прочие структуры? Не будет ли так, что решая одну задачу — эффективности и противостояния (выживаемости) с Россией, произойдет решение совсем другой задачи — окончательного решения вопроса социальной справедливости и собственности в пользу клановой системы Татарстана?

Ведь понятно, что проблема экспроприации — это политическая проблема, а не экономическая. В крайнем случае — юридическая. И уйти от повтора экспроприации можно тоже только политически или юридически. Например, обособлением от России и выводом прав собственности за рубеж, в офшор, в татарско-американские инвестиции и т.п. Второе уже совершено, теперь для надежности остается совершить первое. Под экономическим обоснованием обособления прячется политическая и юридическая проблема сохранения кланового капитала.

Хакимов вводит мем священности семейно-кланового государственного капитализма Татарстана.

Четвертая ловушка. Тоже о справедливости. Когда академик пишет: «татары в результате революции потеряли больше, нежели получили взамен», — то что значит «потеряли больше»? Вопрос баланса «больше/меньше» тут требует корректного сравнения — выполнения всех условия сопоставимости. Как минимум нескольких: по отношению к каким группам населения (татар) этот баланс выстраивается? Что является допустимым благосостоянием с моральной стороны до и после 1917 года? Какие были условия и сроки создания нового благосостояния?

Но Хакимов нарушает условия корректности. Из его фразы «экономическая теория им не помогла» следует, что речь идет об экономическом балансе приобретений и потерь до и после 1917 года. Тогда каком? И, кстати, как это сопрягается с другой претензией академика — о ложно понимаемых экономических интересах? Мы баланс должны считать на ложных или истинных интересах, и где они в статье академика предъявлены?

Вместе с тем понятно, что материальные интересы при капитализме и социализме могут (должны?) различаться, как и соотношение личного и общественного. Также понятно, что материальные интересы — это не только владение чем-либо, но еще и материальная возможность самой жизни в широком смысле оплачивать или не оплачивать что-либо в ней. Образование, самореализация, общественная и государственная карьера. Поэтому структура баланса при социализме резко переместилась в неоплачиваемую форму^[6].

Надо также помнить, что выход на новый уровень жизни в России проходил горячие и холодные войны, восстановительные периоды после них, через необходимость содержать социалистический лагерь. Все это — сроки оттяжки выхода на сопоставимые балансы хакимовского «выигрыша/проигрыша». «Не-выход» еще не означает отсутствия движения в нужном направлении.

Хакимов манипулятивно нарушает условия корректности сравнения и использования «фактов». Он как и всякий историк поступает ценностно — как это ему выгодно. Способ действия у него — не приводить никаких аргументов.

Автор вводит мемы меркантилизма, сравнения исторических эпох только по материальному критерию без раскрытия его содержания, отсутствия современных классовых и социальных противоречий в Татарстане (мы все просто татары и все просто пострадали).

Пятая ловушка. Претензия «экономическая теория ничем не помогла» тоже никак не раскрыта. Поэтому непонятно, в чем претензия конкретно, если раскрыть скобки? Было бы логично, если бы автор дал хотя бы укрупненную градацию экономических наук, и тогда от каких из них и почему нужно отказаться. Что в них конкретно не могло позволить защитить интересы?

Нам не стоит сейчас подсказывать академику, но как минимум он должен был все теории разделить на те, которые решают задачу общей эффективности экономики, и на те, которые решают задачу личного благосостояния граждан. И тогда мы должны понимать, почему надо от них отказаться. Но автор голословен.

Автор вводит мемы никчемности экономический теорий вообще, отсутствия альтернативных теорий в прошлом и настоящем. Но отсутствие теорий всегда замещается «разруливанием». Разруливание — это на выбор или оптом: частая смена законов, неофеодализм, клановость, бюрократизм, псевдоэлита.

Шестая ловушка. Академик говорит об экономических теориях, как о неких стерильных абстракциях. И это очередная недоговоренность. Экономические теории не просто встроены в политику, но обслуживают ведущие геополитические проекты мира. Их метафизические задачи (их благо). Сегодня — проекта WASP (белых англосаксов со штаб квартирой в США), признавшего за старшинство проект «Вечного Царства Израилевого». Китайский проект в качестве мирового пока на подходе.

Экономические теории описывают экономическое благо и делают возможным благо метафизическое, проектное. Экономическое благо всегда приватизируется и всегда неравномерно. Если посмотреть на любые катаклизмы времен капитализма — революции, кризисы, войны, — то всегда можно увидеть группу устойчиво наращивающих свое благо (банкиры, семейные кланы). Это означает, что есть теории и есть теории. Для одних (изгоев) они развернуты стороной в терминах капитализации, прибыли и т.п., для других (гоев) в терминах управления потоками событий и ресурсов, миром.

Поэтому некорректно в своих претензиях делать вид, что экономическая теория стерильна от политики и мировоззрения, от геопроектов. Это означает отсутствие научного и социологического подхода. Хакимов, указывает на недостатки экономических теорий, но не указывает на их заказной и политический характер (т.к. в оборот всегда запускаются только политически допустимые теории). Он не видит рукотворной составляющей «недостатков» экономических теорий. Тем самым мягко и манипулятивно подталкивает нас к пониманию, которое должно сложиться у нас в голове: угрозы идут от экономических теорий вообще, и еще они идут от их реализации в России, т.е. от России.

Тем самым автор не исполняет свое же обвинение-указание к экономистам подходить с исторических и более широких точек зрения. Если бы он следовал своему призыву, то видел бы, что у истории всегда есть автор и текущий заказчик, а капитализация и концентрация богатств в мире только растет. Следовательно, некорректно думать, что экономические теории общие для всех и они маркеры сплошных неудач. В экономике есть не только проигравшие в конкурентной борьбе (тут поле — рынок), но и жертвы (тут поле — власть над миром). Понимание жертвы о том, что мир не справедлив, не отменяет того факта, что ее, жертву, в ее незавидное положение вгоняют весьма эффективно.

Автор вводит мем мышления с отказом от широкого мировоззрения, постановки вопросов глобально с рассмотрением всей вертикали участников и их инструментария. Декларируя это на словах, сам этому не следует.

Выводы по политизированным претензиям. Группа политизированных претензий к экономической теории и экономистам не подкреплена аргументацией, потому выборочна и голословна. Вместо этого есть «факты-переходы», которые выглядят как аргументы: «не защитили», «не смогли предложить», «не знаем, что ждать», «мы вынуждены» и т.д. Такие факты-переходы внешне выглядят справедливыми — значит, якобы, они имели место, и значит, они правильные. В статье можно усмотреть подготовку общественного мнения к принятию мысли о закреплении клановой собственности в Татарстане. В ней есть ментальные закладки-мемы, которые призваны снять критическое восприятие статьи.

Продолжение следует