Рустам Минниханов: «О коррупции – к сожалению, у людей крыша едет»

К ДАВОСУ НАДО ГОТОВИТЬСЯ ЗА ПОЛГОДА – НАЗНАЧАТЬ ВСТРЕЧИ, ВЫБИРАТЬ СЕКЦИИ

Вчера в здании правительства Татарстана состоялась встреча президента РТ Рустама Минниханова с ведущими руководителями республиканских СМИ. Публикуем стенограмму этой встречи.

- Вы вернулись из Давоса – это крупнейшая в мире площадка, экономическая и политическая. Вы не первый год участвуете, встречались с Клаусом Швабом. Есть ли какие-то договоренности, какие-то проекты? Вообще, Татарстан создаст ли когда-то свой «Давос»? Потому что попытки есть, но пока не получается. Есть ли такая мечта?

- Давос есть Давос, наверное, такой площадки в мире больше нет. Есть разного рода форумы - в Китае есть, арабские страны пытаются, мы свою форму ищем. Есть питерские форумы, есть сочинские. Вот красноярский скоро будет. Такие площадки нужны, но топовая площадка – Давос. Руководители 50 стран, министры, бизнесы. На квадратный сантиметр там миллиардеров столько, сколько больше в одном месте не собирается.

Что дает Давос? Он дает то, что в одном месте можно всех увидеть, повстречаться, услышать мнение каждого из них. Я думаю, что такая площадка, она очень нужна. И то, что я там уже 6 или 7 раз был… К сожалению, я был недолго в этот раз. Вчера было заседание комиссии (комиссия при президенте России по мониторингу достижения целевых показателей социально-экономического развития Российской Федерации – ред.), Владимир Владимирович Путин проводил, поэтому мне надо было вернуться. Но, тем не менее я и с Клаусом Швабом встретился, и несколько встреч было – Dow Chemical (с исполнительным вице-президентом компании Dow Chemical в Европе, на Ближнем Востоке и в Африке Хайнцом Халлером), Philips (с главой компании Philips Electronics Гарри Хендриксом), ЕБРР (с управляющим директором Европейского банка реконструкции и развития Аланом Пиллу). Ряд других встреч – с американскими бизнесменами…

То есть сама аура, она такая, что… Вообще, многие вещи люди делают ощущениями – появляются некие ощущения, которые нужны при принятии тех или иных решений. И очень важно иметь прямые контакты с бизнесом. То есть это неплохой повод рассказать о России, о республике, о наших краях. На самом деле мы в последние годы стали более узнаваемы, хотя надо еще очень много работать. Поэтому, я считаю, что Давос – это такая, очень уникальная площадка, куда попасть не так просто. Имеется в виду не приехать, а работать, слышать, увидеть. И надо все-таки к Давосу готовиться за полгода уже – назначать встречи, выбирать секции. Я очень сожалению, что этот визит был коротким. Но в целом я считаю, что это лучше, чем не оказаться там.

ТАТАРИН САМ КАРКАЕТ

- А вы в российской секции приняли участие?

- Нет. К сожалению, российская секция была на следующий день. Я на открытии был, и у меня были индивидуальные встречи.

- Там были озвучены три сценария для России – Кудрина, еще ряда людей. И в принципе все сценарии были негативные. А самый негативный связан с усилением госкапитализма, усилением роли государства…

- Я могу сказать, татарда әйтем бар: «татар юрап китерә» (есть поговорка: татарин сам каркает). Вот все время говорить, что Россию ждут плохие времена, и у нас будет плохо, вот этого делать нельзя. Плохое, оно наступит само по себе, это от нас не зависит. Мы должны любить свою страну, мы должны делать все, чтобы наша страна была любима и другими. И если мы сами себя ругаем, сами себя позволяем ругать, я считаю, что это совершенно неправильная позиция».

Мы считаем, что Россия имеет огромный потенциал развития, мы – часть нашей страны, часть Российской Федерации, и потенциал Татарстана тоже не раскрыт, мы его должны раскрыть. У меня нет таких ощущений, что у нас должно быть плохо. У меня есть ощущение, что мы будем двигаться вперед. И вчерашнее заседание, которое провел президент, очень требовательное. Те задачи, которые он поставил в своих указах, он четко сказал: я не факультативно, а системно буду этими делами заниматься. Все зависит от нас, от президента страны, от глав субъектов, от министров федеральных, от бизнесменов... От каждого из нас. Наше счастье в наших руках. Никто нам ничего не принесет. Если вы думаете, что Запад нам поможет, к сожалению, этот тезис, он совсем не подходит в этом случае. Запад надо заставить, чтобы он нам помогал. Они ищут рынки, мы им нужны, и надо делать это на взаимовыгодной основе…

Поэтому я противник того, когда о стране мы говорим плохо. У нас есть недостатки. У всех есть недостатки. И надо посмотреть нашу страну, как она за 20 лет поменялась. Вы покажите, какая страна… Да, страны БРИКС, да, Китай, да, ряд других стран… Хотя, я думаю, у России потенциал есть еще больше, не видеть это – значит, ты слепой. И люди, которые сегодня дают оценку – оценку можно давать, но кто будет работать? Син дә мулла, мин дә мулла, атка печән кем сала? (поговорка: Ты мулла, и я мулла, а кто сена коню даст?) Надо коня кормить, когда коня будешь кормить своевременно, качественно, конь будет работать. Я думаю, мы люди, которые должны кормить коня, а не люди, которые проповеди читают. Это уже другая сфера – религия у нас отделена от государства.

ЧИНОВНИК, ЕСЛИ ОН ПРЕДСТАВЛЯЕТ ИНТЕРЕСЫ ГОСУДАРСТВА, ОТВЕЧАЕТ ЗА ЭТО

- Один из негативных сценариев пугает усилением роли государства, ручным управлением, госкапитализмом. Парадокс, но в Татарстане именно это реализовано и дает свои плоды. Модель Татарстана можно на всю Россию распространить?

- Что такое ручное управление? Кого оно пугает? Что в Татарстане – ручное управление? Если приватизация прошла, она прошла. Определенные пакеты акций наших республиканских предприятий в собственности республики. Мы что, ими управляем? Исполнительная дирекция? Мы работаем в совете директоров, мы работаем согласно федеральному закону и международным правилам. Я отвечаю за ОАО «Татнефть». Я что, что-то делаю не так? Я делаю все в интересах компании и в интересах акционеров. Мы являемся акционерами, у нас 35 процентов. Что я делаю неправильно?

- Эффект есть. На всю Россию можно модель распространить?

- Что, кому не нравится? Если это наша собственность, мы ей должны распоряжаться так, чтобы она была эффективной. Давайте посмотрим Китай. В каких-то случаях… Мы новая страна, 20 лет нашей стране. У нас много еще надо изменить в ментальности, нам многому надо учиться… Но если мы административный ресурс используем во благо нашей страны, от этого что плохого? У нас говорят: давай продадим, давай обратно купим, давай обратно продадим… То есть нам нужно один раз определиться: мы покупаем или продаем? Я еще раз говорю, наверное, колебания, это хуже всего. Никакой роли государства, никаких опасений, как будто что-то случилось. Я думаю, это просто нагнетают. Наоборот, надо усилить роль государства. Государство должно повысить эффективность своих активов. Каким образом – автоматическим управлением, ручным – вот для меня это без разницы. Активы страны должны работать на страну. Любой путь правильный, если он дает эффект. Нам не путь важен, а эффект нужен. Если мы больше получим результат от "Газпрома", от "Роснефти", от федеральной сетевой компании, каким образом мы получаем, кому какое дело, это наш актив.

Вот у вас есть часы на руках? Или телефон? Ты же пользуешься ими, как сам хочешь. Я же не должен тебе говорить, что ты много звонишь… То есть эти активы должны работать на страну. И если у нас пока система работает со сбоями – тогда ручное управление. Что такое ручное управление? Давайте вот мы отдадим – пусть оно само по себе. Вы говорите, что это самое рыночное управление? Нет, ничего подобного. В рыночном управлении каждая копейка на учете, за каждое движение ты в ответе. Вот главная задача. Наоборот, чиновник, если он представляет интересы государства, он не наблюдатель, а человек, который отвечает за это. То есть каждый из нас – чиновник, бизнесмен - ты представляешь интересы государства, тебе доверилось государство… И в то же время, я считаю, что приглашать независимых директоров, уже идти на тот путь, но не хаос, на тот путь, который дает больше эффекта – это тоже хороший путь.

ВСЕ НАШИ ДЕЙСТВИЯ СОГЛАСОВАНЫ С ФЕДЕРАЛЬНЫМ ПРАВИТЕЛЬСТВОМ

- Вы сказали, что счастье в своих руках, любого человека и любой структуры, и это касается Татарстана тоже. Вот крупнейшее событие прошлого года, наверное, это то, что удалось добиться реструктуризации долгов республики, набранных по Универсиаде и из-за кризиса. Конечно, такие подарки просто так не делаются, и многие регионы, наверное, от зависти кусают локти. Как удалось добиться, какие аргументы были использованы, хотелось бы понять? И дальше мы будем занимать? На чемпионат мира по футболу, по плаванию, на другие какие-то проекты?

- Все оценивается в сравнении. Конечно, Универсиада – это крупнейшее международное событие. И если кто-то хочет сказать, что Татарстан проводит Универсиаду – это совершенно неправильно. Председатель оргкомитета – первый заместитель председателя правительства Российской Федерации. Санкции на получение права проведения Универсиады и участия было получено от Владимира Владимировича Путина, было поддержано Дмитрием Анатольевичем Медведевым. Комиссия состоит в основном из федералов. Мы – исполнители, мы здесь все это формируем. Но это событие – российское, и мы, часть России, исполняем это. Второе – огромная поддержка федерального правительства. Владимир Владимирович Путин тогда Минтимеру Шариповичу Шаймиеву, я свидетель, - на все наши спортивные объекты, которые надо было построить, были выделены достаточно немалые средства. Плюс были операционные вещи, которые тоже были учтены. Но подготовка к этому событию, она связана с большими инфраструктурными изменениями. К сожалению, возможности федерального бюджета, они тоже ограничены. У страны очень много дырок, которые надо залатать. Мы вынуждены были, обратились… Конечно, мы тоже хотели бы получить субсидию на дороги и прочее. Получили часть субсидий, большое спасибо федеральному правительству, Владимиру Владимировичу Путину, Дмитрию Анатольевичу Медведеву. Всегда мы находили понимание. Но так как других путей не было, мы пошли на заимствования бюджетные. И вот так получился у нас долг – никогда у Татарстана такого долга не было. Если вы помните, к восьмому году у нас долги были связаны только с прошлыми камазовскими долгами.

- Помню, это были госгарантии по кредиту.

- Я, будучи министром финансов, премьер-министром, я к этому относился и отношусь очень и очень отрицательно. Потому что это была вынужденная мера, мы должны же были готовить город. И я обратился к президенту – мы сегодня набрали столько долгов, каждый объект согласован с федеральным министерством, утвержден на оргкомитете… Все наши действия, они согласованы с федеральным правительством. Мы работаем…

Наверное, Универсиада – это пример, когда федералы и республика, муниципалитет города работают, как одно целое. На этом примере можно сказать, как синхронно все это работает. И минфин нам помогал, и минэкономразвития. Понятно, что наши потребности огромны, все эти потребности закрыть… Ко мне тоже глава приходит, я же тоже все не могу, и руководство федерального правительства, оно тоже ограничено (в средствах). Тем не менее, когда мы начали смотреть, - я просил субсидий. Но субсидий не получилось. Начали искать другие пути. Большое, огромное спасибо министру финансов: у нас столько не получается, но есть вариант реструктуризации. И после этого, спасибо Думе, Дума поддержала, президент поддержал, правительство поддержало. Нашли форму. Опять-таки, если бы это был какой-то проект региональный, наверное, такой поддержки не было бы. Но это соизмеримо с Олимпийскими играми, это соизмеримо с чемпионатом мира по футболу. Федеральное руководство это оценивает и понимает. Поэтому это не моя заслуга, не какие-то слова – это общее наше дело. Нам очень важно показать нашу страну так. Чтобы всем было завидно. Мы же не можем сказать, что денег нет… К нам приедут сколько гостей, это имидж нашей страны. Эти имиджевые вещи очень важны. И что мы работаем, как одно целое – огромное спасибо, конечно, Шувалову Игорю Ивановичу… Представьте, вице-премьер, у него дел как будто нет, - он летит специально на Дальний Восток, чтобы огонь Универсиады стартанул. Это общефедеральный значимый проект, даже этот факел. Мы тоже летим, конечно. То есть такое значение для нашей страны, для руководства нашей страны…

У нас есть понимание – понятно, что не все так гладко, что очень много проблем, связанных с операционным бюджетом, будем еще раз ставить этот вопрос. Но эти вопросы, они имеют общий характер. То есть мы же работаем, мы из бюджета, сколько можем, вкладываем. Смотрите: мы получили новый аэропорт – половину мы вложили, половину вложила Федерация… Посмотрите интермодальные перевозки, то есть за 20 минут, за 15 минут даже можно попасть из аэропорта в город. Сейчас отработаем, и в ближайшее время это будет. Ни у кого этого нет. Это федеральное правительство дало поручение РАО «РЖД», команда Якунина четко эту задачу выполнила. Это же огромный проект. Смотрите, «Восстание» - станция, которая, не знаю, лет 30 - 40 простояла разрушенной, а сегодня прекрасная станция. Там метро будет, там автобусная станция, транзитная железнодорожная станция. Такие проекты, они меняют наш город. Смотрите, сколько у нас гостиниц появилось. Мы немножко начали фасады свои приводить в порядок. Раз гость едет, дома же тоже и полы моешь, и красишь, и занавески стираешь…

Еще раз хочу сказать – это федеральный проект, это заслуга наших руководителей. Если бы поддержки, гарантии, а там были гарантии правительства Российской Федерации, если бы их не было, никто нам близко бы Универсиаду не дал. Близко даже! Мы представляем нашу страну, Татарстан и Казань, мы представляем Россию. И то, каких итоговых результатов мы добьемся, это тоже будут результаты Российской Федерации, где мы одну из важнейших шестеренок будем крутить.

- Следующие проекты тоже федеральные – чемпионат мира по плаванию в 2015 году и чемпионат мира по футболу в 2018 году… Под это будут программы, финансирование, кредиты?

- Конечно, будут. Операционный бюджет. Конечно, уже не в таких количествах, как сегодня… Но, знаете, есть деньги, и есть внимание. Иногда внимание дороже денег. Убедил я вас?..

Я НЕ СОГЛАСЕН, ЧТО УНИВЕРСИАДА – ЭТО РАДИ УНИВЕРСИАДЫ

- Продолжение, если позволите, темы Универсиады. Несколько вопросов. Что называется, один с улицы. То, что волнует сегодня многих горожан. Большинство объектов, видим, они функционируют. Стадион вот-вот уже на грани того, что мы примем первых гостей. По инфраструктуре есть вопросы – успеют ли? Без потерь качества… Потому что сезон очень небольшой до начала Универсиады. Мы еще видим, что некоторые объекты в такой стадии очень активного строительства.

- Есть технологии строительства. Они предполагают: первое – наличие денег. Второе – наличие проектно-сметной документации. Третье – наличие подрядной организации. Сегодня все эти компоненты решены. До этого были определенные трудности – или денег не было, или кредиты брали, или проектная документация опаздывала. Сегодня вся эта работа поставлена. Каждый объект на контроле еженедельно. По графикам мы смотрим, по графикам все у нас получается…

- А мэр Казани сказал, что приехал вечером, а на развязке ни одной собаки не нашел…

- Он просто не там искал… (улыбается).

- Может быть, что Универсиаду Татарстан превратил не просто в спортивное событие, но и в большой социально-экономический проект, собственно, с чего мы начали говорить, попробую расширить вопрос коллеги. Что называется, жизнь после Универсиады. Вот она пройдет. Это не просто строительство и большой грандиозный праздник, который за этим следует. Это огромное количество рабочих мест. Это занятость людей, которые сегодня на этих строительных объектах работают, которые обеспечивают инфраструктурные какие-то работы, само действие универсиады будут обеспечивать. Как потом сложится судьба и этих людей, какие крупные проекты есть, чтобы возместить им потерю, если она планируется? Что следом республика предполагает сделать в качестве большого проекта для точки роста?

- Ну, во-первых, я с вами не согласен, что Универсиада – это ради Универсиады. Это очень хороший повод изменить ментальность людей, подготовить новых людей. Это же очень важно. Вы знаете, наши волонтеры по всему миру ездят, они уже совершенно другие. Второе – Казань уже… Представьте, 170 стран будет здесь. 13,5 - 15 тысяч только членов команды. Каждый из них – 5, или 6, или 10 человек расскажет о Казани. То есть Казань должна быть неким магнитом, чтобы посмотреть на наш Болгар, Свияжск, казанский исторический центр. Мы меняем отношение к нашему городу, сами меняемся. Казань становится городом очень привлекательным и для инвесторов, и для туристов…

Универсиада – две недели тяжелой работы. Гости приедут, накормить надо, то, это, мелочи разные…. Все, что сделано, уже сегодня или работает, или будет работать на нашу привлекательность. Вся эта инфраструктура востребована. Ничего, ни одного объекта лишнего у нас нет… У нас есть уже программа «Наследие Универсиады», мы ее формировали.

А что касается, какие события могут быть, событие – чемпионат мира по плаванию, очень рейтинговый чемпионат, чемпионат мира по футболу. Это как бы сегодня. А строители где? А «Смарт Сити», а Иннополис? А другие наши проекты в особой экономической зоне? И здесь, в новой зоне? Нисколько я не сомневаюсь, что темп жизни и темп работы будет такой же. Никто отдыхать не будет.

- Это важно было услышать… Коротенький вопрос - сейчас идет конкурс на название стадиона нового. Не могли бы раскрыть, если у вас есть такое видение, как бы вы сами хотели, чтобы он назывался?

- «Рубин-Арена», это название мне нравится. Но есть некоторые требования, чтобы с командой аффилированности не было. Юристы нам говорят, что это подвергает нас определенному риску. Рисковать, когда у нас такая команда в Европе играет, не следует... Второе название – это, конечно, «Казань», наверное. Казань - столица нашей республики, один из старейших городов нашей страны. Но есть там другие предложения: «Татарстан»… Ну, посмотрим, что будет. Мне больше импонирует «Казань-Арена». Но пусть люди скажут. Пока среди всех названий, которые сегодня есть, «Казань-Арена» - наиболее привлекательное.

ПО НАШЕЙ ДОБРОЙ ВОЛЕ НИКОМУ НИЧЕГО ПЕРЕДАНО НЕ БУДЕТ

- Вернусь к экономике. «Татнефть» - последняя из крупных компаний нефтяных, подконтрольная региону. Вы допускаете такой сценарий, как в Башкирии? Что компания по нашей доброй воле может быть передана куда-то…

- По нашей доброй воле никому ничего передано не будет. Мы только можем получить по доброй воле, а передавать по доброй воле мы ничего не собираемся.

- То есть подобный сценарий вы исключаете?

- Любой сценарий может быть. Но здравый сценарий – такой, который на пользу для нашей страны. Активы, которые есть, – это самый крупный налогоплательщик Татарстана. И один из крупнейших налогоплательщиков Российской Федерации. Никаких претензий у федеральных структур надзорных к работе «Татнефти» нет. Это очень высокотехнологичная, высокопрофессиональная компания, которая ничем не уступает ни одной нефтяной компании. Поэтому каких-то претензий к «Татнефти» и быть не могло. «Татнефть» очень профессионально работает на своих месторождениях, очень серьезно занимается нефтепереработкой, нефтехимией, построила новый завод и дальше занимается инвестициями в шинную промышленность… То есть, опыт работы «Татнефти» должен быть примером для многих компаний российских. Я считаю, что «Татнефть» – это некий такой хороший пример. И надо стараться быть «Татнефтью».

- В этом году 70 лет нефтедобычи в Татарстане будет отмечаться… В России те, кто у руля, уже забыли, какую роль сыграла татарстанская нефть для СССР и России. Мало того, что забыли, уже сейчас говорят, что и нефть у нас плохая…

- Это кто говорит? Нефть не бывает хорошая или плохая. Нефть или есть, или ее нет.

- «Транснефть» обвиняет… Что наша нефть портит банк качества…

- Ну, это не я же серу добавляю… Когда она девонская была – всем нравилась. Сегодня есть карбоновая, есть девонская. Все месторождения, к сожалению, идут к этому. И арабские страны с серой. Ничего страшного. Есть технологии сероочистки. Но это лучше, чем если нефти нет. Это враги только говорят. И «Транснефть» официально очень высокопрофессиональная команда, у нас очень хорошие отношения. Если кто-то спекулирует именем «Транснефти»… Мы работаем в рамках договоров, и никаких претензий к «Транснефти» нет. Очень серьезно они модернизировались. Есть подразделения «Транснефти», северо-западные подразделения… У нас очень профессиональные команды… Поэтому, если враг какой-то что-то написал, – это не «Транснефть». Токарев очень крупный руководитель, который всегда готов найти решение, помочь. «Транснефть» же построила трубопровод, который позволяет нам 14 миллионов тонн нефти перекачивать в Нижнекамск с Альметьевской зоны. Это же заслуга «Транснефти». Очень оперативно и быстро мы с ними отработали…

ПОЗИТИВА В СМИ МАЛОВАТО?

- Там же проблемы в другой части – затягиваются темпы строительства по переработке по ТАНЕКО… Там чуть позже, чем обещали, теперь до 2015 года откладывается…

- Что вам не нравится? Мало ли что обещали! Любой проект он имеет… То, что ты думал, и то, что построил, это… Молодцы, нефтяники! Построить за такое время такой комплекс - это героев надо давать, героев! Если кто-то пытается сказать, что это… Оно связано с поставкой, с проектированием. Но завод вышел на проектную мощность, и мы не 7, а 9 миллионов тонн можем перерабатывать. То есть настолько все наши расчеты оправдались. И мы вышли на режим, и глубина переработки, и все остальное, и комплекс глубокой переработки будем делать… Ты очки сними иногда, посмотри на реальный мир…

- Стараемся.

- Хорошие вещи надо видеть. А то ищете вот… Пресса чем сегодня увлеклась? Увлеклась криминалом, какими-то сенсациями. Вы должны подпитывать людей добрыми, хорошими вещами. А вы все время: кого-то посадили, кого-то… Так же не бывает. У нас очень много хороших людей, хороших чиновников, руководителей, рабочих, а вам охота показывать пьяницу, который замерз, сгорел. Но это же неправильно…

- Вы на самом деле позитива в СМИ не видите? На самом деле и позитива много дается.

- Позитива маловато. Маловато. Я смотрю (один) российский канал утром. Коллеге говорю: «Вот смотри, не будет ничего – 15 минут ни одной эмоции положительной». Точно. 10 минут российских негативов и 5 минут иностранных добавили. Это надо показывать, конечно, но это должно быть в балансе. Вот вы говорите – три сценария негативного развития России. Это же наши люди говорят! Как можно о своей стране говорить так? У нас один сценарий – хороший, а других сценариев у нас нет! Если случится плохое, мы его должны тоже сделать хорошим.

А РОССИЯ НЕ ПРОСПАЛА СЛАНЦЕВУЮ РЕВОЛЮЦИЮ?

- Говорят, по вашей инициативе «Татнефть» берется за сланцевую нефть. Это правда? И какие тут перспективы могут быть? И насколько это спорно?

- Сланцевая нефть – тема далекая. А «Татнефть» очень серьезно занимается битумной нефтью. У нас огромные запасы битумной нефти, и «Татнефть» за последние 5 - 6 лет научилась очень многому в части организации добычи битумной нефти. Сланцевая нефть - это, может быть, лет через 50. Потому что у нас битумных нефтей столько, что больше, чем классической нефти, в несколько раз. А сланцевая нефть – это будущее. И нам тоже надо работать и в части технологий нашего будущего, то есть надо уже на 50 лет вперед смотреть, что мы будем делать через 50 лет, какие у нас технологии, какие ресурсы. Да, у нас есть ресурсы. Да, может быть, она уже «не такая вкусная», как мой друг сказал.

- Но вы дали поручение?

- Дал. По сланцевой. Потому что мир движется. Все, что есть в мире самое современное, технологии, мы на каждом совете директоров какую-то технологию рассматриваем. На каждом совете директоров «Татхиминвестхолдинга» рассматриваем какие-то новые технологии. Мы ищем все, что есть в мире. Мы будем конкуренты, если будем минимум наравне, а еще лучше на два сантиметра впереди. Вот эту задачу надо ставить.

- А Россия не проспала сланцевую революцию?

- Ничего не проспала. У России столько нефти... Даже если все будут не спать, у России все нормально. Ресурсный запас – Аллах, Бог Россию не обидел. Пусть они занимаются, нам надо заниматься тоже. В России все нормально с запасами.

НАШ ТРАДИЦИОННЫЙ ИСЛАМ УЧИТ ТОЛЬКО ДОБРУ

- Во всем мире происходит рост национального экстремизма, и Татарстан, к сожалению, не остался в стороне от этих процессов…

- Татарстан в стороне, некоторые люди не в стороне…

- К сожалению, есть желающие внедрить вот эти чуждые нам радикальные идеи в наше мусульманское сообщество. Что мы должны противопоставить этим людям и этим идеологиям?

- Это не система. И здесь огромная ваша роль… Если бы вы похуже работали, никто бы даже не знал то, что произошло у нас. Это вы настолько можете найти через микроскоп все наши недостатки, и на весь мир о себе заявить, как будто это вот большая, огромная проблема… Да, случилось. Да, был совершен террористический акт, а где его нет? В Америке каждый день кого-то убивают. Да, это плохо. И, к сожалению, есть категория людей, которые тоже подвержены вот этим отрицательным воздействиям… Но мы же разумные люди, мы же не хотим жить в таком обществе, мы хотим жить в мире и согласии, мы не можем быть приверженцами только ислама. Мы многоконфессиональная республика, мы должны уважать любую конфессию… Мы не хотим, чтобы русские и татары учились в отдельных классах. Некоторые говорят, что часов русского языка не хватает. Надо уважать друг друга. Если мы живем в Татарстане, где основная часть - татарское население, знать язык и уважительно относиться к национальностям необходимо. Разве плохо, что наши две девушки победили в российском конкурсе? Это говорит о том, что наша страна многонациональная. Любая нация может себя проявить. Об этом надо говорить. Хотя есть люди, которые не хотят в этой стране жить, хотят перекоса в ту или другую сторону. С этими проявлениями надо жестко бороться. Должен быть закон. Люди, которые проповедуют насилие, чуждые историческим традициям вещи, люди, которые себя не нашли, пытаются проявить себя на этой волне.

Ислам и православие столетиями находили общий язык. Есть республиканский закон, есть федеральный закон – мы в этих вопросах должны навести порядок. Нам главное, чтобы каждый человек мог спокойно выйти на улицу, жить и работать. И верующий человек, он никогда не кричит, что он верующий. Он это делает шепотом и нигде не показывает. Если человек начинает показывать, сколько раз он молится или уразу держит, он Аллаха не боится. Все это должно быть внутри, православный ли ты, иудей или мусульманин… Религия человека - это личное, государство должно создать условия для этих людей. Но ты не мешай никому: молись, говори добрые слова о других нациях, религиях, встречайся. Ислам учит только добру, это наш традиционный ислам, мы живем в мире и согласии. Если есть 20 - 30 товарищей, которые себя хотят проявить, – это неправильно. Никто никому не может диктовать. Пусть молятся, праздники проводят, мы в гости будем приходить, поддерживать любую нормальную религию. Но те проявления, которые будут чужды, они должны жестко пресекаться государством. Я считаю, что в законодательстве этот вопрос поставлен очень слабо. Все-таки технологии позволяют проникнуть в сознание молодежи. Значит мы должны работать с молодежью, с людьми. Это наша недоработка, что органы республиканской, федеральной власти, муниципалитеты самоустранились и получилась такая ситуация. Раз это касается наших людей, спокойствия республики, мы должны за этим смотреть.

- Как только религию используют для политики, сразу появляется экстремизм. Построение исламского государства и так далее…

- Люди, которые себя не проявили в бизнесе, во власти, начинают искать себя в другом. Невозможно изменить человека за один день!

СОХРАНИТЬ РОДНОЙ ЯЗЫК ТРУДНО

- Ситуацию хотят раскачать с разных сторон. В вопросе национальной политики, в вопросах изучения национального языка мы остаемся на прежних позициях?

- Конечно, остаемся. Это же не моя позиция, она была выработана нашим парламентом, закреплена конституцией. В этой части мы должны донести наши позиции до федерального правительства. Вопрос сохранения самобытности любой нации очень важен. Самобытность - это язык, религия, культура, еда. Кому это вредит? Что я, татарин, сделал кому-либо вред? Мы граждане этой страны. У нас только 30 процентов татар живет в Татарстане, татары живут везде, хорошо интегрировались и за границей, и везде – в Финляндии, Австралии, Москве. Им сложно, но они хотят сохранить свою самобытность, язык. Мы должны оказывать поддержку.

- Глобализация процесслары телне, мәдәниятне бетереп баралар. Бу очракта ана телен ничек саклап калырга? (Как сохранить родной язык в условиях глобализации, которая поглощает языки и культуры?)

- Ана телен саклап калу бик авыр. Әлбәттә беренче чиратта үзеңнән башларга кирәк. Ана теле – әниең синең белән татар телендә, үз телеңдә сөйләшергә тиеш. Без хөкүмәтне гаеплибез, мәктәпне гаеплибез. Беренче чиратта үзеңне гаепләргә кирәк – өйдә бала, әби, туганнар үз телләрендә сөйләшсен. Чуваш икән – чувашча, рус икән – русча, татар икән татарча. Татарстанда ике тел – рус һәм татар. Шуңа күрә без татар халкы белән эш итәсе булгач өйрәнергә тиеш. Ул телне өйрәтү методикалары уңай булырга тиеш. Дөньяда нинди уңай методикалар бар – аларны өйрәренгә кирәк. Телне тормышта куллана торган итеп өйрәтәсе. Безнең методикада әле ялгышлар бар. Бу мәсьәләгә балалар бакчасында һәм башлангыч мәктәптә укыган чакта игътибар бирелергә тиеш. Авыр предметлар башлангач, бу әйберне эшләү авыр. Әгәр дә мин кытай телен белсәм, миңа начар булыр идеме? Француз телен?? Татар телен белсәң син казах, үзбәк, әзербайҗан, төрек белән аңлаша аласың. Бу начармы!? Кемгә начар!? Тел кирәкми дип акыллы кеше әйтми. Аңлатырга кирәк. Аннан соң ата-ана үзенең баласы турында уйларга тиеш. Киләчәктә ул рус баласының бер мөмкинлеге күбрәк була. Зарармы инде бу? Моны дөрес итеп аңлатырга кирәк. Үзебезнең аңлату җитми. Укыту программаларын уңайга үзгәртергә кирәк. (Сохранить родной язык трудно. В первую очередь надо начать с себя. Мама должна говорить с ребенком на родном языке. Мы обвиняем государство, школу. А надо в первую очередь винить себя – пусть все дома говорят на своем родном языке. Чуваши – на чувашском, русские – на русском, татары – на татарском. В Татарстане два государственных языка. Так раз с татарами работать, необходимо выучить татарский! И методика должна быть эффективной. Надо изучать передовой мировой опыт и перенимать. Изучать так, чтобы язык мог использоваться ежедневно, в быту. В методике обучения татарскому еще есть недоработки. Надо обращать внимание на изучение языка в детском саду и в начальных классах. С появлением более сложных предметов, уже труднее учить. Если бы я знал китайский или французский, мне было бы хуже? Зная татарский, понимаешь казахский, узбекский, азербайджанский, турецкий... Кому от этого плохо? В чем вред? Умный человек не скажет, что не надо учить язык. Надо это ему объяснить. Родитель должен думать о будущем ребенка. У русского ребенка, знающего татарский, в будущем будет больше возможностей. Разве это плохо? Мы плохо доносим эту мысль до людей. Но и программу обучения татарскому надо менять в лучшую сторону).

ЧИНОВНИКИ ДОЛЖНЫ НАРОДУ СЛУЖИТЬ, НО НЕКОТОРЫЕ ЧИНОВНИКИ ЛЮБЯТ, ЧТОБЫ ИМ СЛУЖИЛИ

- В Татарстане запустили программу проверки эффективности чиновников. Чиновники жалуются, что фотографируют, измеряют рабочее время, кто сколько чай пьет, сколько отправляет почту… С чем это связано? Идет реструктуризация, оптимизация аппарата президента?

- У чиновника вечная проблема – сокращать штат. В мою бытность чиновников уже сколько сокращали, но пока все раздувается. Пытались через ЦЭСИ считать - не получается. А есть профессиональная команда, которая работает на компанию... Такого опыта в госструктурах нет - это пример КАМАЗа. КАМАЗ пригласил и увидел эти несоответствия, сколько людей лишних. А лишние люди не просто сидят и чай пьют, а создают работу другим. Поэтому такую систему мы будем применять у себя. Начнем не с министерств, а с аппарата президента, с правительства, потом парламент, муниципалитеты. Увидим, где наши резервы. А что плохого? Мы же все получаем от государства деньги и должны трудиться. Наверное, кому-то не нравится. Ничего, привыкнет. Никто же не заставляет. Не хочешь чиновником – иди на «Эфир», говори что хочешь.

Представитель «Эфира»:

- Добро пожаловать!

- В чем разница между коммерческим предприятием и органами государственной власти?

- Свой статус неприкосновенности…

- Какая неприкосновенность… Они должны народу служить. А некоторые чиновники любят, чтобы им служили. Вы осуждаете или поддерживаете нашу позицию?

- Всегда поддерживаем.

- Ко мне приходят и говорят: мы умираем, дайте нам штат. Я говорю, пусть не умирает, а пишет заявление и уходит. Никто не уходит. Проходит три месяца, и опять начинает умирать. Чтобы никто не умирал, проверяем. Наверное, где-то надо людей добавить, где-то убрать. Но я хочу узнать, что у нас творится.

- Может, рекомендовать такой анализ и компаниям, которые работают с населением?

- Мы начнем с себя, научим людей, и дальше пойдем. Я уверен, что мы делаем уйму ненужных вещей. Огромное количество красивых людей сидят. Я смотрел отчеты: некоторые смотрят в компьютер, а компьютер не включен! Там интересные вещи есть. Пошел чай пить и так далее. Они тупо делают хронологию, статистику. А потом уже функционал смотрят. Чем занимается, куда…

- Гендерный подход к подбору кадров: говорят, в правительстве Татарстана сейчас нет женщины-министра… Она появится?

- Если у тебя есть хорошая подруга – рекомендуй (улыбаясь).

- Хороших женщин много.

- Это стечение обстоятельств. Я считаю, женщины должны быть. Они добросовестно работают. Бывает же: то много мальчиков рождается, то много девочек. Скоро будет много девочек рождаться. У мужчин больше шансов попасть на такие позиции, потому что надо проходить определенный этап, чтобы стать министром, главой. Надо заранее готовить активных женщин-лидеров. У нас есть некоторые мысли в этом направлении. Мы ощущаем, что женщины нужны в правительстве. Хотя женщин у нас много… Но на руководящих должностях было бы неплохо. Ваше замечание принимается.

ГЛУБИНА КОРРУПЦИОННОЙ СИТУАЦИИ ОГРОМНА

- По коррупцию вопрос. На одном совещании говорили, чтобы чиновники не создавали кормушки для своих жен, детей, родственников. Ваше отношение к этому? Что-то изменилось после вашей критики?

- Изменилось ли - оцениваете вы. У нас есть такое стремление. Измениться за один раз нельзя. Есть некоторые неприемлемые вещи, а люди считают это в порядке вещей. Надо как-то выживать. Самая лучшая форма – это публичность, прозрачность твоей работы, твоих действий. К сожалению, у людей крыша едет. Некоторые на деньги слабые, некоторые на другие вещи. Что искоренили, сказать не могу. Но какая-то система, действия с нашей стороны есть, и результаты появились. Прозрачность действий, когда показываешь любой свой шаг, – это ограничивает тебя и коррупционность тоже.

НА РЫНКЕ ЗАКУПОК У СЕЛЬХОЗПРОИЗВОДИТЕЛЕЙ БАРДАК НАДО КОНЧАТЬ, ДОЛЖНЫ БЫТЬ ПОНЯТНЫЕ ПРАВИЛА

- IT, нано, Иннополис – это совершенно конкретные дела в республике. За всем этим ощущается ваша новаторская энергия. Но и такой древний вид, как сельское хозяйство, тоже всегда в поле вашего внимания. В последнее время есть тенденция к увеличению фермерских хозяйств, сельских подворий, их показатели улучшаются. В последнее время проблемы у крупных агрохолдингов – «ВАМИН», «Красный восток-Агро». Ваше мнение по поводу того, как в ближайшей перспективе будет сельское хозяйство развиваться?

- Первое – вообще, агропромышленный бизнес должен быть сбалансирован… У нас была некая попытка создания крупных холдингов, мы их создали. Но я не считаю, что все это было правильно, холдинги должны быть четких размеров и быть управляемыми. Но, как случилось, так случилось, года три назад я это понял. Холдинг, он смотрит на глобальную задачу. Хотя они должны быть, крупные холдинги, но в то же время важно, чтобы было подворье. Должен быть сельский уклад жизни, у людей должен быть свой скот, свой огород, какие-то атрибуты – это очень важно. Я считаю, что и небольшие сельхозпредприятия имеют право на жизнь. Очень много внимания мы уделяли крупным холдингам и мало - подворью.

Второе: что касается наших крупных холдингов и той ситуации, в которой они оказались. Государство должно быть предсказуемо, любой бизнес должен быть предсказуем. Когда мы планировали создание этих комплексов, таких как «Красный Восток» или «ВАМИН», ситуации на рынке молочного животноводства была одна. Сегодня она другая. Если мы на ходу меняем условия, если ВТО открывает границы, люди взяли кредиты, но у них бизнес не получается, инвестиции не окупаются. Я считаю, что здесь и наша вина большая, наша и федерального центра. Поэтому сказать, что эти друзья, наши холдинги, плохо работают, наверное, тоже неправильно. Они имеют огромные, неэффективные расходы, им надо пересмотреть их. Пересмотреть бизнес-планы в части того, что, когда он формировался, и работа начиналась, то исходные данные были одни, а сегодня они другие.

Тем не менее, я считаю, что мы должны поддерживать все формы: и крупные, и малые. В том числе и микрофермы, такие, как личные подворья. Должны учить людей больше смотреть экономику, не центнеры, тонны и килограммы, на то, сколько ты заработал на этом. Там же много вещей, во-первых, внешние факторы. Во-вторых, вы мне расскажите, за последние пять лет стоимость молока, стоимость хлеба, стоимость мяса на прилавках уменьшилась? Ни на копейку. А что творится у нас на рынке закупок у сельхозпроизводителей?.. Этот бардак надо кончать, должны быть понятные правила, должна быть у сельхозпроизводителей возможность продавать свою продукцию. Мы строим сейчас агромпромрынок, исходя из этого, это будет некий воздух для их продукции. У них продукция высшего качества, они могут привезти намного лучше продукцию. Мы в магазинах покупаем черт знает что, а здесь нормальная, качественная и свежая продукция, которая дешевле. То есть сельхозпроизводители сегодня в неравных условиях. Сегодня в топливе налоговая и акцизная составляющая такая, что как тут можно вести агробизнес, когда с одной стороны мы субсидии даем, с другой стороны мы их грабим. Это наша общая проблема, ее надо решать.

«РУБИН» ОЧЕНЬ РАССЧИТЫВАЕТ НА ФАНАТОВ

- Прошлый год закончился громким скандалом вокруг клуба «Рубин». В самом клубе, конечно, всех это серьезно огорчило, и спортивную общественность, и фанатов, и средства массовой информации… Мы напряженно ждали, как вся эта интрига разрешится. Состоялось совещание попечительского совета, казалось бы, разрулили проблему. На ваш взгляд, тема исчерпана? Что мы вправе ожидать от большого спорта в универсиадский год?

- Я думаю, что творится в «Рубине», «БИЗНЕС Online» больше меня знает (президент в этот момент, улыбаясь, посмотрел на представителя газеты - ред.), вам надо с ним пошептаться. Знаете, большой спорт, он нужен, хотя все эти большие спонсоры и их большие траты – это все имиджевые вещи как для республики, так и для молодежи. Отношение к футболу изменилось у многих людей, когда «Рубин» начал добиваться больших успехов. Отношение к хоккею, посмотрите, у нас в каждой деревне своя команда, «Ак Барс» является некой путеводной звездой, куда все устремились, это реально. Наш волейбол, наши команды, хотя там много приезжих, но вот в «Ак Барсе» уже свои ребята появляются. В Нижнекамске свои ребята. Это говорит о том, что школа даст результат.

Большой спорт – большие деньги, где большие деньги, там появляются большие интересы, интересы не всегда сходятся, поэтому те проблемы, которые были в «Рубине», мы их разрешили, вопросы сняты, надеюсь, что будет созидательная работа.

Главной задачей команды являются ее спортивные успехи, а не какие-то скандалы. Я думаю, что на данном этапе мы нашли понимание, дали оценку. Это потребует реформирования клуба, такое поручение дано, он должен соответствовать fair play. Любая команда подвержена… Яблоко, которое никто не кушает, его даже червяк не кушает, или эта «пластмассовая» виктория, которая по 10 дней может лежать, и ей ничего не будет. А есть наша клубника, есть наше вкусное яблоко, которое обязательно с червяком. Здесь то же самое.

- Чего ждете все-таки от «Рубина»? Какие-то задачи поставлены?

- Ждем побед, какие могут быть задачи, чемпионами быть.

- Просто вы недавно сказали, что «Рубин» - слишком дорогая игрушка. Не слишком ли для нас она дорогая? Все очень любят считать зарплату спортсменов, а отдача есть какая-то для республики?

- Есть. А вы считаете, что нет?

- При их бюджете отдача недостаточная…

- Я бы так не сказал. Есть много вещей, которые не зависят только от денег. В спорте очень много случайностей, стечений обстоятельств. Судья не так, этот не так, кто-то заболел, устал… Столько вещей, которые влияют, есть везение, каждый раз бьет и в штангу попадает, всякое бывает. Один день играешь, все получается, а другой – ничего. Игрок – тоже человек, смотришь, вроде ходить не могут, а потом смотришь – побежали… Это тоже настроение, усталость, много вещей.

- Там масса вопросов: нет своих воспитанников, нет болельщиков.

- Будем заниматься. Вы бы («БИЗНЕС Online») еще нам в этом помогли, не только критикой.

- Мы с удовольствием готовы освещать жизнь клуба…

- Надо поднять фанатов, клуб очень рассчитывает на фанатов…

ЕДУ К ВАМ, СМОТРЮ – НЕ УСПЕВАЮ. ЗАШЕЛ В МЕТРО…

- В последние дни в Казани уровень пробок - 8 - 9 баллов! Ситуация непростая, с развязками тоже решить невозможно, в разы нужно повышать плотность дорог. По парковкам, наверное, у нас еще менталитет до того не дошел, чтобы оставить машину и заплатить. Есть масса вопросов, как дальше быть? И, самое главное, несколько раз поднималось и муссировалось, стоит ли ждать казанцам платного въезда в исторический центр?

- Вы сами задаете вопрос и сами на него отвечаете. Это ненормально, когда такое количество машин. Я иногда в 2 - 3 часа ночи возвращаюсь, машин столько, я поражаюсь, в центре пробки бывают. Конечно, мы несколько улучшим ситуацию, введем мост, развязки, паркинги, но какие-то ограничения мы должны ввести. Столько машин город не проглотит, если мы готовы сидеть в пробках, тогда, да.

Но мы должны измениться. Очень важно сделать хороший общественный транспорт. Ко мне Фоат Комаров (владелец альметьевского СМП «Нефтегаз» - ред.) зашел на днях, говорит: «Еду к вам, смотрю – не успеваю. Зашел в метро». Такой радостный вышел, за 13 минут доехал! Нам надо менять ментальность: хорошее метро, хороший общественный транспорт, комфортный, чтобы людям не зазорно было. Плату за въезд в центр города надо вводить, но все собранные деньги полностью на развитие общественного транспорта, чтобы ходили комфортные и хорошие автобусы, у кого есть деньги, пусть платит и ездит на машине. Но когда и как это вводить – это нужно обсуждать, это никуда не денется. В Казани уже даже ночью количество машин такое…

ВЗЯЛИ-СНЕСЛИ-ПОСТРОИЛИ УЖЕ НЕ ПРОКАТЫВАЕТ

- Рустам Нургалиевич, вы очень активно поднимали тему возрождения памятников архитектуры в историческом центре. Большая работа проделана, но, наверное, предстоит еще большая, довольны ли вы результатами? Те жесткие сроки, которые поставлены, не идут ли они в ущерб качеству?

- Это лучше, чем ничего не делать. Мы должны давать оценку себе, я даю оценку, что мы сделали очень много глупостей, так как мало обращали на это внимания. Есть бумаги, которые я подписывал как премьер-министр. Кого-то обвинять – неправильно, это наша недоработка. Мы не слышали общественность, их голос, было удобнее быстро снести, но, оказывается, очень важно сохранить свою самобытность, исторический центр Казани. Люди приезжают, мы-то привыкли, а они говорят: «Какой у вас центр!» Его надо сохранить, то, что мы начали эту работу, - уже другой стандарт. Взяли-снесли-построили уже не прокатывает, это уже большой успех. Если бы тогда у нас не было встречи с Балтусовой (Олеся Балтусова, помощник президент РТ – ред.)… Я думал, что она просто человек, который плохо настроен к власти. Оказывается, нет, она четко обозначила, и я вынужден был признать, что мы не правы. Сегодня работа идет, очень большая работа, и ее будет еще больше. Качество появится. То, что разрушается, – это вообще плохо, то, что сделано – это уже другое, уже приятно смотреть. Мы и дальше будем заниматься этим вопросом.

- Чтобы завершить на позитиве, Рустам Нургалиевич, скажите, на чем основывается ваше чувство оптимизма?

- Все будет хорошо! Нет у меня никаких сомнений, с таким потенциалом, два триллиона валового продукта к 2016 году, Камский индустриальный промышленный округ, который «Камский кластер», будет развиваться… Наше счастье - в наших руках. Мы должны поднимать экономику, чтобы решать наши проекты, капремонт школ, жилья, дорог, все будет зависеть от денег. Если будем рассчитывать только на федеральные деньги – это плохо, надо рассчитывать только на себя, ну и работать с Москвой. Все будет нормально!

Рустам Минниханов: «У России потенциал большой, не видеть это – значит, ты слепой»

Президент Татарстана сравнил «Рубин» c… яблоком, в котором червяк

Рустам Минниханов: «Я иногда в 2 - 3 часа ночи возвращаюсь, машин столько, я поражаюсь, в центре пробки бывают»