Евгений Минченко: «Политика центра состоит в том, чтобы региональных элит не было…»

«Первое, что он и его команда сделали и абсолютно правильно, — поменяли руководство силовых структур» Фото: kremlin.ru

Мир вступил в новый «железный век»

Мир в ближайшие 10 лет. Тенденция 1

Куда будет двигаться мир? Мы вступили в новый «железный век» в 2020 г. — с пандемией коронавируса, и дальше продолжилось: все четыре всадника Апокалипсиса: Мор, Война, Глад (вспышки голода нас ещё ждут), Смерть.

Система управления во всём мире становится гораздо более жёсткой, идёт крен в сторону авторитаризма, причём в странах с разными политическими режимами.

Например, Китай. Только что прошёл пленум ЦК КПК. Примерно 1/10 часть людей, которые должны были на нём быть, не приехали. Где они? Никто не знает. Будет время, соответствующие органы сообщат, что произошло с этими людьми.

Исчезнувшие — в первую очередь, люди, связанные с Народно-освободительной армией Китая. Си Цзиньпин разрушил систему ротации власти, которая была принята при Дэн Сяопине: лидер работает 10 лет. 5 лет отработал, подготовил преемника, который следующие 5 лет входит в курс дела, его сменяет и через 5 лет он должен подготовить себе преемника. И так каждые 10 лет меняется руководство страны.

Си уходить никуда не захотел, преемника не готовит, выстраивает систему жёсткого личного управления, а не коллективного руководства. И по ходу какие-то люди теряются. Сначала — люди из конкурирующих кланов. Теперь теряются люди из команды самого Си Цзиньпина.

Ну и, слышали его разговор с Владимиром Владимировичем Путиным о том, что до 150 лет жить реально…

Мир в ближайшие 10 лет. Тенденция 2

И это вторая тенденция — никто никуда не уходит. Сегодня впервые в истории человечества, в общественно-политической жизни активно присутствуют сразу четыре поколения (раньше было обычно три).

Есть беби-бумеры, которые родились до 63-го года; иксы — моё поколение (1963–1983 гг. р.), игреки (1983–2003 гг. р.) и зумеры (родились после 2003 г.)

Есть подозрение, что в ближайшие 20 лет беби-бумеры никуда уходить не собираются, а собираются управлять миром. Даже там, где люди, на мой взгляд, клоунского типа, как Эмманюэль Макрон, президент Франции — за ним серьёзные возрастные ребята, которые задают вектор.

Мир в ближайшие 10 лет. Тенденция 3

Беби-бумеры не уходят. И это создаёт проблему — осложнённые вертикальные лифты.

Если беби-бумеры оставляют себя у власти, то следующие за ними — представители их династий. Это мировая тенденция: создаются политические династии.

Мы только что с вами говорили о Китае. Похожая история происходит в США. Дональд Трамп пытается выстроить модель имперского президентства, где есть доминирование первого лица, где под него жёстко выстроены силовые структуры, суды, СМИ, технологические социальные платформы, парламент, региональная власть, партийная система.

В том числе поэтому сегодня проходят протесты под лозунгом «No kings!»

Под антиистеблишментными лозунгами якобы выигрывают антиистеблишментные политики, но…

У Трампа — большая и очень вовлечённая в политику семья.

В первый президентский срок Трампа активны были его дочь Иванка и её муж Джаред Кушнер.

Сейчас Дональд-младший и Эрик Трамп — сильные игроки. Жена Эрика Лара Трамп управляла исполнительным комитетом Республиканской партии и во многом обеспечила победу Трампа на выборах президента — 2024. В том числе убедила его отказаться от идиотской позиции «не надо почтового и досрочного голосования», выстроила модель использования этой истории.

Бэррон Трамп внёс большой вклад в победу Дональда-старшего на выборах президента. Он, молодой парень, папе объяснял, как работают мемасики, помогал вести соцсети, убедил пойти на подкасты к блогерам, чтобы донести свою позицию.

Америка апеллирует к опыту Римской республики, Римской империи.

Большой вопрос, была ли Римская империя властью наследственных императоров. Там очень распространённым был механизм усыновления.

Юлий Цезарь усыновил племянника Октавия Августа. Один из лучших императоров Рима, некоторые считают — самый лучший, Траян, усыновлён предшественником, императором Нервой.

Трамп, по сути дела, «усыновил» Джея Ди Вэнса. Это продолжение, можно сказать, династии Трампа.

Тенденция власти влиятельных родов, соформирование новой наследственной аристократии, частично включающей старую аристократию, а частично — новую, формирующуюся, тоже интересная история.

В Штатах таким типом наследственных аристократов являются техноолигархи — тот же самый многодетный Илон Маск.

Резюмируем мейнстримные линии в мире:

— жёсткие авторитарные методы;

— бумеры никуда не уходят;

— старение элиты и создание «навеса» молодых, которые не могут найти себе места;

— формирование длительной наследственной аристократии.

Часто выскакивают популистские политики, которые не имели вроде бы никакой истории. А если покопаться, оказывается, что это второй слой элиты и очень часто — тоже наследственной. И если посмотреть на людей, которые вокруг них, то это истеблишментные люди. Под антиистеблишментными лозунгами якобы выигрывают антиистеблишментные политики, но мало что меняется.

Яркий пример — Эмманюэль Макрон.

Мой знакомый, наш крупный бизнесмен, когда было года два до окончания президентского срока Франсуа Олланда, приехал из Парижа и рассказал историю.

Он был в ресторане Fouquet’s на Елисейских Полях — старейшем, воспетом Алексеем Толстым в романе «Эмигранты». Один из людей из администрации Олланда ему говорит: «Посмотри на соседний столик. Это будущий президент Франции сидит» — «Кто такой? Плюгавенький какой-то» — «Это Макрон. Министр экономики, только что уволился со скандалом. Мы посчитали: невозможно избрать Олланда на второй срок. Поэтому сейчас из Макрона будут делать оппозиционного лидера. Он выиграет выборы, продолжит ту же самую политику».

Я посмеялся… А где-то через полгода — волна макрономании во французских, потом и в мировых СМИ. Новый лидер нового поколения. Да, работал у Ротшильда в банке. Да, был секретарём у одного из архитекторов Евросоюза. Ну, так вышло. А так — это паренёк из провинции, который приехал, сделал себя сам и посмотрите, как он популярен среди народа.

Складывается системная политика выкашивания влиятельных региональных игроков, которые были абсолютно лояльны

А когда у нас в последний раз происходила смена правящих элит в России? Масштабно — в 1917 г. Большая чистка 1930-х. А потом?

В 1991 г. часть правящей элиты, которая была сконцентрирована в России (и не только, это было коллективное решение) решила поменять модель управления, но не кадровый состав. Да, какое-то количество новых людей впустили. Но в целом у нас преемственность от Советского Союза.

И формальная преемственность (Российская Федерация — правопреемник СССР), и национальная политика.

В октябре вышла программная статья секретаря Совета безопасности Сергея Кужугетовича Шойгу «Единство народов — фундамент российской государственности». Что мы там читаем?

— У нас идеальная национальная политика, проблем нет. Идеальная нацполитика была и в Российской империи, и в СССР, мы её продолжаем.

— У нас фестиваль «Народы России и СНГ». Разницы нет, это всё примерно одно и то же, один народ.

— Русских в России мало, потому что люди в смешанных браках. В смешанные браки, видимо, записывают украинцев и белорусов. Хотя я, как человек, имеющий белорусскую кровь, уверен, что это одно и то же. Мы — один народ, и меньше разницы между русским и белорусом, чем между жителем Баварии и Шлезвига.

Можно стало говорить слово «русский». Раньше сразу: «Какие русские? Вы что такое говорите? Вы, наверное, фашисты?» Теперь слово «русский», слава Богу, реабилитировано.

Но инерция сохранена, а уровень преемственности нынешней элиты по сравнению с элитой советской сильно недооценён.

Мы видим: политика федерального центра состоит в том, чтобы региональных элит не было.

При назначении глав регионов преимущество отдается тем, кто не местный или, например, окончил школу в регионе, не был 20-30 лет, вернулся: местный формально, но не часть региональной элиты.

Также выбивают столпы региональных элит путём или посадок, или отбора у них активов, или того и другого.

Собственник «Саянскхимпласта» Виктор Кузьмич Круглов долгое время руководил Законодательным собранием Иркутской области. На выборах губернатора 5 лет назад был главой штаба общественной поддержки Игоря Ивановича Кобзева, присланного из Москвы, от имени региональной элиты его поддержал.

По иску Генеральной прокуратуры в связи с оспариванием приватизации активы отобраны, но сам на свободе уже — можно сказать, повезло.

Челябинская область. Один из спонсоров партии власти — Константин Струков, компания «Южуралзолото». По иску Генпрокуратуры актив отобран, сам на свободе, но иски ещё подаются.

Одна из ключевых на Урале группа Бикова-Боброва владела энергетическими активами, СМИ, недвижимостью. По искам Генпрокуратуры всё отбирают. Один сбежал, другой в СИЗО. Туда же привязали бывшего первого вице-губернатора Свердловской области. Обезглавлена и лишена активов группа, которая выступала сильным игроком на Урале, в частности, в «тюменской матрёшке».

Можно перечислять долго. Все эти ситуативные истории складываются в системную политику выкашивания влиятельных региональных игроков, которые абсолютно лояльны. Они спонсировали «Единую Россию», поддерживали действующих губернаторов. Видимо, даже такой уровень субъектности представляется на данном этапе чрезмерным.

Управлять такой сложной системой, как Российская Федерация, невозможно только формально-бюрократически

Что из себя представляет наша модель «Политбюро 2.0»?

Мы исходим из того, что власть и влияние не ограничены формальными административными рычагами. У любого представителя элиты, который оказывает влияние, есть набор рычагов: формально-административный, силовой, финансовый, кадровый, медийный, имиджевый (если у кого-то яркий образ, репутация, то это фактор влияния).

А также зарубежные ресурсы. Я не имею в виду яхты и дома, хотя и это раньше являлось ресурсом. В начале 2000-х было нормально, когда крупные чиновники отдыхали на яхтах, виллах крупных бизнесменов.

Есть ресурс личной коммуникации, личного доверия со стороны тех или иных элитных групп в других странах.

Например, Игорь Иванович Сечин. У него долгая история взаимоотношений с Китаем, с латиноамериканскими странами, с западными элитами. Это недооценено, но Сечин, «Роснефть» плотно взаимодействовали с западными игроками в сфере энергетики, и эта репутация сохранилась.

Вице-премьер Александр Валентинович Новак, у которого бронебойный авторитет в арабских элитах.

Кирилл Александрович Дмитриев, который выстраивал отношения с будущей командой Трампа до победы на первых выборах в 2016 г., у него есть долгая история отношений, история доверия — это ресурс. Поэтому Кирилл Дмитриев сейчас не только глава Российского фонда прямых инвестиций, но и спецпредставитель Президента РФ по инвестиционно-экономическому сотрудничеству с зарубежными странами.

Ключевой ресурс, который наши эксперты ставят на первое место, когда мы делаем экспертные опросы и заполняем анкеты: личное доверие Владимира Владимировича Путина, личный контакт с президентом. В Политбюро 2.0 нет людей, которым он не доверяет.

Управлять такой сложной системой, как Российская Федерация, невозможно чисто формально-бюрократически. В том числе перед этим вызовом встал и Владимир Путин, когда в 2000 г. стал президентом.

Владимир Путин пришёл с небольшой командой. А дальше что? Премьер-министр — команда Ельцина, глава администрации президента — команда Ельцина, все СМИ — олигархические, естественные монополии под контролем совершенно конкретных групп, у которых свои интересы. В регионах сидят серьёзные товарищи типа Юрия Михайловича Лужкова, Минтимера Шаймиева, Муртазы Рахимова и т. д. Говорят: ну, как ты работать собираешься, чем тебе помочь, парень?

И он понял, что формально — президент, а рычагов для реализации своей политики очень мало. Поэтому первое, что он и его команда сделали, и абсолютно правильно — поменяли руководство силовых структур.

Мало поменять руководство. Ведь что из себя представляли силовые структуры, например, в 1990-е? «Слоёный пирог»: зам от одного олигарха, тот — от другого, этот — коммерческий, который работает и с теми, и с теми. Дальше — насыщение силовых структур и ключевых подразделений верными людьми.

Дальше — перехват контроля над медийным ресурсом, один кусочек за раз, один олигарх за раз. Перехват контроля над естественными монополиями «Газпром», «РЖД», «Росатом», РАО «ЕЭС» и т. д.

И центр прибыли — нефтяная промышленность, а она — частная. Неизбежная история — дело Ходорковского, который был далеко не агнцем. У него был план изменения Конституции и превращения России в парламентскую республику.

Медведев принял много жестких решений при полулиберальной риторике

Когда меня спрашивают, какие самые сложные выборы Путина были, я отвечаю: это были выборы в 2004 году. Потому что тогда был план срыва выборов, план Березовского: все кандидаты снимаются, Путин остаётся один, выборы объявляются недействительными. Полномочия закончились. И.о. премьер-министра — Михаил Михайлович Касьянов*, а дальше он становится кандидатом в президенты.

Этот план блокировали. Во-первых, Сергей Михайлович Миронов, за которого доверенные люди поручились, что он железно не снимется. Функция Миронова была — просто оставаться в бюллетене и не сняться. Именно поэтому я всё-таки оптимистично оцениваю шансы партии «Справедливая Россия», потому что Путин не забывает услуг, оказанных ему в ключевые моменты истории.

На президентских выборах — 2004 был ещё кандидат Иван Рыбкин, когда-то спикер Госдумы (1994–1996 гг.), в тот момент уже просто политик. И с ним получилась такая история. У него была команда, присланная Березовским. Рыбкин заходит к себе в штаб, заглядывает за плечо одному из своих советников и видит, что тот в компьютере пишет его некролог. Рыбкин проходит, делает кружок, выходит на улицу, ловит вторую машину (тогда «Яндекс.Такси» не было) — на Киевский вокзал и уезжает в Киев. Прятаться, чтобы его не грохнули.

Была очень нервная избирательная кампания. Но, тем не менее, команда Путина её прошла. Поставили своего премьер-министра Михаила Ефимовича Фрадкова. Главой администрации президента стал Дмитрий Анатольевич Медведев. И к 2007 году, когда Медведев пошёл в качестве формального преемника президента, почистили силовые структуры, медийное пространство и естественные монополии. Оставались региональные лидеры.

Насколько я понимаю, Владимир Владимирович в начале своего первого срока обещал, что пока он президент, то не тронет уважаемых людей, которые являются губернаторами-тяжеловесами, местными влиятельными феодалами. А Путин, как юрист и буквалист, слово своё держит, именно когда оно прописано чётко, в конкретных рамках.

И когда Дмитрий Анатольевич начал увольнять Юрия Михайловича Лужкова, тот побежал: мы же договаривались!.. А ему примерно так отвечают: «Да. Ну, так Дима же теперь президент. Иди как-то с ним договаривайся. Миритесь. Не получается? Извини, я не могу. Он же президент, как я буду вмешиваться?» Вот и всё.

При Дмитрии Анатольевича Медведеве, которого почему-то вспоминают как либерального президента, я напомню, выиграли войну с Грузией. Радикально изменили избирательную систему в регионах. Тогда была линия на партизацию: сплошные выборы по партийным спискам. Это давало возможность усилить в первую очередь «Единую Россию».

Сделали большую зачистку местного самоуправления. Сейчас мало уже кто помнит, но тогда было сопоставимое количество уголовных дел по мэрам.

Дмитрий Анатольевич принял много жёстких решений при полулиберальной риторике: «свобода лучше, чем несвобода», «инновации» и так далее. А когда в 2012 году вернулся Владимир Владимирович — случилась пресловутая рокировка, что произошло? Демонтаж тандема. И в этот момент возникло то, что мы называем Политбюро 2.0.

Путин во время первых двух президентских сроков искренне пытался сделать Россию частью западного мира

Политбюро 2.0 сегодня.

• Органы госвласти

Д. Медведев входит в Политбюро как заместитель Путина в Совбезе.

С. Шойгу. Многие говорят, что пора убирать Шойгу из Политбюро 2.0, но у него сильный символический капитал. Исход выборов президента — 2000 был предрешён на выборах в Госдуму — 1999, когда победила коалиция «Единства» (возглавлял Шойгу) и «СПС» (возглавлял С. Кириенко). Оба сейчас — члены Политбюро. Они были в путинской команде ещё в 1990-е и напрямую способствовали его приходу к власти.

Экс-секретарь Совбеза, ныне помощник президента, куратор морской и судостроительной политики (и не только) Н. Патрушев.

Премьер-министр М. Мишустин.

• Корпоративный сектор

А. Миллер не входит в Политбюро: он не единоличный распорядитель в «Газпроме», там разные группы влияния. Плюс Путин в ручном режиме долго управлял «Газпромом», Миллер был, скорее, как исполнительный директор.

• Предприниматели, которые не занимали государственных позиций

Ю. Ковальчук, А. Ротенберг, Г. Тимченко. У них есть личное доверие президента, большой объём ресурсов в управлении.

Это топ управляющей системы Российской Федерации сегодня.

Путин в первые два срока искренне пытался сделать Россию частью западного мира. Но не «вы нами управляете», а «мы с вами партнёры».

Путин любит вспоминать, как говорил Биллу Клинтону, когда тот приезжал в Москву: «Давай мы вступим в НАТО. Мы друг другу не враги». Тот говорит: «Это сложная идея».

Кто первый позвонил Бушу-младшему после 11 сентября 2001 г.? Путин. Мало кто помнит, что мы передали им все разведывательные данные по Афганистану. И мало кто помнит, что в Ульяновске была транзитная база НАТО. На территории РФ, были солдаты НАТО!

Мы делали всё, чтобы войти в этот союз.

В 2007 г. стало понятно: нет, не работает. Мюнхенская речь. И Путин сказал: всё, мы сами. В тот момент даже не вместе с Китаем.

Это было ключевое решение: мы готовы обеспечивать свою безопасность в том числе и силовыми инструментами.

Ключевая публичная история — война с Грузией, которую с большим напряжением, на грани наша армия выиграла. И стало понятно, что назад не вернуться.

Был момент, когда американцы сказали (не могу ссылаться на конкретные разговоры, но была идея): «Володя, мы погорячились. У вас новый президент, давай с ним попробуем снова» — «Давайте».

Медведевское президентство решало две задачи: выстраивание стабильного режима внутри страны и попытка войти в коалицию с Западом. Возникла идея перезагрузки. Даже кнопку они нормально не могли назвать. Вместо «перезагрузка» написали «перегрузка». Вот и «перегрузили».

2011 г., вице-президент США Джо Байден приехал в Москву и сказал: «Володя, не надо баллотироваться», а тот ответил: «Ты кто такой — мне указывать, баллотироваться или нет?»

Произошёл раскол с Демократической партией. Не до конца, ведь в 2016 г. были ожидания, что выиграет выборы Хиллари Клинтон, и с ней можно будет договориться.

А победил Трамп — неожиданно, в том числе для России. Заговора российского влияния не было, потому что иначе не было бы такого уровня неготовности к коммуникации с командой Трампа.

Для Трампа российско-украинский сюжет — отдельный элемент большого сюжета

У нас очень россиецентричное восприятие этой истории: «Для американцев это важно!» А для Трампа во внешней политике это история второго или третьего уровня.

Первое, что его волнует — отношения с Китаем.

Второе — их «подбрюшье», Латинская Америка: перезапустить доктрину Монро и сделать обе Америки подконтрольными США.

Третье — Европа и НАТО. Удержание их в контуре контроля. Типа: «Ребята, мы не можем на благотворительных основах вас защищать. Хотите, чтобы Америка вас защищала? Давайте бабки».

Российско-украинский сюжет — часть этого большого сюжета, а не самостоятельный сюжет, один из его элементов. Мы мечемся между «Ах ты, Трамп, предатель!» и «Ах ты, наш слоняра!», а он решает одновременно большое количество вопросов.

Когда у нас пытаются анализировать линию Трампа относительно российско-американского конфликта, то не понимают: этой линии нет, потому что это составная часть того, что происходит на других «досках».

Трамп — опытный бизнесмен, переговорщик, причём переговорщик рискового типа. Что такое нью-йоркский девелопер? Наш «Черкизон» страдает от разнообразия инструментария, который Трамп использует в переговорах. Он где-то надавил, где-то отскочил, где-то приобнял, где-то снова попугал. Такая тактика, к ней надо привыкать.

Это у нас в дипломатии логика «Quadratisch. Praktisch. Gut». Внешняя политика Путина — это внешняя политика ледокола: вот мы, вот точка, куда мы идём, а вот здесь мы ломаем льды и мы их проломим.

А логика Трампа — это логика базара: так, вот это вот на счету, договорились — не договорились? Договорились — молодец. Не договорились — всё, отложим на потом, нет времени на долгие переговоры.

Не получается договориться сейчас? Обе стороны не готовы к переговорам. Обе стороны считают, что они могут победить. Ну, давайте дадим им возможность друг друга поубивать ещё. В итоге, когда одна из сторон поймёт, что выиграть не может, она скажет: вот теперь договариваемся.

А если нет — ну и ладно. Собственно, вот его логика.

Трампу наплевать на исторические аргументы. Они, я так понимаю, с Владимиром Владимировичем в исторических беседах только до Ивана Грозного дошли, а дальше Трампу неинтересно. Вы понимаете, страна эмигрантов, страна, которая расширялась путём захвата или покупки земель тех, кому они исторически принадлежали. У них разговор простой:

«Ну, было и было, быльём поросло. Давайте смотреть в будущее».

И все подходы уходят к классике рубежа 19-20 вв. — про колониальное завоевание британцев или, как у нас модно говорить, англосаксов (конечно, нет никаких единых англосаксов): «На все вопросы — один ответ. У нас есть пулемёт, а у вас его нет». И Трамп говорит простую вещь: покажите пулемёт. Вы нам говорите, что всех победите — ну, победите и мы зафиксируем реалии на земле. А если не получается — договаривайтесь.

Трамп говорит: давайте остановим всё, начнём бабки зарабатывать и как-то всё рассосётся. Вот его логика не только по этому конфликту, но и по Ближнему Востоку, по Газе и т. д.:

«Сколько можно друг друга резать? Давайте это всё снесем. Людей переселим. Сделаем курорты. Море хорошее. Погода отличная. Гольф-поля откроем — там я ещё в гольф не играл. И небоскрёбы. Хорошо будет!»

Продолжение следует

Виктор Зубик / «PRO недвижимость. Smarent».