С самого начала специальной военной операции ВСУ не отличают военные цели от гражданских. Под удары попадали мирные жители, спасатели МЧС, приходившие на помощь тем, кто оказался под завалами после ударов ракетами. Затем ВСУ стали избирательно бить по журналистам, а главное — волонтерам. В октябре этого года в Донецке была уничтожена основная точка встречи гуманитарщиков и военных. Шли удары в тыл. Если в начале СВО бытовало мнение, что зона боевых действий делится на зеленые, желтые и красные линии, то теперь все смешалось в багровых тонах. О том, как и почему дроны стали летать вообще везде и каково передвигаться вблизи от передовой, — в авторской колонке военкора «БИЗНЕС Online».
С лета 2022 года у врага появилось, пожалуй, его самое страшное и смертоносное орудие — HIMARS
Как все начиналось
В первые месяцы СВО боевые действия представляли собой классическую войну. На линии боевого соприкосновения трещали автоматы и пулеметы, чуть далее била артиллерия и минометы. Тогда все регионы, где шли бои, можно было разделить на три линии.
Первая — красная. Это зона линии непосредственного боевого соприкосновения. Там шли ожесточенные бои, свистели мины от «120-х». Это примерно до 3–4 км, не считая серых зон, которые отделяли наши позиции от позиций врага, хотя порой эти серые зоны достигали каких-то 40 метров.
Далее — желтая зона. Это территория эвакуации, туда доставляли раненых и погибших с передовой, откуда уже их увозили по медбатам и госпиталям. Если представить карту, то желтой можно было назвать территорию, до границ которой доставали вражеская артиллерия и РСЗО. К примеру, дальность РСЗО «Град» может достигать 30–40 километров. Учитывая, что орудие стоит не на передовой, а в тылу, примерно в 5–10 км, то с обеих сторон желтая зона уходила в тыл на 15–20 километров. Да и выявить цель на таком расстоянии без БПЛА было сложно. Вражеские ракеты типа «Точка-У» били до 120 км, но их было не так много, да и били ими исключительно по конкретным объектам. Массивного обстрела таковыми не было.
Поэтому в обиход вошел термин «зеленая зона». Это относительно безопасная территория в тылу. Там спокойно ездили гражданские и военные машины, работали магазины, рынки. В общем, все как у нас, только нет-нет да и пролетят мимо танки и военные машины.
Но это было до поры до времени. С лета 2022 года у врага появилось, пожалуй, его самое страшное и смертоносное орудие — HIMARS. Это высокоточное и дальнобойное РСЗО, способное одной ракетой сложить любое здание. И летели ракеты не просто в зеленую зону, а в ее тыл. Например, 16 июля того года в Алчевск, который находился примерно в 40 км от передовой, полетели «химари». Там находился один из пунктов работы местных волонтеров «Пища жизни». На кухне готовилась еда, после чего гуманитарщики развозили ее по прифронтовым городам. Когда они вернулись обратно, чтобы разгрузить пустые баки, в их кухню прилетела ракета HIMARS. Два волонтера погибли на месте, еще нескольких ранило. Были прилеты и по медицинским учреждениям. Враг начал убивать тех, кто спасает людей.
Редкие случаи уже давали сигнал о том, что встречи и передачу груза надо проводить в более безопасной зоне
Исчезновение желтых зон
С 2023 года ситуация стала еще более усугубляться массовым введением гражданских дронов в военный обиход. Об их «эволюции» мы писали отдельно на наших страницах.
С того времени желтая зона начала «краснеть». Теперь дроны залетали до 10 км вглубь, и враг видел все перемещения наших военных и не только. В июне 2023 года мы находились в населенном пункте Кодема под Бахмутом. Расстояние до позиций на ЛБС едва достигало 9 километров. В один из дней в небе появился большой вражеский дрон, после чего по деревне был нанесен удар из РСЗО «Град». В тот день нам всем повезло, поскольку наводчик вражеского «Града» «смазал» и ракеты угодили в соседний квадрат, находящийся в 100 м от Кодемы. Тогда, кстати, в «населенник» прибыли еще и волонтеры из Татарстана. Далеко не факт, что враг знал о гуманитарщиках, но излишнее перемещение автомобилей привело к вражескому удару.
После призыва по частичной мобилизации и создания добровольческих именных батальонов волонтеры стали массово появляться на фронте, развозя помощь в данные подразделения. Везли помощь на передовую, в расположения. Понимание ситуации было, но никто не представлял, насколько стало опасно находиться в этих желтых зонах. Везли помощь караванами, грузовиками. Естественно, такие перемещения не давали спокойно спать врагу. Вычислялись расположения, склады. Правда, стоит оговориться, что массовым явление, когда волонтеры «засвечивали» позиции, назвать было нельзя. Но редкие случаи уже давали сигнал о том, что встречи и передачу груза надо проводить в более безопасной зоне.
К середине 2023-го на фронте стали массово появляться FPV-дроны, или «Камикадзе». Это маленький дрон с размахом в 25–30 см, который несет на себе заряд от РПГ. Его скорость достигала 80–100 км/ч. И залетать они стали далеко в тыл. Никто и не знал, что хорошо асфальтированные дороги в тылу могут стать смертельно опасными. К примеру, Херсонская область. Осенью 2023-го на Алешкинской трассе погибли волонтеры из Адыгеи. Видео с их регистратора быстро разлетелось по сети, и тогда уже у тех, кто ездит по фронту, и тех, кто сидит здесь в тылу, но наблюдает за происходящим, что-то екнуло. У людей стало возникать понимание, что уже и в зеленой зоне перестало быть безопасно. Супружеская пара волонтеров тогда ехала отвозить помощь на «Ниве», как вдруг в небе завизжал дрон. Машина резко развернулась и дала по газам, но пикирующий БПЛА достиг «Ниву». После удара разговоры волонтеров прекратились, но жутко, что радио продолжило вещать из разбитой и залитой кровью машины.
То же касалось не только волонтеров. Едва фронт отодвинулся на пару километров, в регионах Донбасса стали проводить массовые мероприятия. К началу 2024 года ВСУ были массово напичканы западным вооружением. HIMARS использовали по всем направлениям. В Лисичанске местные раз устроили банкет, туда даже приехал министр ЧС ЛНР Алексей Потелещенко. В разгар мероприятия в здание кафе ударила ракета. Министр погиб, а вместе с ним — депутаты и обычные местные жители. Всего было 28 жертв.
В Донецке в тот год в честь 9 Мая стали готовить крупный автопробег. И HIMARS пришелся аккурат по месту проведения его подготовки. Это стало очередным звонком, после чего массовые мероприятия стали проводить с особым вниманием к безопасности.
Октябрь этого года поставил на этой точке свою точку. Сразу несколько БПЛА самолетного типа ударило по территории ТЦ
2024-й: БПЛА самолетного типа
2024 год перевернул понимание военных и гражданских людей о красно-желто-зеленых зонах. Теперь они стали либо очень красными, либо просто красными. Чего говорить, если у ВСУ начали массово появляться дальнобойные БПЛА, долетающие до Казани. Но и мелкие БПЛА стали наводить шум далеко-далеко от линии боевого соприкосновения.
Те же FPV-дроны начали совершенствоваться у ВСУ с каждым днем благодаря западным инвестициям. Компания Skyfall из Днепропетровска стала поставлять не только «Камикадзе», но и их носители, которые залетают на 20 км в тыл. Волонтерам и гражданским начали закрывать дорогу на подступах к «передку» в целях безопасности. Военные стали выезжать за 20–30 км за гуманитарной помощью. Произошли и изменения: если раньше военным просто не на чем было выкатываться в тыл, то теперь у них были машины, подаренные теми же волонтерами, военная грузовая техника и многое другое.
Но дроны не давали спокойно приехать погостить к солдатам. Если раньше гуманитарный караван прибывал на точку, разгружался, общался с военными, посещал расположения, то теперь все стало быстро. Сами военные начали тщательнее следить за безопасностью. Едва грузовик с гуманитаркой приезжает на точку, как его за считаные минуты разгружают и «улетают» с места.
Времени на возню с каждым днем становится меньше. И опять всему этому поспособствовал опыт. С первых дней СВО в Донецке существовала негласная точка встречи волонтеров и солдат. Это большая территория у одного из ТЦ. Удобна она была тем, что находилась рядом с кольцевой дорогой, рядом расположены развязки, и оттуда легко предоставлялась возможность проехать на фронт, минуя город. Для волонтеров это было также удобным местом: вроде бы далеко от линии боевого соприкосновения, заезжать и вилять на фурах через города и узкие проселочные дороги не надо, рядом кафе и магазины для пополнения припасов. Октябрь этого года поставил на этой точке свою точку. Сразу несколько БПЛА самолетного типа ударило по территории ТЦ. Центр сгорел дотла, точка выгрузки разбита. Жертв удалось избежать. Этот удар вновь напомнил всем, что расслабляться не надо даже в тылу.
На наших глазах этой осенью FPV-дроном была уничтожена заправочная станция в Первомайске, которая находилась в 30 км от линии боевого соприкосновения. Погибли мирные граждане
Тыл окончательно перестал быть тылом
Теперь волонтеры и военные стали встречаться в менее «ярких» и запоминающихся местах. Но примета таких точек нужна. Так, выгрузка начала проходить на заправках. Но по иронии эти точки стали массово использовать тогда, когда враг начал наносить удары по НПЗ и другим объектам снабжения. На наших глазах этой осенью FPV-дроном была уничтожена заправочная станция в Первомайске, которая находилась в 30 км от линии боевого соприкосновения. Погибли мирные граждане. Гуманитарщики в тот день волей судьбы стояли и ждали военных на соседней АЗС.
Тогда мы узнали о таком явлении в тылу, как «массовая дроновая опасность». Она объявляется в момент фиксации десятков, а то и сотен «Камикадзе», которые перелетают позиции бойцов, летя глубоко в тыл. Теперь передвигаться старыми путями по идеальным дорогам стало небезопасно. Пример. В ЛНР есть трасса, которая соединяет несколько городов. Проходя по ней, на душе было всегда спокойно, поскольку ровные дороги и наличие гражданского автотранспорта давали чувство безопасности. Но не так давно, выезжая на эту трассу с прифронтовых городов, нас остановили бойцы, сказав следующее: «Если ваша машина может ехать меньше 160 километров в час, то лучше сворачивайте в лес. У нас „налет“». В этот момент вдоль трассы появились солдаты с автоматами, ружьями, мобильные группы.
Почему 160 км/ч? К сегодняшнему дню дроны-камикадзе стали развивать с нагрузкой скорость в 120 км/ч. А при пикировании их скорость начала достигать 150 км/ч. Появился ИИ, который корректирует оператора к цели.
Расстояние до фронта там достигало 35 километров. Причем операторам ВСУ все равно что сжечь, главное — поразить любую цель на нашей территории. Так, в августе опять же при нас на севере ЛНР в 25 км от фронта дроны ВСУ массово вылетели на подобную трассу. В поисках военной техники дроны облетели весь тыл, «ранив» одну военную машину. Остальные дроны, когда у них кончился заряд аккумулятора, нанесли удар по одному гражданскому автомобилю и по пожарной машине. Были ли жертвы, неизвестно, но дорога для «невоенных» там стала закрыта.
Не так давно начал появляться вопрос о страховании волонтеров. Пока в массы это не вошло. Есть одно но. Один из волонтеров как-то пожаловался нам, что его не страхуют, поскольку он сказал компании, что ездит чуть ли не на ЛБС. А зачем он туда ездит? Пощекотать нервы, а потом всем говорить, что был «на войне»? А что будет, если гражданский погибнет у ЛБС? Только «вечная память», а того, кто пропустил его на ЛБС, очень серьезно накажут. Таким образом, не будет не только помощи, но и ничего полезного.
Так что уже года полтора есть негласное правило: передавать помощь в тылу. Правда, тыл с каждым месяцем перестает быть тылом.
Комментарии 0
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.