Об абсурдном курсе рубля: что следует понимать при оценке его устойчивости

«В расчетах устойчивости рубля необходимо оценить долгосрочный баланс спроса и предложения валюты» Фото: ru.freepik.com

Новая рублево-валютная реальность

Сейчас динамика рубля похожа на «шизофренический марафон» в тотальном отрыве от фундаментальных диспропорций и композиции факторов риска.

С точки зрения стандартной макроэкономической логики не существует обоснования текущим уровням по рублю — все это похоже на «шутку, розыгрыш».

Однако, мы сейчас живем в особой реальности агрессивных схематозов и отхода от рыночного ценообразования.

Оценивая валютный рынок, необходимо понимать, что:

— Больше нет привычного валютного рынка, т. к. значительная часть оборота является «теневой» на внебиржевом рынке с середины 2024, где затруднительно оперативно оценивать валютные балансы и диспропорции.

— Все типичные макромодели сломаны или даже уничтожены после нарушения естественного трансграничного денежного потока внутренних и внешних контрагентов с 2022 года.

— Большая часть финансовой статистики засекречена или сильно ограничена, а финансовый сектор в РФ является основным провайдером валютной ликвидности.

— Логика циркуляции валютных потоков нарушена после введения санкций и инфраструктурных рисков.

— Существенная часть спроса на валюту в рамках валютного хеджирования абсорбируется в квазивалютных инструментах (заменяющие облигации, золото), расчеты за которые происходят в рублях с привязкой к валютному ценообразованию.

— Не совсем понятен административный фактор (есть ли он?) курсообразования в условиях закрытого рынка, вынесенного на внебиржевой контур.

— Лаги распределения валютной выручки, которые динамически меняются. Не исключено, что части экспортной выручки просто не существует (аккумулируется в дебиторке).

— Лаги распределения валютных расчетов по импорту. Валюта, купленная на бирже или внебирже, «зависает» на корсчетах или возвращается. Это создает временный, но устойчивый профицит валютной ликвидности внутри контура, — валюта есть, а потратить её (вывести под импорт) сложно. Это давит на курс в сторону укрепления рубля, даже при плохом торговом балансе.

— Вероятные теневые схематозы с бартером и квазибартером.

Короче, все что сейчас происходит к рынку и «стандартным» экономическим законам отношения не имеет.

В расчетах устойчивости рубля необходимо оценить долгосрочный баланс спроса и предложения валюты.

Откуда формируется устойчивое предложение валюты в условиях внешней блокады и санкционных ограничений?

Приток валюты экспортеров (в среднем $6-7 млрд в месяц, что вдвое ниже середины 2024 и на треть ниже допустимой нормы) и операции Банка России на валютном рынке (сейчас в среднем $1.5 млрд в месяц, но с начала 2026 будет меньше) и это все.

Агрегированное предложение около $8 млрд в месяц, которое будет стремиться к $5-6 млрд (в 2.5-3 раза меньше, чем в 2024) на фоне ухудшения экспортного потока (низкие цены на нефть и газ + расширяющиеся дисконты + нестабильные поставки + удары по инфраструктуре + динамические запреты на экспорт нефтепродуктов + усиление санкций + трудности с репатриацией валютной выручки) и на фоне исчерпания ликвидной части ФНБ.

Внешних каналов фондирования нет и не предвидится.

При этом денежная масса раскачалась вдвое (значительная часть связана на срочных счетах, но пропорция будет увеличиваться в пользу текущих счетов при смягчении ДКП), доходы раскачались где-то на 70% за 4 года, тогда как предложение товаров и услуг в гражданской экономике осталось на уровне 2021 или даже снизилось (весь рост экономики за счет ВПК и связанных с государством отраслей, как, например строительство).

Спрос на валюту интегрально сдерживается изменением структуры расчетов по импорту, санкциями и инфраструктурными рисками, но стратегический перекос экстремально в пользу спроса на валюту, т. е. резкой переоценки рубля.

Рубль вообще нечем сдерживать, исторически где-то 25-30% от денежном массы (в $) требовалось для агрегации предложения валюты за год, что при текущей М2 свыше $1.5 трлн — это $30 млрд в месяц предложения валюты (до санкций).

Любой сдвиг с точки зрения накопления валютной позиции и на тонком рынке сразу теряется равновесие, поэтому в крепкий рубль не верю.

О бюджетной дыре, связанной с курсом рубля

Многие по привычке обращают внимание на нефтегазовые доходы, но крайне чувствительная дыра формируется в налогах на импорт.

В структуре доходов федерального бюджета за 2024 год налог на импорт составил 17% или 6.26 трлн руб, а внутри налога на импорт наибольший вес формирует НДС на ввозимые товары (почти 77% в общих сборах), на втором месте ввозные пошлины (почти 20%) и акцизы (менее 4%).

На акцизы ставки практически всегда изначально фиксированы и идут в рублях, поэтому это категория сборов меньше всего подвержена валютой волатильности, но и доля самая маленькая.

НДС на ввозимые товары платится каждый раз при ввозе товара на пограничный контроль, за исключением редких случаев контрабанды. Импортер обязан заплатить налог еще до того, как товар выпустят с таможни.

НДС на импорт формируется, как (таможенная стоимость + ввозная пошлина + Акциз) × ставка НДС.

Таможенная стоимость считается в рублях по правилам таможенного законодательства. Курс для пересчёта указывается на дату регистрации декларации на товары.

Ставки на ввозные пошлины регулируются в рамках ЕАЭС и также исчисляются в рублях, как процент от таможенной стоимости или фиксированная сумма на единицу товара.

Сборы по налогу на импорт зависят от стоимостного валютного объема импорта, от курса рубля, от таможенных ставок и акцизов и от уровня администрирования (доля легального импорта, прошедшего через таможенные декларации, от совокупных поставок товаров в страну).

С 2020 по 2024 средний объем чистых сборов по налогу на импорт, поступивших в бюджет, составили 21,5% от рублевого объема импорта, а по самым актуальным данным — 22,4% в 2024 (поставки 27.9 трлн руб при сборах 6.25 трлн) и также 22,1% в 2023 (поставки 25.8 трлн руб при сборах 5.7 трлн).

Таможенные сборы к услугам не применяются. На импорт услуг распространяется НДС, но платится он по иному механизму — администрирование идет через ФНС.

Метод расчетов (в рублях, юанях или долларах) не влияет на сам механизм исчисления налогов, но меняет базу для их расчета, а с точки зрения формирования налога на импорт эффект нейтральный (не влияет на сборы).

За 9м25 импорт товаров 215.3 млрд или 18.26 трлн руб, что формирует прогнозные сборы на уровне 4090 млрд, а по факту собрали 3923 млрд, тогда как расхождение связано с периодом учета поставок и выплатой налогов на импорт.

За 2025 год оценочный объем импорта товаров может составить $305 млрд vs $301.5 млрд в 2024 и $303.1 млрд в 2023.

Рублевый объем импорта товаров в 2025 может составить 25.5 трлн руб, а сборы по налогу на импорт около 5.6 трлн руб.

Так какая дыра в бюджете? По фундаментально обоснованном равновесном курсе рубля около 105 по USD/RUB с учетом композиции всех макроэкономических и финансовых факторов, разрыв в 1.44 трлн (7.09 трлн сборов при ожидаемые 5.65 трлн).

По нефтегазовым доходам сборы в 2025 могут составить $101.2 млрд (8.46 трлн руб) vs $120.5 млрд (11.1 трлн руб) в 2024, $103.5 млрд (8.8 трлн руб) в 2023 и $169.3 млрд (11.6 трлн руб) в 2022.

При курсе 105 доходы нефтегазового бюджета составили бы 10.6 трлн, т. е. разрыв в 2.15 трлн.

Соответственно, дыра в бюджете, связанная с переукреплением рубля составляет около 3.6 трлн (1.44 + 2.15 трлн).

Что такое 3.6 трлн? Это ВТРОЕ (!) выше всех налоговых маневров на 2026 год с учетом роста НДС и налога на малый бизнес.

Любопытно, что кумулятивный эффект санкций для федерального бюджета в 2025 оценивается всего в $6 млрд к диспозиции 2024 (дельта физических поставок + дельта дисконта к мировым бенчмаркам), а остальные $13 млрд — мировая конъюнктура (снижение цен на нефть и газ), тогда как эффект курса рубля примерно в 7 раз сильнее санкций, т. е. эффект самобичевания сильнее санкций.

При текущем курсе рубля нефтегазовые доходы в 2026 году формируются около 6.2 трлн руб (еще минус 2.4 трлн от низкой базы 2025, что изначально делает невыполнимым исполнение бюджета на 2026 год), а налог с импорта около 5.2 трлн, увеличивая разрыв до 5.5 трлн при обоснованном курсе рубля не ниже 110 в 2026.

Нефтегазовые доходы продолжают снижаться

В ноябре нефтегазовые доходы составили 531 млрд руб, что на 34% ниже сборов в ноя.24 (802 млрд) и значительно ниже, чем в ноя.23 (962 млрд) и ноя.22 (866 млрд).

За 11м25 нефтегазовые доходы составили 8 трлн (худший показатель с 2020) vs 10.34 трлн за 11м24 и 8.17 трлн за 11м23.

▪️ НДПИ + таможенные пошлины составили 693 млрд vs 1083 млрд за ноябрь, за 11м25 — 8.61 трлн vs 11.64 трлн за 11м24 и 9.36 трлн за 11м23.

▪️ НДД в ноябре не платят (в пределах погрешности — 4 млрд), за 11м25 — 1.61 трлн vs 2.05 трлн за 11м24 и 1.3 трлн за 11м23.

▪️ Совокупные вычеты и льготы в пользу нефтяников составили 166 млрд в ноя.25 vs 282 млрд в ноя.24, за 11м25 в совокупности 2.19 трлн vs 3.34 трлн за 11м24 и 2.48 трлн за 11м23.

При какой конъюнктуре сложились результаты?

▪️ Средняя цена Brent составила 63.6 долл за баррель (Urals — 44.9) или почти 30% гэп (максимум с 2023), за 11м25 — 69.6 (57.1) vs 81.3 (68.4) за 11м24 и 83 (62.7) за 11м23. За 11м25 средние цены Urals снизились на 16,5% г/г.

▪️ USD/RUB: 80.26 в ноябре, за 11м25 — 84.0 vs 91.6 за 11м24 и 84.6 за 11м23.

▪️ Средняя цена Urals в рублях: 3602 руб в ноябре — это минимум с января 2023 и цены, которые наблюдались в 2013-2014, за 11м25 — 4824 руб vs 6291 за 11м24 и 5421 за 11м23.

Учитывая низкие мировые цены на нефть в совокупности с рекордно высокими дисконтами на нефть (расширились до 30% при норме 15-17%), так и не понятен «прикол» с рублем — что за сеанс «самобичевания» отгружать нефть по 3300-3600 руб (почти вдвое ниже, чем в 2024)? Какой в этом смысл?

Цены текущего месяца являются базой для расчета налога, который уплачивается в следующем месяце, поэтому в декабре следует ожидать обвала нефтегазовых доходов до 430-470 млрд руб, а по итогам года получится менее 8.5 трлн vs 11.1 трлн в 2024, 8.82 трлн в 2023, 11.6 трлн в 2022, 9.06 трлн в 2021 и 5.23 трлн в 2020.

Начало следующего года при сложившиеся конъюнктуре будет еще сложнее, т. к. не до конца понятен вопрос с устойчивостью поставок энергоносителей в Индию, Турцию и Восточную Европу. С Китаем, как видится, все стабильно.

С 5 декабря чистые продажи валюты будут равны 14.5 млрд руб. в день, из которых продажи валюты на 8.9 млрд в рамках нерегулярных операций вне бюджетного правила и продажи на 5.6 млрд от Минфина в соответствии с корректировками доходов от базового уровня.

Чем больше Минфин с ЦБ продают, тем крепче рубль, но тем ниже нефтегазовые доходы, что требует в дальнейшем еще больших продаж валюты и тем еще ниже будущие доходы, что вновь требует еще больших продаж валюты до полного исчерпания ликвидной части ФНБ.

Сейчас вообще нет никаких проблем «скорректировать» курс в необходимый диапазон. Это происходит за пару дней по звонку в крупные российские банки или экспортеры с «рекомендацией» купить по рынку юани на несколько миллиардов ($3-4) в долларовом выражении (+задержать поступление валютной выручки), что на тонком и неликвидном рынке практически моментально приведет курс в диапазон 83-85 по USD/RUB и далее еще столько же для плавного выхода в диапазон 90-92.

Проблема корректировки существует в условиях открытого рынка, при наличии арбитражёров и устойчивых трансграничных потоков капитала, а сейчас с курсом можно делать все, что угодно в сторону девальвации (при неограниченном количестве рублей с дефицитом валюты), но не в сторону укрепления.

Только за счет курса при прочих равных условиях (физический объем экспорта, средневзвешенные экспортные цены, объем импорта) федеральный бюджет теряет в год не менее 3.5 трлн руб в год (нефтегазовые доходы + налог на импорт), что в несколько раз превышает все налоговые «новации» на 2026 год.

Это какая-то инопланетная логика — в чем прикол с этим курсом? Задушить экспортеров (основные поставщики капитальных расходов в реальный сектор экономики и дивидендов), задушить промышленность (импортозамещение, т. к. любое производство становится неконкурентоспособным) и терять примерно в три раза больше, чем получать от налоговых реформ, имея возможность установить любой курс в сторону девальвации.

Павел Рябов