Александр Виноградов: «Вместо фабрик и экспорта индийский рост опирается на внутреннее потребление»

У кого слоны, тому принадлежит будущее.

— Зигберт Тарраш, шахматист

«Любопытно, что сельское хозяйство до сих пор обеспечивает занятость почти половины рабочей силы страны — отражение давней ориентации на сельскую мелкотоварную экономику» Фото: © Avishek Das / Keystone Press Agency / www.globallookpress.com

Индийский рывок

Экономический рост Индии в конце 2025-го остается впечатляюще высоким — порядка 6–7% в год, что подтверждает ее статус самой быстрорастущей крупной экономики мира. По официальным данным, реальный ВВП Индии вырос на 7,8% год к году в апреле – июне 2025-го, превысив ожидания благодаря бурному внутреннему потреблению. В результате за первую половину финансового 2025/2026 года совокупный рост оценивался около 8%, а международные организации улучшили прогноз по Индии на весь 2025-й до ~6,5%. При этом основной двигатель роста — внутренний спрос (в первую очередь потребительские расходы домохозяйств), тогда как вклад чистого экспорта остается скромным на фоне неблагоприятной внешней конъюнктуры. Так, индийский экспорт товаров и услуг за апрель – октябрь 2025-го вырос менее чем на 5% год к году, отчасти из-за торговых барьеров, тех же повышенных тарифов США на индийские товары.

С другой стороны, высокие темпы Индии контрастируют с замедлением экономики Китая. Еще недавно Китай демонстрировал устойчивый рост свыше 8% в год в период своего индустриального «чуда», тогда как Индия в настоящее время растет на 6–7%. В 2025-м экономика КНР, переживающая структурное, как это нынче называется, «охлаждение», имеет все шансы вырасти менее чем на 5%, что примерно вдвое медленнее индийской. Безусловно, структурные различия моделей развития существенны. Китай совершил феноменальный индустриальный рывок благодаря экспорту и массированным инвестициям, но теперь страдает от последствий перенакопления — долгового бремени, пузыря на рынке недвижимости и демографического старения населения. Индия же пока не прошла сходной индустриализации: доля обрабатывающей промышленности в ее ВВП упала до рекордно низких 13% (против ~17% 10 лет назад), уступая как сектору услуг (более 50% ВВП), так и сельскому хозяйству.

Любопытно, что последнее при этом до сих пор обеспечивает занятость почти половины рабочей силы страны — отражение давней ориентации на сельскую мелкотоварную экономику. Вместо фабрик и экспорта индийский рост опирается на внутреннее потребление и динамичный сервисный сектор (IT-аутсорсинг, финансы, торговля и др.), что, с одной стороны, смягчает влияние внешних шоков, но с другой — ограничивает создание массовых рабочих мест и поступление экспортных доходов.

«Каждый год в рабочий возраст вступает порядка 10–12 миллионов индийцев, население страны молодо, и текущая модель не создает достаточно формальных рабочих мест, особенно для молодежи» Фото: © Shaukat Ahmed / ZUMAPRESS.com / www.globallookpress.com

Почему экономика Индии растет

Для сравнения: соседний Пакистан переживает хронический экономический кризис: его экономика стагнирует, рост прогнозируется лишь на уровне ~2–3%, а ВВП на душу населения в 1,5 раза меньше индийского. Неэффективность институтов и зависимость от внешних займов привели к утрате темпов развития, тогда как Индии, несмотря на схожие стартовые условия в середине XX века, удалось выстроить более диверсифицированную и устойчивую основу для роста.

Однако быстрый рост ВВП пока не конвертируется в сопоставимое улучшение ситуации на рынке труда. По официальным данным, безработица невелика (~4%), но это во многом отражает огромный неформальный сектор и скрытую неполную занятость. Каждый год в рабочий возраст вступает порядка 10–12 млн индийцев, население страны молодо, и текущая модель не создает достаточно формальных рабочих мест, особенно для молодежи (уровень безработицы среди молодых — около 15% и женщин, чье участие в рабочей силе остается низким. Кстати говоря, лишь менее 2% населения платят подоходный налог, что наглядно указывает на масштаб теневой экономики). Низкий уровень квалификации рабочей силы (лишь ~10% работников имеют формальное профессиональное обучение) и инфраструктурные ограничения также сдерживают рост производительности.

Правительство Индии тем временем стимулирует инфраструктурное строительство (дороги, порты, энергетика) как драйвер экономической активности, вполне себе в стиле Китая, и за последние годы Индия действительно продвинулась в развитии логистики и электроэнергетики. Тем не менее разрыв еще велик: по оценкам, инфраструктурные узкие места могли съедать до 1–2 процентных пунктов роста ВВП Индии ежегодно. Спрос на энергию быстро растет по мере индустриализации и урбанизации; при этом страна остается крупным импортером нефти и газа, уязвимым к внешним ценовым шокам, хотя и наращивает добычу собственного угля и инвестиции в возобновляемую энергетику.

Фискальная и финансовая сферы также несут риски. Государственный долг превышает 80% ВВП, а совокупный дефицит бюджета центрального правительства и штатов остается высоким. В 2024 году центр сократил свой дефицит до 5,9% ВВП, что, по оценке МВФ, стабилизирует долг на уровне ~83% ВВП — приемлемом с учетом высоких темпов роста. Однако на уровне штатов отмечается рост популистских расходов: региональные власти соревнуются в раздаче субсидий и льгот, опять в китайском стиле, хотя там региональные средства шли в основном в инвестиции в бетон. Безусловно, эти трансферты поддерживают доходы беднейших слоев, но без сопутствующего увеличения предложения товаров провоцируют удорожание продовольствия и других базовых товаров.

Семьи тратят все больше, откладывая все меньше

Банковская система, хотя и оздоровилась после волны проблемных кредитов прошлого десятилетия, сталкивается с новыми очагами риска. Отмечен рост просроченной задолженности по необеспеченным потребкредитам и кредитным картам, а финансовое поведение домохозяйств вызывает обеспокоенность: их норма сбережений снизилась до 5,3% ВВП (против ~8% в среднем за предыдущее десятилетие), а долговая нагрузка выросла до исторически высокой. Иными словами, семьи тратят и занимают больше, откладывая все меньше, — это поддерживает текущий спрос, но снижает будущую финансовую устойчивость.

Частный корпоративный сектор также проявляет осторожность: реальные зарплаты на предприятиях практически не растут, рост кредитования промышленности замедляется из-за избыточных мощностей и нехватки новых проектов. В результате бо́льшая часть нового кредита в экономике генерируется за счет государственных займов через выпуск облигаций. Это позволяет поддерживать рост, но чревато вытеснением частных инвестиций и накоплением квазигосударственного долга на уровне субъектов федерации.

Магнит для инвестиций

Несмотря на перечисленные уязвимости, глобальные инвесторы в целом позитивно оценивают перспективы индийской экономики. В 2024/2025 финансовом году страна привлекла рекордные $81 млрд прямых иностранных инвестиций, на 14% больше, чем годом ранее. Ключевыми отраслями притока стали сфера услуг (19% от общего объема) и IT/аппаратное обеспечение (16%), но примечательно, что и вложения в обрабатывающую промышленность выросли почти на 18%. Хотя себестоимость производства электроники в Индии все еще на 5–10% выше китайской (из-за импортных тарифов на комплектующие и иных издержек), сочетание геополитических факторов, правительственных стимулов и огромного внутреннего рынка привлекает индустриальных инвесторов.

Иными словами, на фоне глобальных сдвигов Индия все более позиционируется Западом как альтернативный производственный хаб и ключевой партнер в Азии. Ее относительно нейтральная внешнеполитическая позиция (например, балансирование между США и КНР) не отпугивает капитал. При этом высокие импортные тарифы США, введенные в 2025 году, хотя и ударили по отдельным отраслям, не рассматриваются рынком как долгосрочная угроза — консенсус ожидает постепенной разрядки торговой напряженности и снижения пошлин. Другими словами, глобальный капитал видит в Индии одну из главных точек роста, несмотря на присущие ей риски, исходя из надежды на долгосрочный потенциал индийского рынка емкого внутреннего спроса.

Индия — «следующий Китай»?

Тем не менее индийское «экономическое чудо» образца 2025 года сочетает выдающиеся текущие результаты и накопившиеся внутренние противоречия. Да, страна уверенно лидирует по темпам роста, однако ее модель — опора на внутреннее потребление при сравнительно слабой индустриальной базе — имеет естественные пределы. Без нового раунда глубоких реформ (в том числе на рынках земли и труда, в налогово-бюджетной сфере, равно как и в государственном управлении) поддерживать долгосрочные темпы роста на уровне 8% и выше, необходимые для прорывного развития и поглощения многомиллионной рабочей силы, крайне сложно. Пока же местное руководство не спешит с непопулярными мерами, и это может сохранить рост лишь на «умеренно высоком» уровне, недостаточном для реализации заявленной цели превращения Индии в развитую экономику к середине века.

С другой стороны, накопленные дисбалансы создают угрозу точек разрыва, будь то всплеск инфляции при очередном неурожае, финансовый кризис на фоне перегрузки долгов и кредитного пузыря в потребсекторе или социальная напряженность из-за безработицы. Замедление Индии ударило бы и по глобальной экономике — сегодня она дает значимую долю прироста мирового ВВП, особенно на фоне замедления Китая. Таким образом, перед индийским руководством стоит сложная задача: укреплять фундамент своей экономики теми же энергичными темпами, с какими она растет сейчас, чтобы высокие текущие показатели не обернулись разочарованием в будущем. Индии нужны новые источники роста и более устойчивая модель, тогда ее потенциал «следующего Китая» сможет реализоваться без серьезных потрясений для нее самой и для мировой экономики.