Длинные деньги научились привлекать в крупные нефтехимические проекты, однако в малую химию инвесторы идут очень тяжело. А если инвестор не поверил, то банкир, естественно, денег не даст, рассуждал замглавы ВЭБ.РФ Юрий Корсун о сложностях запуска проектов мало- и среднетоннажной химии. На профильной сессии в рамках Российской энергетической недели – 2025 эксперты обсудили, за счет чего российские нефтегазохимики могут бороться с Китаем, что тормозит развитие и как отрасль поддерживает СИБУР. Подробности — в материале «БИЗНЕС Online».
Павел Сорокин: «Нефтехимия действительно является одной из наиболее перспективных отраслей нефтегазовой отрасли как России, так и мира. Поэтому на ней особый фокус»
«Конечно, цифры все выглядят красиво…»
«Нефтехимия действительно является одной из наиболее перспективных отраслей нефтегазовой отрасли как России, так и мира. Поэтому на ней особый фокус», — такими словами замминистра энергетики РФ Павел Сорокин открыл профильную сессию в рамках Российской энергетической недели – 2025. Каждый рубль, инвестированный в нефтехимию, приносит в ВВП страны как минимум 2 рубля (по самым консервативным подсчетам).
Немного цифр. В кризис 90-х годов в России выпускалось 1,7 млн т крупнотоннажных полимеров, в 2010-м — 3,3 млн тонн. На конец 2024-го показатель подскочил до 7,5 млн т, а к 2035-му цифра, как ожидается, еще удвоится (до 14,4 млн т). В 2010 году страна экспортировала 0,5 млн т пластиков, в 2024-м — 1,6 млн тонн. К 2035 году отгрузка за рубеж вырастет до 6,7 млн тонн. Напротив, доля импорта в потреблении крупнотоннажных пластиков может снизиться с 35,4% в 2010-м до 12,4% в 2035 году (на конец 2024-го — 17,1%).
В кризис 90-х годов в России выпускалось 1,7 млн т крупнотоннажных полимеров, в 2010-м — 3,3 млн тонн. На конец 2024-го показатель подскочил до 7,5 млн т, а к 2035-му цифра, как ожидается, еще удвоится (до 14,4 млн т)
«Мы долгие годы не самым эффективным образом распоряжались нашими ценными ресурсами. Ценные фракции, которые содержатся в газе и могли быть переработаны, сжигались или продавались на тот же самый европейский рынок. При этом доля „жирного“ газа в России растет, значит, содержание сжиженных углеводородов (СУГ) и этана в нем высокое. Те же СУГ мы используем в качестве автомобильного газа. Это один из самых нерациональных способов использования данного ресурса! Его гораздо выгоднее направлять в нефтехимию», — обозначил Сорокин.
Переработка сырья в базовую нефтехимическую продукцию повышает стоимость нафты в 1,5 раза, сжиженных углеводородных газов (СУГ) — в 1,7 раза, этана — в 4 раза. Т. е. маржа при глубокой переработке увеличивается в разы. К слову, производство нефтепродуктов (например, бензина) из нафты приносит всего 7% добавленной стоимости.
Переработка сырья в базовую нефтехимическую продукцию повышает стоимость нафты в 1,5 раза, сжиженных углеводородных газов (СУГ) — в 1,7 раза, этана — в 4 раза
«Конечно, цифры все выглядят красиво, если просто математически на них смотреть. Но чтобы реализовать этот потенциал, нужно иметь предсказуемый и долгосрочный поток этих ресурсов, технологии для их переработки и финансирование. Капзатраты строительства нефтегазохимического комплекса мощностью 2,5–3 миллиона тонн достигают 10–12 миллиардов долларов. При таких капексах маржинальность в 35–40 процентов уже нельзя назвать высокой», — пояснил спикер.
В России готовится к запуску несколько новых крупных заводов по производству полимеров, среди них Амурский газохимический комплекс (СИБУР), Иркутский завод полимеров (Иркутская нефтяная компания) и Балтийский химический комплекс («Газпром»). Они позволят еще больше сократить импорт продукции. «Уверены, что до 50 процентов наших легких фракций мы сможем перерабатывать и направлять в нефтегазохимию.
Но чтобы это продолжалось, надо иметь предсказуемую фискальную систему стимулирования отрасли. Без этого никакие новые проекты не могут быть начаты. Рассчитываем эти проекты завершить и более детально изучаем возможность расширения производства полимеров на НПЗ. Это позволит сократить транспортное плечо и улучшить экономику проектов. Особенно если мы таргетируем внутренний рынок, то многие центры потребления находятся в радиусе 500–700 километров от этих НПЗ», — заявил замминистра.
Чтобы не выглядеть как «отрасль с протянутой рукой», Сорокин поспешил заверить, что вся поддержка нефтехимии с точки зрения налогового эффекта окупается с большим запасом и бюджет в конечном итоге всегда остается в плюсе.
![Дарья Козлова: «Понятно, что весь рынок пошел туда [в Китай]»](https://stcdn.business-online.ru/v2/25-10-16/76272/ria-8772726.mr.jpg "Дарья Козлова: «Понятно, что весь рынок пошел туда [в Китай]»")
Дарья Козлова: «Понятно, что весь рынок пошел туда [в Китай]»
СИБУР: «Мир не остановился на полиэтилене и полипропилене!»
Основной рынок реализации нефтехимической продукции на экспорт — страны АТР. Преимущественно речь идет о Китае, чей рынок «в последние годы растет галопирующими темпами». С 2015-го по 2020-й среднегодовое потребление крупнотоннажных пластиков в КНР росло на 8% в год. Для сравнения: сейчас китайцы потребляют 118 кг полимеров на душу населения, россияне — всего 40 килограммов. «Понятно, что весь рынок пошел туда (в Китай — прим. ред.)», — рассказала гендиректор ООО «Аналитический центр ТЭК» Дарья Козлова.
По оценкам центра, к 2030–2035 годам только в самом Китае мощности по этилену вырастут на 30 млн тонн. Заявлено 40 проектов, из них значительная часть — на миллионы тонн, значит, они конкурентоспособные. «Это не значит, что мы не должны у себя такие проекты реализовывать. Но мы должны с учетом этих вызовов переоценить их конкурентоспособность на разных рынках», — указала докладчица.
В том числе конкурентоспособность нефтехимической продукции формируется за счет близости к источникам сырья. СИБУР последние 15 лет целенаправленно вкладывал в такие мощности и продолжит инвестиции в этом направлении. Сейчас крупнейшие проекты холдинга нацелены на совершенно разное, но близкое к заводам сырье: АГХК будет питаться этаном «Газпрома» с Амурского ГПЗ, комплекс производства пропилена дегидрированием пропана на «ЗапСибНефтехиме» — СУГ из Восточной Сибири, этиленник ЭП-600 потребляет нафту с ТАИФ-НК и ТАНЕКО.
«Объем экспорта всех нефтехимических предприятий России станет очень значительным. Но каждая страна в мире решает вопросы баланса и независимости. Поэтому наш следующий горизонт роста — продукты более высокого передела, средне- и малотоннажная химия, новые инновационные синтетические материалы. Мир не остановился на полиэтилене и полипропилене! Есть понятные проекты „здесь и сейчас“, где мы занимаем импортные ниши. Но задача государственного уровня — это достижение технологического лидерства», — отметила член правления СИБУРа Дарья Борисова.
В этом смысле федеральные минпромторг и минобрнауки, по словам топ-менеджера компании, задали правильный вектор: в стране внедряются как инструменты поддержки фундаментальных исследований, так и коммерциализация силами индустриальных партнеров.
Дарья Борисова: «Наш следующий горизонт роста — продукты более высокого передела, средне- и малотоннажная химия, новые инновационные синтетические материалы»
У СИБУРа есть своя программа по локализации производства катализаторов полного цикла. Проект реализуется в Казани вблизи «Казаньоргсинтеза». Тысяча тонн катализаторов с новой фабрики обеспечит технологическую независимость производства 10–15 млн т нефтехимической продукции в стране. «Но также это и технологическое лидерство, потому что инновационные разработки в данном сегменте идут за счет катализа, и мы сможем давать рынку новые продукты с новыми уникальными свойствами, которые на сегодня недоступны в стране», — подчеркнула Борисова.
«Просить перенести все риски на государство концептуально неправильно»
Насколько малая химия интересна финансовому сектору? Такой вопрос модератор сессии, шеф-редактор телеканала РБК Кирилл Токарев, поставил перед зампредседателя ВЭБ.РФ Юрием Корсуном. «Сколько лет я слышу разговоры о малотоннажной химии. Объемы производства с эффекта низкой базы там растут. Но пропорции не очень…» — размышлял журналист.
Длинные деньги действительно научились привлекать в крупные нефтехимические проекты, в том числе с участием средств фонда национального благосостояния (сотни миллиардов рублей) и фабрики проектного финансирования ВЭБ.РФ (фиксация ключевой ставки для инвестора). В малой химии видимого прогресса нет, поделился Корсун.
Юрий Корсун: «Если инвестор в это не поверил, банкир, естественно, денег не даст»
«Мы не так давно к этому приступили, вопрос висел в воздухе… Потребление таких продуктов в России минимальное. Продавать их компании не умеют, инвестиции нужно сделать, но как их вернуть — непонятно. Для частного инвестора это сложное решение. А для банкиров и подавно! Если инвестор в это не поверил, банкир, естественно, денег не даст», — пояснил замглавы госкорпорации.
Бизнес часто просит власти закрыть им технологические и коммерческие риски. Но позиция государства неизменна — они не участники рынка и не могут обеспечить такие гарантии. «Мы находимся в дискуссии. Должен быть найден баланс. Просить перенести все риски на государство концептуально неправильно», — указал банкир.
Михаил Юрин: «Мне кажется, выбор очевиден и другого выбора у компаний нет»
По крупнотоннажным полимерам дальше проектов нет и не будет
Вопросы с финансированием действительно есть в сегментах с инновационной составляющей, продолжила дискуссию Борисова. Например, холдинг сейчас занимается спецпластиками — их потребление на душу населения в России отстает не в 2–3 раза, а до 30! Т. е. рынка нет в принципе.
«Понимаем, что в таких случаях для принятия инвестиционного решения надо принять достаточный объем неопределенности. Он связан с тем, что мы вместе с переработчиками и конечными потребителями должны этот рынок развить. Здесь хорошо, что у минпромторга есть набор мер поддержки, в том числе стимулирующих применение инновационных материалов», — указала она.
При этом в портфеле компании есть успешные кейсы. Например, производство гексена в Нижнекамске — уникальный продукт среднетоннажной химии, который будет востребован на международном рынке. Производство н-бутиллития (реализуется в Воронеже) может быть полезным для фармацевтической индустрии. «Это пример, когда мы создаем для рынка продукт, которые другие игроки в совершенно других отраслях могут использовать», — добавила член правления СИБУРа.
Что ждет отрасль после запуска АГХК и БХК? «В моем понимании, у них (крупнотоннажных полимеров — прим. ред.) дальше проектов нет и не будет. Мы уже нетто-экспортеры. У нас высокий уровень конкуренции на китайских рынках. И куда дальше идти развиваться? Только в специальную химию, специальные пластики. Мне не очень нравится термин „малотоннажная химия“. Это, грубо говоря, конечная или специальная химия. Мне кажется, выбор очевиден и другого выбора у компаний нет», — подытожил обсуждение замминистра промышленности РФ Михаил Юрин.
Комментарии 6
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.