Андрей Школьников: «Мы свою войну за независимость практически довели до конца – остались 10 процентов»

«Дональд Трамп все меняет очень жестко. В последние месяцы то, что не было в полной мере проявлено в первые недели его правления, стало заметно» Фото: © Pool / i-Images / Keystone Press Agency / www.globallookpress.com

«От американских элит Трамп получил возможность делать практически все, что ему нужно, в рамках разумного»

— Андрей Юрьевич, в начале 2025 года вы в интервью говорили, что Дональд Трамп в первом полугодии будет пытаться запустить в США вариант опричнины. На ваш взгляд, ему это удалось? Или противостояние системы оказалось сильнее?

— Когда мы говорим об опричнине, нужно понимать, что это жесткий вариант перезагрузки. Опричнина — это механизм, характерный для России. На Западе он в таком виде не проявлен, поскольку у них система не настолько уходит, скажем так, в крайние позиции, она более сбалансированна, менее подвижна и динамична. С точки зрения устойчивости у нее, соответственно, свои плюсы.

Дональд Трамп все меняет очень жестко. В последние месяцы то, что не было в полной мере проявлено в первые недели его правления, стало заметно. Видно, что он получил очень серьезный карт-бланш. От американских элит Трамп получил возможность делать практически все, что ему нужно, в рамках разумного. Это очень напоминает ту ситуацию, когда Джо Байден в 2020–2021 годах пытался весь мир загнать в инклюзивный капитализм, в борьбу с глобальным потеплением и принудительную медицину.

В конце 2021-го стало понятно, что ничего из этого не вышло. Как раз тогда встал вопрос, что делать дальше. В январе 2022 года вышла очередная монография исполнительного секретаря всей этой глобалистской тусовки Клауса Шваба (основатель и президент Всемирного экономического форума в Давосе с 1971 по 2025 год — прим. ред.). В ней он прописал, что глобализм в ближайшие лет 30 не получится построить, но это надо продолжать, это неизбежно, как всегда говорится в таких идеологических трудах. Тем не менее Шваб признавал, что построить капитализм пока не получится.

А дальше началась спецоперация, в мире начались серьезные изменения, их скорость увеличилась экспоненциально. То есть мы наблюдаем очень серьезный быстрый переход от одного состояния к другому. На этом фоне Трамп получил от элит Америки очень большой кредит доверия. Причем не просто так, а под конкретные мероприятия по демонтажу глобалистской системы, мира Pax Americana. И он это делает. Попытки сопротивления не принципиальные, они процедурные, когда большой бюрократический аппарат, некая система сопротивляется ручному управлению. То, что сейчас происходит, по сути, — это ручное управление. Они пытаются через суды блокировать его действия. Трамп, соответственно, доводит это все до Верховного суда, где самые жесткие варианты просто отменяются. То, что делает президент США, не его блажь, а продолжение политики первого срока, но с пониманием того, что альтернативы нет.

Андрей Школьников: «Трамп пытается запустить вариант опричнины»

В 2020 году консенсус американских элит был в том, что действия Трампа — это больно и тяжело, поэтому надо попробовать альтернативу — весь мир загнать в инклюзивный капитализм, уронить у всего не-Запада индустрию, промышленность, экономику на несколько уровней и за счет этого подняться Западу. То есть это не скачок вперед, а всех остальных придавить, оттолкнуть вниз и за счет этого начать подниматься. Фокус не прошел.

Для того чтобы это получилось, нужно было, чтобы все крупные страны в мире под это добровольно подписались. На G20 в Риме и последующем экологическом сборище в Глазго четко было проявлено, что ни Россия, ни Китай, ни Индия, ни Бразилия под это не подпишутся. То есть каждый из них согласен был с чем-то, но отказывался от всего остального. Поэтому в сумме консенсуса не было ни по одному вопросу. Одни были готовы сокращать уголь, но не были готовы сокращать газ. Другие не соглашались и просили уголь оставить. Третьи утверждали, что с одним согласны, но другое не подходит. В итоге, когда все собрали в кучу, стало понятно, что консенсуса не будет. Тогда встал вопрос, что делать. При отсутствии альтернатив опять вернулись к Трампу. Но не потому, что он им нравится, не потому, что они согласны с тем, что у него все получится, а потому, у них банально нет альтернативы. И мы это сейчас наблюдаем.

По сути, Трамп ломает систему, демонтирует ее, аккуратно разбирает, попутно затыкая проблемы и дыры, где они появляются. То есть он работает антикризисником, тем, кем был всю свою жизнь. Трамп берет в плохом состоянии актив и пытается его вытащить из этого безобразия. Несколько банкротств — это нормальный путь становления, не все получается сделать, не все возможно сделать. Но то, что Трамп сделал, вызывает уважение как с точки зрения экономики, так и с точки зрения политики. Он не сломался во время правления Байдена от удара, предательства, собрался в тяжелых условиях, переломил фактически хребет Республиканской партии, сделал ее трампистской, убрав всех, кто ему не подходит. А там очень жесткая зачистка прошла. Все условные соратники Байдена, Дика Чейни были выкинуты оттуда, они были маргинализованы, и сейчас Республиканская партия протрампистская.

БИЗНЕС Online дарит iPhone 17 за подписку!

Переходите по ссылке, подписывайтесь на наши Telegram-каналы и участвуйте в розыгрыше!

Реклама. ООО «БМ Холдинг» 2SDnjcPvraa Правила участия

Понятно, если Трамп упадет, то тут же вылезут спрятавшиеся, притихшие. Но в целом у него есть мандат элит. Да, ему периодически напоминают, что он не вечен, есть попытки что-то исправить, изменить, подставить, поскольку много несогласных, но напрямую жестко они не могут ничего противопоставить. Это даже было видно по тому, что Камале Харрис не дали призвать зомби, чтобы за нее проголосовали. Инструмент с миллионами мертвых избирателей не стали использовать. Плюс за несколько недель до выборов все продемократические, проглобалистские таблоиды начали заявлять о своем нейтралитете, говоря о журналистской этике. Все эти слова в их устах звучат так же, как рассуждения о морали работников и посетителей публичного дома.

В итоге то, что мы сейчас наблюдаем, — это более плавный процесс. Трамп не пошел на жесткий демонтаж, так как в этом не было необходимости, система к этому банально не готова. Даже команда, с которой пришел Трамп, не понимала, что он делает. Тот же Илон Маск четко показал, что он хочет косметический ремонт, а Трамп запускает капитальный. Они искренне не понимают, что мир разрушается, что-то, что должно быть сломано, будет сломано. Они хотят чуть-чуть подремонтировать и жить так дальше. Но нет альтернативы, как дальше.

— Выбор между вариантами развития событий отсутствует напрочь?

— Выбор идет не между косметическим ремонтом и капитальным, а между капитальным ремонтом и полным неконтролируемым обрушением. А они хотят третьего. Поэтому возникают конфликты и непонимание даже в лагере Трампа. С другой стороны, у него ограничено время. Если сейчас произойдет замедление, остановка, то случится слом — Трамп не успеет. Поэтому они делают все в рамках правил, чтобы его остановить, замедлить. А он прет, как носорог, который плохо видит, но при его габаритах это не его проблемы. Трамп идет и ломает все. У него нет задачи построить, строить будут после него, строить будет условный Джей Ди Вэнс или тот, кто придет. То есть люди, которые будут создавать новую конструкцию, новые смысловые принципы. Кстати, убитый Чарльз Кирк как раз мог стать одним из тех, кто будет строить, мог бы стать идеологом для молодежи.

Это будут люди, подобные тем, какие в свое время создавали античный Рим, Ромейскую империю, когда, по сути, второй царь Рима создал религиозно-государственный культ. То есть были собраны имеющиеся языческие верования, их систематизировали, ввели жреческие коллегии, создали правила и убрали человеческое жертвоприношение. И дальше появился храм Януса, который был открыт только тогда, когда шла война. В итоге все 800 лет Рим был городом-воином. Это повторил Константин Великий, который из античного умирающего Рима сделал христианскую Ромейскую империю, которая жила еще тысячу лет.

Сейчас вопрос в том, что Америке нужна перестройка, принципы. Они уже говорят, что это будут некие иудохристианские принципы, но не в смысле, что речь о евреях и христианах, а в смысле иудеизированных христианских течений. Например, многие протестантские течения иудеизированы. Когда заявляется, что Ветхий и Новый завет равнозначны, то вы начинаете идти по принципу смешения, эклектики. Условно, были принципы для ребенка, а стали для взрослого. Они разные. Но если говорить, что они одинаковы, то получится нечто странное.

Туда США и пойдут. Но выстраивание новой Америки будет позднее, в 2030-е годы. Тогда начнут возрождать доктрину Монро, полностью закрывая все Западное полушарие от внешних сил. Америка будет воевать с Китаем в той или иной форме, чтобы его обрушить, чтобы он не был конкурентом. Это все будет чуть позже, но Трамп делает свое дело, причем хорошо.

«Дотянем ли мы газопровод до юга Сибири? Да. Будет ли он идти дальше в Китай? Очень сильно сомневаюсь» Фото: © Павел Львов, РИА «Новости»

«В 2030-е годы центр развития России будет перекинут на Дальний Восток»

— Вы упомянули убийство Чарльза Кирка. Что это было: предупреждение Трампу или противостояние ему?

— Все вместе, что вы перечислили, плюс это попытка задавить зерно будущего. Есть такое пошлое понятие, как «образ будущего»: давайте мы нарисуем некую мечту и будем пытаться к ней идти. Не работает, это утопия. Поскольку любое будущее должно быть четко привязано к одному из сценариев, куда вы идете, плюс определен период. Не абстрактное «мы хотим, чтобы были люди честные, добрые и манна небесная падала на землю и далее по списку». А в итоге получается «Рухнама» (главная книга туркменского народа, написанная первым президентом страны Сапармуратом Ниязовым, — прим. ред.), переведенная только на русский язык, где поменяли одно слово. Получается пошлое.

Нет, мы говорим не об образе будущего, а о локусе будущего. Зерно, которое может прорасти во что-то серьезное, которое фактически показывает, что в будущем есть и такой вариант. Например, то, что мы сейчас наблюдаем, когда Россия заявляет, что она является одним из центров мира. Не частью Запада, не частью Востока, не частью не-Запада, а просто является восточноевропейской цивилизацией. Есть западноевропейская цивилизация, а мы восточноевропейская. Сейчас в рамках геополитического мейнстрима это утверждение всеми понимается и не требует особых доказательств. Это пришло. Но лет 10 назад его не было.

Само понимание, что мы другая цивилизация, что мы шире, воспринималось как некие странные разглагольствования в стиле Хантингтона, относящиеся к прошлому веку. Тогда это казалось неприменимым. Но это пришло. Уже нет Европы, там остались только вырожденцы, которые отказались от своего наследия, потеряли все и не готовы сопротивляться. А наша задача — спасти все, что там можно, себе на пользу и не более. Это казалось странным, но это проявилось.

Локус будущего, например, был проявлен в дальневосточном фокусе. В 2030-е годы центр развития России будет перекинут на Дальний Восток, а это подразумевает не просто переселение людей, создание больших городов, предприятий. Это и перенос столицы на юг Сибири. Собственно говоря, «Кедровый тракт» Сергея Шойгу, который еще до СВО был озвучен, — это первый заход. Это развитие всего Дальнего Востока. «Сила Сибири — 2», о которой говорят как о газопроводе в Китай в 2030-е годы, — это газ из северных районов Тюменской области на юг Сибири, где он будет нужен для развития. Без энергетики, без инфраструктуры строить что-то большое опасно. Делать ставку только на гидроэнергетику не стоит, так как нельзя все яйца складывать в одну корзину. И это будет нужно нам.

Дотянем ли мы газопровод до юга Сибири? Да. Будет ли он идти дальше в Китай? Очень сильно сомневаюсь. Просто по причине того, что в 2030-е мы перестанем с Китаем быть настолько плотно связанными. Мы перестанем быть союзниками.

— Вы писали в своем канале в «Телеграме», что России будет не очень нужен плотный союз с Китаем. Почему?

— Мы свою борьбу уже практически довели до конца. Условно говоря, мы сейчас входим в состояние последних 10 процентов проекта, которые самые тяжелые, потому что хочется расслабиться и сбросить темп. Но нам надо довести до финала, зафиксировать нашу победу в войне за независимость. Когда Трамп начал говорить на равных с Россией — это уже признание равными. Собственно говоря, это уже результат войны за независимость. Все вопросы прохождения границы — это вопросы очень короткого времени.

Когда США полностью и окончательно уйдут из Европы, с Ближнего Востока, что они сейчас начинают делать, вопрос доминирующей там силы будет понятен — это Россия. Больше просто некому. Никто не потянет такого масштаба, никто без нашего ведома ничего не сможет сделать. Плюс России не нужно туда заходить, не надо пытаться сделать там витрину. Это будет генерал-губернаторство в Европе. Не вся Европа нам нужна, мы не потянем всю. Восточная, часть Центральной, Балканы, но не дальше. Там мы уже порядок наводить не сможем, потому что ни сил, ни желания, ни смысла в этом нет. Но это будет позже.

Соответственно, перенос центра на Дальний Восток, смена направлений, разговоры с нами на равных — это уже значит, что война за независимость практически выиграна. Немного надо дотерпеть, довести до конца, не расслабиться — и результат будет.

— Сколько еще лет это займет?

— Противостояние США с Китаем — это 2027−2030 годы по тому, как это проявляется сейчас. Уход из Европы — примерно в это же время. Начиная с 2028-го фактическое прекращение нормального функционирования ЕС, исчезновение НАТО. Дальше начинается под влиянием социально-экономической катастрофы обвал всего и вся, поскольку экономика там искусственная, она не имеет оснований и корней. Тогда мы будем туда заходить. Не потому, что нам очень хочется, не потому, что для нас это обязательно. Но нам нужно, чтобы эти территории были в нашем пан-регионе, и мы будем к этому идти.

— Когда вы говорите о переносе столицы, вы имеете в виду, что не Москва будет административным центром, а какой-то другой город на юге Сибири?

— В 2030-е нам это будет необходимо, иначе страна развалится пополам. Если мы начнем сильно накачивать ресурсами, переносить фокус внимания на Дальний Восток, то у нас получатся два полюса, и в перспективе это очень неприятный заход на раскол. Должна быть общая связанность. Самый простой способ сформировать эту связанность — сделать естественный якорь на юге Сибири, куда перевести чиновничью, административную столицу. Экономическая, культурная и прочее может оставаться. Но нужно именно создание новой административной столицы, которая будет тянуть, сама по себе начнет развиваться естественным образом. По развитию Дальнего Востока должна быть целенаправленная четкая программа, потому что все мировое противостояние, вся мировая геополитическая конкуренция будет в Тихом океане. Как в свое время было Средиземное море, как был север Атлантики в последние столетия, так в будущем все переберется в Тихий океан. Там будет максимальная концентрация игроков, интересов. Поэтому нам тоже надо туда переходить, если хотим остаться в высшей лиге, быть одним из крупнейших игроков в мире.

А мы имеем все шансы закрепиться. Глобальным гегемоном нам быть не надо, но необходимо быть одной из трех стран. Поэтому, естественно, фокус развития будет смещаться туда, скорее всего, во второй половине 2030-х годов. Не раньше, поскольку до этого будет много вопросов, которые пока этого не требуют. Но в конце 2030-х эта тема поднимется, ее станут обсуждать. В 2040-е столицу надо будет переносить.

— И какой город это будет?

— Это не город, просто территория. Берите Минусинскую долину и смотрите. Покупать земли там бесполезно сейчас. Это громадная территория. Плюс когда начнет там все строиться, все хитрые будут выкинуты. То есть попытки играть в игры с государством за счет инсайдов, попыток схитрить обычно приводят к тому, что просто правила меняются. Поэтому надо жить как жили, сегодняшним, завтрашним днем, четко понимая варианты, как вы будете жить в долгосрочном будущем, но не пытаясь все ставить на карту, создавать бизнес-планы, которые точно должны взлететь через 10 лет. За это время столько всего изменится, что эту энергию лучше вложить в правильное русло, и результат будет. В настолько долгий срок люди не играют. Так играют государства или большие глобалистские кланы, финансовые семьи, но и они тоже на самом деле сейчас в это уже разучились играть — масштаб другой, подход другой, мышление другое.

Поэтому надо просто понимать, что не нужно пытаться заработать, накопить все деньги мира, а нужно просто жить так, чтобы было не стыдно, получать удовольствие от текущего, помня о будущем.

«Пока мы не договоримся с Америкой по всем вопросам, СВО не закончится, поскольку это козырь со стороны американцев» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Для Америки сейчас важен вопрос перекрытия Персидского залива к моменту ее противостояния с Китаем»

— А что с Китаем, с которым, по вашим словам, нам не нужен плотный союз?

— В 2030-е годы будет не нужен, а сейчас он нам необходим. Ключевой геополитический сюжет в мире — это противостояние США и Китая. Уже отыгран вопрос противостояния России и Запада, остались последние 10 процентов. Но пока мы не договоримся с Америкой по всем вопросам, СВО не закончится, поскольку это козырь со стороны американцев. А вопросы серьезные — масштаб помощи Китаю, выживание Израиля, время существования финансовой системы. Когда она умрет: год-два, сколько американцы будут пользоваться системой международных расчетов? Дальше начинается вопрос валютных резервов, будущих перспектив совместного контроля над Арктикой. По сути, заход Трампа на Гренландию и север Канады — это разделение Арктики на две части, чтобы там не было никого, кроме нас и американцев. Это очень важный стратегический маршрут именно в ближайшие десятилетия, когда привычные нам моря перестанут быть свободно судоходными, так как беспилотные катера станут доступны всевозможным повстанцам, террористам и просто революционерам. Хуситов по всему миру будет много, в районе 300−400 километров от берега может что-нибудь приплыть. В Арктике такого нет. Поэтому это стратегический момент.

Таких вопросов много, где-то среди них начинается вопрос СВО. Его можно было бы легко закрыть, но пока вопрос лежит на столе, это козырь. Соответственно, США будут его держать в полуживом состоянии. Это будет теплиться за счет европейцев. США будут тему поддерживать, заставляя европейцев, по сути, убиваться о Россию, демилитаризируя их. Но это будет держаться.

Следующий сюжет, самый мощный, сильный, который очень хорошо набирает вес, — это даже не Ближний Восток. То, что там происходит, с точки зрения Америки является следствием противостояния с Китаем. Вопрос выживания Израиля тоже важен. Но для Америки сейчас важен вопрос перекрытия Персидского залива к моменту ее противостояния с Китаем в 2027–2030 годы. Основной поток нефти и газа Персидского залива — Китай и Европа. Если его вырубить, то у Китая начнутся большие проблемы. Зачем перекрывать Малаккский пролив, если можно взорвать Персидский залив, спровоцировать там войну, чтобы ракеты летали по всем добычным комплексам, перекрывая оба берега? И к этому все идет. Ирано-израильское противостояние постоянно запускается заново. Его можно было бы давно решить, проблем между ними по-хорошему нет. Да, Израилю нужно выселить около 7 миллионов арабов со своей территории, к чему они и идут жестко, цинично. Но у них нет вариантов. Или они это делают, или в 2030-е годы Израиль уничтожают окрестные страны, просто вырезая и устраивая геноцид. Геноцид в любом случае будет, вопрос, кто его организует и в каком формате. Это выбор не между хорошим и плохим, а выбор между очень плохим и просто ужасным. Вот что у них сейчас происходит.

Но для США это интересно еще в том смысле, что Израиль провоцирует Иран. И каждый такт все время происходит повышение ставки. Иран готов договариваться, он этого хочет, всячески сигнализирует об этом. Но ему объясняют: «Нет, дорогой друг. Твоя задача — взорвать Персидский залив. Не в этом такте, так в следующем». В этом такте все завершилось разговорами о том, что Ормузский пролив будет перекрыт. Все сказали, что хорошо, и успокоились. Но все будет отыграно, в следующем такте им придется его перекрывать. Еще пара таких противостояний, и там начнут стрелять. Когда в 2014 году на Майдане в Киеве практически все успокоилось, появились снайперы, которые начали стрелять по обеим сторонам. Поэтому и тут снайперы появятся. И арабские добычные комплексы, и иранские комплексы будут уничтожены с высокой долей вероятности, потому что это выгодно.

Для США это хорошо. Во-первых, у них свои добычные мощности по сланцевой нефти и газу. Да, с точки зрения глобальной экономики это неэффективно, но с точки зрения стратегических интересов очень важно. Плюс у них под боком Венесуэла, а это 18,5 процента мировых запасов нефти. А добывают всего полпроцента. Поэтому началась вся эта дурь, связанная с борьбой с картелями, где в качестве мягких союзников США выступают Колумбия, Эквадор и еще ряд стран, которые являются основными портами для трафика из Латинской Америки.

А Венесуэла на самом деле к этому всему имеет очень посредственное отношение, потому что просто контролирует эту территорию. Все это не для того, чтобы сбросить действующее правительство, не для того, чтобы взять Венесуэлу. Это не нужно и слишком тяжело. Точно так же в Сирии, когда Башар Асад был сброшен, выяснилось, что там есть порядка 20 миллионов голодных, обозленных людей, которых нужно кормить, с которыми надо возиться. И Турция быстро от этого начала отползать, понимая, что после победных реляций теперь нужно делать, и ее не видно и не слышно. То же самое: кому нужно связываться с Венесуэлой, которой нужно будет управлять, которую надо будет кормить? Проще договориться с местными властями о том, чтобы они уменьшили свою поддержку Китая и гарантировали, что в случае необходимости объемы нефти пойдут в США. Именно ради этого сейчас все и происходит. Не для противостояния, а для договоренностей. Таких переговорных процессов мы увидим со стороны американцев в ближайшее время много. Они будут прогибать всех сомневающихся, чтобы те неформально подписались под нужными условиями и спокойно их потом реализовали. К этому все идет.

— Получается, что США целенаправленно готовятся к противостоянию с Китаем. А ведет ли подготовку сам Китай, на ваш взгляд? Или они надеются, что все само собой рассосется?

— Китай пытается. Но проблема в том, что из сытой панды не сделать быстро бойца. Да, мультфильм про панду забавный, но с реальностью большая разница. Это только в мультфильме панда может моментально стать бойцом. Нет, в жизни это долгие процессы борьбы. Если вы принимаете удары на себя и ничего не можете сделать, то каков результат? Если, условно говоря, когда нужно атаковать, вы выстроились в «автобус», встали в глухую оборону в своей штрафной и просто отбиваетесь, то вы не выиграете. И Америка сейчас обкладывает Китай принципами загонной охоты. Шаг за шагом, наехал, отъехал, зафиксировал. Все, что сейчас происходит в регионе, идет против Китая. Но Пекин выворачивается именно за счет того, что не проявляет активности. Он изображает, распускает перья, устраивает показуху вроде парада. Но это определяется не заявлениями, а тем, что из точки А в точку Б должно прилететь. Если вы говорите о межконтинентальной ракете, то должен быть пробный пуск на это расстояние. Если все, что вы можете, — просто показать, что она взлетела, это не считается.

Плюс мы знаем, что китайцы склонны к показухе. Они говорят, что делают двигатели для самолетов, так они этим занимаются уже несколько десятков лет. Китайцы замечательно копируют: дайте им технологию, и они сделают шикарно. Но им никто не дает. Для понимания китайцев хорош пример с «Силой Сибири — 2». Чтобы она заработала, когда нужно, надо было 3–5 лет назад договариваться с Россией, подписывать обязывающие соглашения с ценой на газ. Тогда бы сейчас проект шел к финалу. А то, что газ туда пойдет в начале 2030-х, уже никому не нужно. Быстрее просто физически не получится, а это критично.

Несколько лет назад Россия предлагала Китаю совместно строить самолет CR-929, но Китай говорил, что их это не устраивает, что они готовы за копейки купить технологии, но не более того. Партнерство распалось. Китай планировал, что возьмет двигатели на Западе, но вдруг выяснилось, что сотрудничество закончилось. И когда будет запрет по двигателям — это вопрос времени. Не если, а когда. И сейчас Россия спокойно говорит: «Дорогие друзья, мы готовы вам продавать двигатели. Мы локализовали». У нас сейчас идут летные испытания, это уже финал. Несколько месяцев — и пойдет серия самолетов. Россия и Китаю готова производить двигатели. Но это не скопируешь. Даже если знаешь состав, нужна технология производства, что не вытащить, имея громадные лаборатории. Это надо отрабатывать на множестве экспериментов, но китайцы этого не умеют. Они пробуют сами, докладывают, что у них все получилось, но через несколько месяцев об этой новости все забывают, а дальше все по кругу.

Посмотрите, 13-я пятилетка (2016–2020 годы): в приоритетах научно-технического развития Китая двигатели для авиации, космическая отрасль, ядерные технологии и только четвертым идет IT. Первые три пункта — провал. IT не будем обсуждать, там в том числе по микроэлектронике свои чудеса. Когда вы полностью зависите от западных элементов, но говорите, что у вас локализованное, то это не так. Локализованное — это когда основные узлы контролируются вами. Да, китайцы вводят в строй авианосцы. Но первые два советские, просто переделанные, третий копия. Сейчас строят четвертый, но это проект «Ульяновск» 1980-х годов. Только у нас был ядерный двигатель, а у них дизель будет, потому что нет ядерных установок. У Китая громадное количество реакторов, но они построены не китайцами, это не их технологии. Все, что у них есть, — технологии, по которым строились реакторы Пакистана и Индии. Но там нет экономики, нет энергетического выхлопа, там тупик, который научно не решен. И подобного много.

Китайцы говорят, что у них самолеты пятого поколения, но они летают на наших двигателях, и это не пятое поколение. Они их экспортировать не могут. Даже то, что они делают, — копии наших самолетов. Китайцы замечательно копируют. Дайте им завод, технологию — сделают. Но сами в тупике десятилетиями. Хотя тратят громадные средства, а получается непонятно что.

И на этом им придется воевать. Нужно переходить от принципов экономической войны к принципам классической войны за пространство. Им нужно захватывать, брать под контроль Малайзию, весь Индокитай, Индонезию, прорубать коридор к Персидскому заливу, обеспечивать его безопасность. А для этого нужны войска и армия.

Где воевал Китай? Последний раз во Вьетнаме. И чем это закончилось? Победой Вьетнама, вьетнамских партизан, которые только-только закончили гражданскую войну. Все, что у Китая есть, — миротворческие батальоны, которые он отсылает. На уровне взводов там все замечательно, идеально. Я разговаривал с нашими военными, которые наблюдали их учения своими глазами. Волосы дыбом становятся — нет школы, нет умения воевать, нет понимания. Зато северные корейцы не испугались потерять лицо и приехали в Курскую область нарабатывать опыт и менять себя. Они четко диагностировали свои проблемы и активно их решают. А китайцы — нет. Они не хотят терять лицо, до последнего будут надувать щеки.

Проблема еще в том, что у них нет стратегической инициативы. Они отвечают на ходы, причем неудачно, не понимая последствий. Мы уже думали, что история про последнее китайское предупреждение забылась. Но нет, это норма их психологии. У Китая другая культура, которая не понимает европейцев. Они искренне думали, что могут договориться с США, Западом, что экономические интересы превыше. Нет. При Байдене уже было четко показано, что есть консенсус всех элит Запада в том, что Китая не должно быть, что Пекин должен проиграть, ему нельзя подниматься. Нравится им это или нет, но все туда движется.

— Вы писали, что один из сценариев противостояния Китая с США — это троянская война. Поясните, как это может выглядеть в современных условиях.

— Это не значит, что герои и боги будут бороться, что Афина и Посейдон будут участвовать, что будет Ахиллес и смерть Гектора. Чем интересна Троянская война? С точки зрения истории она одна из многих. Но она случилась в самом начале краха бронзового века. Троянская война легла в основу эпоса, который описывали многие авторы, но до нас дошел Гомер, поэтому много всего туда намешали. Тем не менее это очень интересный образ большой войны, где столкнулись два интереса и проиграли оба. Вопрос был, кто больше проиграет. Там не шла борьба за выигрыш. По сути, начиналось все с точки зрения вопроса экспансии, а закончилось тем, что оба проиграли.

Это очень напоминает сюжет, по которому сейчас могут пойти США, понимая, что в мире будущего авианосцы не нужны. Раньше, чтобы уничтожить авианосец, необходимо было порядка 200 ракет запустить одновременно, а сейчас хватает одной гиперзвуковой, которая не сбивается, а находит авианосец.

Подобных вещей у Америки, которые надо списывать, много. А списывать боеприпасы, технику по цене сопоставимо с тем, чтобы создавать новое. Это дорогое удовольствие. Поэтому у США стоит вопрос, что со всем этим делать. Есть шанс — война с Китаем. Все равно это все сгниет. Когда 50-летний авианосец «Нимитц» приплыл к Персидскому заливу во время противостояния Израиля и Ирана, я ждал, что в него сейчас что-нибудь прилетит, потому что у него был последний поход. Зачем его разбирать, если он мог героически погибнуть? Таких сюжетов будет много.

А Китай с точки зрения армии ограничен, он залезть под ядерный зонтик России уже не сможет. Поэтому наблюдаем. Да, это троянская война. США могут пойти на то, чтобы убрать своего основного конкурента, который претендует на доминирование, ради того, чтобы в будущем с ним не столкнуться. Это самый рациональный и адекватный сюжет с точки зрения США, если Китай не сдастся.

— А вы думаете, что Китай может сдаться? Как это проявится?

— Он искренне подумает, что может перетерпеть, что США вот-вот рухнут, надо год-два перетерпеть. На самом деле будет хуже, чем с Японией, которая 30 лет живет на нулевом экономическом росте. Она понимает, что, если дернется, ее тут же начнут бить. С Китаем будет хуже. Он даже дергаться не будет, а начнет распадаться изнутри. Китай сейчас пытается решить проблему рассказами о том, что в будущем у него придут большие потоки возможностей. Но не выйдет.

— Недавно, после саммита ШОС, Трамп написал, что США фактически потеряли Россию и Индию, которые ушли в объятья «мрачного» Китая. Что имел в виду Трамп? Так ли это?

— Трамп много всего говорит, но для внутренней аудитории. Не нужно слушать, а нужно смотреть за его делами. Трамп занимается демонтажом глобального мира. Альтернативы у многих вещей просто нет. Разговоры по поводу того, что Китай, объединившись с Россией и Индией, будет блоком — нет. Сюжет противостояния Запада и не-Запада уже закрыт. Он был бы возможен, если бы лет 10 назад Китай пошел на союз с Россией. Они не пошли. Теперь это невозможно уже. Все прекрасно понимают, что для той же Индии все зависит от выгоды. Не давите на нее сильно, и она вернется в нейтралитет, она из него и не уходила еще. Индия сама за себя, Китай сам за себя, Россия сама за себя. У больших стран не бывает постоянных союзников и постоянных противников.

Мы можем сколько угодно говорить, что нам не нравятся США, но по Арктике мы будем с ними сотрудничать, а они — с нами. Большие страны в одном союзники, в другом противники, а тут возможны варианты. Это всегда так, всегда есть зазоры. Причем чем сильнее обе страны, тем зазоров больше. Нет тотальной войны: тут мы нормально договариваемся, а здесь конвенционально противостоим. К этому все идет.

«Когда они говорят: „Сделаем Америку великой“, — это означает создать Америку дикого капитализма, первоначального накопления капиталов. Сделаем Америку хищником, который рвет все» Фото: © Belkin Alexey / news.ru / www.globallookpress.com

«В 2030-е годы основным врагом США будет кластер транснациональных картелей»

— Вы говорите, что Трамп демонтирует глобальный мир. Какие еще шаги ему необходимо предпринять, чтобы завершить этот этап?

— У него целая программа, шаг за шагом, аккуратно. Когда он видит, что что-то рушится, это надо или аккуратно прибить, чтобы держалось, или аккуратно вытащить и вынести для нового строительства. Он сейчас занимается этим. Шаги — демонтировать весь глобальный мир. Последовательность, порядок — это ситуативно. Будет рушиться одно — он будет демонтировать, аккуратно убирать. Будет рушиться другое — переключится туда. Цель — США уходят из Восточного полушария, доводят Китай до состояния, когда он не может противостоять и не готов бороться за централизацию, вплоть до распада, поражения. Также США убивают о Китай всех своих потенциальных союзников, ту же Японию, желательно Индию, чтобы они ничего не могли сделать. А дальше спокойно на полтора десятилетия уходят в свои вопросы, перегружаясь, строя новые направления, решая вопросы с наркокартелями, которые являются реальной проблемой.

В 2030-е годы основным врагом США будет кластер транснациональных картелей, который очень набрал силу. Даже не глобалисты. Поэтому Трампу надо сделать так, чтобы те, кто придет после него, могли строить.

— А что они будут строить?

— Новую Америку на новых принципах. Пока просматривается иудохристианская Америка отцов-основателей. Жесткая, циничная, рациональная, в лучших традициях капитализма. Когда они говорят: «Сделаем Америку великой», — это означает создать Америку дикого капитализма, первоначального накопления капиталов. Сделаем Америку хищником, который рвет все.

Плюс они будут строить Рим. Значимая часть американской элиты получает образование вообще не практичное. История культуры, история искусств какой-нибудь античной Франции или Рима. Они хорошо знают историю, понимают глобальные моменты. Поэтому будут пытаться, исходя из структуры преподавания, воспроизводить Рим. Они будут строить сильный античный Рим, станут искать новый проект под себя. Не протестантский в чистом виде, не католический, не глобалистский, а новый. Это будет очень увлекательный путь. Посмотрим, что из этого выйдет.

«Чтобы что-то заканчивать, у Европы должны быть ресурсы, деньги, вооружение. А если ничего нет, то придете к тому, что есть» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Непал — это классический бунт без субъекта во главе»

— В начале нашего разговора вы сказали, что СВО будет длиться до тех пор, пока мы с США не договоримся по всем пунктам. В таком случае какое значение имела встреча Владимира Путина и Дональда Трампа на Аляске? Удалось ли уже тогда достичь каких-то договоренностей, а что еще впереди?

— Я перечислял вопросы, которые у нас висят. Это и разрушение финансовой системы, и вопросы поддержки Китая, и Израиля, и много еще чего. Мы начали разговор, но по всем вопросам нельзя договориться быстро. А пока ты не наметил основные моменты, не можешь закрывать какие-то вопросы. Поэтому переговоры будут продолжаться. До конца года мы в любом случае не успеваем. Там слишком большой набор вопросов, причем очень тяжелых.

— Но вы же сами говорили, что уже к 2027-му будет противостояние США с Китаем, поэтому вопрос с Россией нужно закончить.

— 2025–2026 годы — это определение формата противостояния с Китаем, расстановка фигур, что сейчас и делается. В этой логике США нужно будет снимать все проблемы с Россией. В идеале они могли бы прийти к какому-то компромиссу с нами, уйти на наши позиции к концу текущего года. Но это же вопрос их понимания времени. Поджимать их начнет 2027-й. Могут договориться раньше? Да, могут. Позднее уже критично. Поэтому в идеале в конце этого года, а скорее всего, в 2026-м все должно прийти к какому-то знаменателю. Это не СВО будет завершена, а основные вопросы будут сняты, поэтому СВО будет дополнительным подарком.

— А есть ли риск выхода США из переговорного процесса по Украине?

— Из переговорного процесса по Украине — да. США и добиваются того, чтобы выйти оттуда, чтобы это была не их проблема, а европейцев. Прямым текстом Трамп это говорит. США об этом уже договорились. Вопрос скорости открыт, а формат выхода понятен. По сути, то, что происходит с киевским режимом и Европой, — это игра в доброго и злого полицейского, где Россия — злой полицейский, Америка — добрый. Но результат будет один и тот же.

— Если США выходят, оставляют вопрос Европе, то она, судя по всему, не собирается заканчивать конфликт.

— Чтобы что-то заканчивать, у Европы должны быть ресурсы, деньги, вооружение. А если ничего нет, то придете к тому, что есть. Европа уже демилитаризирована.

— Мой последний вопрос связан с событиями в Непале. Поскольку, как вы говорите, мир будет рушиться, ожидаете ли вы подобных непредсказуемых восстаний, бунтов? И где это еще может произойти? Что может стать в следующий раз триггером?

— В любом месте, где нет понимания происходящих процессов, это возможно. В Непале было не восстание, не переворот, а простой бунт, выплеск. Ситуация может повториться практически везде, поскольку социально-экономическое положение ухудшается.

— А вдруг такое же случится в одном из значимых игроков?

— Значимые игроки имеют защиту от дураков и не допускают такого разрушения системы. Там, где защиты от дурака нет, бунт возможен. В значимых игроках происходит восстание, подготовленное элитой, с программами. А Непал — это классический бунт без субъекта во главе. Он подобен пьяному дебоширу, которому море по колено, который кричит, что он майор ФСБ. После этого дебошира выводят из самолета, а через несколько часов, когда он проспался, выясняется, что это мелкий ларечник, которому дико стыдно, который хочет забыть, но он уже испортил все, что можно.