Эксперименты с сознанием: зачем физики копаются в головах людей

«Когда я писал учебник для аспирантов, я понял, что есть кое-что, чего я не знаю, а именно: что насчет сознания? Что насчет живых существ? То есть это все еще только атомы и молекулы? Мы просто не знаем об этом?» Фото: ru.freepik.com

Проникнуть сознанием сквозь защиту

— Большое спасибо, что пришли. Я очень рад поговорить с вами. Я только об этом и думал с того ужина, что был несколько месяцев назад. Я много об этом думал. Вы мне столько безумных вещей рассказали, так что…

— Да, ну, похоже, это и есть мое дело в жизни — ввязываться во все безумные дела, откуда бы они ни пришли.

— Когда это началось? Когда вы начали увлекаться этими безумными вещами?

— Ну, на самом деле, я начал рано. В подростковом возрасте я был радиолюбителем, а потом учился в профессиональном училище. Я не думал, что когда-нибудь пойду в колледж или что-то в этом роде, но я с головой ушел в изучение радио. Передач и всего такого. Итак, я наконец решил: ладно, пойду в колледж и сосредоточусь на электротехнике, физике и всём таком.

Но всё странное началось как-то совершенно случайно. В то время я работал над докторской диссертацией в Стэнфордском университете. Я просто занимался интересными вещами. Я изобрел инфракрасный лазер с широкой перестройкой частоты, один из первых в своем роде. Даже получил патент, будучи аспирантом. И написал в соавторстве со своим научным руководителем учебник для аспирантов «Основы квантовой электроники», его опубликовали на английском, французском, русском и китайском языках. Так что я был на волне успеха, просто занимаясь делами, связанными с обычной физикой.

Но вот что интересно. Когда я писал учебник для аспирантов, я понял, что есть кое-что, чего я не знаю, а именно: что насчет сознания? Что насчет живых существ? То есть это всё еще только атомы и молекулы? Мы просто не знаем об этом? Или есть какие-то дополнительные поля или что-то еще? Так получилось, что я наткнулся на публикации эксперта по полиграфии, который преподавал ее в ЦРУ, ФБР и так далее. Однажды, шутки ради, он подключил свой полиграф к растениям и увидел исходящие сигналы, похожие на те, что исходят от людей. А потом он решил угрожать растению, как человеку, и получил мощный отклик. И тогда он подключил к полиграфам еще несколько растений и обнаружил, что если воздействовать на одно — другое реагирует. Я подумал: «Ладно, может быть, это какие-то новые области, которые… которые мы не включаем в нашу физику». Поэтому я придумал то, что для меня было просто чисто физическим экспериментом.

Я собирался вырастить культуру водорослей, разделить ее, поместить половину на удаленный участок с лазерной связью, затем облучить ту половину водорослей, которая осталась, и посмотреть, среагирует ли вторая половина. Я смогу измерить скорость распространения сигнала и так далее. Я отправил это одному специалисту по полиграфии, его зовут Клив Бакстер. И он сказал: «Ну, это был бы классный эксперимент».

Вот один из тех случаев, когда твоя жизнь делает крутой поворот совершенно случайно. Он [Бакстер] отправляется на коктейльную вечеринку в Нью-Йорке и там сталкивается с Инго Суонном, который оказался так называемым экстрасенсом, известным артистом, но при этом занимался так называемым ясновидением. И он [Бакстер] пригласил его в свою лабораторию и сказал: «Посмотрим, сможет ли он [Суонн] повлиять на растения и так далее».

Когда Суонн был там, он увидел документ о предложенном мной эксперименте, который для меня был чисто физическим. И тогда он написал мне в письме: «Ну, если тебя интересует физика на границе между живой и неживой природой, зачем возиться с водорослями? Они ничего тебе не скажут. Тебе бы следовало работать с кем-то вроде меня».

Вот это да. В смысле, я совершенно не собирался иметь дело с «экстрасенсом» или кем-то еще. Но к письму он приложил большой отчет, составленный в Городском колледже Нью-Йорка, где он провел несколько экспериментов, поднимая и понижая показания чувствительных приборов для измерения температуры по всей лаборатории.

Я прочитал это и подумал: «Что ж, довольно интересно». Забавы ради — в то время я отправился в Стэнфордский исследовательский институт, чтобы поработать над своими лазерами — в общем, я пригласил его на… выходные, просто чтобы посмотреть, на что еще он способен. И, конечно же, я поговорил со всеми своими коллегами-физиками и сказал: «Боже мой, эти ребята — мошенники и шарлатаны. И лучше понимать, что ты делаешь».

Оказалось, у меня был отличный эксперимент для него, потому что у нас в Стэнфорде был эксперимент, где использовался очень чувствительный квантовый чип, [находящийся] внутри электрического, магнитного и сверхпроводящего экранов. Полностью акустически изолированный от окружающей среды.

Ничто извне не могло повлиять на этот маленький чип. Они искали только кварки и тому подобное. В общем, я привел его в лабораторию. Я сказал: «Помнишь, что ты проделал с термисторами в Городском колледже Нью-Йорка?» Ну это, что-то вроде того, только на стероидах. И он сказал: «Хорошо, посмотрю, что можно сделать».

Оказалось, что Суонн генерировал всевозможные сигналы в этом маленьком квантовом чипе. И, конечно же, аспирант, чья диссертация зависела от того, чтобы на чип не было никакого влияния извне, сказал: «Ну, может быть, там какие-то пузырьки в водородной линии или что-то в этом роде». Но нет, он смог это сделать.

Но самое интересное было, когда я спросил его: «А как ты узнал, что делать?» Суонн ответил: «Ну, я не знал, что делать, поэтому просто заглянул внутрь». Заглянул внутрь сквозь всю эту защиту! И он нарисовал схему того, что там внутри, которая никогда не публиковалась. И он сказал: «Ну, вот когда я обратил на это внимание, это просто произошло, случайно».

— И он нарисовал точную схему всей защиты, которая была вокруг оборудования.

— И маленький квантовый чип и его схемы глубоко внутри.

— И когда вы говорите, что он мог на что-то повлиять, на что именно он мог повлиять?

— Ну, в общем, из этой штуки исходил мощный осциллирующий сигнал, который длился около 30 секунд. А потом, когда он на него повлиял, сигнал просто перестал осциллировать. А потом… А потом он сказал: «Хотите, я сделаю что-нибудь еще?» И затем он заставил его колебаться быстрее.

И вот тут аспирант словно сошел с ума. И он сказал: «Подождите минутку, дайте мне посмотреть, что здесь не так». Но все было в порядке. Поэтому он сказал: «Ну, я уверен, что это просто какой-то случайный сбой». И он [Суонн] повторил это снова. И [аспирант] сказал: «Хорошо».

Как на расстоянии выпотрошить сейфы русских

— Он делал это именно тогда, когда говорил, что собирается это сделать?

— Именно тогда, когда он говорил, что собирается это сделать. Но в любом случае, причина, по которой я пытаюсь ответить на ваш вопрос, заключается в том, что я записал это и разослал другим физикам. И довольно скоро у меня на пороге появились люди из ЦРУ и сказали: «О, вас-то мы и искали».

И я спросил: «Зачем?» Ну, они проверили мое прошлое. Они увидели, что между магистратурой и докторской степенью я был офицером военно-морской разведки в Агентстве национальной безопасности. У меня было много… допусков высокого уровня.

И они сказали: «Знаете, у нас проблема». И бросили на стол большой отчет примерно такого рода и сказали: «Смотрите, русские тратят миллионы долларов в своих лучших институтах, пытаясь использовать экстрасенсорное восприятие в шпионских целях. И мы не знаем, как это оценить. В смысле, ни один ученый в Америке даже не верит в существование такой вещи. И всё же вы провели этот эксперимент. И казалось, что этот парень действительно мог проникнуть внутрь этого устройства, описать его и воздействовать на него. И вот вы здесь, в Стэнфордском исследовательском институте. У нас тут в любом случае куча секретных проектов. Поэтому мы хотели бы его проверить. Можете ли вы вернуть его [Суонна] и позволить нам провести с ним несколько экспериментов? И, кстати, мы надеемся, что всё это окажется ерундой, и нам не придется об этом думать. И на этом всё».

В общем, привели его [Суонна] обратно. Они провели день, пряча вещи в коробках и конвертах, а он описывал, что внутри. И они были совершенно поражены, поэтому сказали: «Хорошо, мы хотели бы дать вам небольшой проект, не знаю, на 50 или 60 тысяч, и посмотреть, что еще он может сделать». В общем, вот так я и начал заниматься «странными вещами». И, как многие знают, этот проект оказался очень продуктивным и длился более 20 лет и так далее, имел высокий уровень секретности. Ну, может быть, мы поговорим об этом отдельно, потому что, мне кажется, интереснее начать с НЛО. В любом случае, именно так я начал заниматься «странной физикой», если можно так выразиться. А потом, как в «Охотниках за привидениями», ну если у вас есть какая-то сложная задача, кому вы позвоните?

— Хэлу Путхоффу.

— Мне, конечно.

— Итак, что ещё вы делали с Инго? То есть он мог влиять на колебания.

— Мог влиять на колебания.

— У него была какая-то способность. Описывал ли он, прежде всего, что это была за способность, как он ее воспринимал?

— Он говорил, что по какой-то причине, начиная с раннего детства, когда он пытался сосредоточиться на какой-нибудь новости или чем-то подобном, у него в голове внезапно возникала какая-то картина происходящего, а потом он ее проверял, и она оказывалась верной. Поэтому он просто сказал: «Знаете ли, я просто…»

— Итак, вы наткнулись на ясновидение.

— Верно.

— Но ясновидение и возможность взаимодействовать с оборудованием и изменять колебания — это совсем разное, верно?

— Это совсем разное. И, как мы, возможно, обсудим позже, у меня есть некоторые идеи о том, какие квантовые механизмы могут быть в этом задействованы.

Но в любом случае, что касается ЦРУ, их больше всего интересовала эта способность видеть сквозь экраны. И они спросили: означает ли это, что если у нас есть всевозможные секретные документы и сверхпроводящий сейф, русские, возможно, смогут добраться до этих документов и увидеть? Вот это их больше всего беспокоило. И вообще…

— Вы выяснили, что это правда?

— Это положило начало целой программе, в ходе которой мы узнали, что это правда.

Мы начали делать то, что вы могли бы подумать. Ну, знаете, просто прятать вещи в соседней комнате, и можно ли их описать, и всё такое. Но потом ему стало скучно. Он сказал: «Если хотите знать, что в соседней комнате, идите и посмотрите. Если хотите узнать, что в конверте или коробке, откройте его». На вопрос, что он имеет в виду, он сказал: «Ну, просто отправь кого-нибудь в район залива Сан-Франциско, а я опишу, где они находятся».

И так началась программа, которую мы называем «ясновидением». Мы начали проводить эксперименты, и, должен сказать, я сопротивлялся этому на каждом шагу, потому что, как физик, я понятия не имел, как это вообще возможно. Но тем не менее мы начали работать с ним.

Наш руководитель лаборатории, которого всегда беспокоило, чтобы не было сговора между испытуемыми и экспериментаторами, составлял длинный список и хранил его в сейфе. Мы доставали конверт из сейфа, уезжали из института, ехали туда, куда было указано в конверте, и он [Суонн] давал описание. Так началась вся эта программа.

— Когда вы сталкивались с этим и изначально были настроены очень скептически, а затем начали видеть такие результаты, насколько это изменило ваше мировоззрение?

— Должен сказать, это было очень сложно. Потому что как физик, и как квантовый физик, где я писал уравнения для всех видов взаимодействий, я понятия не имел, как такое вообще возможно. И, честно говоря, я до сих пор не понимаю, что именно происходит, кроме того, что сознание, похоже, может распространяться на окружающую среду таким образом, который мы обычно не рассматриваем в качестве возможного. Есть люди, которые занимаются медитацией и тому подобным, но ничего подобного не было в моем опыте.

Так что я просто счел это вызовом, и только то, что ЦРУ платило нам за изучение этого вопроса, заставило меня двигаться дальше, сопротивляясь каждому шагу. Приведу пример: по ходу дела было немного… пиара в газетах, в газетах о наших экспериментах.

И вот нам начали звонить люди и говорить: «У меня тоже есть некоторые из этих способностей» и всё такое. И одним из тех, кто так и поступил, был Пэт Прайс. Он был бывшим комиссаром полиции Бербанка. И он сказал: «Знаете, когда мы раскрывали преступления, я видел изображение того, где может прятаться преступник. И оно оказывалось верным. Так что, возможно, у меня есть некоторые из этих способностей». Ну, у меня не было оснований так считать. Но оказалось, что именно в тот момент ЦРУ потребовало от нас доказать, что это не просто какой-то обман между экспериментаторами и испытуемыми.

И поэтому они предоставили координаты. Потому что, как оказалось, когда мы отправляли людей на место, и Инго [Суонн] или кто-то еще должен был его описать, то они описывали не только само место таким, каким его видел внешний наблюдатель, но также и то, что было внутри здания и на крыше.

И вот мы внезапно поняли: человек — просто маяк. Дело не в том, что он что-то телепатически посылает. Как только мы это поняли, Инго Суонн, в своем бесконечном вызове, сказал: «Ну, просто дайте мне координаты, знаете ли, широту и долготу в градусах, минутах и секундах, и я посмотрю, и скажу вам, что обнаружу, что бы это ни было». По сути, ладно, мне тоже было трудно в это поверить. Но мы провели много экспериментов и начали нацеливаться на объекты.

В общем, появляется Пэт Прайс. Мы проводим несколько локальных экспериментов, и у него тоже всё отлично получается. И снова наши наниматели из ЦРУ забеспокоились, что тут есть какой-то подвох и всё такое. Они нашли координаты того, что оказалось прямо рядом с… объектом в Шугар-Гроув, который является строго засекреченным объектом АНБ, перехватывающим передачи советских спутников. Так что я просто понятия не имел, что это такое. Мы же всегда не знали, что это была за цель, чтобы никто не мог сказать, что мы просто передали им [ясновидящим] данные. Поэтому Пэт Прайс решил следуя нашим инструкциям, отправиться (мысленно — прим.ИА Красная Весна) по этим координатам и рассказать то, что он видит. И вот он описывает это место, но в рамках этого он говорит, что он поместил свой разум в сейф, что бы это ни значило, и в его голове всплыл целый список слов. И он дал весь этот список слов. Хорошо, хорошо. И он записал их все и отправил.

Довольно скоро весь правоохранительный аппарат страны набросился на нас и спросил: «Как вы получили эту информацию? Это названия совершенно секретных проектов. У вас есть свой источник внутри?» Нет, мы просто проводили этот эксперимент, и он получил именно это. И вот… В конце концов, 20 лет спустя, вы можете найти опубликованный ЦРУ документ о том, что это была за сделка. И так или иначе, в то время мы были почти готовы получить контракт на следующий год. И у нас был заместитель директора, Джон Макмахон, и он сказал: «Ладно, ради Бога, давайте не будем тратить его на нашу сторону. Делайте на советскую». И они дали нам координаты советского объекта. Оказалось, что это был научно-исследовательский центр в Семипалатинске в Советском Союзе.

Мы нацелили Прайса на этот объект. Он оказался действительно хорошим ясновидящим, как и Инго Суонн. И он описал этот гигантский кран, который проехал по крыше здания. И, я имею в виду, это звучало как научная фантастика. У меня есть несколько экземпляров рисунков этого. И вот, судя по спутниковым снимкам, то, что он нарисовал, было верно. Таким образом это наконец-то началось. Ладно, эта штука реальна. Ее можно использовать. Давайте начнем с ней работать. Вот с чего началась вся эта, можно сказать, шпионская программа Стэнфордского исследовательского института по ясновидению, года 23 назад.

Как директор ЦРУ поверил в ясновидение

— Как проходят встречи? Когда объясняешь это ЦРУ и показываешь им результаты, а перед тобой эти упрямые люди, которые довольно рациональны, пытаются понять, что ты говоришь.

— На самом деле, существует два основных типа реакции. Например, на некоторых ранних работах, когда мы приступали к брифингу, нас было 10 или 12 человек, и мы обсуждали работу. Довольно скоро сидящий в конце комнаты парень вскакивал и говорил: «Я знаю, что это такое. Это своего рода психологическая проверка нашей доверчивости. И я хочу, чтобы вы знали, кто бы это ни говорил, я в это не верю». И он вылетал из комнаты. Это была одна реакция. Но была и другая реакция, которая оказалась интересной. В какой-то момент, после нескольких лет успешной работы с ясновидением, нам пришлось проводить брифинги всё более высокого уровня, как вы можете себе представить (Я ненавидел брифинги высокого уровня, потому что, если вы проводите брифинг для высокопоставленного человека, а он говорит: «Да ладно, это же чушь, это же ерунда», — это конец вашим программам). Так что я дошел до того, что, например, провел брифинг для Билла Кейси, который был директором ЦРУ при Рейгане, и мы провели с ним 45 минут.

И вот я рассказал ему всё то, что описывал вам, в течение 45 минут. Он настолько… был заворожен этим, что отбросил все остальные дела, запланированные на вторую половину дня, и мы потратили пять часов на разговор с ним. Возникла забавная ситуация: люди определенного уровня просто говорили: «О, этого не может быть». А вот люди действительно высокого уровня, похоже, были более открыты к этому.

Итак, на самом деле, мы выдвинули гипотезу, и вот она: люди, которые попадают на вершину пищевой цепочки, могут быть людьми, которые на каком-то внутреннем уровне… Знаете, они всегда принимают решения, основываясь на недостаточной информации, и в конечном итоге принимают правильное решение — вот как они оказались там, где находятся. Так что, возможно, это какой-то аспект, который, по крайней мере, на подсознательном уровне, происходит постоянно. Что ж, это в конечном итоге было проверено, потому что парапсихологи провели эксперименты на встрече с генеральными директорами, кажется, с 67 генеральными директорами крупных корпораций. Им предложили попытаться угадать цифры, которые будут сгенерированы компьютером на следующий день.

И они это сделали. И оказалось, что есть те, кто набрал довольно много положительных баллов, и когда мы их опросили, выяснилось, что это были люди, у которых бизнес действительно процветал. А у людей с низкими баллами бизнес был, в общем-то, убыточным.

Итак, эти исследователи спрашивали их, используют ли они экстрасенсорное восприятие или что-то в этом роде, был ли у них какой-то проблеск [видения] будущего? Они сказали: «Нет, нет, нет, нет, я не верю во всю эту чушь. Но я понимаю, что, когда я доверяю своей интуиции, я обычно прав». Так или иначе, это наводит на мысль, что это широко распространенное явление.

— Вы считаете, что это новый аспект человеческого сознания, или вы считаете, что это что-то, что мы, возможно, развили давным-давно, но утратили из-за общения, из-за письменности, из-за нашей способности выражать себя — мы перестали мысленно общаться?

— Думаю, ваша вторая интерпретация верна, потому что, вероятно… Знаете, когда вы находитесь в джунглях, и по тропе идет тигр, о котором вы совсем не знаете, это может действительно помочь вам выжить. Но как только мы углубились в язык, технологии и так далее… это ушло.

Тем не менее мы обнаружили, скажу я вам, что самым ошеломляющим во всей программе было следующее. У нас было несколько человек, которые действительно хорошо работали. Конечно же, ЦРУ хотело знать… Они в ЦРУ хотели найти людей, которые могли бы это сделать, и потребовали предоставить им [ЦРУ] данные полного медицинского обследования этих людей. Поэтому мы предоставили полное медицинское обследование [этих людей], включая семислойное сканирование мозга. И они вернулись и сказали: ну, это же просто обычные люди. Так что, ну, может быть, это что-то психологическое, неврологическое или что-то еще. Они провели все эти эксперименты. И они сказали: это же просто обычные люди. Мы задались вопросом: значит ли это, что обычные люди могут это делать, даже если они об этом не знают?

Примерно в то время мы решили: хорошо, давайте просто привлечем несколько человек из лабораторий Стэнфордского исследовательского института, которые никогда не задумывались об экстрасенсорном восприятии, никогда не задумывались ни о чем подобном. Итак, я помню, у нас была женщина, Хала Хаммонд, и мы попросили ее стать добровольцем для эксперимента. Она спросила: «Что это за эксперимент?» Я ответил: «Ну, это что-то вроде эксперимента по экстрасенсорному восприятию». Она сказала: «Да ладно. Я в это не верю». Я сказал: «Хорошо, но всё равно сделай это». И вот один из первых экспериментов, которые мы провели с ней, и у нас есть замечательная диаграмма того, что она сделала.

Мы отправили человека, следуя нашему обычному протоколу, проехать над автострадой, огороженной очень интересной конструкцией. И она всё это зарисовала и описала: «Знаете, есть такой же желоб в воздухе, но в нем есть дыры, чтобы вода не задерживалась. Что-то очень быстро движется». Я имею в виду, она действительно попала в точку.

И вот у нас возникла идея, и это было самым большим открытием во всей этой истории: по-видимому, как и, скажем, со спортивными способностями или музыкальными способностями, есть гауссова кривая. И с одного края у вас есть суперзвезды, с другого — неудачники, но в какой-то степени это может делать кто угодно. Так что это имело кучу последствий для программы. Если привести пример реального результата, [то вот] советский самолет упал где-то в Африке. Это всё, что мы знали: где-то в Африке упал самолет. Итак, Стэнсфилд Тёрнер, который был директором ЦРУ при Картере, знал о нашей программе ясновидения. И поэтому он сказал: «Ну, у вас есть эти „ясновидящие“, которые должны быть такими хорошими. Почему бы им не найти самолет для нас?» Так что, на самом деле, у нас в лаборатории был ясновидящий. И в то время мы работали с авиабазой Райт-Паттерсон, отделом иностранных технологий, у них был ясновидящий. Поэтому мы использовали этих двух ясновидящих. Всё, что они знали, это то, что самолет упал где-то в Африке, на площади в сотни тысяч квадратных миль.

Короче говоря, они описали, как это выглядело. И поставили крестик на карте в трех милях от места приземления самолета. Нам сказали, что это никогда не будет раскрыто общественности. Но оказалось, что после того, как Картер покинул свой пост, он выступал с речью где-то в Джорджии, и кто-то спросил: «Случилось ли, когда Вы были президентом, что-нибудь действительно странное?»

Он ответил: «А, да, советский самолет упал в Африке. Он был полон электроники, и мы хотели его найти, но никто не знал, где он. Спутники не смогли его найти из-за всей этой растительности. Но у нас были так называемые ясновидящие, которые точно определили, где он находится. Мы добрались и обнаружили его до того, как его нашли русские. Так что, я имею в виду, это проявилось в реальности».

— И когда Картер это сказал, это было нарушением конфиденциальности?

— Это было нарушением безопасности. Но президент может…

— Им разрешено это делать?

— Им разрешено это делать.

— Не говори Трампу.

— Хорошо.

— Итак, Соединённые Штаты смогли заполучить этот самолет. Хорошо. Так что к тому времени…

— Бомбардировщик Ту-22, кажется.

— Итак, у этого есть реальное применение. Итак, это ясновидение. Вкладывают ли они теперь в это больше времени и усилий? Остались ли еще скептики?

— Что ж, мы практически решили проблему скептицизма. Позвольте мне привести пример. То есть, пока мы выдаем эти результаты, как вы можете себе представить, любой, кто не обладает непосредственными знаниями об этом, отнесется к этому скептически, и, кстати, будет прав. Я сам был настроен скептически на протяжении всего времени, пока мы вникали в эту тему. И вот однажды появляется человек из ЦРУ и говорит: «Я здесь, чтобы выяснить, в чем заключается мошенничество. Уверен, что это полная чушь». Я сказал: «Хорошо, отлично». — «Так покажите мне один из ваших экспериментов».

Итак, мы поместили его в лабораторию с интервьюером и другим удаленным наблюдателем. И в этом случае меня отправили куда-то на 30 минут. И оказалось, что наблюдатель очень хорошо всё описал. И церэушник сказал: «Ну, вы, вероятно, сказали ему, куда собираетесь ехать. Давайте проведем еще один эксперимент, и я поеду, и мы поедем на моей машине, потому что у вас в машине мог быть передатчик, передающий, куда вы едете. Поэтому я выберу место».

Итак, мы проводим еще один эксперимент, получаем отличный результат. И наконец, он говорит: «Ну, мне нужно выяснить, что здесь не так». Мы сели с моим коллегой Расселом Таргом. Этот парень — сложный случай, но у нас есть гауссова кривая, кто знает, может быть, он будет где-то посередине кривой. И вот он приходит на следующий день, и мы говорим: «Хорошо, сегодня ты будешь удаленным наблюдателем». А он говорит: «Да ладно, я не верю в эту чушь». На самом деле, он сказал гораздо более грубо.

А я говорю: «Нет, нет, ладно, ну, просто попробуй, увидишь, мы его не напрягаем и всё такое». И он говорит: «Хорошо. Когда ты пойдешь в назначенное место, я хочу, чтобы ты сфотографировал и записал. А когда вернешься, покажи мне свои записи, прежде чем я покажу тебе свои». — «Ладно, ладно». Ну, оказалось, мы пошли на детскую площадку с каруселью. Тем временем, вернувшись в лабораторию, увидели, что он рисует детскую площадку с каруселью. И он видит результаты и говорит: «Хорошо, ты меня убедил».

Вот так вот. Это его убедило. Да, вот пример [показывает фотографии детской площадки и рисунки]. Вот он неправильно понял, что это было. Он… Думал, может быть, это купол или что-то в этом роде. Но, в любом случае, это его рисунок, справа, а где мы были показано слева. И он сказал, и вернулся в ЦРУ и сказал: «Хорошо, эта штука действительно работает». И за эти годы он стал одним из их лучших ясновидящих.

— Вот это да. Значит, скептик стал одним из ясновидящих.

— Ага. В самом деле стал.

«Красная Весна»