Дмитрий Выдрин: «Может сложиться большая «треугольная» коалиция: Путин, Трамп и Си Цзиньпин»

Дмитрий Выдрин: «Если оценивать судьбу Зеленского с политической точки зрения, то там, наверное, имеется повод для траура» Фото предоставлено Дмитрием Выдриным

«Зеленский не политик, а актер. Как у актера у него все получилось»

— Дмитрий Игнатьевич, как вы думаете, почему Зеленский был одет во все черное на встрече с Дональдом Трампом в Вашингтоне 18 августа? Это что-то означает на «языке костюма»?

— Думаю, это ничего не означает. Вернее, это означает лишь то, что под рукой у Зеленского оказалась черная униформа. Как кто-то заметил по этому поводу — похоронный камуфляж. Крой у одежды вроде бы камуфляжный, но цвет черный и явно не камуфлированный. Видимо, в самом деле это то, что оказалось в его распоряжении. А поскольку со стороны официального протокола, определяемого Белым домом, был заявлен формат деловых костюмов, то Зеленскому не оставалось ничего иного, кроме как имитировать какой-нибудь пиджак.

Честно говоря, когда я слышу разговоры о «языке тела», особенно когда на эту тему рассуждает некая барышня, знающая на практике, наверное, только «тело языка», то у меня ничего, кроме иронии, это не вызывает. Мне порой жаль, что эти люди не видели политиков в саунах. Там иногда увидишь такое, что и телом сложно назвать. Поэтому о каком «языке костюма» тут может идти речь?

— Ну недаром в путинской среде существует культ спортивности и подтянутости.

— Это даже не культ, а культура. Культ в нынешних условиях — это нечто, применяемое в искусственных целях и в просторечии именуемое понтами. А культура — это усвоенная от родителей и наставников привычка относиться с уважением к своим мыслям, чувствам и телу. Это просто часть бытовой культуры.

— Однако, если вернуться к этому похоронному цвету, Зеленскому есть кого или чего хоронить? Проект «Украина как анти-Россия»? Или, быть может, себя самого?

— Я люблю обращаться к случаям из жизни или ассоциациям, чтобы дать развернутый ответ. Поэтому, чтобы оценить сегодняшние действия Зеленского, обращусь к своим давним киевским воспоминаниям, связанным с 1990-ми годами. В то время в Киеве у меня были знакомые бизнесмены, которые, как тогда говорили, начинали «фирмачить» и понемногу работать с западными партнерами. Однако между сторонами всегда возникало некое недопонимание. Встречи обыкновенно назначались в ресторанах, но сходить туда мог позволить себе далеко не каждый местный бизнесмен. В обиходе еще ходили рубли, и ресторанные цены, если переводить по принятому тогда курсу, выглядели просто запредельными. А я был профессором, и моей профессорской зарплаты вряд ли хватило бы даже на одну ресторанную посиделку. Многие бизнесмены жили в похожем режиме трат, и потому они с удовольствием шли на переговоры с западными партнерами, если это подразумевало застолье.

Для западных предпринимателей такие переговоры обычно заканчивались ничем. И они потом сетовали: «Как же так? Мы потратили три часа в ресторане, заплатили за угощение и выпивку, а где результат?» Что до украинских бизнесменов, то они, наоборот, говорили: «Как классно провели время! Три часа на шару посидели в ресторане и хорошо оттянулись! Замечательные переговоры!»

С визитом Зеленского в Вашингтон то же самое — смотря с какой стороны его оценивать. Если оценивать судьбу Зеленского с политической точки зрения, то там, наверное, имеется повод для траура (и даже для личного траура). Все-таки изменились некоторые базовые смыслы: раньше говорили просто о перемирии, теперь — о «долговременном и прочном мире». Значит, в мире «большой игры» происходят какие-то тектонические политические подвижки. Однако если взглянуть на переговоры 18 августа с точки зрения актера, то там все классно. Зеленский мог бы сказать про себя: «Смотрите, я на шару прилетел в Белый дом и привез с собой целый эскорт из 7 европейских лидеров. Они буквально были у меня на подтанцовке: поддакивали мне и практически всюду меня сопровождали». Плюс совсем не исключено, что Зеленскому либо были обещаны, либо выплачены дивиденды за участие в очередном большом спектакле (скорее всего, и то и другое вместе). Что-то из этих дивидендов наверняка удалось перебросить в какой-нибудь офшор. Так что, с точки зрения актерской судьбы, Зеленский вполне может констатировать: «Я был на сцене главным героем».

Помните, как про одного американского президента говорили, что он ходит на любые встречи, кроме свадеб и похорон? Спрашивается, почему? Да потому, что только там он не может быть главным. А здесь Зеленский был главным. Этот актер комедийного жанра, которого я немножко лично знаю и который, пожалуй, и мечтать не мог о таком звездном часе, выпавшем на его долю — чтобы его сопровождали все лидеры Европы и его покровительственно выслушивал президент мирового гегемона (или же полугегемона — как кому больше нравится)… Для него это постоянное купание в славе. Блестящая постановка — и действующие лица второго плана, и гонорары, и аплодисменты. А вот с точки зрения политика, наверное, все обстоит несколько иначе — гораздо печальнее. Но так ведь он не политик — он актер.

— То есть как актер комического жанра этот черный клоун и здесь не изменил себе. Потому что, как бы ни была масштабна трагедия, которая разворачивается многие годы на Украине, все равно все похихикали над тем, как Зеленский 11 раз сказал Трампу thank you, как он сидел навытяжку рядом с хозяином Овального кабинета и откровенно ему подыгрывал.

— Это не подыгрывание. Знаете, есть такая редкая болезнь, которую в психиатрии именуют эхолалия, когда ты беспрестанно повторяешь последние слова собеседника. Однако есть и талантливые актеры, которые буквально сделали карьеру за счет эхолалии. Они замечательно повторяют последние реплики наставников, репризы партнеров или выкрики из зрительного зала. И при этом считаются великими мастерами своего дела, тонко чувствующими аудиторию. Все, что делал на этот раз Зеленский — просто повторял за Трампом и на всякий случай его благодарил. Сейчас, кстати, пересчитали: он произнес thank you не 11, а 16 раз. Ну и что? На его взгляд, у него все получилось.

«Россия как втягивала в себя соседей с более легкой категорией политического веса, так и продолжает втягивать — духовно, культурологически, эмоционально и так далее» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Россия, даже помимо своей воли, начинает притягивать к себе соседние мелкие политические образования»

— Получилось ли у Украины? Сохранится ли она как государство?

— На этот счет у меня своя давно сложившаяся точка зрения. Все-таки мне довелось жить и работать на обеих территориях — как на украинской, так и на российской. Однако с самого начала моего участия в украинском политикуме (если его вообще так можно обозначить) я все время твердил, что Украина существует лишь до тех пор, пока она не является Россией (а в самом крайнем своем проявлении, как мы теперь знаем, пока она является «анти-Россией»). Когда же она меняет этот свой базовый нарратив, как только она перестает клокотать ненавистью по отношению к «москалям» или же градус ненависти чуть-чуть спадает, тогда со стороны России сразу же включается сила геополитического притяжения. А сила эта, между прочим, такова, что Россия, даже помимо своей воли и воли своих политиков, начинает притягивать к себе (если не сказать грубее, но точнее — начинает всасывать в себя) соседние мелкие политические образования.

По этому поводу я когда-то спорил с министром иностранных дел РФ Андреем Козыревым* — в тот период, когда он руководил внешнеполитическим ведомством (занимал этот пост с 1990 по 1996 год — прим. ред.), а я являлся советником украинского президента Леонида Кучмы. Помнится, Козырев* говорил мне: «Ну о какой России мы вообще можем говорить?! Рано или поздно она расколется на мелкие осколки». По мнению тогдашнего главы российского МИДа, у РФ не было и не могло быть никаких самостоятельных политических проектов и никакого отдельного от Запада будущего — только участие в подтанцовке и процесс раскассирования на множество маленьких субъектов. Что до меня, то я, как ни странно, ему оппонировал, хотя от меня, вероятно, ожидали чего-то совсем другого. Я возражал: «Россия как страна всегда держалась намоленной культурой — с определенным психотипом и социальным генотипом, который впитался в кровь, быть может, еще со времен татарского нашествия. В любой, самой трудной и жесткой для нее ситуации она будет сохраняться как некое громадное геополитическое образование, обладающее большой притягательной массой. Неважно, какова это масса — со знаком минус или же со знаком плюс, но она будет втягивать партнеров, даже если во главе государства временно окажутся мелкие политики, которые будут не способны чувствовать под ногами эту громадную силу притяжения».

Поэтому Россия как втягивала в себя соседей с более легкой категорией политического веса, так и продолжает втягивать — духовно, культурологически, эмоционально и так далее. Наверное, у некоторых стран по-прежнему есть иллюзия сохраниться, но, так это или нет, покажет время. Пока мы наблюдаем, как между Россией и соседями закачивается ненависть. Помните, как когда-то мечтали изобрести атомную бомбу с лазерной накачкой? Так вот, подобно лазерной накачке сегодня между странами закачиваются громадные объемы ненависти — с надеждой, что именно она не позволит этим временным полугосударственным образованиям снова войти в российское поле притяжения. В то самое, которое некоторые называют русской цивилизацией, другие — Русским миром. С этим определением можно соглашаться или нет, но каждый все равно понимает, о чем в данном случае идет речь. Лично я не думаю, что за счет эмоционального негатива можно долго сопротивляться. Постоянно поддерживать высокий тонус ненависти так же утомительно, как запредельный накал любви. А быть может, еще более трудно — слишком высока эмоциональная выгораемость.

— Ну что ж, от ненависти до любви, как говорится, один шаг.

— Да, знак противоположный, а эмоциональный пул при этом один и тот же. Быть может, Украина могла бы окончательно отпасть от России, если бы вдруг стала к ней равнодушна. Но, как мы видим, о равнодушии говорить не приходится.

— Я понимаю, что вы давно не были на Украине, но как вы оцениваете градус тамошней политической жизни? Скажем, Юлия Владимировна Тимошенко, к чьему блоку вы когда-то принадлежали, когда являлись депутатом Верховной рады, недавно выступила с развернутым интервью в The Times, где раскритиковала Зеленского и заявила, что страна при нем полностью утратила суверенитет.

— Честно говоря, не слежу пристально за политической жизнью современной Украины — не потому, что это неинтересно, а потому, что у меня есть личные эмоциональные преграды, которые я не могу преодолеть. Говорить жестко и бескомпромиссно я не могу, чтобы не обидеть некоторых бывших своих знакомых. С той же Юлией Владимировной я общался в последний раз, наверное, более трех лет назад по телефону, и говорили мы не столько о политике, сколько о мужских и женских делах.

Умная женщина, на мой взгляд, строго разделяет два режима — режим оскорбления и режим унижения по отношению к мужчинам. В принципе, мужчину можно оскорбить. Если женщина даст ему пощечину — это и есть оскорбление. Это смывается кровью, деньгами, сексом. Но если плюнуть мужчине в лицо, это называется унижением, а оно не аннулируется ничем. Поэтому я напомнил своей собеседнице: «Юлия Владимировна, у вас, как у уникальной политической кошечки, было, пожалуй, 9 жизней, но сейчас осталась только одна. Предыдущие жизни вы растратили на то, что, перепутав эмоциональные тренды, не оскорбляли, а унижали мужчин. И теперь у вас за спиной куча вами униженных людей, которые этого не простят. Они постоянно будут вашими оппонентами, врагами и так далее». Поэтому, говорил я ей, постарайтесь последнюю свою политическую жизнь не растратить зазря. «Оскорбляйте мужчин, давайте им пощечины, наступайте на лакированные крокодиловые туфли. Можете даже дать им пинок. Все это потом смоете — если не сексом, то деньгами. Но не плодите себе во вред „униженных и оскорбленных“». Что до Юлии Тимошенко, то она тратит свою энергию и силы на создание себе настоящих врагов, с которыми потом примириться нельзя. Не знаю, прислушалась она к моим советам или нет, но с таким бэкграундом и привычками я бы не рассматривал ее как серьезного оппонента существующему киевскому режиму.

«Между прочим, кто владеет Аляской, тот владеет Северным морским путем и фактически всей мировой логистикой» Фото: © U.S. Coast Guard courtesy photo / Keystone Press Agency / www.globallookpress.com

«США неизбежно заберут Гренландию»

— Говорят, в своих публикациях вы предсказали встречу российского и американского президента на Аляске задолго до того, как она в действительности состоялась. Как вам это удалось?

— В юности у меня была кличка Аляска. Я был просто помешан на Аляске — читал всю литературу, которую можно было достать по этому поводу. Возможно, вы видели мои статьи о том, что Аляска — это суперэффективное, базовое направление и лидеры великих стран, таких как Россия и Соединенные Штаты, должны встречаться только на этой земле. Поэтому мне было вдвойне приятно, когда мои скромные рассуждения по этому поводу совершенно неожиданно для меня начали реализовываться.

Почему я придаю Аляске такое значение? Мы знаем, что Дональд Трамп мыслит преимущественно в формате больших сделок — точно так же, как Зеленский мыслит в основном в формате сценической славы. Поэтому я предположил, что перебить большую сделку, действующую на протяжении многих лет между Америкой и Европой, можно только другой большой сделкой, которую можно заключить между Россией и Штатами непосредственно через Аляску.

Знаете, я ведь и раньше неоднократно указывал, что расстояние между американским и российским берегами в акватории Берингова пролива составляет меньше 4 километров (такова примерная дистанция между русским островом Ратманова и американским островом Крузенштерна), в то время как расстояние между США и ЕС — больше 6 тысяч километров. Таким образом, если бы между нашими странами удалось построить тоннель, а еще лучше два тоннеля, а также символический мост в кратчайшем месте, разделяющем оба континента, то это стало бы отличным подспорьем для «большей сделки». В конце концов, трудозатраты на оборудование подобного тоннеля оказались бы примерно такими же, как при возведении тоннеля под Ла-Маншем. А он стоил, кстати, недорого: 10 милллиардов фунтов с учетом инфляции. Сейчас это наверняка обойдется немножко дороже, хотя протяженность аляскинского тоннеля будет, безусловно, меньше, чем у франко-британского (последний составляет около 51 километра, а тут было бы достаточно 20–30 километров). (Российские эксперты оценивают приблизительную стоимость тоннеля между Евразией и Северной Америкой в $100 млрд — по цене МКС, Международной космической станции, а его протяженность может составлять до 86 км — прим. ред.)

Я, кстати, не раз пролетал на самолете между островами Крузенштерна и Ратманова и могу засвидетельствовать — там идеально чистый лед, который прекрасно подошел бы для хоккейного поля. Соответственно, хоккейный матч между российской и американской сборными, о котором мечтают Владимир Путин и Дональд Трамп, можно было бы устроить на этой естественной природной площадке. Оттуда хорошо просматриваются и российский, и американский берега — оба великих континента. Помимо прочего, это могло бы стать естественными трибунами для наших и американских болельщиков.

Между прочим, кто владеет Аляской, тот владеет Северным морским путем и фактически всей мировой логистикой.

— Именно мировой логистикой, а не локальной?

— Дело в том, что южный морской трек постепенно будет схлопываться — там, к примеру, опять появятся пираты и другие сложнейшие проблемы, с которыми сложно будет справляться страховым и логистическим компаниям. В результате Северный морской путь станет базовым треком по переброске товаров из Китая и даже из Индии в Европу и Америку. Кто будет владеть им, тот будет владеть миром, и никак иначе. А владеть Северным морским путем могут только две страны — Россия и Соединенные Штаты (при условии, если Трамп заберет Гренландию).

Поэтому, как мне кажется, США неизбежно заберут Гренландию. Я даже подарил им по этому случаю два сценария. Один дорогой: как за 2 миллиарда долларов, но примерно за год привести Гренландию под американский звездно-полосатый флаг, а второй — как сделать то же самое за 2 миллиона долларов и за два года.

— Любопытно, как Трамп может это сделать? У него и так возникали некоторые проблемы с премьером Дании Метте Фредериксен.

— Давайте я вам просто приоткрою фрагмент одного из сценариев. В Гренландии проживают около 56 тысяч коренных жителей. На каком языке они разговаривают, как вы думаете?

— Полагаю, что это язык международного общения — английский.

— Действительно, все видеотеки (бывшие видеосалоны) и USB-флешки, ежедневное общение, преподавание, культура и прочее — все на английском языке. На так называемом гренландском языке (там смесь алеутских наречий) говорят только ради экзотики меньше 1 процента от общего числа островитян. На датском языке, пожалуй, еще меньше.

А теперь давайте предположим, что какой-нибудь датский депутат в Копенгагене вдруг вносит в датский парламент законопроект, запрещающий жителям Гренландии говорить на английском языке. Ну то есть делает нечто из репертуара современных украинских парламентариев. Когда государственное делопроизводство, школы, университеты, фирмы, компании, сфера культуры — все поголовно переходят на датский язык. При этом жестоко наказываются те, кто продолжает говорить на английском. Как вы полагаете, как долго после этого Гренландия будет принадлежать Дании?

— Сложно представить, чтобы в спокойной и политически уравновешенной Дании нашелся такой радикальный политик.

— Помните, как говорил Остап Бендер: «Не в деньгах счастье, а в их количестве». Впрочем, чтобы нас не обвинили в разжигании сепаратизма в Дании, давайте уточним, что это была просто шутка.

«Мы знаем, что Россия уже имеет мощный ледокольный флот и продолжает его наращивать. При этом мало кто пишет, что Китай — единственная страна, которая пытается догнать РФ по количеству ледоколов» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Пекину вряд ли оптимально идти на схлопывающийся рынок Европы. Я не знаю, зачем китайцы роют тоннели из никуда в никуда»

— Если российско-американское сотрудничество на Аляске будет базироваться на Северном морском торговом пути и там сосредоточится мировая логистика, то каковы перспективы китайского проекта «Один пояс — один путь»? Этот проект ведь тоже продолжает развиваться — недавно своими глазами видел, как на Кавказе прокладывали горный тоннель строители под китайскими брендами. Этот тоннель, как ожидают, станет частью «шелкового» маршрута.

— Да, во многих мировых регионах до сих пор активно работает китайская и прочая техника: тракторы, бульдозеры и так далее. Раньше это были машины американской фирмы Caterpillar, сейчас все чаще китайские. Но, на мой взгляд, все это не более чем фантомные боли. Извините за брутальность сравнения: когда ноги нет, а пальцы на стопе еще болят. Случаются фантомные боли и в геополитике. Скажем, такого международного маршрута уже нет или он измельчал. Изменился базовый геополитический вектор, а фантомные боли продолжают мучить. Кто-то пытается полировать несуществующие пальцы на ногах, делая педикюр. А кто-то роет тоннели из никуда в никуда. Как человеку, который занимается геополитикой, мне представляется, что это абсолютно бессмысленные денежные траты. Если при этом они не преследуют какую-то другую цель.

К примеру, когда в Турции вдруг начали строить нереально хорошие дороги, меня спросили: «А зачем Турции столько качественных трасс и магистралей, по которым мало кто и ездит?» Я ответил: «Наверное, дело не только в транзите, но в чем-то другом». — «В чем другом?» «Дело в том, — предположил я, — что хороший водитель бульдозера через две недели станет хорошим водителем танка. А если его учить в учебке, то на это уйдет как минимум полгода. Точно так же хороший техник с теодолитом через две недели сделается хорошим оператором дронов. А так его надо около года готовить в учебке. Поэтому, участвуя в таких, казалось бы, затратных и маловразумительных проектах, Турция создает потенциал для мгновенной активизации и мобилизации. Не дай бог, случится ситуация, которая потребует быстрого переклассирования гражданской экономики и гражданских кадров на военные рельсы с раскрытием боевого потенциала».

Над этим моим предположением тогда иронизировали, но потом оказалось, что в период конфликта в том же Нагорном Карабахе турецкая армия показала себя лучше подготовленной, чем от нее можно было ожидать — по крайней мере, водители военной техники и бойцы специальных подразделений. Поэтому я в точности не знаю, для чего китайцы на Кавказе и в прочих землях так настойчиво роют тоннели. Возможно, это геополитика, а может быть, подготовка к чему-то другому.

— Если это не Великий шелковый путь 2.0, то куда Китай денется со своей второй экономикой мира? Особенно если допустить, что Трамп пришел к власти всерьез и надолго, Джей Ди Вэнс — его преемник, а между Вашингтоном и Москвой будут заключены долгосрочные соглашения о сотрудничестве.

— Китай пойдет туда, где в его продуктах есть потребность. Великий шелковый путь 2.0, о котором вы упомянули, строился под растущий рынок и увеличивающиеся потребности Европы. А когда Европа схлопнулась как глобальный потребитель и партнер, то какой смысл остался в этом пути? К примеру, удобрения для выращивания риса можно было брать как в России, так и в ЕС. Европейцы делали хорошие удобрения из российского газа. Когда пропал российский газ, соответственно, исчезли и хорошие европейские удобрения. И это, разумеется, можно говорить не только об удобрениях, но и о турбинах, высоких технологиях и вообще о чем угодно.

Поэтому Пекину вряд ли оптимально идти на схлопывающийся рынок. Однако не бывает так, что разом умирают все рынки мира — какой-то баланс на планете всегда сохраняется. Это как средняя температура по палате или средняя климатическая температура по земному шару. Если где-то холодает, то где-то обязательно теплеет, так что средняя температура «шарика» более-менее постоянна.

На мой взгляд, значимость европейского рынка с точки зрения потребительских и производственных возможностей уходит в те же Соединенные Штаты. Поэтому Китаю сейчас было бы логично продумывать свою дальнюю геоэкономику (а где геоэкономика, там и геополитика) с акцентом не только на Южную Азию, куда Поднебесную усиленно подталкивают в том числе и наши эксперты, говоря, что у китайцев нет иного выхода. Нет, у КНР есть Америка, с которой можно либо воевать, либо торговать.

Мы знаем, что 2−3 сентября в Пекине намечается большая встреча в честь 80-летия Победы во Второй мировой войне. Хотя Дональд Трамп еще не дал своего согласия на участие в этих мероприятиях, у меня есть ощущение, что он вполне может неожиданно туда подъехать. И вот тогда может сложиться большая тройка лидеров: Владимир Путин, Дональд Трамп и Си Цзиньпин.

Будут ли при этом сделаны какие-то программные заявления? Даже если ничего похожего не произойдет, мы-то знаем, что такое «искусство подмигивания», и в какой мере оно поддается расшифровке. А расшифровать происходящее можно будет как создание некоей глобальной «треугольной коалиции». В этом случае и Северный морской путь становится для Китая уникально важным, учитывая даже такой фактор, как климатические изменения, глобальное потепление и прочее.

Впрочем, добавим сюда и технический фактор. Мы знаем, что Россия уже имеет мощный ледокольный флот и продолжает его наращивать. При этом мало кто пишет, что Китай — единственная страна, которая пытается догнать Россию по количеству ледоколов. Скажем, в США есть, условно говоря, лишь полтора действующих ледокола, а в России в самое ближайшее время будет 40 ледоколов мощнейшего класса (всего ледокольный флот РФ составляет 84 единицы и считается наибольшим в мире — прим. ред.). Соответственно, Китай хочет догнать Россию по ледокольному флоту. Если же Пекин не планирует участвовать в Северном морском пути, то в таком случае зачем ему ледоколы? Это весьма дорогая игрушка, особенно атомный ледокол. Зачем вкладывать десятки миллиардов в арктические проекты? Между тем Китай делает это последовательно и целенаправленно.

Поэтому у меня такое ощущение, что Трамп, Путин и Си Цзиньпин вполне могут в ближайшее время преподнести миру сюрприз, после которого все остальные территории в той или иной степени просто маргинализируются. А тот международный трек, завязанный на Аляску, о котором мы уже говорили, становится не просто глобальным, а единственным треком.

— Таким образом, проект «Один пояс — один путь» оказывается измельчавшим ручейком?

— Что-то, конечно, будет идти и по этому пути. Однако, если строится большая платная дорога, это вовсе не означает, что вдоль нее нет множества бесплатных проселочных дорожек. Я уверен, что в мире останутся и проселочные дороги — запретить их сложно.

— Что касается будущей встречи в Пекине. Визит Владимира Путина в КНР был анонсирован еще в начале лета: вначале российский лидер примет участие в саммите ШОС, который состоится 31 августа, а затем — в торжествах и военном параде по случаю 80-летия Победы. При этом мы все понимаем, что будет отмечаться именно годовщина победы над Японией, которая во Второй мировой выступала на стороне фашистской Германии и подписала капитуляцию 2 сентября 1945 года.

— Мы живем в век очень тонкой дипломатии, и последний урок в этом отношении нам преподали те же японцы и американцы, когда они, так сказать, говорили о 80-й годовщине атомных бомбардировок, ни разу не упомянув о том, кто же бомбил Хиросиму и Нагасаки. Так и здесь: скажут, что была одержана победа над милитаризмом Страны восходящего солнца, над фашистскими экстремистами, которые временно захватили власть. Тем более что император как «символ единства японской нации» сохранился и после капитуляции — значит, он остался как бы ни при чем. Просто, дескать, были в 1930–1940-е годы в Японии «плохие ребята», которые навязали императору свою точку зрения, а потом были за это наказаны. В общем, дипломаты наверняка найдут нужные слова.

Это первое. Второе: пожалуй, дата 2–3 сентября 1945 года незаслуженно забыта многими или не осознается как событие поистине исторического масштаба. Скажем, в России постоянно идут подсчеты, сколько наших героев, бойцов и гражданского населения погибло в Великой Отечественной войне, и цифры эти действительно поражают. Но мы забываем, что в Китае в этот же период погибло больше всего сравнительно с другими государствами — более 35 миллионов человек. Это колоссальные людские и экономические траты, даже если мы примем во внимание, что в КНР население в 1945 году составляло около полумиллиарда.

Поэтому 80-я годовщина капитуляции Японии — это не просто предлог собраться лидерам «великого треугольника». Политики традиционно считаются достаточно черствыми людьми, но даже для их холодного разума те потери человеческих ресурсов, которые понес Китай во Второй мировой войне, — это не просто цифры; они потрясают даже самое закаленное воображение. Десятки миллионов погибших людей, причем нередко умерших ужасной смертью — от голода, применения биологического оружия, которое нигде не использовалось, кроме китайской территории.

У меня есть устойчивое ощущение, что к этому событию будет приковано пристальное внимание Америки и Дональд Трамп может появиться на пекинской встрече. Ну или Джей Ди Вэнс. Поскольку уже очевидно, что Вэнса готовят в приемники, его могут таким образом натаскивать на крупные геополитические проекты. Так что, помните, как у Высоцкого: «Треугольник будет выпит!» Впрочем, в данном случае он будет не выпит, а скорее проговорен — для заключения потенциального союза трех крупнейших мировых держав.

«Пойдет ли Украина на глобальный мир? Полагаю, что не пойдет. Потому что глобальный мир для России — это принятие и исполнение ее базовых требований, о которых уже и говорить-то банально» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Конфликт будет тянуться до тех пор, пока киевскому режиму не станет очевидно, что пора разбегаться»

— Как вы считаете, пойдет ли Украина на долгосрочное перемирие или же на устойчивый мир и будут ли при этом введены на ее территорию европейские войска?

— Думаю, что иностранных войск на украинской территории не будет с вероятностью больше 70 процентов, а может быть, и больше 90. Потому что в таком случае зарубежные воинские контингенты становятся легитимной целью для российского «чугуния», как иногда называют управляемые авиабомбы ФАБ. И, смею вас заверить, ни одно европейское изнеженное и достаточно инфантильное государство не выдержит того количества гробов, которые пойдут в таком случае на родину и которые уже невозможно будет списать на перевернутые прогулочные яхты, на генералов или полковников в отпусках, которые случайно сорвались с вершины Монблана, и так далее.

Пойдет ли Украина на глобальный мир? Полагаю, что не пойдет. Потому что глобальный мир для России — это принятие и исполнение ее базовых требований, о которых уже и говорить-то банально: денацификация, демилитаризация и, самое с моей точки зрения главное, русский язык.

— Почему это требование главное?

— Если русский становится на Украине легитимным, официальным языком, то автоматически исчезает нынешняя украинская политическая верхушка. Потому что ненавидеть Россию можно только на украинском языке. На русском это намного сложнее. Отчасти возможно, как показывают немногочисленные отряды наемников из числа граждан РФ, иногда собираемые Киевом, но очень быстро рассыпающиеся. Однако длинно, истово и искренне ненавидеть «москалей» можно только на украинском языке. Поэтому если будет принято хотя бы одно требование легитимизации русского языка на Украине, то это уже окажется большой победой. Исчезнут сегодняшние украинские политики, мы будем иметь дело с другой территорией, другими людьми и нарративами.

— А до тех пор нам остается лишь военный конфликт в той или иной его форме?

— Это банально, но в данном случае все действительно решается на поле боя. Когда украинской верхушке станет очевидно: единственное, что им остается, — это бежать к тем миллиардам, которые «наскирдованы» под персональные фирмы где-нибудь начиная от Южной Африки и заканчивая Северной Америкой, когда начнется само бегство, вот тогда, собственно, и можно будет переходить к реальному разговору. Раньше ничего не будет.

— Может ли произойти двусторонняя встреча Путина и Зеленского, на которой настаивает Трамп?

— Наш российский лидер — рисковый, и, учитывая его первую профессию, он умеет перевоплощаться, если этого требует ситуация. Но даже при таком исключительном опыте мне сложно представить за одним переговорным столом такие разные политические фигуры, как Путин и Зеленский — по масштабу личности, психотипу, той миссии, ради которой они живут. У одного, условно говоря, миссия Герострата: стать великим актером, сжечь дотла страну, в которой родился, и уйти. У другого миссия, которую я бы назвал миссией великого разведчика, — создать ситуацию, где баланс сил всегда будет на нашей стороне. Не баланс интересов, а именно баланс сил. Политики обычно оперируют балансом интересов, а разведчики — балансом сил. Однако сейчас мир вошел в такую стадию, где баланс сил намного важнее, чем баланс интересов.

Поэтому ближайшие месяцы, скорее всего, просто продемонстрируют нам продолжение тех процессов, которые идут сегодня. И это будет тянуться до тех пор, пока киевскому режиму не станет очевидно, что ловить уже нечего, пора разбегаться. Тем более что у всех на этот случай подготовлены плацдармы. Ни у кого из украинской верхушки жены, подруги и дети не живут на их территории — нет, они заблаговременно пристроены в других странах.

— То есть, когда все посыпется, Зеленский и его команда начнут разбегаться по своим европейским, таиландским и прочим берлогам, а Украина, как перезревший плод, упадет обратно в руки России?

— Я не думаю, что Россия, как обезьяна, стоит под банановым деревом и ждет, когда упадет подгнивший банан. Тем более что Украина тот еще плод… Все изменится, на мой взгляд, когда со стороны Киева появятся политики, которые будут жить в соответствии с миром реальности, а не с миром условностей, химер и фантазий. Кстати, современная Россия, как мне представляется, впервые за много сотен лет (а может, и за тысячу) пытается жить реальностью. Поэтому хотелось бы иметь в переговорном партнерском процессе (пусть даже во враждебном) людей, которые смотрят на мир через призму реальности, а не через цветные стекла и кривые зеркала, подсунутые Западом.

«Российская геополитика такова, что голова РФ находится в тепле под воздействием «ультраволновой печи» Европы и под «керогазом» Украины, а ноги в холоде — в Охотском море, где все ледяное. Поэтому надо разворачивать российскую геополитику» Фото: ru.freepik.com

«Надо разворачивать российскую геополитику поближе к приятному холодку Аляски»

— А как бы вы оценили нынешнее положение России в мировой геополитике — насколько оно устойчивое?

— Давайте в связи с этим я расскажу вам одну занимательную, но, как мне кажется, весьма поучительную историю. Недавно моя жена познакомила меня с одним дагестанским народным целителем. Она сама впервые разговорилась с ним в интернете, и вдруг оказалось, что его скромные и бесплатные «дистанционные» советы работают намного лучше, чем советы самых дорогих мировых медицинских светил.

Я сам, признаться, в это не верю, но по настоянию жены сел с ней в машину и отправился в Дагестан в гости к этому целителю. Его зовут Шамиль, и живет он в одном горном ауле, в местности красоты невероятной. Надо сказать, народные целители составляют своего рода отличительную особенность Дагестана. Обычно, когда въезжаешь в какую-то российскую область или национальную республику, первое, что бросается в глаза, — это реклама и объявления вроде: «открылся салон мебели», «приглашаем на сеанс тайского массажа» и так далее. А когда попадаешь в Дагестан, удивляешься количеству других объявлений: целитель принимает по такому-то адресу и связаться с ним можно по такому-то телефону. Так что это местная фишка, которая пока недооценена и не раскрыта.

Какое-то время мы жили у Шамиля дома. Там в это время собралась группа из 10 человек — своего рода послушников, которые приехали к нему на мастер-классы. Шамиль со всеми общался, но в моих глазах он, видимо, прочел неверие. Тем более что в первый день мы знакомились, как, знаете, это делают в группе анонимных алкоголиков. Когда дошла очередь до меня, я сказал: «Меня зовут Дмитрий, и я приехал не потому, что интересуюсь целительством, а потому, что сопровождаю жену».

Тем не менее Шамиль практически мгновенно определил у меня одну застарелую проблему, о которой я нигде не говорил и не писал. Это сустав правого плеча, который я повредил, когда в прошлом занимался единоборствами. Хотя, казалось бы, откуда он мог знать?

В общем, после этого я заинтересовался. Тем более что Шамиль очень симпатичный парень, родом из семьи, где дар целительства передается из поколения в поколение. И вот, когда мы по-настоящему познакомились, я ему предложил: «Шамиль, а давайте поставим эксперимент. Представим, что на кушетку, где вы обычно тестируете гостей, положим не человека, а Россию. И протестируем, какие недуги есть у России, какие „закупоры“, если говорить на их целительском сленге, и прочее». Он согласился, и вот мы несколько дней тестировали Россию, мысленно положив ее на кушетку, и пришли к очень неожиданным выводам. Сейчас даже хотим совместно написать книгу по этому поводу.

Я родился на Кавказе и вырос там, поэтому немножко погружен в кавказскую тему. Какой-то осколочной памятью я понимал, что мой новый знакомый назван в честь Шамиля, который был имамом Дагестана и Чечни, много лет воевал с Россией, пока не стал русским генералом и русским дворянином. Правда, когда имам Шамиль родился (в 1797 году — прим. ред.), его первоначально назвали Али. Вскоре после этого он серьезно заболел, и его отнесли к целителям. Те посмотрели и сказали, что вылечить Али невозможно. Папа и мама будущего кавказского вождя были, разумеется, очень опечалены, но целители стояли на своем: «Мы могли бы вылечить другого человека, но Али безнадежен. Есть лишь единственный шанс на выздоровление — изменить ему судьбу».

По кавказским поверьям, если изменить человеку имя, то, соответственно, меняется и его судьба. И тогда родители переименовали Али в Шамиля. И когда они снова принесли его целителям, те сказали: «О, это другое дело, Али нельзя было вылечить, но Шамиля — можно». И вылечили.

Я напомнил эту историю своему приятелю Шамилю — с намеком, что тот же закон наверняка работает в отношении целых стран и народов. Я привел в пример Венгрию, у которой было великое множество проблем, пока она именовала себя Венгерской Республикой. Примерно так же, как оказалось, обстоят дела с Российской Федерацией. Когда лечишь государство РФ, акцент делается на слове «Федерация», и тогда прописывается распределение властей, полномочий между парламентом и исполнительной властью, судами и так далее. Однако, если Российскую Федерацию называть Россией, тогда ударение ставится совсем на другие вещи — на генотип, культуру, традиции, происхождение, базовые духовные опоры и прочее.

Таким образом, мы пришли к выводу, что Российскую Федерацию исцелить нельзя или же весьма трудно, однако Россию исцелить можно. Поэтому первое, что нужно сделать, — это поменять имя. А второе, если следовать советам не только целителей, но и классических медиков, которые часто совпадают, — «надо держать голову в холоде, а ноги в тепле». Помните такой распространенный совет? Однако российская геополитика такова, что голова РФ находится в тепле под воздействием «ультраволновой печи» Европы и под «керогазом» Украины, а ноги в холоде — в Охотском море, где все ледяное. Поэтому надо разворачивать российскую геополитику: голова должна быть поближе к приятному холодку Аляски, а ноги в тепле Балтийского и Черного морей, где постоянно будут происходить какие-то «разогревы» вроде перекрытия судоходства, неизбежно продолжатся «терки» по поводу Босфора и Дарданелл, беспилотных морских систем и прочего. Соответственно, недавняя встреча Путина и Трампа на Аляске может оказаться не просто шагом к перезагрузке американо-российских отношений, но и к правильному развороту национальной геополитики и в конечном итоге — к исцелению России.