Инсайдер из балета театра им. Джалиля: «Как ездили на гастроли в Европу – стыд!»

«Вообще, о многом, что происходит в театре, мы стали узнавать благодаря вашей газете» Фото: «БИЗНЕС Online»

О героях

Наши инсайдеры — двое артистов балета. Один из них покинул театр им. Джалиля пару лет назад, а второй продолжает работать в казанской труппе. Обоих на откровенный разговор подвигло громкое интервью главного дирижера Рената Салаватова, где руководитель такого ранга впервые выступил с резкой критикой качества управления и репертуарной политики театра.

«О многом, что происходит в театре, мы стали узнавать благодаря вашей газете»

• Я читал интервью нашего главного дирижера Салаватова — это было так неожиданно и достаточно смело. Мы все взахлеб с утра читали, когда увидели уведомление, — многие в театре подписаны на ваше издание. Ребята передавали друг другу, цитировали, обсуждали еще дня три-четыре. Со многими тезисами согласны, что руководство засиделось, что менеджмент в театре провисает.
• Не могу точно сказать, как начальство отреагировало. В эти дни у нас художественный руководитель балета Владимир Яковлев присутствовал на репетициях, но от него я никаких комментариев не слышал. На первом этаже (где расположены кабинеты администрации — прим. ред.) был какой-то шум. Как мы поняли, Юрий Павлович (Юрий Ларионов — замдиректора театра оперы и балета им. Джалиля по работе со зрителями — прим. ред.) хотел вроде бы опровержение писать, но, видимо, ничего не вышло.

Ренат Салаватов: «Господин директор боится, что талантливые татары помешают ему сохранить власть!»

• Вообще, о многом, что происходит в театре, мы стали узнавать благодаря вашей газете. До этого же мало кто и что писал. Это мы от вас начали узнавать, что одному постановщику заплатили гонорар в 100 тыс. евро, другому — 100 тысяч рублей.

Заместитель директора ТАГТОиБ им. Джалиля Юрий Ларионов и художественный руководитель балетной труппы ТАГТОиБ им. Джалиля Владимир Яковлев Фото: «БИЗНЕС Online»

«Худрука балета Яковлева я очень редко видел в балетном зале»

• При этом худрука балета Яковлева я очень редко видел в балетном зале, только когда директор Рауфаль Мухаметзянов давал какое-то задание — устроить какой-нибудь правительственный концерт. Либо когда надо за что-то поругать, пожурить — допустим, за частые пропуски в период сильных нагрузок. Яковлев появится на пять минут, собрание проведет, и все, его опять не видно в зале долгое время.
• Яковлев — человек пожилой, со здоровьем у него кое-какие проблемы периодически вылезают, в любом случае свою функцию как худрук он уже давно не выполняет. Художественный руководитель должен постоянно присутствовать на репетициях и знать, кто и что делает, не говоря уже о том, что нужно реально заниматься какими-то творческими делами. Все, что он делает, — выполняет указания директора и делает вид, что что-то контролирует. Кажется, что Яковлев просто хочет усидеть на своем месте. Мы обсуждали с ребятами и пришли к выводу, что вряд ли кто-то бы отказался от хорошей зарплаты при не слишком большом объеме работы.
• Помимо правительственного концерта, любимая избитая тема руководства — бесконечные якобы балетные премьеры. При мне обновили «Щелкунчика», поменяли декорации и костюмы, но в целом суть-то не меняется. Какие-то сцены могут быть мало-мальски изменены, но это в основном какие-то мизансцены, а хореографический текст по большей части остается прежним. То же самое со «Спящей красавицей», «Ромео и Джульеттой», «Корсаром» и «Щелкунчиком», которые переделывал Яковлев.
• Любят они эти редакции. Вообще, в труппе бытует мнение, что это просто хитрый обход авторских прав. Была история с «Цыганским танцем» в «Дон Кихоте». Девочка, которая уволилась лет 8 назад, поехала на конкурс и станцевала «Цыганский танец» под редакцией Яковлева. Изначально этот танец был поставлен Касьяном Голейзовским. Видимо, Яковлев практически ничего в нем не изменил, из-за чего владельцы авторских прав на хореографию потребовали либо выплатить сумму, либо изменить постановку. Тогда директор срочно дал указание поменять редакцию, притом что года два назад только была премьера «обновленного» «Дон Кихота».
• Какие-то спектакли будут тысячу раз обновлять и тратить деньги на костюмы и декорации. У нас два или три комплекта декораций и костюмов к «Щелкунчику» и «Спящей красавице» лежат, а это все надо содержать. У театра нет своих складов, так что они арендуют помещения, за которые отдаются деньги.

Кристина Андреева Фото: «БИЗНЕС Online»

«На коллективе сказывается отсутствие мужского педагога»

• За долгие годы работы в театре я не застал прямо-таки громких расставаний, скорее уход артистов замалчивается, хотя уходили звезды балета (Коя Окава, Мидори Тэрада, Алессандро Каггеджи). Единственное, каждый раз предупреждают — если уходите, то не вернетесь.
• Как-то коллега увольнялся по состоянию здоровья — пришел с бумажками, справками, объяснил ситуацию, что лечение дорого стоит, а зарплата не позволяет его оплатить. Надеялся получить какие-то компенсации и рассчитывал, что руководство предложит хоть какое-то решение проблемы. Перед ним просто положили листочек и ручку на стол и сказали: «Вылечишься — ждем обратно».
• При этом могу точно сказать, что труппа достаточно дружная, сплоченная. Понятное дело, что есть какие-то свои компании — по возрасту или больше друг с другом общаются те, кто одновременно пришел в театр. Тем не менее, если не дай бог что-то случалось, мы всегда друг другу помогали. Знаю один случай, когда артисту нечем было оплачивать лечение и обследование, тогда ребята просто сложились и помогли.
• Наша прима-балерина Кристина Андреева один раз уходила из труппы. Насколько я знаю, у нее были проблемы со здоровьем — травма ноги. Она проходила курс лечения и вышла из формы, что не понравилось директору. Видимо, между ними был разговор. Нюансов я не знаю, но вроде как она уволилась по его инициативе. Затем снова стала в театр приходить и заниматься, а директор предложил вернуться.
• Работой с труппой занимаются педагоги-репетиторы, за что им большое уважение. Всегда были три женщины — Луиза Мухаметгалеева, Елена Кострова и Валентина Прокопова.
• У нас однозначно одна из самых сильных трупп. Я давно не смотрел вживую спектакли других театров, поэтому сложно сравнивать, но то, что наши ребята на хорошем уровне, — это правда. Многие критики и руководители других трупп приезжают и остаются в восторге. Но все тащат на себе три женщины, а они же тоже не молодеют — видно, как им все труднее и труднее.
• Но на коллективе сказывается отсутствие мужского педагога. Не в обиду женщинам, которые очень стараются! Просто у нас много мужских спектаклей, где нужен мужской взгляд на поддержки и сложные технические вещи. Наши женщины-педагоги — большие профессионалы, но женщина есть женщина, а мужчина есть мужчина. Я знаю, что к Яковлеву приходили мужчины-педагоги и предлагали сотрудничество. Он отказывается, видимо, опасается, что они его подсидят.

Алессандро Каггеджи

«Все держатся за свои места, за свои большие и небольшие зарплаты»

• Я сам за много лет работы виделся с директором Мухаметзяновым лишь один раз, когда нас принимали на работу, вызвали в кабинет, сказали: «Добро пожаловать в нашу труппу». И все, на этом закончилось. Больше я ни разу ничего не видел, разговоры о его профессиональных и человеческих качествах слышал самые разные.
• Но многие его решения и то, как тратятся бюджетные деньги, вызывают у труппы вопросы. Те же съемки опер и балетов для телеканала «Культура». Зачем они — никому не понятно. Труппу же ими мучают сильно, а нам эти съемки не нужны, у нас и так в архив снимается каждый спектакль. Но ему надо, чтобы на канале показали спектакль, пусть даже не в прайм-тайм. А кто его там посмотрит и для кого это — никто не понимает.
• Директору никто слова сказать не может поперек — это точно. Все держатся за свои места, за свои большие и небольшие зарплаты.
• Что касается кордебалета, мне кажется, директор вообще никогда не участвовал в нашей жизни и не понимал, что там происходит. Даже худрук Яковлев, такое ощущение, по имени не знал всех артистов кордебалета, что уж говорить о директоре?
• Мухаметзянов застрял где-то в 90-х, даже в 80-х, и все в одну точку бьет, что наша главная цель — ставить классический репертуар. Якобы мы единственный театр в Татарстане и нам больше ничего не нужно — к нам все равно люди ходят, у нас все равно аншлаг… Может, в жадности дело и ему жалко на это деньги выделять? Но вдруг мы смотрим — они по 100 тыс. евро отдают какому-то постановщику. А эти постановки, по-русски говоря, просто лажа.

Взгляд из-под юбки: от «Кармен» в Казани остался бездыханный скелет

• Примеры? Последняя «премьера» оперы «Кармен»! И так шла эта опера в постановке Георгия Ковтуна, каждый сезон по 2–3 раза. Зачем ее переделывать и платить такие гигантские деньги не самому известному итальянскому постановщику Марко Гандини? Не говоря о том, сколько стоят новые декорации и костюмы. А балет «Грек Зорба» Лорки Мясина — зачем приглашать сильно старого человека, который сам даже не может поставить? Пришлось приглашать консультанта Гвидо Сарно, который все это на себе вывез. А результат какой? Неинтересно же смотреть. «И да воссияет вечный свет» Владимира Васильева — тоже «одноразовый» спектакль. Под него строились гигантские декорации, шились костюмы, а в итоге постановка прошла несколько раз и больше не нужна.
• Причем я никогда не видел и не слышал, чтобы худрук балета Яковлев спорил с директором или заступался за нас. Директор же всегда настаивал на чем-то. У нас была постановка Васильева «Даруй нам мир» на мессу Баха, которая прошла буквально 2–3 раза в театре. Мухаметзянов хотел, чтобы этой постановкой мы открыли фестиваль, но до этого у нас было три месяца гастролей в Европе. Он тогда при всей труппе спросил у Яковлева: «Мы ставим „Мессу“ через три дня после приезда в Казань. Вы сможете ее собрать после трех месяцев гастролей?» И худрук безоговорочно согласился, хотя все понимали, что это будет нереально тяжело. Яковлев не спросил ни у педагога, который будет это собирать, ни у артистов, кто будет танцевать после трех месяцев гастролей, после очень тяжелого графика.
• У нас много пустых и ненужных репетиций. Если грамотно расставлять репертуар, то можно обойтись без такого количества оркестровых репетиций. Они же задуманы для солистов — темп узнать, с дирижером выяснить какие-то паузы. Кордебалет там не нужен, а мы отыгрываем полноценный спектакль в полную ногу, где запрещается хоть как-то расслабиться. Раньше без зрителей выступали, сейчас еще и билеты продают на открытые оркестровые репетиции. Так, в месяц в репертуаре будет стоять 7 балетных спектаклей, а у нас еще 7 дополнительных выходит.

Олег Ивенко Фото: «БИЗНЕС Online»

«Репертуар расставляет замдиректора по зрителям Ларионов — решает сам, как ему вздумается»

• Репертуар расставляет замдиректора по зрителям Ларионов — решает сам, как ему вздумается. У него какие-то свои критерии, всегда непонятные. Он может поставить в одну неделю два «Пер Гюнта» и два «Спартака», а это вообще трудно монтировать. Ребята, техники сцены, остаются в ночь, во вторую смену, чтобы разобрать и собрать это все. Балету тоже это трудно — два ковтунских (Георгий Ковтун — балетмейстер — прим. ред.) спектакля не могут стоять вместе. Это же надо отрепетировать, собрать.
• В других театрах есть художественный совет, куда входят худрук балета, педагоги, технические службы и руководство оперы — хормейстеры и главный дирижер. Раз в полгода они собираются и решают, как расставить репертуар правильно и грамотно, чтобы всем было удобно, чтобы зрители приходили и вообще все по уму было. В театре им. Джалиля этого нет.
• Яковлев говорил, что наша труппа не заточена на современную хореографию, потому и нет экспериментальных постановок. Я не могу с этим согласиться. У нас все это время была одна из самых сильных трупп. Тот же «Грек Зорба» или хореография Ковтуна не каждому театру под силу. Наша труппа щелкает их как семечки. Да и возьмите нашего премьера Олега Ивенко — он же делает сейчас современные постановки («Личности Миллигана», «Тесла»), в которых наши ребята танцуют. Как можно говорить, что они не заточены? Нет, все хотят, только дайте возможность.
• Артисты сами всегда просят что-нибудь новое, потому что смотрим по сторонам и видим, что происходит у других. Взять Большой театр — там уже пишут либретто с помощью искусственного интеллекта. А посмотрите, какую «Золушку» (балет Сергея Прокофьева — прим. ред.) в Михайловском театре поставили, — настолько красиво, ярко и свежо! Кстати, я совсем недавно узнал, что наш театр тоже хочет поставить «Золушку». Интересно будет сравнить.
• У нас 8 лет проработал потрясающе талантливый парень Каггеджи, который постоянно ходил к директору и просил дать возможность что-нибудь поставить хоть бесплатно. Но ему дали поставить только два номера на гала-концерте Нуриевского фестиваля. А сейчас у него премьера балета на сцене Большого театра, балет в Нижнем Новгороде и в Екатеринбурге он сколько уже хорошего поставил… Вот вам бесплатно Алессандро приносит идею — недорогие костюмы, декорации не требуются, освещение обыграем… Нет, не хотят.

Алессандро Каггеджи: «У меня уже расписан график постановок на следующий сезон»

«Минимальная зарплата сейчас — 50 тысяч рублей»

• Сколько зарабатывают балетные артисты? У кордебалета есть ставка. Минимальная зарплата сейчас — 50 тыс. рублей. Доходит до 65 тыс., а потом и 70 тыс., но такую сумму уже получают корифеи. Руководство само решает, у кого какая зарплата.
• Есть дополнительные оплаты за выход в операх, но это тоже совсем маленькие суммы, в основном 300–400 рублей. А надо неделю приезжать на репетиции по вечерам — больше на дорогу и на еду уходит. Да, есть выходы, которые оплачиваются по 800 рублей, но это тоже в целом небольшие деньги.
• По премиям — это всегда рандом. Могут раз в три месяца 10 тыс. закинуть, могут и 40 тыс. как-нибудь дать. Перед Новым годом чуть побольше было.
• Зная «температуру» по другим российским театрам, какие премии там дают, это совсем не те деньги. Наш театр им. Джалиля находится в театрах третьего эшелона вроде Воронежа или Астрахани, но там дают хорошие деньги. И в целом сейчас зарплата балетных в Казани как у воронежских и астраханских, хотя труппы там значительно слабее. Но зарплаты почему-то сравнялись.
• У солистов разная система оплаты. Есть те, кто на гонораре сидит и получает конкретно по своему договору. Условно, гонорар за один спектакль. Есть ребята, которые сидят на окладе. Врать не буду, точно сумму никто никогда не говорил. Если только условно возьмем кого-то из премьеров балета, то они между делом могли пару раз сказать, что в этом месяце заплатили 400 тыс. с лишним. Но это значит, что он несколько спектаклей отыграл и у него был хороший месяц.

«Оплата у нас в театре самая низкая — 30 евро за спектакль. Мне повезло съездить с одним из региональных театров, там минимально за ту же самую работу платили 50 долларов, еще доплачивали за каждый выход и кормили» Фото: «БИЗНЕС Online»

«В Европе нам доплачивали смешные деньги…»

• Когда мы гастролировали по Европе до коронавируса, то балетная труппа уезжала на три месяца. То есть несколько месяцев просто не было балетных спектаклей в театре. Нормально ли это? Ну в министерстве культуры, видимо, закрывали глаза.
• По поводу гастролей балетной труппы была больная тема. Оплата у нас в театре самая низкая — 30 евро за спектакль. Мне повезло съездить с одним из региональных театров, там минимально за ту же самую работу платили $50, еще доплачивали за каждый выход и кормили.
• А как мы ездили на гастроли в Европу из Казани — это стыд. Мы брали с собой электрическую плитку, кастрюли, потому что в самих гостиницах готовить нельзя. Обязательно надо было в туалете готовить, чтобы пожарная сигнализация не сработала. С собой брали много-много тушенки, шпрот, консервов, рис, гречку, чтобы там продукты не покупать дорогие.
• В Европе нам доплачивали смешные деньги — 2,5 евро за сольный танец. Представляете, они на полном серьезе давали такие деньги. Платили и говорили: «Скажите спасибо!» Когда я съездил с другим, казалось бы, нишевым театром, где и труппа слабее, за те же танцы мне давали $10–15.
• Наши гастроли были поделены на два срока. Первый раз мы выезжали с середины ноября до конца декабря. Был один импресарио, который возил нас по Франции, Германии, Австрии и Швейцарии. Мы жили в гостиницах и практически ежедневно переезжали из города в город, преодолевая расстояния по 500–600 километров. Второй срок — с конца декабря по конец января. Мы ездили по Нидерландам, Бельгии. Т. к. Нидерланды — маленькая страна, нас селили в небольшом городке, где мы уже обосновывались в домиках и жили по 4–5 человек. Оттуда нас вывозили в какой-нибудь городок, мы давали спектакль и возвращались обратно.
• При желании можно было съездить и посмотреть европейские города, потому что раз в неделю были выходные. На первом сроке это было потруднее, потому что в выходной зачастую бывали переезды, а на втором выходные были в нашем распоряжении. Можно было в Амстердам, Роттердам съездить. Тут больше от желания, возможности и сил зависело у каждого.
• По молодости, конечно, интересно посмотреть. Потом уже тяжело становится, потому что и города одни те же, и оплату не поднимают.
• За три месяца у нас было примерно 70 спектаклей, за каждый из которых мы получали 30–35 евро. По 20 евро нам платили в выходные. Также у нас оставалась зарплата в Казани, вот эти деньги в основном копились. Кому-то все же удалось накопить первоначалку на ипотеку, на машину.
• Недавно мы съездили в Китай. В день спектакля нам платили $40, когда не было спектакля — $20. Тогда как в среднем сейчас оплата в Китае на гастролях составляет $70–80, еще и 100 юаней ежедневно на еду дают. Мы подходили к нашему руководству и объясняли, что доллары там трудно поменять, нужны юани там. Сказали, ничего подобного не будет. Приходилось занимать деньги, чтобы просто поехать на гастроли и там на что-то жить, а потом из заработанных отдавать долги. В Китае ничего не удалось заработать — никто почти ничего не привез. Только казанская зарплата скопилась.
• Покрытие местных театров где-то хорошее было, где-то не очень. Наш театр с собой всегда брал балетный линолеум — что в Европу, что в Китай. Но зачастую требуется покрытие Harlequin, которое не везде есть, так что пол нередко был жестким и твердым. На гастролях это вообще в целом нормальная история, что с полами проблема. Были в кордебалете переломы, разрывы бицепса, связок, растяжения, спины срываются.

Глеб Кораблев Фото: «БИЗНЕС Online»

Дыры в кордебалете затыкают пенсионерами и солистами

• Текучка большая в труппе — за этот сезон ушли 12 человек. Если брать предыдущий год, там тоже ушло несколько человек. И еще я знаю тех, кто собирается покинуть театр.
• Проблема в том, что молодежь вообще не приходит. У нас сейчас в труппе много пенсионеров работает, чего не должно быть, по-моему. Во многих театрах они тоже остаются, но не танцуют тяжелые вещи. Да, если у пенсионера хорошая репутация и он не пропускал никогда, то его оставляют в основном на «ходячих» партиях, где не нужен физический труд. Сейчас же мне скидывают видео, где 55-летние мужики, которые спокойно лет пять ходили пешком, танцуют сложные вещи. Их просто поднимают и заставляют работать. А деваться некуда — многие уже с семьей, ипотекой, детьми. Не могут собраться в один день и уйти.
• Я не против этих ребят, если они справляются и у них есть силы. Скорее всего, они могли бы уволиться и пойти преподавать, но у каждого свои обстоятельства. Если их держат, значит, хорошо себя проявили. Просто в подобных ситуациях в других театрах пенсионеров никогда не ставят в силовые вещи, а у нас это необходимость.
• Насколько я знаю, сейчас пенсия у балетного артиста — 23 тысячи. Многие после завершения карьеры сферу деятельности меняют — кто риелтором становится, кто уходит в какие-нибудь продажи, в офисы. Потому что перспектива работать педагогом тоже не особо хорошая. Кто-то еще частные школы открывает, а так особо нет никаких перспектив. С таким режимом и объемом работы с 10:00 до 21:00 зачастую нет времени изучить другую сферу, поэтому, наверное, не сильно выгоняют пенсионеров.
• Сейчас некем затыкать дыры. Номера сокращаются на фестивалях — где должно стоять 12 мужчин, уже 8 кое-как натягивают, заставляют быстрее переодеваться, по три костюма на себя надевать. В кордебалете это норма — выйти в одном акте в 3–4 номерах. Но есть такие спектакли, как «Спартак», где на переодевание отводится буквально 30–40 секунд. Есть сцена, где ты легионер, через 30 секунд тебе надо уже в спартанца переодеться, там динамика быстро развивается. Соответственно, просто на себя надеваешь три костюма, чтобы успеть.
• У нас мало спектаклей, много репетиций и много замен, постоянная текучка именно в кордебалете. Если открыть сайт нашей труппы, есть солисты и совсем нет кордебалета. Некоторых солистов, например Наиля Салеева или Салавата Булатова, тоже ставят в кордебалет. Я знаю, что у них была попытка пойти и написать заявление, но руководство не отпустило и договорилось с ними. Сказали: «Войдите в положение, сами видите, что сейчас происходит». Ребятам вроде как просто подняли зарплату, и они дальше стоят в кордебалете. Дают раз в два месяца что-нибудь сольное станцевать, но и в оперу поставить могут, что солистам вообще странно и негоже как-то. Должно же быть много артистов в кордебалете.
• Почему мало выпускников местного хореографического училища в составе ведущих солистов? Мое мнение, что изначально проблема в училище — очень слабая школа, могу с уверенностью сказать. Другое дело, что в этом сезоне не то что на солистов, в целом никто из казанского училища не пришел. Выпускники-то есть — и девочки, и мальчики, но даже проверяться никто не стал. Они все едут кто в Астрахань, кто в Чебоксары, кто в Екатеринбург — просто разъезжаются, где какие условия предложат.
• Из молодежи еще приходил парнишка, два месяца отработал и даже заявление не написал, просто молча собрал вещи и уехал. Ничего не говорил, и так понятно объективно, что ему просто не нравится. Нагрузка большая, оплата за это маленькая.
• До недавнего времени мало занимались молодыми способными артистами. Слышал такой разговор, что в какой-то момент директор якобы вызвал наш состав педагогов и сказал: «Почему танцуют одни и те же?» Дал указание, чтобы побольше вводов было, и молодым ребятам роли давали. Года 2–3 назад потихоньку началось — хотя бы в «Дон Кихоте» и «Золотой Орде» Глебу Кораблеву (нынешний заведующий балетной труппой — прим. ред.) наконец-то нашли замену. Но за последний год многие уволились, и уже не дают кому-то что-то пробовать. В нашем театре нет возможности взять и вытащить человека из репертуара на месяц-два, как это происходит в нормальных театрах. Отыгрывая сольную партию, артист должен заниматься только ей, а не тратить время параллельно в кордебалете. Силы откуда брать?
• У нас еще театр категорически не хочет делать альтернативную службу, что очень важно сейчас для молодых ребят. Директор категорически против, хотя ему сколько раз пытались донести, что нужна альтернативная служба. У нас ребят прямо возле театра ловили и в военкомат увозили. Мало приятного. Поэтому, зная ситуацию в стране, ребята перестраховываются и не идут.

Вагнер Карвальо Фото: «БИЗНЕС Online»

О травмах

• Большая текучка еще и из-за травм. У нас в репетиционном зале очень плохой пол. Его пять лет назад во время коронавируса поменяли, но сделали неправильно, непрофессионально. Мало того что самый дешевый линолеум постелили, который за год истерся и стал как каток, так он еще и жесткий. Раз в год стабильно у людей рвутся связки в коленях, и это самое минимальное, что происходит.
• Лучше же 100 тыс. евро заплатить какому-нибудь итальянскому постановщику, чем сделать нормальный пол. Мы собирали петиции, подписывали бумаги — все без толку. В зале еще нет вентиляции, тоже сколько просили, никто ничего не делает. Порой людям становится плохо от отсутствия кислорода.
• Завтруппой Кораблев нашел единственное решение. Он повесил под потолком вентиляторы, которые просто этот углекислый газ гоняют вокруг. Чуть-чуть легче становится, конечно, но, на мой взгляд, это просто глупо.
• За этот сезон у наших ребят из кордебалета было несколько серьезных травм — три операции на колено, разрыв бицепса и перелом прямо во время «Сююмбике».
• Частая история, когда в день оркестровки или спектакля происходит травма, соответственно, педагоги перестраховываются, чтобы обязательно был какой-нибудь запас артистов. У нас еще репетиции никак не состыкуются, расписание не сверяется, поэтому мы туда-сюда носимся и пытаемся успеть.
• Недавно Вагнер Карвальо был ранен бутафорским мечом. На самом деле это просто несчастный случай. Т. к. Вагнер — солист, это получило огласку. На такие случаи руководство вообще требует надевать перчатки, чтобы перестраховаться, но Вагнер выбрал выйти без них. Ему с этим спектаклем в целом почему-то не везет — в день оркестровой репетиции перед премьерой у него травма колена была, а как вышел, сразу травму получил. В июле снова хотел выйти — врачи запретили.
• А так переломы пальцев на «Спартаке» — очень частая история. Спектакль в стиле Ковтуна — это яркое шоу. Мечи стараются обезопасить, затупить, делают специальную обшивку, но это не всегда спасает, потому что спектакль очень динамичный.
• В целом у нас оплачивается больничный 100% по закону. Но в бесплатной поликлинике не всегда можно получить квалифицированную помощь, но это тоже не к врачам вопрос, а к специфике наших травм. Зачастую не дают в бесплатной больнице даже открыть больничный — стоишь на ногах, значит, иди и работай. А объяснить, что я не могу сейчас полноценно работать, очень трудно. Они еще выписывают кучу ненужных процедур и анализов, поэтому идешь в платную клинику, оставляешь кучу денег, а потом тебя еще лишают премии ни с того ни с сего. Объясняют это тем, что из-за больничного тебе не положено.

Директор театра оперы и балеты им. Джалиля Рауфаль Мухаметзянов Фото: «БИЗНЕС Online»

«Директор не видит проблем»

• Проблем в театре достаточно много, особенно для приезжих. Что касается жилья, квартир — это вообще больная тема. Директор выделяет на квартиры 20 тыс. рублей, из них еще минус налог. Получается, хозяину 17 тыс. с небольшим остается, а за такие деньги нигде не найдешь квартиру. Приезжие ребята как-то сами взяли и сняли квартиру — им даже компенсации никакой не дали.
• Кордебалету дают двухкомнатные квартиры. Мои друзья в свое время жили вчетвером в двушке. Квартира довольно далеко располагалась от центра, а с транспортом было сложно. Изначально хоть можно было на автобусе за 40–50 минут доехать до театра, а потом его убрали и дорога занимала полтора часа. Они так прожили два года и все это время просили, чтобы дали квартиру поближе.
• Театр заключает сделки с владельцами квартир через какую-то компанию, поэтому и платит налог. Я лично тоже искал квартиры, и мало кто хочет сотрудничать с театром из-за того, что оплата низкая, и многие боятся работать с организацией.
• Директор не видит проблем. Было бы связующее звено, которое не боялось бы директору доносить о каких-то проблемах, а у нас все молчат о тех же квартирах.

С надеждой на будущее на этой неделе завершил свой сезон ТАГТОиБ им. Джалиля Фото: «БИЗНЕС Online»

А кто вместо Мухаметзянова?

• С другой стороны, мало кто может представить — а кто вместо нынешнего директора Мухаметзянова? Многих пугает неизвестность, потому что с Рауфалем Сабировичем была хоть какая-то стабильность. Как и многое в России стабильностью прикрывается.
• Такое чувство, будто директор готовит своего зама Эдуарда Багаутдинова, который раньше занимался нашими гастролями. О человеческих качествах его слышал всякое, но главное, что он некомпетентный человек в театральном деле (Багаутдинов окончил КФУ как филолог и ИСГЗ по специальности «юриспруденция» — прим. ред.).