Инструктор «Ценим Жизнь»: «Был случай, когда навигатор повел волонтеров по линии боевого соприкосновения»

Замалетдинов рассказал о новом вызове после тяжелых боев, о подготовке новобранцев и студентов и о том, как эта работа стала своего рода реабилитацией

Боевой путь и проект «Ценим Жизнь»

Линару Замалетдинову из Казани 33 года. До СВО он трудился в разных сферах, последней работой были ритуальные услуги. В начале 2023-го решил помочь Родине, подписав контракт с ЧВК Вагнера, в составе которой освобождал Бахмут (Артемовск), за что был награжден медалями компании. Летом 2023-го Линар принял решение продолжить службу, в июле того года подписав контракт с министерством обороны, с гвардейской десантно-штурмовой дивизией. Бился за Херсонскую область. Смог вывести из-под огня всю свою группу бойцов, но получил тяжелое ранение. Врачи чудом смогли сохранить ему ногу. Награжден орденом Мужества.

Затем был долгий путь операций, восстановления, реабилитации. С каждым месяцем Линар идет на поправку, однако тяжелое ранение не дало продолжить службу, в результате он был уволен в связи с травмой.

В Татарстане с 2024 года стали готовить новобранцев. Сперва по линии ДОСААФ, затем параллельной подготовкой занялся проект АНБО «Ценим Жизнь». Это была медицинская подготовка новобранцев, одновременно здесь стали проводить тактические занятия с выездами на полигоны. Сейчас подготовкой бойцов на безвозмездной основе занимается только АНБО. Многие военные, прошедшие подготовку, продолжают выполнять задачи, некоторые получили госнаграды. АНБО «Ценим Жизнь» под руководством Ильнара Зинатуллина (известного на СВО и в волонтерских кругах как Счастливчик) продолжила выезжать и в зону спецоперации, где готовили медиков уже перед выходом на боевые задачи. Также не останавливалась и волонтерская деятельность. Но нужен был спец, ветеран СВО со свежими знаниями, который прошел сложный боевой путь. Возникла необходимость работать с волонтерами (заняться их безопасностью), помочь с фронтовой логистикой гуманитарных грузов (ведь многие волонтеры ездят самостоятельно, без понимания, куда и как надо ехать), но главное — нужно было продолжать готовить новобранцев.

Рассматривалось несколько кандидатов, в итоге АНБО остановилась на Линаре. В интервью «БИЗНЕС Online» Замалетдинов рассказал о новом вызове после тяжелых боев, о подготовке новобранцев и студентов и о том, как эта работа стала своего рода реабилитацией.

«Вообще «Ценим Жизнь» — первая организация, которая занялась общественной деятельностью ветерана СВО именно с волонтерами. По крайней мере, такого я нигде не видел»

«Было конкретное предложение: смогу ли я заниматься с новобранцами, волонтерами?»

— АНБО «Ценим Жизнь» стала первой организацией, где всерьез решили заняться безопасностью волонтеров. Расскажите, как вы пришли к этому.

— Это стало своего рода отдушиной, но обо всем по порядку. С организацией я на самом деле был знаком давно, но заочно. Когда уходил на второй контракт, мне была необходима медицина, хотя бы аптечка. И я обратился в отряд спецназа к знакомым. Там мне дали номер волонтера Марины, после чего меня позвали в штаб «Ценим Жизнь» (хотя я не знал еще названия), где выдали именную аптечку второго эшелона. После я уехал в расположение части, а затем перед отправкой на фронт попал в Санкт-Петербург. На тот момент, повторюсь, я даже не знал названия этого фонда. Я написал Марине с просьбой выдать аптечки, нас было уже 10 человек. Попросил пятиточечники, «кошки», носилки. В итоге моя супруга забрала все в штабе и привезла мне целый мешок снаряжения.

Дальше уже началась наша работа на фронте. В какой-то момент мне написала жена с просьбой помочь найти жгуты в срочном порядке для снабжения новобранцев. Я написал всем своим знакомым — и меня стали отправлять к некоему Счастливчику: все давали его номер. Я позвонил ему, после чего мне выдали 50 жгутов.

Затем было ранение, я попал в госпиталь. В один из дней мне написал Счастливчик, спросил, как дела и что мне нужно в госпитале. Я вообще не понял, как он узнал, что я оказался в госпитале. Сам он говорил, что везде есть свои люди. (Смеется.) В госпитале я лежал с курсантами танкового училища, и они постоянно интересовались боевыми действиями на СВО, подготовкой, работой, обучением. Я позвал Счастливчика, он приехал, поговорил с ними, подарил аптечки, они до сих пор пишут мне, что хотят, чтобы он попал к ним в танковое училище и проводил там занятия по медицине.

Потом я выписался из госпиталя, провели ВВК. В феврале 2025 года меня позвали на итоговый отчет «Ценим Жизнь» в Торгово-промышленную палату. У меня была боязнь, что я приду и не смогу ничего сказать, ведь никого не знаю. Я пришел, удивился, потому что там было очень много народа. В итоге мне дали слово, мы награждали детей, которые помогали в формировании гуманитарной помощи. После этого Счастливчик обратился ко мне по поводу подготовки, тактики и вопросов безопасности волонтеров. Было конкретное предложение: смогу ли я заниматься с новобранцами, волонтерами? Я согласился — и началась работа: логистика, маршруты, безопасность.

— Как обеспечивается безопасность волонтеров?

— В первую очередь охранять их. В Москве было четыре случая, когда поджигали волонтерские пункты, а одного волонтера даже избили прямо возле пункта. Второй вопрос — обеспечение безопасности волонтеров в зоне СВО, когда они везут туда помощь. Был случай, когда навигатор повел волонтеров по линии боевого соприкосновения, они еле проскочили тогда, поэтому я обеспечиваю их сопровождение. Мои товарищи из рядов ВС РФ встречают их и сопровождают 24 на 7. Третье — инструктаж по тактике для новобранцев. Вообще «Ценим Жизнь» — первая организация, которая занялась общественной деятельностью ветерана СВО именно с волонтерами. По крайней мере, такого я нигде не видел.

— А вам это интересно вообще? Все же немного иная работа по сравнению с боевыми задачами.

— Для меня это отдушина, очень интересно. Как ни крути, все равно меня тянет обратно на СВО с целью выполнить задачи до конца, до полной победы, а здесь я могу передавать свой опыт, заодно смотреть и понимать, какие люди идут служить и кто на что готов, сделать так, чтобы они хотя бы имели какое-то представление о том, куда едут. И так понеслась работа.

Еще одним аспектом стала работа с новыми волонтерами. Порой бывало, что приходят недобросовестные «волонтеры», которые либо ищут выгоду, либо вредят своими действиями. На уровне службы безопасности проводится так называемая чистка.

— Работы много, как я понимаю?

— Работа очень большая, если честно, колоссальная. Мне дали бразды правления: нравится — занимайся. Меня не принуждают, потому я спокойно занимаюсь в своем направлении, меня не надо подталкивать. Просто тихонечко иду, мне это нравится.

«Важный момент для тех, кто хочет связать свою жизнь с армией, — методички и учебники, которые никак не адаптированы под нынешние реалии. Их пишут те, кто не был в современных боевых условиях. Потому мы взяли эту работу на себя»

«К нам пришел ребенок с тройками, после нашего общения он вышел на пятерки!»

— А что нового открыли для себя здесь?

— Я постоянно знакомлюсь с новыми людьми. Еще с первых дней понял, что не должно быть таких речей в духе «я за вас воевал», «мне все обязаны». Никто ничем нам не обязан, мы сами добровольно пошли воевать. Все, что надо, государство уже дало: льготы, ветеранские удостоверения, всем, кто что-то хотел, все дали.

Еще один момент — подростки, мы часто работаем с ними в волонтерском направлении, патриотическом. Это группа риска. На них идет давление извне: либералы и прочее. А здесь есть достойные ветераны. Мы работаем с детьми, они на меня смотрят, стараются равняться. К примеру, к нам пришел ребенок с тройками, после нашего общения он вышел на пятерки! Вот результат. Дальше у нас сложился контакт с одним из университетов, мы провели уже пять встреч, в которых заинтересовались и другие военнослужащие. То есть работа идет во все стороны.

— С детьми какую работу проводите?

— Все та же работа. Грубо говоря, военно-прикладная подготовка (раньше это преподавали в школе, а сейчас такого нет), но сильно-то их тоже нагружать нельзя. Рассказываем элементарные вещи, по крайней мере, с какой стороны к оружию подходить. Они, конечно, это знают. А в плане политической работы история им интересна, они сами тянутся. Рассказываем им, почему сейчас идет война. Во время полевых выездов со студентами также проводим «беседы у костра», и вопросов они задают море. Например, как идет работа, почему она началась — уходили в историю, разбирали структуру, появление силовых структур. Спрашивали, как им дальше быть, обязательна ли срочная служба, то есть прямо очень далеко углубились. Главное, что им было интересно самим. Я их не принуждал, у нас разговор, наверное, с 8–9 часов вечера до 11–12 часов ночи был. Я все время сидел с ними и общался, потом пришлось загонять их спать.

— Зато дети заряженные после таких бесед.

— Очень сильно заряженные. У меня было две группы — мальчики, девочки. Девочки даже чуть-чуть прошареннее мальчиков, но потом вроде как-то выровнялись. Все были в восторге.

— Это как в пулевой стрельбе: девочки почему-то точнее стреляют. Не знаю почему, никто не знает. Видимо, потому что более спокойные.

— Из девчонок хорошие, так скажем, бойцы получаются. У них это развито на природном уровне. Еще важный момент для тех, кто хочет связать свою жизнь с армией, — методички и учебники, которые никак не адаптированы под нынешние реалии. Их пишут те, кто не был в современных боевых условиях. Потому мы взяли эту работу на себя. Объясняем, что такое дроны, работаем по медицине. Главное — вбить в голову, что все исходит из определенной ситуации, это очень важно. Есть ли возможность полноценно оказывать помощь или нет. Даже ситуация с моим ранением, когда мне едва не оторвало ногу в бедре: там пришлось действовать быстро, хотя ранение на самом деле было очень жесткое, и работать больше на сообразительность, придумывать, что делать.

— А если как в методичке?

— Если мы взяли бы любую методичку — там чуть ли не целую операцию надо проводить. А где? Во время минометного обстрела, где нас всех накрывают? Когда сверху два дрона висят и один со сбросами? Ни в какой методичке этого нет. Если мы возьмем учебник, там чуть ли не целый операционный стол необходимо разложить и начать оказывать помощь. Исходить надо из того, что происходит вокруг. Сначала читаем методичку, потом начинаем разбирать по ситуации, потому нужны те, кто это объяснит. По-другому никак. Никакой там дядя, полковник, генерал — они этого даже видеть не видели. Элементарно рассказываем, как работать со жгутами. Это не только в боевых действиях пригодится. Главное — остановить кровь, а не как в методичках — завязать жгут по правилам.

«Подготовили 300 новобранцев»

— А сколько новобранцев подготовили?

— Порядка 300 человек. И все они продолжают выполнять задачи, никто не погиб.

— Как их готовите?

— Готовим жестко. Так же, как нас готовили в компании. Это дисциплина, строгое выполнение задач. Тренируемся на полигоне. Тактика с тех пор не изменилась вообще. Работаем с группами по 2–3 человека, бывает, «выпускаем на задачи» группу из 6 человек, чтобы они, прибыв на СВО, в зону выполнения задач, уже знали, что делать. Счастливчик проводит с ними курсы медицины, поэтому по прибытии они уже готовы ко всему.

— Была ли обратная связь от них?

— Обратная связь есть. Бывало, что боец говорил, что зря не слушал некоторые моменты на подготовке. (Смеется.) Но он справился со всем. А в остальном главное, что все живы и продолжают выполнять задачи.

— Вернемся к волонтерам. Как изменилась их работа после появления службы безопасности? Чувствуют ли они защиту?

— Защиту чувствуют, но они меня практически не видят. Я наблюдаю и слежу за их безопасностью так, чтобы не мешать им работать. Бывало, обращались, чтобы решить какие-то бытовые проблемы.

— Какие ближайшие проекты или тренинги планируется проводить?

— Сейчас мы готовим большой проект, который будет направлен не только на подготовку тех, кто отправляется в зону СВО, но и на адаптацию тех, кто оттуда возвращается. Когда закончится СВО, будет очень много работы, и мы хотим запустить это сейчас здесь, в Татарстане. Далее планируем развить данный проект во всех регионах.