«Но что лучше символизирует эпическую роль глобальной торговли, чем мое яблоко, выращенное на другой стороне земного шара, которое я ем в тот момент, когда его спелые европейские сородичи красуются рядом, на ветках?»

— Уильям Бернстайн

«Мировая торговля в первой половине 2025 года показала парадоксальную динамику: номинальный рост на 300 миллиардов долларов» «Мировая торговля в первой половине 2025 года показала парадоксальную динамику: номинальный рост на 300 миллиардов долларов» Фото: Stringer / XinHua / www.globallookpress.com

Почему $300 млрд — это не успех

Глобальная торговля пережила необычное полугодие: цифры UNCTAD (UN Trade & Development — координационный центр ООН по проблемам развития и смежным вопросам торговли, финансов, технологий, инвестиций и т. д.) из свежего обзора мировой торговли показывают рост мирового товарооборота на $300 млрд за первые полгода 2025-го. Это всего лишь плюс 1,5% к январю – июню 2024-го, а в годовом выражении — самое слабое начало года со времен ковидного 2020-го. Важна здесь одна хитрая деталь: всплеск импорта на 14% в Соединенные Штаты и скачок европейского экспорта на 6% обеспечили почти весь прирост, тогда как совокупный импорт развивающихся стран упал на 2%, а южно-южный торговый фактически застыл. Глобальный Юг впервые за десятилетие потерял роль «локомотива» в наращивании объемов торговли, и это важный сигнал о ползучей мировой рецессии, которой пока не хватает только официального названия; не считать же таковой полузабытую уже «новую нормальность».

UNCTAD пишет предельно конкретно: «структурные риски усилились — торговые потоки все больше определяются тарифной, а не ценовой конкуренцией». Формулировка неслучайна: в тот же день, когда вышел доклад, Белый дом разослал очередную партию ультимативных писем 23 партнерам — Мексике, Канаде, ЕС, Бразилии, Японии, Южной Корее и др. — с анонсом пошлин от 20 до 50% с 1 августа, если «беседа не сдвинется». Тренд понятен каждому экспортеру: продай свое сегодня — завтра будет дороже, поскольку пошлины, либо не продашь вовсе. Именно поэтому I квартал дал «аномально высокий» (формулировка Всемирного банка) объем отгрузок: компании-импортеры активно наращивали складские запасы, пока не наступил момент, когда тарифная ловушка схлопнется и перевернет торговлю, при этом непонятно, куда и как, поскольку эти тарифные цифры меняются чуть ли не каждую неделю.

Масштаб в $300 млрд складывается из трех неравных секторов. Во-первых, услуги: они выросли на 9% г/г на фоне туристического бума и цифровой аутсорсинговой экспансии США. Во-вторых, энергоносители: нефть, несмотря на, казалось бы, избыточную добычу ОПЕК+ и прогноз IEA (американское энергетическое агентство) о самом скромном приросте спроса с 2009 года (плюс 0,7 млн б/с), в денежном выражении тянулась за баррельной инфляцией, поскольку страховые премии за проход Ормузского пролива после очередного ближневосточного обострения держатся на 0,35–0,45% от стоимости груза, что почти в 1,5 раза выше майских значений. Наконец, третья компонента — закупка импортерами впрок товаров длительного пользования на американский склад до августовских тарифов: минфин США показал, что таможенные поступления за 9 месяцев фискального года (с октября 2024-го) перевалили за $108 млрд, и это почти вдвое выше прошлогодних уровней, а июнь принес рекордные $26,6 млрд чистых таможенных сборов. Увы, это не экономический рост (напомним, сейчас в США зафиксирован спад ВВП), это досрочно уплаченный налог на будущее потребление.

Глобальный Юг теряет позиции

Далее. UNCTAD подчеркивает, что «разворот» произошел главным образом в развитых экономиках: они добавили $240 млрд из общих $300 млрд, причем $120 млрд обеспечил один лишь американский импорт. Южно-южный контур поглотил всего 2% прироста и на деле дал нулевое изменение оборота, если убрать Африку, где экспорт вырос на 5% благодаря расконсервированным углеводородным и минеральным проектам. Банки BNP Paribas и HSBC уже снизили прогноз роста мирового торгового объема 2025 года до 1,1% — вдвое ниже прошлогоднего, ссылаясь на «ресегментацию цепочек»; иначе говоря, здесь ожидается непонятно какая перестройка цепочек поставок. Всемирный банк, хоть и признает проблемы, дает чуть больше — 1,8%. Пересмотр в размере минус 1,3% к январскому базовому сценарию во многом связан с весенним скачком тарифной неопределенности, так и не разрешившейся до настоящего момента.

Тем временем Латинская Америка теряет 3% импорта, Восточная Азия просела на 1,7%, а Южная Азия едва балансирует на нуле, но и там Всемирный банк отмечает «резкий отток заказов» из-за удорожания долларового финансирования и затрат на страхование маршрутов через Суэцкий канал и Ормузский пролив. Любопытен, впрочем, внутриафриканский прирост торговли на 16%, но тут масса хитростей. Дело в том, что точка отсчета — очень низкая база: AfCFTA (африканская зона свободной торговли) начала тестовый режим реального «нулевого тарифа» для 97% товарной номенклатуры только с 1 января 2024-го. Большинство первых поставок пошли в прошлом году в режиме «символических» партий, чтобы обкатать новые таможенные коды, поэтому первое полугодие выглядит почти пустым, с ростом во второй половине. Когда же с января 2025-го торговцы стали оформлять обычные объемы уже по линии AfCFTA, приборы показали резкий относительный скачок: UNCTAD фиксирует, что почти вся прибавка пришлась на «формальные» декларации внутри региона, а не на рост фактического тоннажа поставок товаров.

Торговля есть, роста нет

Так рождается парадокс: формально мировая торговля растет, т. е. объективно складывавшаяся глобализация все еще не хочет разваливаться на блоки, несмотря на политические хотелки тех или иных лидеров, но по факту концентрируется в центрах с двух сторон Атлантического океана, а динамика развивающихся экономик звучит как эхо 1980-х годов, когда Юг в своих торговых действиях полагался на спрос Севера. Отдельно стоит отметить определенный побочный эффект повышенных тарифов, связанный с «переклейкой этикеток»: продукция может сначала поставляться в страну, откуда пошлина в США ниже, чем из исходной страны-производителя. Безусловно, это дольше и дороже, дополнительные действия идут в стоимость товара на прилавках, но даже в таком виде торговля оказывается выгодной.

Как это влияет на денежные потоки корпораций? В американских отчетах — рост складских запасов на 18% в среднем по отраслям; в китайских — потеря 9% прибыли и единственный положительный сегмент — экспорт фармацевтики; в японских — рост оптимизма, но мрачное падение экспортных заказов. ЕС пока выигрывает: 6% добавочных поставок в США приятны, но угроза пошлины в 30% на весь блок уже заставила Еврокомиссию провести экстренное совещание и заявить о «симметричном ответе», которого, впрочем, пока нет.

Кроме того, UNCTAD напоминает, что прошлое десятилетие миром правили два двигателя: технологическое проникновение с Севера на Юг и дешевая логистика. Сегодня оба фактора заменены тарифным шаманством и страховой премией за те или иные риски. Конечный груз все равно идет, но бодрого роста уже не видно. Фактически Север делает вид, что нуждается в Юге, лишь пока тот не становится конкурентом. На деле же развивающиеся экономики проваливаются обратно в роль поставщиков сырья для Севера.

На этом фоне Всемирный банк оценивает риск явления «пролонгированной фрагментации» в минус 0,7% к мировому ВВП к 2026 году, если тарифная риторика не сменится реальной сделкой. BNP Paribas видит еще жестче: при реализации всех заявленных пошлин товарная торговля может упасть до нулевого роста уже в 2025 году, что вернет глобальную долю торговли в ВВП к уровню 2003-го. А это значит, что покупатель сырья — нефти, меди, железа — перейдет в режим «минимум запаса + максимум гибкости», самыми первыми почувствуют это на себе африканские и латиноамериканские сырьевики с их моноэкономикой по добыче этого самого сырья.

Главный же вывод простой: торговля еще растет в номинале, но география и маржа этого роста меняются довольно сильно. Пока позиция США — собирать таможенные платежи и давить конкурента, а ставка Юга — ждать «открутки» назад. В такие моменты смотреть надо не на объем, а на распределение: если 80% приращения обеспечивают три страны, значит, остальным досталась инфляция без выручки. А это и есть скрытый налог на развитие, который вместе с новым тарифным письмом приходит в каждый порт раньше, чем в новостную ленту.