Российский финансист, последний председатель Госбанка СССР, экс-глава Центробанка РФ Виктор Геращенко ушел из жизни в возрасте 87 лет Фото: © Boris Kavashkin/Global Look Press/www.globallookpress.com

«Уходят титаны!»

«На месте Набиуллиной я бы попросил пистолет и застрелился», — так в декабре 2014 года бывший глава Центробанка Виктор Геращенко прокомментировал в интервью «БИЗНЕС Online» ситуацию с резким обвалом курса рубля и повышением ключевой ставки.

Накануне стало известно о его смерти на 88-м году жизни. «Скончался Виктор Владимирович Геращенко. Великий финансист, лучший из тех, кого я встречала и была знакома. Он никогда не верил и не следовал тем догмам и мифам, которые нам навязывали в 90-е годы. У него был талант, интуиция и опыт, которые позволяли ему принимать самостоятельные и правильные решения. Уходят титаны! Вечная им память!» — сообщила в своем телеграм-канале депутат Госдумы Оксана Дмитриева. О месте и времени похорон пока не сообщалось.

Геращенко был единственным в России человеком, который 4 раза возглавлял главный банк страны — дважды Госбанк СССР и дважды Банк России — в самые сложные его времена. При этом никогда не стеснялся в выражениях, отличался прямотой в суждениях, поэтому оценки масштаба его личности разносторонние — от полного неприятия (особенно в лагере либералов, например, Джеффри Сакс считал его «худшим центральным банкиром в мире») до восхищения как непревзойденным до сих пор финансистом. Недаром его называли Гераклом.

Виктор Геращенко: «На месте Набиуллиной я бы попросил пистолет и застрелился»

«Я в финансовом оказался случайно, а не потому, что папа у меня был замом»

Виктор Геращенко родился 21 декабря 1937-го в Ленинграде в семье банкира. Его отца Владимира Геращенко называют «глыбой банковского дела» — в 1948–1958 годах он являлся первым заместителем председателя правления Госбанка СССР. Мать — Анастасия Геращенко. Как рассказывал в интервью Геращенко, родители расписались только в 1946-м, потому что был принят указ Верховного совета СССР о том, что дети, рожденные вне брака, никакого права на имущество родителей не имеют. «Поскольку отец работал тогда в МИДе с 1944 по 1948 год, летал за границу на совещания всякие как зав экономическим отделом, потом еще что-то, самолеты-то еще были вшивые всегда, везде, и у них тоже — а вдруг разобьется что-то? У нее фамилия Клинова, а у него — Геращенко, брака нет. Они пошли расписались», — вспоминал он.

В 1960 году Геращенко окончил Московский финансовый институт, хотя, как признавался сам, мечтал быть юристом, т. к. «с 7-го класса была тяга к справедливости определенной». Но брат отца отговорил: «Вить, ну что ты пойдешь в юридический? Нам юристов девать некуда, у нас справедливое государство. Иди в экономический — экономисты всегда нужны: на предприятии, в министерстве, колхозе, даже в ЖЭКе». «Поэтому я в финансовом оказался случайно, а не потому, что папа у меня был замом. Я, наоборот, старался от этого держаться подальше», — говорил Геращенко.

По распределению он работал бухгалтером в управлении иностранных операций Госбанка СССР, а затем был переведен во Внешторгбанк СССР, где последовательно занимал должности инспектора отдела в управлении иностранных операций, а также бухгалтера, инспектора, начальника отдела корреспондентских отношений со странами Европы, США и Океании в управлении валютно-кассовых операций Внешторгбанка.

В 1965 году Геращенко стал директором по аккредитивным и кассовым операциям, а затем — по финансовым рынкам в Московском народном банке в Лондоне. В интервью «БИЗНЕС Online» он вспоминал, как старшие товарищи пригласили его там на стриптиз, а он искренне переживал за свою судьбу — вдруг узнают и выгонят из Англии! Но не узнали, хотя и удовольствия от стриптиза он не получил.

Еще спустя два года его отправили сначала заместителем управляющего, а потом и управляющим тем же банком в Ливане. В 1972–1974 годах Геращенко был замом, а затем начальником управления валютно-кассовых операций Внешторгбанка. Следующие три года являлся предправления Ост-Вест Хандельсбанка в ФРГ, а в 1977–1982-х — управляющим отделением Московского народного банка в Сингапуре.

В 1982-м Геращенко вернулся в Москву. Год возглавлял валютное управление, а затем был назначен заместителем и первым зампредправления Внешторгбанка (позже — Внешэкономбанк СССР).

Виктор Геращенко о дефолте: «Рубль спас себя сам. А мы пахали до полуночи как лошади...»

«Обычная спекуляция, когда у ЦБ не было резервов, чтобы отстоять курс»

В 1989 году Геращенко утвердили председателем Госбанка СССР. «Тогда меня позвал Абалкин (Леонид Абалкин — в 1989–1991 годы заместитель председателя совета министров СССР — прим. ред.) и сказал: „Виктор Владимирович, вот у нас Грибов (Владимир Грибов — в 1990–1991 годы зампредседателя Госплана — прим. ред.) не прошел, и у нас возникла мысль, поскольку вы работали в Германии, Ливане, в Сингапуре пять лет, были в Швейцарии полгода, когда банк сел на золотой позиции, у вас какое-то представление есть о монетарной политике“. Волей-неволей, хотя нас это особо не волновало, кроме контроля за нами, а у нас там было полно местных гэбэшников, которые смотрели за всем и получали две зарплаты — от банка и от своей Ми-6, и всегда были отношения замечательные. „Может, вы попробуете?“ И меня позвали на совещание к Рыжкову (Николай Рыжков — председатель совета министров СССР — прим. ред.)», — вспоминал Геращенко.

Именно он в 1991 году руководил проведением павловской денежной реформы (названа по имени премьер-министра СССР Валентина Павлова), когда банкноты номиналом 50 и 100 рублей разрешалось обменивать в течение двух дней на купюры нового образца, но на сумму не более 1 тыс. рублей. Также нельзя было снимать крупные суммы со сберкнижек.

В своих воспоминаниях Геращенко рассказывал, что еще за полгода до обмена Павлов вызвал его с зампредправления Госбанка СССР Арнольдом Войлуковым к председателю Госплана Юрию Маслюкову. «На встрече Валентин Сергеевич сказал нам: „Ребята, сейчас очень много денег появилось в обращении. И у нас есть сведения, что много среди них фальшивых. Да и вообще средства все больше концентрируются у людей из серой экономики. Недавно был задержан капитан дальнего плавания с пачками купюр в госзнаковских упаковках“». Министр был уверен, что за рубежом находится более 10 млрд рублей. На это Войлуков, отвечающий в Госбанке за денежное обращение, заметил: «Чепуха все это, выдумки КГБ! Хотя фальшивых денег стало действительно больше, в страну разрешили ввоз различного копировального оборудования, даже без регистрации, вот и пошли подделки! В глубинке, на рынке они даже проходят», — вспоминал тогдашний глава Госбанка СССР.

В 1992-м Геращенко стал руководителем департамента по вопросам денежно-кредитной политики в фонде «Реформа», а 17 июля того же года Верховный совет РФ назначил его и. о. председателя Центробанка РФ. Как писал в своей автобиографии «Дни поражений и побед» Егор Гайдар, который в то время возглавлял правительство РФ, это было самой серьезной ошибкой, которую он допустил в 1992 году. Впрочем, и сам Геращенко был невысокого мнения о Гайдаре и его реформах. «Вы знаете, она (реформа — прим. ред.) была высосанной из пальца. Они начитались книжек. Вот был какой-то фильм американский, и там героиня-девушка такая, секретарша, подружке говорит: пойдем погуляем по Пикадилли, займемся windowshopping, то есть посмотрим на окна: я бы это купил, хотя денег ни хрена нет. Вот они — то же самое: начитались книжек, никто из них нигде не работал, кроме Авена — Авен стажировался где-то в Вене, в каком-то хитром институте. А они, может, бывали за границей, но ничего, у них никакого знания внутренней экономики не было и иностранной экономики», — считал Геращенко.

В 1993-м ему пришлось проводить еще одну денежную реформу — оставшиеся в обращении денежные знаки 1991–1992 годов следовало обменять на новые, но на сумму, которая не превышала 35 тыс. рублей.

А 11 октября 1994 года случился «черный вторник», когда за один день курс доллара вырос на 27,84% с 2 833 до 3 926 рублей. Причина, как уже позднее объяснял глава ЦБ РФ, крылась в том, что в стране оставалось резервов меньше $100 миллионов. «Поэтому на рынке мы не могли поддерживать курс. Плюс у нас один гаденыш ходил в кафе в пассаж напротив и там ведущим банкам продавал, какой уровень мы сможем продавать. Была просто организованная спекуляция… Да, он рухнул, на следующий день отыгрался, но из этого стали делать чуть ли не контрреволюцию. Ну спекуляция, обычная спекуляция, когда у ЦБ не было резервов, чтобы отстоять курс», — говорил Геращенко. Зато это ему стоило должности — 18 октября его отправили в отставку.

После увольнения он работал экономическим советником НИИ Банка России, а в 1996 году Геращенко назначили председателем Международного московского банка, основными владельцами которого были крупные зарубежные кредитные организации.

Геращенко признавался, что заменой, которую ему нашли, а именно Сергеем Игнатьевым, он остался недоволен. Не мог Геращенко похвалить и нынешнюю главу Центробанка Эльвиру Набиуллину, чье назначение он считал неправильным Фото: © Валерий Мельников, РИА «Новости»

«Никакого волшебства я за собой не припомню»

Еще спустя два года он снова вернулся в кресло главы Центробанка РФ — на этот раз по приглашению премьер-министра Евгения Примакова. Как рассказывал Геращенко в интервью «БИЗНЕС Online», с ним он познакомился еще во время своей работы в Бейруте, когда Примаков приехал в командировку на полгода и жил в квартире при посольстве. «Но у него там не было особенных контактов. Из журналистов „Правды“ в Ливане он был один — имелись, кажется, еще корреспонденты „Известий“ и „Труда“. А Примаков уже был довольно прославленным журналистом, его имя было известно. И вот мы с ним как-то повстречались и начали довольно часто общаться. В банке я работал с 8 утра до 3 часов дня, а после этого наступало свободное время. И мы с Евгением Максимовичем отправлялись пивка попить или просто прогуляться по Бейруту. Мне ведь тоже приходилось ездить по соседним арабоговорящим странам — и вот мы с ним делились впечатлениями о наших командировках. Так, собственно, завязалась наша дружба», — вспоминал он.

Как отмечал Геращенко, Примаков и до этого с интересом слушал его «рассказы про наш банковский мир, про то, как там все устроено». «И теперь ему эти наши разговоры пришлись очень кстати. В августе 1998-го он позвонил мне и пригласил подъехать в МИД. Он тогда еще не был утвержден в качестве премьера, но уже дал свое согласие на это, о чем мне тут же и сказал. Я говорю: „И со мной ведутся беседы — зовут обратно в Центробанк“. Примаков — мне: „Соглашайся“. Я отвечаю: „Да я уже, в принципе, согласен“», — отмечал он.

Тогда Геращенко сменил Сергея Дубинина, при котором Россия в августе была вынуждена объявить технический дефолт по государственным казначейским облигациям, что привело к резкому росту курса доллара и трехкратному росту цен.

Как отмечал академик Сергей Глазьев, тогдашнему правительству удалось совершить настоящее «экономическое чудо». «Тогдашнее правительство и ЦБ сделали все наоборот — не стали поднимать процентные ставки, ввели валютные ограничения, зафиксировав валютные позиции коммерческих банков, не стали ограничивать кредиты… Были предприняты меры пресечения поднятия тарифов крупными монополиями. Меры были реализованы, и мы получили экономическое чудо», — говорил он в 2016 году на одной из сессий Московского экономического форума.

«Рубль спас сам себя. Никакого волшебства я за собой не припомню. Свою роль сыграли поддержка рубля и правильные решения, которые принимались. И все», — так говорил о своей работе сам Геращенко.

 «Мне предложили еще подумать, но я уже был настроен на уход, вплоть до того, что готов был уволиться еще до окончания первого срока»Фото: Kremlin.ru, CC BY 4.0, commons.wikimedia.org

В 2002 году он по собственному желанию покинул пост главы Центробанка РФ. Геращенко рассказывал, что уже после отстранения Примакова решил, что не будет оставаться на своем посту два срока. Поэтому попросил президента России Владимира Путина о встрече, на которой объяснил свою позицию. «Путин мне говорит: „Решили заработать?“ А чего — заработать? Я и без того прилично получал в ЦБ — там были вынуждены увеличивать зарплаты членам правления, чтобы их не сманивали в разные вновь создаваемые коммерческие банки. И у меня был приличный оклад, поэтому дело было не в деньгах. А просто уже возраст, да и хватит, как говорится, вкалывать. Мне предложили еще подумать, но я уже был настроен на уход, вплоть до того, что готов был уволиться еще до окончания первого срока», — рассказывал Геращенко нашему изданию.

Впрочем, как он признавался, заменой, которую ему нашли, а именно Сергеем Игнатьевым, он остался недоволен. «На мой взгляд, он ничего не делал и был назначен просто по принципу „а давайте продвинем этого хорошего парня“. Все дело в том, что он болтался вокруг этой „ленинградской группировки“ и этого демагога… Собчак его фамилия была, при котором и Путин ходил в руководителях охраны ленинградской», — утверждал экс-глава ЦБ. Не мог Геращенко похвалить и нынешнюю главу Центробанка Эльвиру Набиуллину, чье назначение он считал неправильным.

«Я думаю: а чего тут сидеть в банке, ни хрена не делать? Смешно…»

После ухода из Банка России Геращенко пробовал строить политическую карьеру. В 2003 году избрался в Госдуму от партии «Родина». Как он рассказывал, его туда пригласил Дмитрий Рогозин, а целью новой партии было «часть голосов взять от КПРФ». «Я думаю: а чего тут сидеть в банке, ни хрена не делать? Смешно. Дума, есть законы, да. Есть тот же бюджет. Банковские законы. Много всяких проблем, ну интересная, наверное, работа, да. Ну и что-то новое. Я говорю: да, согласен. Ну согласен — согласен», — вспоминал Геращенко.

В 2004 году он, как и Глазьев, даже выдвинул свою кандидатуру на выборах президента России, но от Партии российских регионов. Однако ЦИК РФ отказал ему в регистрации.

Еще одна примечательная деталь — в 2004 году Геращенко избрали председателем совета директоров нефтяной компании «ЮКОС». «Когда ко мне пришли из ЮКОСа, Ходорковского* уже арестовали. Спросили, не хочу ли я войти в наблюдательный совет, который должен следить за тем, чтобы никто не разворовывал прибыли. Это была лучшая нефтяная компания в стране, и я дал свое согласие, о чем не жалею. Вот только жаль, что опасно книжку про это писать — грузовик наедет», — говорил банкир.

Спустя два года, в 2006-м, ЮКОС объявили банкротом, а потом и вовсе ликвидировали. Но Геращенко почему-то продолжал и тогда бороться за сохранение компании, утверждая, что делает это исключительно из макроэкономических соображений, т. к. уничтожение компании ему казалось вредным для экономики России и ее имиджа. В 2006 году в интервью «Эху Москвы» он утверждал, что, помимо материальных выгод, «в ЮКОСе можно получить изрядную дозу адреналина». А как раз тогда в компании и кабинете Геращенко прошли обыски.

Кроме того, в 2010 году бывший глава ЦБ даже выступил в суде по делу Михаила Ходорковского*, утверждая, что инкриминируемого хищения нефти быть не могло, а само уголовное преследование носит заказной характер.

 «Я и без того прилично получал в ЦБ»Фото: Duma.gov.ru, CC BY 4.0, commons.wikimedia.org

«Когда было правительство Евгения Примакова, Геращенко спас страну, по сути дела»

«БИЗНЕС Online» попросил экспертов оценить деятельность и личность Геращенко.

Оксана Дмитриева — депутат Госдумы:

— Я была с ним лично знакома, потому что являлась депутатом Госдумы и председателем подкомитета по бюджету, когда он возглавлял Центробанк. Потом снова он вернулся в качестве главы ЦБ, затем был депутатом Госдумы, и мы с ним работали в одном созыве. Поэтому я его знала достаточно хорошо и оцениваю его как гениального финансиста, банкира и председателя ЦБ.

Дело в том, что управление денежно-кредитной политикой — это и здравый смысл, и наука, и искусство. И там очень важно авторитетное собственное мнение, потому что это игра, что, кстати, не понимает нынешняя глава ЦБ Эльвира Набиуллина. Все страны так или иначе на этом денежно-кредитном рынке играют и играют друг против друга. Поэтому надо четко понимать, где интересы собственной страны. Геращенко это прекрасно понимал. Он формально выполнял и не нарушал общемировые правила денежно-кредитного обращения, но при этом он понимал, что за правилами стоит, где они навязанные, а где действительно это фазы денежно-кредитной политики. И это позволило спасти российскую экономику от краха в 1990-е. И во-вторых, вывести страну очень быстро в 1998–1999 годах вместе с премьером Евгением Примаковым из кризиса и добиться стабилизации денежно-кредитной политики и экономического роста. Причем это был рост промышленный, без ресурсной составляющей и за счет в основном внутреннего спроса. То есть это был такой первый промышленный рост и улучшение ситуации с 1998-го по начало 2000-х. Потом уже стали расти цены на нефть и следующий экономический рост был ресурсным.

Михаил Делягин — депутат Госдумы:

— Я был знаком с Геращенко, но не близко. Душевных разговоров не вели. Я был знаком с ним с 1991 года, когда я являлся сотрудником группы экспертов уже при президенте Борисе Ельцине. Я тогда просто позвонил тогдашнему председателю Госбанка Виктору Геращенко для уточнения частного вопроса, связанного с кредитной эмиссией по первой вертушке. Было мне тогда 23 года, была полная неопределенность ситуации. И, помню, Геращенко был изумлен тем, что кто-то в этих демократических властях способен излагать какие-то здравые мысли. Потом, когда было правительство Евгения Примакова, Геращенко спас страну, по сути дела. И внес огромный вклад в спасение нашей родины. За что, соответственно, потом и был изгнан в очередной раз.

Это уникальный человек, который дважды был руководителем Госбанка СССР и дважды возглавлял Банк России. Он совершенно не боялся брать на себя такие страшные решения, когда другого выхода не существовало и они были необходимы. Не боялся за это потерять должность. И он был, наверное, последним профессионалом среди российских финансистов, связанных с государством.

Александр Разуваев — член наблюдательного совета гильдии финансовых аналитиков и риск-менеджеров:

— В конце 1990-х я работал в Институте экономики РАН старшим научным сотрудником. С Геращенко я тогда пересекался в целях финансово-банковских исследований. Он, конечно, профи своего дела более чем. Я с ним на РБК ТВ еще пересекался. Считаю, что его опыт был уникален. Тогда он еще работал в паре с Примаковым. Геращенко, конечно, — это человек, который во многом спас экономику России в начале 1990-х — банковскую систему, валютный рынок с июля 1992 года, рынок ГКО (май 1993-го), рынок банковских акций.

При нем у нас появилась первая банковская голубая фишка — Инкомбанк. Она подорожала за год с лета 1993-го по лето 1994-го с 10 до 100 долларов. Отставка, «черный вторник», октябрь 1994 года. Ну его сделали стрелочником. Девальвация была вызвана хаосом, плюс приватизация, неважно, как ее провели, появились все эти «Мосэнерго», РАО ЕЭС и «Лукойлы», а торги по ВВП не запустились.

Ельцин вернул его и Примакова после дефолта, когда рухнуло все, когда Сбер не выплачивал деньги вкладчикам. Он спас банковскую систему, пошли расчеты, он спас Сбер. Он спас в 1994 году всех бюджетников. За одно это ему надо поставить памятник. Уже потом, когда все наладилось, деньги банков пошли в реальный сектор. Он выступал еще в начале 1990-х за то, чтобы у нас была система страхования банковских вкладов, которую мы имеем сейчас. Более того, он вроде даже собирался делать компенсацию сгоревших из-за гиперинфляции советских сберкнижек. Но МВФ будет принципиально против, о чем ему сказал Виктор Черномырдин. Какая именно предполагалась схема, я не знаю, скорее всего, на советские сберкнижки выдать акции «Газпрома», «Лукойла» и так далее. Запустив фондовый рынок, все это можно бы было безынфляционно профинансировать.

Я считаю, что его фигура недооценена. Он не скрывал свой конфликт с председателем кабмина Егором Гайдаром и его шайкой, потому что он работал на Россию, а Гайдар и шайка — на Запад и хотели построить здесь колониальную экономику. А он хотел построить национально ориентированный и социально ориентированный капитализм. Именно поэтому он был в составе партии «Родина» вместе с Дмитрием Рогозиным и Сергеем Глазьевым.

Так что он более чем достоин уважения. И при этом он мог позволить себе искренность. Быть финансистом-патриотом в 1990-е годы — это все равно что еврей-оленевод. А он не скрывал. Ему надо поставить памятник и в его честь назвать улицу и станцию метро. Таких самородков рождает русская земля, и именно за счет этого мы и живы.

Сейчас стартует форум по исламским финансам в Казани. Вроде как Геращенко в начале 1990-х выступал за создание сектора исламского банкинга и привлечение денег через исламский банкинг. Что неудивительно, он же работал на Ближнем Востоке. И соответственно, он там со всеми этими делами сталкивался, и очень хорошо, что его идеи сейчас находят воплощение. Более того, он был принципиальным сторонником идеи, которую президент Казахстана Нурсултан Назарбаев озвучил в Москве летом 1994 года — создать единую евразийскую валюту. Союз распался, но валюта одна. Он поддерживал это максимально. Я надеюсь, его эта мечта «евразийский евро», который я в интервью журналу Forbes в 2012 году назвал алтыном, тоже будет реализована. Надеюсь, что мы увидим единую экономику Евразии и его мечта о «евразийском евро» будет реализована.