<br> «Курс рубля крепче уровня, заложенного в бюджет 2025 года»
 Фото: © Григорий Сысоев, РИА «Новости»

Апрельские тезисы – 2025

Ситуация в российской экономике сейчас выглядит двоякой. С одной стороны, она полна милых надежд — вот, сейчас снимут санкции, вернутся, по одному аналитическому отчету, до 350 импортных компаний, а авторынки заполнятся нормальным привычным корейским, японским и европейским транспортом. Курс рубля опять же отражает эти ожидания: еще немного, еще чуть-чуть — и все будет хорошо. С другой стороны, в стране очень мрачно выглядящая ситуация с бюджетом и обвалившийся промышленный индекс, а нефть Urals торгуется примерно по $50 за баррель, что никак не может радовать.

Отдельно отметим, что все это подтверждается весьма печальной демографией — женщины не рожают, ибо не видят приемлемого будущего. При этом положение на полях юго-западных губерний не выглядит способствующим «особым» экономическим успехам вроде получения репараций, опять же так себе ситуация и с фондом национального благосостояния (ФНБ). Суммарно это все обращается в риски, которые выглядят весьма существенными.

О бюджете: и нефть дешевле, и рубль крепче

Наблюдаемое падение цен на нефть марки Urals до $50 за баррель — минимального уровня за два года — создает серьезные проблемы для российского бюджета. Зависимость бюджета от нефтегазовых доходов (около трети) делает его крайне уязвимым. При сохранении текущих цен бюджет 2025 года может оказаться на 2,5% ниже запланированного, поскольку заложенная в него цена Urals составляет $69,70 за баррель при средней стоимости доллара в 96 рублей. Сейчас же и рубль крепче, и стоимость барреля ниже — и эти искажения, уже съевшие порядка 38% от рублевой стоимости бочки нефти, лишь продолжают копиться: в рублях баррель стоит чуть менее 5 тыс. рублей в то время как в бюджет заложено почти 7 тысяч.

Важный, кстати, момент: в российском бюджете есть разделение нефтегазовых доходов и ненефтегазовых, что, наверное, хорошо, но наглухо отсутствует пусть даже поверхностное изучение вопроса взаимозависимости данных бюджетов. Дескать, нам не страшно, что «за нефть» казна получит на треть меньше, поскольку показатель «не за нефть» останется таким же или даже скомпенсирует падение. Но такое разделение представляется сомнительным: очевидно, что бюджет, например, имеет возможности рассчитываться по обязательствам «нефтяными деньгами», после чего уже поставщики, получившие их, закупят у своих уже контрагентов что-то нужное — и все участники этих сделок заплатят определенные налоги.

Иными словами, «нефтяные» бюджетные траты имеют мультипликативный эффект, который еще и копится со временем: нефть и курс находятся на неприятных уровнях уже почти два месяца. Пока еще ничего: нефтегазовые доходы обвалились за I квартал всего на 10%, но в II квартале этот эффект усилится. При этом расходы за I квартал выросли на четверть относительно прошлого года (в том году наблюдалась такая же динамика относительно 2023 года), а за I квартал потрачено 27% годового плана расходов, что является абсолютным максимумом, а уже достигнутый дефицит превышает на 1 трлн рублей весь годовой план (по итогам I квартала 2025 года дефицит бюджета составил 2,17 трлн рублей при годовом плане в 1,173 трлн рублей, или 0,5% ВВП, — прим. ред.).

«Нефтегазовые доходы обвалились за I квартал всего на 10%, но в II квартале этот эффект усилится» Фото:  © Darryl Dyck /Keystone Press Agency / www.globallookpress.com

ФНБ нам поможет?

В сумме это ставит Москву перед сложным выбором: как-то увеличить заимствования на внутреннем рынке и/или сократить расходы и/или использовать ликвидные остатки ФНБ, который уже частично расходовался для поддержки экономики после начала украинского конфликта. Ситуация усугубляется увеличением добычи ОПЕК+ и введением США новых тарифов — эти риски никуда не делись. При этом сам ФНБ России с 2020 года потерял 2/3 своей ликвидной части. Использование этих средств для покрытия бюджетного дефицита может обеспечить лишь краткосрочное решение, возможно, до конца года.

Опять же, никуда не делись санкционно замороженные $340 млрд резервов Центробанка. С другой стороны, часть «ликвидных» резервов ФНБ являет собой самый обыкновенный китайский юань, а он сейчас просел по отношению к «токсичному» доллару США.

В целом уменьшение ФНБ вынуждает Москву к сокращению расходов, что противоречит предыдущей политике увеличения трат на армию. Либо же, как вариант, QE по-русски — выпуск облигаций и выкуп их банками с последующей сдачей на баланс ЦБ. Правительство на это набьет кошелек, банки не пострадают, а что рубль в результате такой операции ослабнет — так это даже и хорошо. Для правительства, понятное дело, не для граждан.

Рецессия в промышленности

Тем временем мартовские данные подтверждают вхождение российской промышленности в рецессию. Индекс PMI упал до 48,2 пункта (минимум с апреля 2022 года), что свидетельствует о сокращении деловой активности. Основная причина — снижение спроса, объемы новых заказов сократились максимальными темпами за почти три года.

Собственно говоря, по некоторым направлениям замедление промышленного производства было видно уже год как, сейчас ситуация, судя по всему, распространилась на промышленность в целом. О том же свидетельствует и рынок труда: он начинает охлаждаться, такой гонки зарплат, которая была год назад, сейчас нет. Увы и ах: российское «военное кейнсианство» имеет свои пределы.

Снижение — в торговле, транспорте, добыче полезных ископаемых

То же самое можно сказать и об экономике в целом. Она в последние месяцы демонстрирует резкое замедление, а риски дальнейшего спада возрастают на фоне падения цен на нефть и глобальной экономической нестабильности, связанной с этими тарифными игрищами.

Так, в феврале годовой рост ВВП составил всего 0,8% (против 3% в январе), что есть минимальный показатель с марта 2023 года. Наиболее значительное снижение наблюдается в транспорте, оптовой торговле и добыче полезных ископаемых. Рост промышленного производства в феврале также резко сократился, с 2,2% до 0,2%, но этот показатель может гулять от месяца к месяцу.

Другим косвенным индикатором замедления экономической активности может служить показатель железнодорожных грузоперевозок. В марте они снизились на 7,2%, а за I квартал падение составило 6,1%. Это снижение затронуло в первую очередь ключевые экспортные товары, такие как нефть, зерно и металлы.

Угольный кризис

Отдельного повествования также заслуживает жесткий коллапс угольной отрасли. Вкратце: отрасль столкнулась с падением внешнего (в первую очередь китайского) спроса, имеет место затоваривание рынка, и это в дополнение к сложностям с перевозкой его по железным дорогам. А эта история чревата уже социальными волнениями, вряд ли нынешние российские высшие управленцы забыли стучавших касками шахтеров. И шансы на это есть: как оказалось, Верховный совет Хакасии из-за ситуации в угольной отрасли намерен обратиться за поддержкой в федеральный центр. Пока это только Хакасия, но лиха беда начало.

<br> «Наиболее значительное снижение наблюдается в транспорте, оптовой торговле и добыче полезных ископаемых. Рост промышленного производства в феврале также резко сократился, с 2,2% до 0,2%, но этот показатель может гулять от месяца к месяцу»
 Фото: © Ding Lei /XinHua / www.globallookpress.com

Экономика заходит в депрессию?

Плохо здесь то, что в сумме картина начинает напоминать уже чисто западную стагфляцию 70-х годов прошлого века, когда деньги в системе есть, их достаточно, но как стимул экономики они уже не работают. И выхода хорошего из такой ситуации нет: США вышли лишь за счет политики сверхвысоких ставок (сравнимых с нынешними российскими), позволившей загнать инфляцию под плинтус, и за счет разворачивающегося инвестиционного взаимодействия с Китаем. Это, в свою очередь, позволило снизить цены на широкий спектр импортируемых потребительских товаров. Увы, для России эти пути представляются неприемлемыми, пусть даже и наблюдаемая инфляция вроде бы пошла на спад.

Возможно, именно это и послужит, скажем так, смягчению позиции России во вроде бы идущих переговорах. Банальная и простая нехватка денег — и нежелание поправлять ситуацию (для себя) эмиссией того или иного образа, что лишь простимулирует инфляцию. При этом что-то делать с ситуацией надо будет: правительство в 2022 году поступило наиболее правильно, начав раздавать ранее взятые деньги в избранные отрасли и отцепившись от отраслей неизбранных, позволив им вертеться как угодно. Но этот источник роста иссякает, и прекращение финансирования будет означать, что в России по итогам СВО на огонек неминуемо заскочит солидная такая депрессия. И первые предвестники этого мрачноватого будущего уже здесь.