Роман Шайхутдинов о венчуре: «Чем хорош Татарстан – он не дает денег напрямую, но дает удочку»

Гендиректор особой экономической зоны Ренат Халимов сообщил, что в 2023–2024 годах 52 компании-резидента привлекли в общей сложности 2,3 млрд рублей инвестиций (всех подряд — частных, грантовых, фондов), еще 110 находятся в активном поиске Фото: «БИЗНЕС Online»

«Корпорации пылесосят все, что есть интересного на рынке»

В Иннополисе накануне прошел нулевой день Российского венчурного форума. В город приехали инвесторы, стартапы и венчурные фонды, корпорации и институты развития — всего около тысячи гостей. Основным событием стала панельная дискуссия на тему «Роль региональных кластеров и экономических зон в формировании потока венчурных сделок». Правда, слово «поток» в названии смотрелось излишне оптимистично.

В самом Иннополисе все сравнительно неплохо. Гендиректор особой экономической зоны Ренат Халимов сообщил, что в 2023–2024 годах 52 компании-резидента привлекли в общей сложности 2,3 млрд рублей инвестиций (всех подряд — частных, грантовых, фондов), еще 110 находятся в активном поиске. При этом вынесена за скобки крупнейшая сделка — продажа KazanExpress «Магнит.Маркету» на 13 млрд рублей, ничего более заметного с рынком еще не случалось.

Сама же ОЭЗ последние пару лет решила сосредоточиться на стартапах. Халимов рассказал, что, кроме корпоративного акселератора и других существующих инструментов, будет создана отдельная команда, которая займется упаковкой стартапов, помощью с маркетинговой стратегией и переговорами с фондами.

Что же происходит на венчурном рынке? Гендиректор ОЭЗ дал довольно исчерпывающую аналитику с опорой на исследования DSight. Основные тезисы ее звучали так:

Мировой рынок венчура выходит на доковидные значения. «Российский рынок тоже… показал курс на восстановление, — аккуратно сформулировал Халимов, глядя на микроскопические столбики сделок, обрушившихся после начала СВО с рекордных $2,5 млрд до $65 млн в 2023-м и $177 млн в 2024 году. — Это в основном обеспечено активностями в pre-IPO-сегменте и ростом синдицированных сделок, которые в последние несколько лет стали очень популярны. Все мы в ожидании нормализации геополитической обстановки, потепления отношений и снижения санкционного давления». Пока же рынок вчетверо меньше, чем был до ковида.

Куда делись ангелы? Средний чек растет со снижением неопределенности. За прошлый год он вырос на 136%, превысив миллион долларов, а инвесторы стали делать ставку на более зрелые проекты. Высокая ставка по депозитам стала причиной оттока бизнес-ангелов с венчурного рынка, а падение ангельской активности вызвало снижение посевных инвестиций. Конечно, так надежнее, чем вкладываться в стартапы.

Во что вкладываются оставшиеся? Хорошо растет сегмент потребительских товаров, т. е. инвесторы-таки верят в рост внутреннего потребления. Он подкреплен в том числе ростом зарплат — по статистике, они увеличились на 10% за прошлый год. На 2-м месте по популярности — проекты в сфере здравоохранения, раньше такого не было. Еще один новый тренд — кибербезопасность, только в Иннополисе сидят четыре компании этого профиля. Наконец, предсказуемо оптимистично выглядит сегмент корпоративного ПО — импортозамещение никто не отменял.

Поглощать стали быстрее. «Почти четверть сделок приходится на M& A, то есть покупают прямо целыми компаниями, а не просто входят в капитал. Рост их за год — на 34 процента, 86 крупных поглощений, корпорации пылесосят все, что есть интересного на рынке. И это хорошо, потому что фаундеры выходят в кеш, создают свои фонды, другие проекты, это способствует росту венчурного рынка за счет частного капитала», — рассуждал Халимов.

Из 14 IPO 8 — технологические компании, это уникальная история, такого в России еще никогда не было. В Штатах, кстати, таких компаний в прошлом году было всего 6. Но каждый кейс, кажется, переплюнет все российские, вместе взятые. «Компании пытаются дешево привлечь средства с рынка, деньги сейчас дорогие. А инвесторы рассматривают их как альтернативу депозитам», — подытожил спикер.

Ожидания от 2025 года — восстановление рынка, увеличение среднего чека. Это значит, что компаниям на предпосевной и посевной стадии будет все сложнее привлекать инвестиции. И это плохо. Если не будет pre-seed-, seed-стадий, просто не будет достаточного количества компаний, зрелых настолько, чтобы предлагать интересные решения. Инвестиции растут, появляются новые фонды, но потенциал при этом 50%. Снизится M& A-активность: все, что было интересного на рынке, уже скупили, а новых просто нет, их мало создается. Ожидаются и новые IPO, Халимов предполагает, что их количество останется на прежнем уровне.

Из 14 IPO 8 — технологические компании, это уникальная история, такого в России еще никогда не было Фото: freepik.com

«Если компания хочет расти — надо выходить на мировой рынок»

Если посмотреть на то, что происходит за пределами России, можно обнаружить много любопытных закономерностей. Так, по словам Халимова, в прошлом году прошло 46 сделок с участием компаний с российскими основателями на общую сумму $3,3 миллиарда. И это притом что весь наш рынок целиком оценивается в $176 миллионов. «О чем это говорит? Если компания хочет расти глобально, после того как она активно поработала на российском рынке, конечно же, надо выходить на мировой. Это позволит масштабироваться в десятки и сотни раз», — посоветовал директор ОЭЗ.

Венчурный рынок СНГ примерно такой же, как и в России, хотя населения там на треть меньше. Самый крупный кейс — маркетплейс Uzum в Узбекистане, который привлек рекордные $114 миллионов. «Вся технологическая платформа сделана ребятами из Иннополиса», — удовлетворенно отметил Халимов. По его словам, Узбекистан стал Меккой роста. Это единственная страна в СНГ, население которой удвоилось за последние 20 лет. А еще они мощно развивают IT-направление и даже запустили программу «Миллион айтишников к 2030 году».

В Восточной Европе в 5 раз больше венчурный рынок с точки зрения капитала, хотя население в 3 раза меньше. 97% всех сделок приходится на Эстонию и Литву. В одной Эстонии в том году было 859 сделок, 700 компаний просто релоцировались в страну. При этом в IT занято 10% населения, отрасль формирует 7% ВВП, и это лидеры по количеству единорогов в ЕС. «Skype, например, тоже эстонская компания. Их называют „Кремниевой долиной ЕС“», — заметил докладчик. Отцов у «эстонской долины» много — электронное резидентство, гражданство, реально работающие акселераторы. Что выстрелило — остается тайной.

Роман Шайхутдинов: «Здесь, [в Татарстане], многие тестируют свои технологии, представляя их на разных площадках» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Возродить венчурный рынок — громко сказано. Главное — прекратили падать»

Год назад глава МЭР Максим Решетников объявил венчурную весну. Год отработали. Оправдались ли прогнозы, получилось ли возродить российский венчурный рынок, поинтересовался модерировавший пленарку директор АИРР Александр Смекалин у главы ИВФ РТ Дамира Галиева. «Возродить — наверное, слишком громко сказано. Скорее улучшить показатели. Самое главное — прекратили падать, в отдельных направлениях видим рост. Например, на ранних стадиях видим определенный драйвер в программе университетского техпреда», — честно ответил тот.

Директор по инновациям билайна Николай Евченко убежден, что ситуацию на венчурном рынке точно отражает ситуация в европейской части России: за окном минус 1, но ощущается как минус 11 градусов. Рынок охарактеризовал себя как очень маленький и узкий, состоящий из определенного конечного количества лиц. И радостная тенденция, что новые институты появляются, но их объем крайне мал. По его словам, во многом виновата ставка, которая оказывает психологическое давление на рынок в целом. «У нас был ряд переговоров, но осенью очень быстро схлопнулся — либо до крайне невыгодных демпинговых цен, либо вообще. Но надо не останавливаться и копать дальше, потому что может быть эффект сжатой пружины: гнет копится-копится-копится, и в один момент всех прорвет», — предположил он.

Наблюдения у присутствующих были разные. Один из тезисов — частных денег за десятилетие стало гораздо больше, и это хорошая новость. В то же время скупать уже некого: все интересные проекты разобраны, а другие пока не появляются: деньги дорогие, а инвестиций меньше.

«В Татарстане многое еще нужно сделать, но есть хороший тренд, который сублимируется на нескольких площадках. Он связан с помощью технологическим предпринимателям. Неслучайно сюда переезжают многие компании. Здесь многие тестируют свои технологии, представляя их на разных площадках. Чем хорош Татарстан? Он не дает денег напрямую. Он не дает рыбу, но дает удочку — возможность представить свои технологии и доступ к рынку», — заявил вице-премьер РТ Роман Шайхутдинов.

Рецепт тюнинга от вице-премьера

Он отметил, что в России скопировали почти все возможные институты и сущности, которые, по идее, должны помогать развивать молодые технологические компании. Это и инфраструктура в виде технопарков, и центры коллективного пользования, которые, кстати, не особо успешны. Это налоговые льготы и господдержка.

Но лучше всего, когда венчурный инвестор приходит в компанию, подращивает ее и продает. Однако в России сложилась уникальная ситуация в силу того, что рынок не такой большой. «В Штатах он складывался больше 100 лет — там старт дали крупные технологические компании, которые запустили голубые океаны, в которых появились интересные стартапы. В России рынок вращается вокруг трех групп потребителей. Первые — госкомпании или компании с госучастием. Минцифры и минпром, кстати, являются самыми активными участниками процесса посевного финансирования. Вторые — частные компании, например очень близкий к deepTech СИБУР. Они внутри ищут стартапы, которые бы ускорили их исследования в периоде как минимум математического моделирования. Те, кто занимается венчурным инвестированием, когда ставка больше 20 процентов, — это точно оптимисты. Отдельный рынок формируют фонды и венчурные инвесторы», — обрисовал диспозицию Шайхутдинов, пошутив, что Халимов создает «дейтинговое агентство для венчурных инвесторов, предпринимателей и стартапов».

Шайхутдинов предложил провести профессиональный «тюнинг», чтобы повысить доходность венчурных инвестиций — как вариант через введение налоговых вычетов на прямые инвестиции и прямое финансирование через фонды. «Конечно, есть разные кейсы. Порой государство очень жестко спрашивает за все финансирование. На мой взгляд, государство должно разделить риск предпринимательства и дать пусть не рубль к рублю — 50 процентов никто не даст, но хотя бы процентов 20–30. И налоговые послабления — это кровь в теле венчурных инвесторов», — заключил вице-премьер.