Финансовый эксперт Алексей Кричевский: «На ближайшем заседании у ЦБ цугцванг»

Финансовый эксперт Алексей Кричевский: «Скажем, покупали что-то по тысяче рублей, а теперь это стало стоить 1,2 тысячи. Спросят: почему? И начнут искать аналогичную продукцию подешевле. Это будет неприятно, убыточно и для бизнеса станет проблемой» Фото предоставлено Алексеем Кричевским

«Это в любом случае ударит по потребителю»

— Алексей Никитич, с каким багажом позитива и каким грузом проблем российская экономика вступила в 2025 год? Как бы вы охарактеризовали то и другое?

— Насчет багажа позитива вопрос довольно сложный. Его не так много. Вроде бы все относительно неплохо с бюджетом, каким-то чудом через ОФЗ закрыли дефицит. Очень достойно развивается ВПК, и есть уверенность, что после окончания СВО заказы в этой области полетят как из рога изобилия. Всем потихонечку надоедает гегемония Соединенных Штатов, а продемонстрировать боеспособность арсенала у России было достаточно много возможностей. То есть с этой стороны все окей. Кроме того, можно сказать, что очень интересно развивается вопрос перестройки логистики в обход Европы и США. Это те направления, которые в будущем определенно могут сыграть на руку. Это если говорить про позитив. Он в основном макроэкономический.

Теперь о негативе. Это все более растущие расходы бюджета, что станет большой проблемой уже в этом году. Даже если исходить из статистики прошлого года, у того же минфина были огромные проблемы с тем, чтобы продавать облигации федерального займа. За прошлый год аукционов было отменено больше, чем за 10 лет до того. И это будет очень большой проблемой.

Как нам финансировать дефицит бюджета? Для этого есть три рычага. Во-первых, ОФЗ. О них только что я сказал. Во-вторых, это рост фискальной нагрузки, который уже имеет место. Например, дополнительный налог на прибыль «Транснефти». Это рост акцизов, пошлин и так далее. И вместе с этим налоговая реформа, которая очень больно ударит уже весной. Причем ударит и по малому бизнесу, и по среднему, и по ценам, поскольку они с очень большой долей вероятности полетят вверх, что будет неприятно даже для того же Росстата. И в-третьих, девальвация. Эти три рычага будут наполнять бюджет и компенсировать его дефицит. По сути, все три уже работают, но у девальвации в данном контексте есть еще куда расти. По крайней мере, я убежден, что доллар к концу года будет стоить в районе 120 рублей, если не больше. Негативный шлейф именно в этом.

Кроме того, политика импортозамещения, которая у нас пропагандировалась и якобы проводилась с 2014 года, полностью провалилась. Она начала как-то развиваться с 2022 года, возможно, в чем-то с 2020-го, когда в кресло премьера сел Мишустин. В этом аспекте есть какие-то подвижки, но по факту импортозамещение у нас происходит благодаря Китаю. То есть это не собственные разработки, не какие-то собственные проекты. Их количество, например, сильно меньше, чем товаров, которые завозятся из Китая. И это большая проблема.

Сам факт импортозамещения очень просто можно отследить по прекрасному автомобилю «Москвич». Привезли готовую машину из Китая, налепили туда шильдик «Москвич», который тоже привезли из Китая. Плюс-минус в большинстве отраслей импортозамещение прямо так сейчас и происходит. И это будет делать все сложнее опять-таки из-за девальвации, из-за проблем с санкциями, импортом товаров и технологий.

— И что, нет решения этих проблем?

— Решение есть. Это покупка патентов, раздача их в аренду государством частному бизнесу. Но надо ли это тем, кто будет принимать решение? В эту сторону нужно было смотреть еще году в 2020-м, и это как раз был резерв для роста у ЦБ. То есть не размещать деньги в европейских бумагах, облигациях, европейском и американском госдолге, не размещать их в принципе на европейских депозитах, а пускать в работу, как это делал Китай. Он закупал патенты, где-то чуть-чуть подворовывал, здесь не надо кривить душой. Например, как в автопроме это было, когда какие-то западные компании типа Citroën или Peugeot заходили в Китай, строили заводы, а через дорогу от них китайцы возводили такие же предприятия только уже под своим брендом. И подобных ситуаций было море. Аналогичных возможностей у России тоже существовало огромное количество, но это сделано не было.

Так что вопрос именно технического прогресса будет достаточно сложным, потому что сюда мы заходим с большим негативным шлейфом. Мы уже привыкли к тому, что у нас постоянно падает TRT, и это не нормальная история. Падает он потому, что нет нормального обслуживания серверов, не хватает их, потому что опять-таки они завозились из Европы и США. Когда вырубается какой-то сервер, то его нагрузку берут на себя другие, что в итоге увеличивает их амортизацию и проблемы с их заменой. Заменять их на российское оборудование не получается, потому что российского оборудования нет. И здесь тоже масса кейсов есть. Например, с теми же телевизорами, которые ввозились из Китая, туда прилепляли какой-нибудь вообще ни на что не влияющий и ненужный чип и называли это каким-нибудь российским брендом. Вот такое импортозамещение. То есть импортозамещение — это такой тотальный негатив.

Еще одна большая опция здесь, которая будет проходить красной нитью, — поставка энергоресурсов. Даже когда (будем надеяться, что в этом году) закончится СВО, совершенно очевидно, что Трамп будет категорически против наших поставок нефти и газа в Европу за редкими исключениями в виде Сербии, Венгрии, Австрии и Турции. Он очень хочет эту поляну оставить для Соединенных Штатов. Трамп видит здесь большой горизонт для развития Америки и бюджета США. Соответственно, нам придется дальше их возить в Индию, Китай, азиатские государства, возможно, где-то в страны Африки, где-то Латинской Америки.

— Но КПК же декларирует качественный и экологичный рост своей экономики начиная с текущего года, расширение применения ИИ, робототехники, новых финансовых инструментов и все большего перехода производств и социальных объектов на чистые энергоносители, в первую очередь газ. А мы тут как тут. Или нет?

— У Китая экономика не такая красивая, как кажется. Там огромное количество проблем, которые пока что у Си Цзиньпина получается прикрыть большими государственными вливаниями. Но сектор недвижимости там уже давно трещит по швам. Там есть достаточно большие проблемы с занятостью. Есть определенные проблемы с рождаемостью. По факту Китай — это уже Европа-2. В общем там с экономикой не так все просто.

Есть большие проблемы с возвратом средств в Индии. Этот вопрос тоже нужно будет как-то решать.

Есть большие проблемы с танкерным флотом, потому что по инсайдам танкеры «Роснефти» за-за санкций не могут зайти в порты. Все эти вопросы придется решать. А это валютные доходы, это доходы, которые должны возвращаться в бюджет. Потому и здесь надо будет что-то придумывать.

Если коротко, то по факту неразрешимых вопросов, наверное, нет. Другое дело, что решения для этих вопросов могут быть очень болезненными и неприятными.

— Что значит «болезненными и неприятными»? Для бизнеса или граждан? Как мы это все почувствуем?

— В первую очередь для граждан. Надо говорить прямо: огромное количество товаров, которые продаются у нас в стране (где-то от 40 до 60 процентов, а в каких-то отраслях это доходит до 80 и 90), так или иначе импортируются. Будь это легальный импорт, параллельный, непринципиально. Но это импорт. Более того, уже с 2022-го ряд ретейлеров, импортеров, которые остались в России, работают по курсу 115. То есть почти три года. Сейчас к отметкам 100 рублей за доллар подберутся все остальные. Почему подберутся? Потому что в сентябре – октябре они еще закупались по 80–85 и по этим ценам продавали какие-то складские товарные запасы, которые у них были. Сейчас такой возможности у них уже не будет.

Возвращаясь к вопросу, почему болезненно для граждан. Потому что из-за выпадающих валютных доходов придется рубль дальше девальвировать. Если курс будет 120, то импортерам придется закупаться по такой цене. Импортерам на этом надо зарабатывать. В благотворительность они играть не будут. Это абсолютно логично, потому что это бизнес. Соответственно, к чеку на технику, наверное, уже через полгода можно будет смело прибавлять 20 процентов. Это если говорить про граждан.

Для бизнеса, для тех, у кого есть потребность ввозить какие-то товары для продажи, обслуживания клиентов (то есть коснется не только сферы ретейла, но и услуг, производства, потому что то же самое по станкам, ПО, обслуживанию и так далее), это тоже боль. Им всем тоже придется поднимать чек, и этот подъем чека отразится на их финансовых показателях, поскольку станет сложнее продавать свои товары и услуги. Будут приходить потребители, видеть выросший чек и реагировать на него далеко не всегда положительно для бизнеса. Скажем, покупали что-то по тысяче рублей, а теперь это стало стоить 1,2 тысячи. Спросят: почему? И начнут искать аналогичную продукцию подешевле. Не найдут, вернутся, а кто-то и нет. Это будет неприятно, убыточно и для бизнеса станет проблемой, потому что будут выпадать доходы и начнет снижаться фискальная нагрузка. То есть решения, которые будут приниматься, так или иначе все равно станут бить. Это первое.

И второй важный момент заключается в том, что расходы бюджета будут нарастать. Закончится СВО, встанет вопрос о восстановлении новых территорий и Курской области. На это потребуются огромные деньги как из бюджета, так и от частных инвесторов. Где брать деньги для бюджета? Опять-таки возвращаемся к трем китам — это девальвация, фискальная нагрузка и ОФЗ.

«Что касается Трампа, то он очень много говорит. У него такая политика оральной интервенции» Фото: © CNP / AdMedia / globallookpress.com

«К политике ЦБ у меня другого отношения, кроме как резко отрицательного, нет»

— Мы очень зависим от внешней конъюнктуры, а внешний фон посылает противоречивые сигналы. С одной стороны, Запад усиливает блокаду нашего теневого танкерного флота, а с другой — вроде как идут дискуссии о возобновлении поставок нашего трубопроводного газа в Европу. Трамп говорит, что подпишет некие указы, которые перевернут вообще всю мировую экономику. В общем, непонятно, нам к чему готовиться — к позитиву, негативу? Снимут санкции после СВО?

— Все санкции за раз никто не снимет хотя бы потому, что ЕС их продлил на полгода, несмотря на все попытки воспрепятствовать этому со стороны Венгрии.

Что касается Трампа, то он очень много говорит. У него такая политика оральной интервенции. Он этим не гнушался и во время первого своего президентского срока, когда мог одним твитом буквально вырвать землю из-под ног у какой-нибудь компании. Это для него была абсолютно нормальная история. И то, как он давил на Джерома Пауэлла во время своего первого срока, чтобы он снижал ставку. Трамп — персонаж, который очень любит такие кейсы.

Что же до дела, то это пока в основном шантаж пошлинами, которые вроде бы вводятся в отношении каких-то стран, потом тут же отменяются. Оральные войны с Канадой и Мексикой. В общем, пока можно сказать, что он адаптируется. Где-то через пару-тройку месяцев уже будет понятно, к чему он идет и что он из себя представляет на втором сроке.

Позитив здесь в том, что он категорически против вступления Украины в НАТО и ее дальнейшего финансирования. Для нас это хорошо хотя бы в том плане, что быстрее закончится СВО. У Украины вообще такая ситуация, что местные СМИ после всех этих новостей стали просить донаты у подписчиков.

Что касается того, к чему готовиться, то надо прямо говорить, например, об инфляции. О том, что сильно ниже, чем в прошлом году, она не будет. Останется либо возле тех же значений, либо будет выше. То есть это либо 9, либо 9,5, либо 10+ процентов, ниже 9 она не будет точно. Особенно если брать в расчет текущие значения. Если эти значения переводить в абсолют по году, то они будут варьироваться от 12 до 18 процентов.

— И что с ней делать? Как бороться?

— Это разговор отдельный. Нужно будет просто меньше рассчитывать на государство и больше — на себя. То есть больше зарабатывать. Для людей здесь все достаточно просто.

Если смотреть в контексте государства, то, во-первых, очень многое будет зависеть от того, как станет вести себя ЦБ, поскольку его действия в плане денежно-кредитной политики очень противоречивые, особенно после декабря. Совершенно очевидно для всех, что решение по ставке в 21 процент, чтобы ее не трогать, было не центробанковское, а политическое. Это предельно ясно, потому что оно было принято буквально через день после прямой линии, на которой было очень много вопросов как раз о том, что вообще творит ЦБ. И сейчас на ближайшем заседании у ЦБ цугцванг. Если они не начнут поднимать ставку, то, значит, отошли от своей линии и как-то в воздухе переобулись. Хотя инфляция растет, и вроде как ЦБ должен ставку поднимать. Слухи пока что ходят вокруг 22,5–23 процентов. Если не поднимут и оставят там же, где и было, будет непонятно почему. Зачем вообще надо было все это ворошить? То есть нужно либо поднимать, если и дальше двигаемся по своей логике, либо, если мы меняем свои взгляды, необходимо об этом прямо сказать: «Мы были неправы». Об этом, конечно, никто не скажет. В ЦБ сидят люди с большим эго.

Во-вторых, надо просто понимать, что с энергетического сектора санкции не снимутся. А если и будут сниматься, то очень неохотно и долго. Возможно, будут сняты санкции по банкам, скорее всего, вернутся какие-то платежные системы типа Visa и Mastercard, вернутся ретейлеры, другие компании. Здесь все будет достаточно позитивно. Это с одной стороны.

С другой — на то, что Трамп пойдет навстречу энергетике России, рассчитывать, наверное, не стоит за-за его наполеоновских планов на Европу. Ему нужен этот рынок, и он понимает, что может его взять и просто забрать. Собственно, чем он и занимается. С этой точки зрения в Европе и пошли разговоры о том, что, может, мы все-таки что-то сделаем с оставшейся ниткой «Северного потока»? Ценник на СПГ из США ведь достаточно большой, и поставок там пока не хватает. Цены на газ бьют рекорды октября. То есть это тоже большая проблема для европейских государств, производства оттуда уходят. Им нужно что-то делать. Поэтому они пытаются как-то искать компромиссы. Опять же если про Европу говорить, то там меняется политика. Очень много стран через выборы сейчас меняют правительства. В этом ключе будет очень интересно, как пройдут выборы в конце февраля в Германии, поскольку пророссийских настроений там сейчас все больше.

Поэтому, с одной стороны, будет, конечно, трудно, и к этому надо готовиться. Лучше и легче в этом году не станет точно. А с другой — в этом кризисе нужно искать возможности. У тех, кто не очень хорошо, корректно и не совсем продуктивно вел свои дела в последние пару лет, не будет других вариантов, кроме как продавать свои бизнесы, и толковые ребята – предприниматели могут этим спокойно воспользоваться.

«Инфляция растет, и вроде как ЦБ должен ставку поднимать. Слухи пока что ходят вокруг 22,5–23 процентов» Фото: © Кирилл Каллиников, РИА «Новости»

— ЦБ утверждает, что основной вклад в инфляцию (9,5 процента по году, 14,2 процента в декабре) внес рост потребительских цен на продовольственные товары с ускорением к декабрю до 11,1 процента. «Альтернативная инфляция», по РОМИР, в сентябре составляла 22 процента. Вероятно, к концу года она выросла до 24–26 процентов (подождем новые данные РОМИР). Росстат считает инфляцию по ценникам, а РОМИР — по реальным покупкам потребителей, то есть по чекам. Почему у нас такая дикая инфляция (в США — 3 процента, в ЕС — 2,5 процента, даже в Армении, экономика которой в прошлом году выросла на 8 процентов, инфляция — 2 процента)?

— Первое. Есть инфляция Росстата, и есть потребительская продуктовая. Это касается как России, так и других стран. В чем отличие? В том, что росстатовская инфляция оптовая. То есть это крупный опт. Соответственно, логично, если у нас крупный опт дорожает на 10 процентов, то мелкий и розница будут дорожать на 20 процентов. Более-менее это все объяснимо, другой вопрос, что людям такое понять сложно, у них возникают вопросы и вопросы абсолютно логичные. Как-то не сходится математика, когда за 2024 год картошка дорожает в 2 раза, морковь — на 50 процентов, свекла — на 40 процентов, не помню точных цифр, но тренд такой. Конечно, у людей появляются вопросы: а что у нас происходит с Росстатом? Что они употребляют такого, что пишут подобные вещи?

В Европе и США ситуация точно такая же. Если в Соединенных Штатах пишут, что инфляция около 3 процентов, то по факту она где-то в районе 10–15 процентов. А на некоторые товарные категории доходит до 20–25 процентов. Здесь тоже абсолютно все логично.

Из чего складывается инфляция? Смотрим от первого лица. Допустим, я предприниматель. Я что-то продаю. Соответственно, для того чтобы что-то продать, его надо сначала купить. Я звоню поставщику и говорю, что мне нужна такая позиция. Раньше я ее покупал за 100 рублей, а сейчас он мне говорит: 110. Спрашиваю: почему? Он мне начинает перечислять причины.

Первое, ту позицию, которую я у него беру, он производит в зарубежных странах, которые становится все дороже обслуживать. Они ломаются, и детали приходится везти через третьи страны. А это проблема, которая бьет по кошельку. Соответственно, здесь закладывается определенная копеечка.

Второе. Много людей ушли работать в ВПК, служить по контракту или пошли в курьеры. Чтобы удержать людей, приходится платить больше. Если нужно больше платить, значит, мне надо больше зарабатывать, чтобы не терять в рентабельности. А чтобы больше зарабатывать, мне необходимо повышать цену, поскольку я предприниматель и мне тоже нужно зарабатывать.

Третье. Рост цен на доставку, бензин. Если грузовая история, то на авиадоставку. А самолетов у нас летает все меньше и меньше, и они тоже ломаются, потому что, вместо того чтобы пытаться производить свои, мы покупали Airbus и Boeing.

Следующая история, которая коснется и меня, и моего поставщика, — это возросшая стоимость денег. Сейчас нет банков, которые без субсидий дают кредит для ИП или ООО меньше чем под 30 процентов годовых. То есть нужно понимать, что даже оборотный кредит на месяц, два, три мне обойдется в достаточно большую сумму. И это тоже нужно закладывать в цену как мне, так и моему поставщику.

Вот такие четыре пункта. Мы не берем сейчас рост цен на упаковку, не берем в расчет еще какие-то небольшие и не совсем важные косты. Но мы должны взять в расчет рост фискальной нагрузки, потому что если у меня или у него есть топ-менеджеры, которые получают больше чем 200 тысяч или 500 тысяч в месяц (а это для топ-менеджеров абсолютно нормальная история), то эти люди будут приходить ко мне или моему поставщику и говорить: «Понимаете, у нас повысился НДФЛ. Давайте как-то решим вопрос о компенсации. Либо мы уйдем». Если эти люди мне нужны, то мне придется вопрос решать. И это только НДФЛ, а есть еще НДС. Пятый пункт — рост фискальной нагрузки.

Помимо этого, растет аренда, у меня увеличиваются затраты на жизнь, потому что я тоже вижу инфляцию вокруг и, несмотря на то что я предприниматель, мне больно, когда килограмм картошки стоит в 2 раза больше, чем год назад. Мне неприятно, что и какие-то другие вещи тоже дорожают, поскольку мне нужно как минимум закрывать базовые потребности себя и своей семьи, не говоря уже о том, что надо вывозить семью на отдых, покупать какие-то дорогие плюшки, обновить машину и так далее.

Соответственно, когда у меня просят 110 за определенный товар, у меня не остается вариантов, кроме как поднять цену до 120–125. А как по-другому? Если то, что я покупал за 100, я продавал за 110. Какую-то маржу я себе оставлял, с нее расплачивался с людьми, покрывал налоги, на эти деньги жил и так далее. И теперь мне тоже придется поднимать цену. Если через полгода после того, как проиграется НДС, войдет в круг налоговая реформа, когда мы поймем по НДС, по фискальной нагрузке, насколько у нас выросли косты, я приду к этому поставщику и скажу: «Вот я у тебя брал по 110». А он мне скажет, что теперь уже по 120, я его пойму, и мне придется брать у него за эту цену и потом уже выставлять по 140. Вот, собственно, и весь процесс инфляции.

— Весь прошлый год шел спор между производственниками и ЦБ. Производственники утверждают, что причина инфляции не в росте спроса, а в сокращении производства и предложения, включая импорт, что обусловлено увеличением стоимости заемных денег для инвестиций и обслуживания текущих платежей. Необходимо наращивать предложение, а не искусственно ограничивать спрос, «охлаждая» якобы перегретую экономику. По вашему мнению, повышение ставки ЦБ 14 февраля окажет тормозящее влияние на инфляцию или окончательно убьет реальный сектор?

— К политике ЦБ у меня другого отношения, кроме как резко отрицательного, нет. В том числе как у предпринимателя, поскольку для меня тоже это проблема большая — платить по 35–40 процентов годовых кредита. Другое дело, что в некоторых отраслях маржинальность такая, что они могут себе такое позволить, но для большинства это неподъемный груз. Это первый момент.

Второй момент. Хорошо, ЦБ поднимает ставку, выводит какие-то деньги из игры, в какой-то степени сокращает спрос. Понятное дело, через инструменты ультраконсервативного инвестирования в виде вкладов. То есть деньги люди больше сберегают, и вроде как все должно налаживаться, инфляция должна снижаться. Но при этом у производственников сокращается спрос на продукцию. Кроме того, им так или иначе надо как-то обновляться. Если мы говорим о производстве, то мы говорим об амортизации оборудования. Даже у какого-нибудь IT-ипэшника может сломаться ноутбук. Вчера он мог купить хороший, топовый за 100 тысяч, а сегодня придется 150 отдать. Соответственно, это деньги на амортизацию. Очень много компаний живет за счет оборотных кредитов. Это тоже в целом более-менее нормально, другой вопрос, что эти кредиты теперь стоят огромных денег. Но обновляться приходится, надо эти кредиты брать, и приходится деньги, которые мы отдаем в виде процентов и тела долга, вкладывать в цену.

То есть получается замкнутый круг. Вроде бы у нас снижается спрос, потому что у нас деньги из реальной экономики уходят в банки, но при этом у банков снижается кредитование. Они уже не могут выдавать столько кредитов, поскольку их никто не берет. Понимают люди, что отдавать будет очень сложно. Простой пример — ипотека 28 процентов годовых. Куда это? Кто будет брать? Никто. Люди кредиты брать не могут. Компании кредиты брать не могут. Если и берут, то обновляют оборудование и закладывают косты в стоимость. Значит, товары все равно будут стоить дороже. Из этого круга выход был в 2022 году, когда с 20 процентов ставку уронили до 8. Не надо было ее взвинчивать до 21 процента. Нужно было проводить политику более мягко. Есть запрос на увеличение производства, но увеличивать его за такие деньги, настолько дорогие, и особенно с учетом того, что рубль у нас постоянно девальвируется, будет мало желающих.

Если брать с 2022-го в виде 50 рублей за доллар, то чуть больше чем за два года он удвоился. Не доллар стал дороже, а рубль — дешевле вдвое. В этой связи и встает вопрос: а вообще, насколько это нужно, потому что это бесконечная беготня белки в колесе? И с субсидиями, с программами кредитования тоже не все так просто, потому что зайти в эти программы достаточно проблематично. Вполне себе нормальная на практике, но не нормальная в правовом поле история, когда за субсидируемые кредиты дают откаты. А откаты — это от 10 до 30 процентов. И это тоже проблема для людей, которые такие кредиты берут. Если мы берем 100 миллионов, которые нам очень нужны, и отдаем из них 30, чтобы нам вообще их дали, то придется эти 30 миллионов потом где-то добирать, если у нас деньги прямо впритык.

Здесь других с точки зрения бизнеса вариантов, кроме как жестко газовать против политики ЦБ, нет. Почему? Ну нет же никакого развития! Здесь развитие возможно только тогда, когда есть большая финансовая подушка безопасности либо доступ к дешевым деньгам. Условно говоря, есть у кого взять, чтобы перекрутиться, если мы говорим про какой-то малый бизнес, и за эти деньги мы можем взять и выкупить какое-нибудь предприятие-конкурент. Тогда да. А так, количество банкротств в этом году вырастет как минимум процентов на 30 относительно прошлого года. Причем как юридических, так и физических лиц. Кто-то не потянет стоимость кредита, кто-то — фискальную нагрузку, у кого-то не будет денег на зарплаты, которые последние пару лет росли как на дрожжах. И встанет вопрос: что делать дальше? Поэтому других вариантов, кроме как оставаться на стороне бизнеса, просто не может быть никаких.

«С одной стороны, фондовый рынок, рынок ценных бумаг работают, все с ними в порядке, а с другой — там правят бал «физики», и это тоже очевидная история. Но правят бал те «физики», у которых достаточно большие кошельки» Фото: «БИЗНЕС Online»

«С точки зрения рядового инвестора сейчас идти куда-то довольно опасно»

— Что происходит на нашем финансовом рынке, на рынке ценных бумаг? Что с нашими акциями? Многое ведь засекретили, целый пласт данных не публикуют.

— Да, закрыли ряд финансовых показателей у компаний, которые к этому чувствительны. Компании с госучастием могут спокойно не публиковать какие-то показатели, которые обязательны для публикации финансовой отчетности. Госбанки, «Софкомфлот», нефтянка, газовики и так далее могут спокойно обходиться без этого. Грубо говоря, они указывают цифры по выручке прибыли, какие-то чувствительные истории по дебиторке, все, что необходимо для инвесторов, чтобы понимать, что вообще происходит с компанией. Но на самом деле и так достаточно информации для анализа, если говорить про трейдинг на российском рынке. Для фундаментальной повестки по каким-то компаниям ее достаточно.

За примерами далеко ходить не надо — это, например, «качели» «Газпрома» в 2022 году или «качели» «Газпрома» сегодня, когда все уже понимают, что это компания дотационная. Из национального достояния она превратилась чуть ли не в балласт. Хотя 15 лет назад говорили, что это будет первая компания с капитализацией в триллион долларов. И с одной стороны, она уже висит ярмом на бюджете, а с другой — растет в цене на новостях о том, что могут запустить вторую нитку «Северного потока». С одной стороны, котировки нефтяников могут падать из-за санкций и цен на нефть, а с другой — они могут расти на новостях о том, что с санкциями, может, что-то, как-то наконец-то, когда-то порешаем. С этой точки зрения хватает и работы, и информации для анализа. Это если углубляться в трейдинг.

Если смотреть в более широком формате на рынок, то здесь, конечно, все посложнее. С точки зрения рядового инвестора сейчас идти куда-то довольно опасно. Во-первых, было ковидное падение, во-вторых, падение февраля – марта 2022 года. Люди потеряли огромное количество денег на этом и сейчас открыто воспринимают фондовый рынок России если не как казино, то как минимум в качестве места, где зарабатывать очень сложно. С этим очень хорошо коррелирует информация Мосбиржи, так как, наверное, процентов 95 счетов, которые на ней открыты, либо нулевые, либо там до 10 тысяч рублей. Соответственно, погоду на рынке сейчас делают те 5 процентов, которые более-менее активно участвуют в торговле.

То есть, с одной стороны, фондовый рынок, рынок ценных бумаг работают, все с ними в порядке, а с другой — там правят бал «физики», и это тоже очевидная история. Но правят бал те «физики», у которых достаточно большие кошельки. Рядовым инвесторам без инсайда, инструментария, технического анализа там держаться достаточно трудно. Если продолжать тему непосредственно рынка ценных бумаг и затрагивать рынок облигаций, то здесь тоже очень много проблем и вопросов. Достаточно очевидно, что компании занимают деньги на фондовом рынке, причем все, начиная от «китов» типа Сбера, ВТБ и так далее и заканчивая какими-то небольшими и пока что непубличными компаниями. И здесь проблема опять-таки упирается в стоимость этих денег, потому что сейчас уже фиксированную стоимость 20–25 годовых никто не дает и все смотрят на «ключ». Условно, «ключ» +3, «ключ» +5, «ключ» +8 и так далее.

Здесь опять-таки есть большая зависимость от политики ЦБ. Становится меньше сам по себе рынок облигаций. Компании, даже большие, с многомиллиардными прибылями и оборотами, не готовы вкладываться в долги и их так раскручивать, чтобы была с этого еще и прибыль. Если ставка когда-нибудь все-таки пойдет вниз, то это будет уже поинтереснее. Но, во-первых, пока что просто падает интерес к такому инструменту, как и в принципе к кредитованию, и во-вторых, у все большего количества компаний появляются риски как минимум технических дефолтов, когда они не смогут выполнить обязательства по облигациям. И для держателей долгов таких компаний это будет тоже большая проблема, поскольку долги по облигациям — последняя очередь при банкротстве. То есть если что-то и останется, то прямо совсем копейки. Так что, с одной стороны, вроде все окей, все работает, а с другой — работает так, как позволяет действительность.

— Опубликованная оценка платежного баланса за декабрь фиксирует дальнейшее ухудшение внешнеторговых трендов. Экспорт в декабре оказался минимальным с января 2024 года, составив лишь 31,3 миллиарда долларов (минус 19,2 процента), а торговый профицит рухнул до минимального значения с августа 2020-го — 5,6 миллиарда долларов.

— Торговый профицит, по сути, единственный источник поступления валюты в страну, так как внешние займы после весны 2022 года практически недоступны.

— Что у нас сейчас будет с валютой? В частности, с долларом, юанем? Со старыми долларами, которые банки не хотят брать, а если берут, то с большой комиссией?

— Коротко по юаню. В него можно вкладываться как в один из вариантов диверсификации своего небольшого портфеля сбережений. Но при этом надо держать в голове, что у КПК есть планы по девальвации юаня. И опять-таки из-за того, что у них тоже снижается торговое сальдо. Европейцы просто себе не могут позволить покупать даже столько же, сколько раньше. То есть вероятность того, что юань снизится процентов на 7–10, существует. И это надо учитывать.

Если говорить про какие-то другие истории, то очень хорошая история — золото, серебро. Если, например, кто-то не знает, что попросить в подарок на день рождения или что подарить, то купите слиток и подарите. Слитки есть разные. Есть, например, граммовое золото. Оно максимум 10 тысяч будет стоить. Есть на каждый кошелек. То же самое с инвестиционными монетами. История с Георгием Победоносцем достаточно хорошая в плане дальнейшего роста, тем более что сейчас и серебро, и золото растут в цене. Они привязаны опять-таки и к доллару.

По поводу доллара. Со старыми долларами очень забавная штука. В банках и СМИ периодически людей пугают тем, что их вообще нигде не берут. На самом деле это полная чушь. Она подтверждается из огромного количества частных источников, которые спокойно ездят по миру и везде прекрасно эти бумажки принимают. Где-то могут быть какие-то препоны, что они действительно совсем старые, но таких кейсов единицы. На таком фоне, инфошуме банки очень хорошо играют, продавая новые доллары дороже старых.

Из собственного опыта могу сказать, что недавно покупал себе в заначку доллары и новые синие купюры были на рубль дороже. Я мог купить старые зеленые по 101 за единицу, а новые продавались по 102. Если есть опасения, что могут где-то не принять, то чуть-чуть переплатить — и можно взять новые. Это раз. И два, если мы берем небольшое количество себе куда-то в заначку, в пользование, для поездки за границу, то на эту дельту в виде рубля за доллар смотреть не стоит. Купим мы тысячу долларов, ну будет это тысяча рублей. Зато эта тысяча рублей сэкономит нам кучу нервов. Потому в каких-то частных историях лучше, наверное, подходить с такой стороны.

Относительно того, что с ним будет происходить дальше и что вообще с ним делать. Берем статистику за последние 12 лет. За это время доллар вырос более чем в 3 раза по отношению к рублю. Других вариантов, кроме как дальше девальвировать рубль, у финансовых властей, по сути, нет. То есть покупать доллары как некий источник сбережения средств от инфляции, девальвации вполне себе уместная история, которая имеет место и которой при возможности я бы пользовался точно. Здесь двух мнений просто нет.

— Банки в прошлом году получили рекордную прибыль в 3,8 триллиона рублей. У нас все хорошо в банковском секторе, вкладчики могут не опасаться за свои деньги?

— Рекордная прибыль да, это очевидно, это рекордные ставки по кредитам. Чем больше выдают, тем больше прибыль. Это если не вдаваться в подробности формирования банковской прибыли. Опять же рекордная прибыль, да, но 7 из 30 топовых банков России сделали прибыли сильно меньше, чем годом раньше. Например, у Совкомбанка, по последним новостям, прибыль сократилась на 56 процентов. История для держателей бумаг не очень приятная. Будет ли расти дальше банковская прибыль? Нет, не будет. Почему? Потому что некого кредитовать. При этом нужно покрывать косты на вклады. За вклады придется по процентам заплатить порядка 9 триллионов рублей. Как это будут делать банки, как станут выходить из этого положения, будет очень интересно посмотреть в дальнейшем. Велика вероятность того, что начнут соблазнять вкладчиков какими-то новыми продуктами. Условно говоря, пожалуйста, заберите проценты, но оставьте нам денежку еще на год, два, три. Такой вариант тоже имеет место.

По поводу страшилок о заморозке вкладов — будут ли они реально замораживаться? Нет, не будут, потому что рухнет вся банковская система, в ЦБ полетит огромное количество негатива, проклятий и так далее. Если люди не смогут забрать свои деньги из топовых банков России, то даже сложно себе представить последствия. Не спасет вообще ничего, потому что будет что-то невообразимо ужасное. Поэтому разговоры о заморозке вкладов ведут, по всей видимости, только те, кто хочет на этом хайпануть.

Могут ли банки как-то препятствовать тому, чтобы деньги изымались со счетов? Теоретически да, такое возможно. Но по договорам у них таких возможностей нет. Они могут предлагать какие-то другие продукты, будут как-то жестко подходить к досрочному снятию, возвращая нас ко времени, когда мы снимали деньги со вкладов досрочно и у нас ставка была до востребования одна десятая или одна сотая процента годовых. Такие эпизоды будут со стопроцентной вероятностью. В этом можно даже не сомневаться.

Будут ли какие-то другие истории? Ну конечно. Будут повышать стоимость обслуживания кредитных карт, счетов. Например, по кредиткам грейс-периоды срезаются в 2–3 раза буквально одним кликом мыши, и очень много людей на этом попадают сейчас, потому что рассчитывали пользоваться деньгами банка 3–6 месяцев, а им сокращают срок до одного-двух. Такого инструментария у банков достаточно много.

Но прибыль у них все равно будет падать, поскольку драйвером роста была ипотека, которой сейчас практически нет. Минстрой пытается как-то выкрутиться из такой ситуации, но пока у него это плохо получается. Также драйвером роста были кредиты предприятий, которые тоже сейчас берут очень неохотно. Драйвером роста были операции на финансовых рынках, где тоже доходность снижается. Драйвером роста были покупки ОФЗ, и здесь тоже очень много неприятных для банков моментов. Поэтому говорить о том, что прибыль у банков будет расти, точно не стоит. Напротив, она в этом году станет ниже процентов на 10–15, может быть, даже на 20. При этом говорить о том, что с сектором в целом что-то случится, тоже не стоит. Во-первых, там очень большой запас прочности, во-вторых, есть ЦБ, который в состоянии выдать необходимое количество ликвидности.

«Понятное дело, что доллар тоже теряет в цене, но он теряет не так активно, как рубль» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Всем более-менее очевидно, что это просто контроль за сбережениями людей»

— Если прибыль банков будет снижаться, то долго ли еще продлится ралли двухзначной доходности по вкладам? Продолжать туда вкладывать или это все начнет съеживаться?

— Нельзя ни при каких обстоятельствах складывать все яйца в одну корзину. Это первое, что надо понимать. Даже если мы говорим про вклады, то лучше хотя бы переложить деньги в два банка. Банки, так или иначе, бьются за клиентов, и где-то они могут дать условия получше.

Второе. Речь пока, наверное, не о двухзначной доходности, а о доходности 20 плюс годовых. Сколько она продлится? Скорее всего, до конца года. Предпосылок для того, чтобы ЦБ начал резко снижать ставку, как таковых сейчас нет. Поэтому стоит, наверное, ориентироваться на то, что ставка ЦБ по концу года будет чуть ниже 20 процентов (от 19 до 17). Соответственно, банки будут что-то предлагать под 20, 21, 22 процента. Для премиум-клиентов и тех, кто пришел впервые, может быть, будет 25 на краткосрочный депозит.

Но вместе с этим надо помнить про девальвацию, про то, что обесценивается сам по себе рубль по покупательной способности, и делать из этого какие-то выводы. Понятное дело, что доллар тоже теряет в цене, но он теряет не так активно, как рубль. Так что вклады как консервативный инструмент для сбережений, какого-то небольшого приумножения капитала в целом хорошая история. Особенно по текущим ставкам. Но загружать вообще все средства именно сюда я бы точно не стал, поскольку есть масса других историй, более мобильных и интересных. Те же облигации, которые сейчас дают по 23–25 процентов, а если «ключ» +5, то 26 процентов. То же золото и та же валюта. Золото торгуется в долларах, рублевый индекс золота зависит от доллара, здесь тоже все хорошо, и оно само по себе будет дорожать и дальше. Но если мы берем слитки, то надо подождать, пока оно вырастет процентов на 10–20, чтобы его потом в банк продать с какой-то прибылью. То есть золото — долгосрочная история. Но это если мы говорим о слитках.

Если это рублевый индекс золота на бирже, то здесь тоже все прекрасно. Оно растет. Девальвируется рубль, и мы в этом плане защищены. Опять же если на биржу заходить, то есть фонды ликвидности, которые тоже дают сейчас достаточно большую доходность. Какие-то из них за 2024 год дали порядка 30 процентов. То есть инструментария на самом деле много. Вклады — это самый консервативный способ сохранения и приумножения денег, потому на них все смотрят, но если кто-то хочет двигаться дальше, чтобы не только защитить себе от инфляции и девальвации, но и пытаться как-то заработать, то надо смотреть и на другие возможности, нужно эти процессы изучать.

— Ходят упорные слухи, что введут цифровой рубль, а с наличностью будут всячески бороться, чтобы ее у населения и бизнеса не было, а все операции находились под контролем государства. Что из этого правда, а что — страшилки?

— Цифровые валюты в принципе мировой тренд. Те, кто вводит эту историю, смотрят на Китай. Там в ряде провинций сейчас это обкатывается. Там и чиновников, и некоторые компании перевели на цифровые юани, и, исходя из опыта Китая, люди, принимающие решения, будут думать, как это внедрять в России. Пилотные проекты у нас уже запустились, но это пока что альфа-тесты. Для того чтобы это внедрилось в жизнь, нужно еще год-два такую историю обкатать.

Относительно того, что государство как-то парится насчет налички, говорить, наверное, не совсем корректно. Цифровой рубль, очевидно, будут в первую очередь применять на госконтрактах, поскольку движение средств по цифровому рублю будет сильно проще отследить. Чтобы меньше было воровства в этом сегменте, чтобы лучше выполнялись обязательства и так далее. Как это будет реально работать, очень большой вопрос. Еще один большой препон здесь — это банки, потому что цифровой рубль может очень сильно ударить по их рентабельности и маржинальности. Оператором цифровых кошельков будет ЦБ, соответственно, все комиссионные доходы, которые приходили банкам от обслуживания счетов, от комиссии и так далее, просто улетят в ноль.

Понятно, что все эти доходы ЦБ не съест, потому что он тоже будет в этом плане достаточно мобилен и гибок, но по прибыли банков это ударит довольно плотно. Поэтому здесь у них, с одной стороны, нет выбора, кроме как идти и тестировать всю эту историю, а с другой — как-то будут они оборону здесь держать. Наличка после введения цифрового рубля никуда не пропадет, волноваться об этом не стоит. Точно так же все операции будут совершаться и с наличными рублями. Просто будет третья форма оплаты — цифровой рубль. Наличка, пластик и цифровой рубль.

Зачем это надо? Виднее, наверное, тем, кто наверху. Пока что это декларируется как инструмент защиты от коррупции. На самом деле всем более-менее очевидно, что это просто контроль за сбережениями людей, и опять-таки, исходя из китайского опыта, там уже есть кейсы, когда гражданам КНР свои цифровые накопления нужно потратить за определенный период времен либо они сгорят. И скорее всего, у нас будет точно такая же история.

— Много шума наделали заявления Трампа и его супруги о создании своих криптовалют. И вообще, сейчас вокруг «крипты» много всяких разговоров. Зачем Трампу шаги в данном направлении и чего нам ждать от этих шагов?

— Шаги в этом направлении со стороны Трампа и Меланьи имели своей целью привлечь внимание к индустрии в целом, потому что даже мне звонила масса людей и спрашивала, как это купить. Это во-первых. Во-вторых, надо просто понимать, что на этих двух монетках зарабатывает не так много людей, потому что на пике стоимости они стоили иксы, а сейчас стоят процентов на 70–80 дешевле, чем их пиковые значения. То есть там потери у людей, которые заходили именно на максимумах, совершенно сумасшедшие. Другое дело, что и прибыли людей, которые заходили только-только, когда объявили листинг этих монет, тоже космические, потому что они скакали на десятки тысяч процентов вверх. В целом же этот кейс, кроме как рекламой криптовалюты, воспринимать не стоит.

Что касается непосредственно «крипты». Это история, которую большинству людей изучать даже не придется, потому что по большому счету это чисто спекулятивный инструмент. В чем де-факто идея Трампа? Прежде всего это блокчейн, банально более высокая скорость обработки операций. Она в десятки, а иногда и в сотни раз быстрее, чем по SWIFT, платежным системам Mastercard и Visa. То есть это и дешевле, и быстрее само по себе, но таких эпизодов не так много, потому что у 99,99 токена за спиной нет никакой базы. Это просто бумажная история, которая ничем не обеспечена.

В чем еще идея Трампа? Она достаточно проста: разогнать биткоин, который сейчас стоит порядка 100 тысяч долларов, и за счет биткоина закрыть часть госдолга, который при Байдене раздулся до совершенно невероятных размеров. Эта история на самом деле очень хорошо ложится в канву того, что криптовалюты сейчас становятся все бо́льшим и бо́льшим средством платежа для многих стран. В Скандинавии это давно уже применяется. В Эмиратах тоже достаточно много и криптокомпаний работает, и стоят криптоматы. А вот в Китае на это смотрят с большой неохотой, потому что понимают, что часть средств может выйти из-под контроля. Но и там в этом плане будут, скорее всего, какие-то подвижки. Но, несмотря на то что эта индустрия становится все более популярной, большинству людей с таким сталкиваться не придется.

— Вы много перечислили инструментов для увеличения доходности своих сбережений, а недвижимость, которая всегда считалась одним из таких инструментов, — что с ней? Стоит туда инвестировать для последующей сдачи или перепродажи? Что вообще происходит в строительном секторе?

— Очень много застройщиков переносят новые проекты на 2026 год. Причины здесь абсолютно те же самые, что и у других каких-то компаний. Они понимают, что не продадут объем и это будет очень дорого, потому что у нас сейчас история с проектным финансированием. При любом раскладе придется кредитоваться и делать это по рыночным ставкам, потому что субсидий для застройщиков никто уже делать не будет. Четыре года совершенно безобразным образом разгоняли эту отрасль, теперь она плачется и говорит, что там нет никакой подушки безопасности, что по определению полная чушь. Если говорить про доходы, то стоимость материалов и труда настолько не выросла. Надо прямо говорить: «Ребята, пожировали четыре года, теперь наступило похмелье». Помогать там не нужно никому. Если говорить про жилой девелопмент, то там рынок просто сам себя вычистит и сам стабилизируется без каких-либо государственных стимулирований. То есть от этой политики надо отходить.

Что касается инвестиций в недвижимость, то проблема здесь сейчас в том, что как-то серьезно расти в ближайший год-два она не будет. Опять-таки по причине отсутствия спроса и очень дорогой стоимости ремонта. Как здесь можно пытаться зарабатывать? Выбивать огромные дисконты с застройщиков, что достаточно проблематично, и потом это пытаться как-то продать. Но тут проблема в том, что, даже когда застройщики продают что-то со скидкой в 30 процентов, во-первых, они прекрасно понимают, что замечательно укладываются в свою финмодель, а во-вторых, надо всегда держать в голове, что, когда мы покупаем какой-то объект по ДДУ (договору долевого участия), когда мы станем его продавать, он будет уже не первичкой, а вторичкой.

То есть даже если мы, условно, нарвемся когда-нибудь на какую-то льготную программу, то тот человек, который будет у нас покупать эту недвижимость или этот договор долевого участия, станет покупать уже вторичное жилье. На это почему-то очень мало людей смотрело. Наверное, потому, что им это просто не объясняли. А разница между новостройкой и вторичкой — порядка 30–40 процентов сейчас в зависимости от региона. И это тоже надо учитывать.

По аренде. Да, она сейчас пошла в рост как раз из-за отсутствия у людей возможности покупать квартиры в ипотеку, и этот рост в 2025-м, скорее всего, продолжится, но не более, чем на уровень росстатовской инфляции. То есть в сезон, в августе – октябре, от пиковых значений прошлого года это может вырасти процентов на 10. Будет ли это интересно инвестору? Большой вопрос.

Люди покупают недвижимость, чтобы ее просто сдавать и получать с нее какой-то доход. Но если углубляться в расходы, которые необходимо закладывать, то, во-первых, надо делать там ремонт, во-вторых, закупать мебель, в-третьих, технику. В-четвертых, у нас будет простой, пока мы станем ждать арендатора. Условно, если мы считаем, что зарабатываем полмиллиона за год, сдавая по 40 тысяч квартиру, то по факту если она стоит у нас месяц без заезда, то мы зарабатываем уже 450 тысяч. Уже не так приятно глазу.

Дальше. Надо закладывать налоги. Здесь есть очень опасная штука, которая заключается в том, что велика вероятность, что в ближайшие пару лет налог на недвижимость пойдет вверх. Он пока что мизерный, и велика вероятность того, что власти в этом увидят дополнительный источник для наполнения бюджета. К этому тоже нужно готовиться.

Кроме того, надо быть готовым к косметическому ремонту после выезда арендаторов. То есть здесь очень много расходов. Ну и непонятно, что там арендаторы могут учудить. Здесь тоже как попадется. Фактическая доходность, именно чистая, в начале 2020-х была около нуля. Сейчас она стала поприятнее, выходит 2–3 процента. Но, так или иначе, с точки зрения инвестиций, когда мы реально что-то хотим зарабатывать, данная история неинтересная.