Сергей Хатылев: «Я бы не стал говорить, что это трагедия. С ATACMS и Storm Shadow мы можем бороться»

Сергей Хатылев: «Нужно обождать две-три недели, через которые может появиться какое-то глобальное решение» Фото: скриншот видео

«Идет игра на повышение ставок»

— Сергей Петрович, одна из главных новостей недели: Байден дал согласие на удары ракетами ATACMS по старой территории России. Затем неофициальная информация поступила о дальнобойном оружии Франции и Великобритании. Киев уже нанес удары по Курской и Брянской областям. Насколько это решение изменит течение СВО и создаст нам сложности?

— Я неоднократно говорил, что войска ПВО получили большой опыт в борьбе с данными ракетами, в летнее время особенно. Поэтому говорить, что это неубиваемые цели или крайне сложные, не приходится.

Другое дело, что траектории полетов, особенно ATACMS, когда она набирает высоту, а после вертикально падает вниз, скорость перемещения в плоскости создают определенные трудности. Подготовка боевых расчетов должна быть на уровне. Необходимо бдительно нести боевое дежурство, следить за обстановкой нужно очень внимательно. Ну и разведка должна работать на упреждение, выявлять, где пусковые установки находятся.

Если Storm Shadow должны применяться с самолета, то на сегодняшний день у ВСУ ограничено количество самолетов, в том числе Су-24, которые могут их нести. Дальность этих ракет называется разная, но в целом около 300 километров. Но чтобы запустить их по территории России, нужно подойти вплотную к линии фронта и пускать с нее. То же самое с пусковыми установками: HIMARS надо подтащить к линии фронта и стрелять оттуда, чтобы обеспечить большую дальность стрельбы по нашей территории. С этим мы вполне можем бороться.

Поэтому говорить о том, что это какая-то трагедия, я бы не стал. А количество таких ракет, которые Украине определили Запад и американцы, ограничено. Явно, что это не сотни и не тысячи, а в лучшем случае десятки ракет. Ну и давайте реально оценим, что можно сделать десятками ракет даже в одном направлении. Вы же понимаете, наступательная операция — это же сухопутные войска, воздушные силы, огневое поражение, это применение всех родов, сил и средств, минирование в конце концов. Просто ракетами задачу решить невозможно.

Кто-то дает такую оценку, что американские ракеты применяются по заглубленным командным пунктам, узлам связи, техническим помещениям, предприятиям. Для борьбы с личным составом они неэффективны. Применять их по пехоте практически бесполезно. Поэтому тут возникает очень много минусов.

Из плюсов [для ВСУ] — расчет на внезапность, чего они добивались летом, когда работали по Севастополю, Крымскому полуострову. Скажу одно: идет игра на повышение ставок, на эскалацию. Идет политический торг. Уходящий Байден заявил, что он разрешил, а восходящему Трампу создали ситуацию, пусть он разбирается. У Трампа-то основной противник — Китай, а с нами нужно как-то погасить, притушить. У него основная борьба в Тихом океане.

«Активизации мы всегда ожидаем, но…»

— Что сейчас происходит на линии фронта?

— На сегодняшний день поступает настолько много информации, поэтому давайте сделаем общее заключение.

Линия фронта стабильна, бои идут в основном оборонительно-наступательные, в районе Курского выступа проводятся методические работы по выдавливанию и уничтожению противника с последующим выходом в Сумскую область и обеспечением тех задач, которые поставил Верховный главнокомандующий, то есть создание зоны безопасности.

Вы же видите, что на сегодня в трех населенных пунктах уже в течение двух месяцев продолжаются бои, наши войска зашли и находятся там, выбивая противника, но резких движений не происходит.

Внимание министра обороны и Генерального штаба переключено на уничтожение логистики, подъездных путей подвоза вооружений и техники для киевских войск со стороны Румынии и Польши. Происходит уничтожение энергетической структуры. Вместе с тем быстрого эффекта, конечно, ожидать не приходится, потому что этим вопросом надо заниматься полностью и окончательно. Нужно уничтожить 9 переходов в районе Киева, а также знаменитый тоннель в Закарпатье (Бескидский тоннель, связывающий Украину со Словакией и Румынией, — прим. ред.).

Внимание уделяется именно этому. И стратегическая авиация задействована, ракетные войска работают. Кстати, на этой неделе прошел День ракетных войск и артиллерии, думаю, надо его хорошо отметить (День ракетных войск и артиллерии 19 ноября, беседа произошла до нанесения удара по заводу «Южмаш» в Днепропетровске баллистической ракетой средней дальности «Орешник» — прим. ред.). Воздушно-космические силы выполняют задачу по нанесению ударов как крылатыми ракетами, так и планирующими бомбами. Оперативно-тактическая авиация, армейская авиация, то есть вертолеты, уничтожают в районах укрепления, разрушают линию обороны, поддерживают действия штурмовых и пехотных групп.

На флоте, к сожалению, сегодня идет вялотекущая ситуация. БЭК (малый или сверхмалый безэкипажный надводный аппарат военного назначения — прим. ред.) применяются противником, отработаны действия по ним, но каких-то тактических или оперативных действий не проводится.

Скорее всего, возникла ситуация, которую по всем признакам можно охарактеризовать как подготовку к наступлению. Происходит накопление людских резервов, идет обучение 9 бригад, правда выяснилось, что много бригад дутых, только на бумаге, но тем не менее. Так вот идет накопление ресурсов, техники и вооружения, говорит это о том, что как минимум некие активные действия нас ожидают на одном или нескольких оперативных направлениях.

— На прошлой неделе каналы противника писали, что наши войска вошли в Купянск, можно ли ожидать активизации боев на оскольском участке фронта?

— Вопрос, какая будет стоять задача. Либо мы любыми силами будем стараться освободить город, либо, что мы видим последнее время, войска действуют следующим образом: проводят обхват, вынуждая противника при условии лишения логистических путей подвоза снарядов и продовольствия покидать районы. Я думаю, что Купянск в лоб атаковать не будут, скорее всего, тоже будет выжидательная позиция, и, вероятно, это продлится по крайней мере до Нового года.

«На сегодня есть один нюанс — это 300 тысяч мобилизованных, которые должны быть когда-то уволены, а им необходимо подготовить смену. Такая подготовка ведется, ресурсы для этого есть. Вы знаете, что увеличилось количество добровольцев, которые имеют желание служить в рядах нашей армии в зоне проведения специальной военной операции. Правда, этого недостаточно» Фото: © Станислав Красильников, РИА «Новости»

«Мы бережем ресурсы, силы»

— На южнодонецком направлении мы постепенно продвигаемся и имеем успехи. Можно ли ожидать более активного продвижения?

— Все будет зависеть от той обстановки, которая влияет на разрешение по применению дальнобойных ракет по территории России, на поведение Трампа. Ситуация настолько нестабильная, что трудно понять, куда она повернется, отчего, я думаю, в ближайшее время, буквально в течение пары недель, обстановка станет ясной, и тогда уже мы сможем сосредоточить усилия, куда наносить удар и какие задачи решать, как ближние, так и дальние.

Если смотреть со стороны, то сегодня видны и здесь, и там активные действия, но в то же время решительных действий по взятию городов, районов не наблюдается. Сделать можно один вывод — мы бережем ресурсы, силы для каких-то последующих действий. Противник, впрочем, делает то же самое. Как следствие, повторюсь, нужно обождать две-три недели, через которые может появиться какое-то глобальное решение. Для этого сейчас идет подготовительная работа.

— Как вы оцениваете прошедшую летнюю кампанию?

— С точки зрения мотострелковых соединений и частей мы получили большой опыт, учли ошибки предыдущих двух лет. То, о чем я говорил, — в лоб не берем, а обходим, применяем совершенно другие методы боевых действий, в том числе и минирование, и управляющие бомбы, а также типы ракет, которые применяют. Видно, что меняется тактика, что у подразделений появляется опыт.

На сегодня есть один нюанс — это 300 тысяч мобилизованных, которые должны быть когда-то уволены, а им необходимо подготовить смену. Такая подготовка ведется, ресурсы для этого есть. Вы знаете, что увеличилось количество добровольцев, которые имеют желание служить в рядах нашей армии в зоне проведения специальной военной операции. Правда, этого недостаточно.

С точки зрения ВКС отработана тактика действий в глубоком тылу, то есть применение бомбардировочной и стратегической авиации. Есть положительные моменты в применении войск противовоздушной обороны. Если раньше включалась вся техника, как это и было в прежние времена, все начинали работать по цели. При этом ставились помехи, засекались частоты, создавалась неблагоприятная обстановка для противника. Сейчас же есть четкое руководство, мы определились со способами управления, автоматизировали системы управления, это встало на вооружение. Управление силами ПВО сегодня наиболее эффективно. Теперь не все по одной цели работают, а каждый по своей, то есть идет целераспределение, организовано взаимодействие сил и родов войск, в том числе войсковой ПВО, а также происходит плотное взаимодействие с авиацией.

Более того, взаимодействие идет еще и между ракетными войсками и артиллерией. Противник начинает применять определенные средства, так вот огневым взаимодействием решается вопрос его уничтожения, а также создания благоприятной обстановки для маневра подразделений ПВО и выход на более выгодные позиции.

С точки зрения управления Генеральным штабом и штабами оперативных группировок, по всей видимости, подобрались кадры, которые имеют опыт. И вот они действуют уже не по воле случая, а целенаправленно, конкретно, с выполнением всех задач, которые ставятся не только одномоментно, но и с предугадыванием обстановки, которая может сложиться в текущее время. Более четко работают на поле боя и командиры, и штабы, и подразделения. Все это связано с тем, что появились средства связи, которые некоторые большие начальники своровали, их сейчас судят. Эти средства в свое время не попали, а сейчас идет восстановление системы связи и управления.

«Нужно воевать маневром, штыком, действовать прикладом»

— Как у нас обстоят дела с личным составом?

— На сегодняшний день если взять мотострелковый полк, то, согласно разговорам командиров, начальников и служащих там офицеров, в его состав входят добровольцы, мобилизованные, также из тех людей, которые, как вы знаете, ранее находились в местах лишения свободы. Кроме того, мы видели, что в Курской области срочники выполняли боевые задачи, и нельзя сказать, что справлялись с ними плохо.

Таким образом, комплектация разношерстная. При этом стоит вопрос увольнения мобилизованных, ротации, замен и прочего. Вместе с тем, опыт всех войн показывает, что нехватка личного состава ощущается везде. Другое дело, можно же на протяжении всего фронта с Украиной, это 1,3–1,4 тысячи километров, в каждой части держать, допустим, 1,2 тысячи человек. А можно их распределить на основные войска, вспомогательные, на эшелоны. Кроме того, сосредоточить усилия на каких-то направлениях.

Чему нас учил Александр Суворов? Нужно воевать маневром, штыком, действовать прикладом, меньшим количеством людей, но подготовленных, мотивированных и способных выполнять сложные задачи. Если подразделение выполняет только одну задачу — это хорошо. А если несколько задач, это значит, что у него высокий уровень подготовки, отличное управление и отличная мотивация. А вот говорить о том, что сейчас некомплект, а кто комплект считал по военному времени? На сегодня у нас не объявлены война и всеобщая мобилизация.

Мы комплектуем вооруженные силы из того состояния, которое складывается в сегодняшний момент. Завтра будет больше, потом меньше.

— А у противника как тут обстоят дела?

— Те вооруженные силы, та армия, которая начала воевать с 2014 года сначала с ДНР и ЛНР, а также с нашими командировочными, так их назовем, — это были серьезно подготовленные ребята. Это была еще советская школа. За это время, за прошедшие 10 лет, их пересадили на стандарты НАТО, на обучение в Англии, Франции, Германии и других странах, все по натовским стандартам. Там они учились воевать и получали технику.

На сегодняшний день, как показывает история и факты, у них прекрасная связь, их обеспечивают иностранцы. У них оперативное, очень четкое управление, но это все не украинское, а западное, это Starlink, спутниковая связь, системы управления американские. Своего у них ничего нет. Поэтому, как только начались напряженные бои, мы не просто идем в контрнаступление, а еще находимся в активной обороне, к слову, в прошлом году мы погасили их контрнаступление. После этого появились простые вещи. У них нет авиации, нет господства в воздухе. Как тут вести боевые действия?

Заменить все это HIMARS и иными пусковыми установками невозможно. Заменить огромным количеством дронов? Да, дроны действительно летают, даже до Саратова и Энгельса долетали, научились, хоть им бо́льшую часть и Запад поставляет. Они пытаются бомбить и летать, но это все не то, потому что, если бы бомбардировочная, истребительная, оперативно-тактическая авиация действовала со стороны Украины по нашим войскам, была бы совершенно другая картина.

Командование постоянно меняется, идет замена командиров и начальников. Там неразбериха и суматоха, скорее всего. Качество подготовки личного состава киевских войск ухудшается, все, что мы слышим по телевизору, где-то наполовину правда. Там действительно хватают на улицах, мобилизуют, с первых же дней в бой бросают. Такие факты видны и заметны, но, посмотрите, они не сдаются сотнями и тысячами. Только когда становится вопрос жизни и смерти, сдаются, говоря, что работали водителем, поваром, санитаром или инструктором. При этом у каждого на руках убитые люди. А когда в Курске начали смотреть их телефоны, выяснили, что это нацики будь здоров!

Поэтому можно сказать, что уровень подготовки и слаженности гораздо ниже, чем это было даже два года назад, но тем не менее враг силен и опасен.

«Мы должны больше территорий освободить, взять основные населенные пункты, разрушить и уничтожить максимальное количество вводимой техники, снарядов, боеприпасов и прочего. Поразить их инфраструктуру, заставить их восстанавливать энергетику, создать для них невыносимые условия, чтобы они принимали наши условия» Фото: © Евгений Епанчинцев, РИА «Новости»

«Система противовоздушной обороны у Киева очаговая»

— Насколько противник обеспечен бронетехникой и боеприпасами?

— Дефицит есть, это понятно. Все зависит от напряженности, воздушной и наземной обстановки, от того, сколько им нужно целей уничтожить и где. Однако на сегодня есть непреложный факт — количество уничтоженных средств ПВО. Приведу цифру: в советское время в 1980-е и даже в 1990-е годы на Украине дислоцировалась 8-я отдельная армия ПВО. Это было сильнейшее объединение в войсках ПВО страны.

В составе этой армии находилось 500 зенитно-ракетных дивизионов. Там были С-300, С-125, С-75, пехотные варианты и прочие. Всего, повторюсь, 500 единиц. После того как мы приступили к СВО, то, я думаю, порядка 200 дивизионов у них было, а вот на сегодня, полагаю, от них остались десятки.

Все, что поставлялось Западом, — Patriot, IRIS-T, NASAMS и прочие, кроме, пожалуй, Patriot, это комплекс средней дальности, — ну такое. Все остальное, в том числе старье, которое им давали Испания и Италия, — это комплексы малой дальности, никакого особого успеха они не приносят. Система ПВО у них сейчас находится в убитом состоянии.

А вот количество ракет… Пример такой. В основном в зенитно-ракетных войсках при ведении боевых действий используется следующий расход: на цель — две ракеты, чтобы обеспечить высокую вероятность. Если цель не маневрирующая, одиночная, что называется, «простая», то для такой достаточно истратить одну ракету, после чего оценить результат стрельбы, и если недостаточно, то применить вторую ракету.

Так вот у киевских войск видно, что они стреляют по 4–5 ракет и более того на цель. Боезапас их особо не волнует, потому что ракеты не их, это то, что им поставляют. С точки зрения системы противовоздушной обороны она у них на сегодняшний день очаговая. Скажем, в районе Киева сосредоточена, где-то в Харькове, что-то есть в Днепропетровске, других районах. Единой системы ПВО как таковой у них нет. Составляющей ПВО истребительной авиации нет. Радиотехнические войска — как видно, парк устарел, а то, что дают американцы, — разведывательные станции, в том числе станции для контрбатарейной борьбы, — это все не то. Единой системы разведки и оповещения у них нет.

Поэтому войскам ПВО Украины можно ставить неуд.

— Уточню, пишут, что у них проблемы с гусеничной бронетехникой, артиллерией. Насколько это верно?

— Вывод простой — все, что применяется в артиллерии, ракетных войсках, на колесах, страйкеры, БМП и прочее вооружение, там у них крайне разношерстное, все это должно технически обслуживаться. Должны проводится ежедневные осмотры, ежемесячные регламентные работы, полугодовые и прочее. Эта техника используется до упора и до конца. Без всякого технического обслуживания, поэтому не зря американцы приняли решение затащить туда ремонтные органы и ремонтировать и восстанавливать технику вплоть до восстановления ЗРК. Правда, как это им удастся, я не очень понимаю.

Кроме того, техника западного производства, те же танки Leopard, Abrams весом 60 тонн для наших мостов, дорог просто не предназначены. Это крупноразмерные цели на поле боя. Дождь, какая-то проселочная или непонятная колея в черноземе — это для них большое препятствие.

Дальнобойные орудия — да, им и французы, и американцы свои пушки поставляют. Но качество этих орудий, количество боекомплекта не позволяют им вести беспрерывную стрельбу. В теории артиллерийских войск есть понятие «огневой вал» — артиллерийское огневое наступление, вид артиллерийского огня. Они себе этого позволить не могут. А у той артиллерии, которая осталась, советской, уже износ и естественная убыль крайне высоки. Она уже в расчет не принимается.

«Мы совсем больные, что ли? Явно на такие переговоры не пойдем»

— Чего ожидать во время предстоящей зимней кампании?

— Первая задача — в два месяца до инаугурации Трампа необходимо решить самые проблемные вопросы: освободить Курскую область, приступить к созданию зоны безопасности на курском направлении и в Сумской области. Продолжать освобождать территорию народных республик, выходить на южном направлении на Херсон и Одессу. На северном направлении создать наиболее выгодные условия для действий наших войск.

А с точки зрения глобальной задачи, если мы пойдем на какие-то соглашения, какие-то переговоры, мы должны быть готовы к более мощной конфигурации, чем есть на сегодняшний день. Мы должны больше территорий освободить, взять основные населенные пункты, разрушить и уничтожить максимальное количество вводимой техники, снарядов, боеприпасов и прочего. Поразить их инфраструктуру, заставить их восстанавливать энергетику, создать для них невыносимые условия, чтобы они принимали наши условия, потому что Зеленский на сегодня отказывается от переговоров и инициатив и говорит, что будет бороться на поле боя.

— Какова вероятность остановки боевых действий?

— Те условия, которые нам предлагают, — это не то, что нам невыгодно, а просто смертельно. Мы не должны останавливаться и на тех условиях, которые нам предлагает Запад. Если мы будем разговаривать с наших позиций, а они были озвучены еще два года назад, и в 2017-м, и в 2014-м, — это невхождение Украины в НАТО, вывод иностранных войск с территории Украины, демилитаризация и денацификация, создание безопасных условий. Бессрочно, никаких 20–30 лет — раз и навсегда. На этих условиях, по крайней мере об этом заявлено, наверное, будут какие-то действия проводиться.

А если те условия, которые, как говорят, предлагает Трамп, — создание какой-то зоны, туда войдут миротворческие войска… Это мы совсем больные, что ли? Явно на такие переговоры мы не пойдем.