«Если бы Исрафилова застрелили в Татарстане, то судебного процесса над Гафуровым не было бы!»

На прошлой неделе в Савеловском районном суде Москвы продолжилось рассмотрение уголовного дела в отношении экс-ректора КФУ, бывшего мэра Елабуги Ильшата Гафуров Фото: Елена Колебакина-Усманова

Четвертый Новый год в СИЗО

На прошлой неделе в Савеловском районном суде Москвы продолжилось рассмотрение уголовного дела в отношении экс-ректора КФУ, бывшего мэра Елабуги Ильшата Гафурова. Его, напомним, обвиняют по двум эпизодам — подстрекательство к приготовлению и подстрекательство к убийству предпринимателя и елабужского депутата Айдара Исрафилова. Того застрелили 25 лет назад — 29 августа 1999 года — в Москве.

В начале заседания судья Ольга Чистова заявила, что поступило ходатайство от сына убитого — Тимура Исрафилова, в котором он просил признать его потерпевшим (ранее проходил как свидетель), а также взыскать с Гафурова компенсацию морального вреда в размере 25 млн рублей. Прокурор Милана Дигаева не возражала, зато были против адвокаты и сам Гафуров. «Слишком поздняя стадия. Уже есть два потерпевших. Гражданский иск, я считаю, необоснованный, тем более на такую сумму», — заявил адвокат Александр Нарышкин. В свою очередь, адвокат Ольга Нарышкина напомнила, что Тимур Исрафилов уже присутствовал на одном из заседаний и не изъявлял желания изменить свой статус. Несмотря на это, судья решила приобщить иск к материалам уголовного дела.

«Я не пошла в КФУ, потому что вы ректором были!»: перед Гафуровым допросили детей убитого Исрафилова

Далее Дигаева ходатайствовала о продлении ареста Гафурова еще на три месяца — до 20 января 2025 года. Естественно, адвокаты возражали. Нарышкин отметил, что дело расследуется с 1999 года, а в 2002-м вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, которое должным образом не было отменено. Также он подчеркнул, что истек срок давности привлечения к уголовной ответственности. В свою очередь, Нарышкина добавила, что не учитывается «исключительно положительная личность Гафурова» и его заслуги. «Он патриот своей страны. Все его дети и внуки живут в России… Он живет тем, чтобы доказать свою невиновность», — подчеркнула адвокат. Особо она выделила тот факт, что подсудимый и его семья оказывают систематическую помощь участникам СВО, и просила приобщить три новых благодарственных письма в адрес Гафурова и его семьи, которые, по ее словам, свидетельствуют об их «неравнодушном отношении к судьбе Родины».

Адвокат Алексей Доночкин указал, что в ходе судебного следствия установлено, что у Гафурова не имелось криминальных связей, а только наличие «устойчивых социальных связей». Также он напомнил о «созидательном труде на пользу всего государства». С ним согласился защитник Алексей Парамонов, который упрекал сторону обвинения в том, что она должна изобличать криминальные связи Гафурова. «Если у прокурора имеются сведения в криминальных кругах, то он должен изобличить криминальные круги и привлечь их к ответственности», — добавил адвокат. Все защитники просили изменить меру пресечения на домашний арест.

Гафуров заявил суду, что каждый раз «буквально под копирку» повторяется одно и то же ходатайство. «Все время говорится о том, что якобы я поддерживаю какие-то связи с криминальными элементами, при этом не приводится ни одного примера, ни одного факта. Те люди, которые здесь были, из криминального мира, находятся в местах лишения свободы. Многие сказали, что с 1992–1993 года и не видели меня», — подчеркнул подсудимый. Он добавил, что с некоторыми из них всего лишь работал в 1990-е в одном офисном здании. «Может, сторона обвинения имеет в виду, что мы имеем связи в здании СИЗО или зале суда? Поэтому я бы тоже просил какие-то примеры и факты суду предоставлять, а не просто огульно говорить», — попросил Гафуров.

При этом он согласился, что связи в правоохранительных органах он «всегда имел по своему служебному положению». «Я был обязан работать с правоохранительными органами, работая главой администрации Елабуги и Елабужского района, а также в университете… Мы обучали этих людей, осуществляли переподготовку. И на этом все мои контакты завершались», — пытался убедить экс-ректор. В заключение он просил суд все-таки «прислушаться к мнению адвокатов».

Впрочем, Чистова через 10 минут вернулась из совещательной комнаты и постановила удовлетворить ходатайство прокурора. Так что уже четвертый Новый год Гафуров встретит в СИЗО.

Адвокаты Ильшата Гафурова Фото: Елена Колебакина-Усманова

«В беседах Гафуров ни разу не упоминал, что ведет дела с местным криминальным авторитетом Аликом»

После этого перешли к допросу свидетелей. Их в этот день было трое, правда, все по видеосвязи. Так, первым на экране из зала Верховного суда РТ появился Вадим Шаятович, основатель и гендиректор страховой компании «Зилант». Он рассказал, что познакомился с Гафуровым «примерно в 1992 году». «Мы искали директора в елабужский филиал страховой компании. Его привез к нам в Казань мой заместитель Шинкаренко, уже покойный, конечно. Гафуров Ильшат Рафкатович произвел очень приятное впечатление. Образован, очень хорошо знает город, хорошо знает людей в городе. Мы назначили его директором», — вспомнил Шаятович. По его словам, он сам ездил в Елабугу, чтобы представить его коллективу компании. Вскоре Гафурову предложили также возглавить челнинский филиал, потому что «там были проблемы с директором». «Он показал себя за короткий срок очень профессиональным», — добавил свидетель.

— Вам известен [Адыган] Саляхов и группировка «29-й комплекс»? — спросила Дигаева.

— Когда Ильшата Рафкатовича задержали, мне добродетели накидали много информации в интернете по Саляхову. Так что я не могу сказать, что я его не знаю, потому что прочитал много чего. Но реально нас с Саляховым никто никогда не знакомил. Я не стремился познакомиться с ним, а он, видать, не стремился познакомиться со мной, — ответил Шаятович.

По его словам, у них было лишь несколько «случайных встреч», но он рассказал только об одной. Она была в кафе. «Я вместе с Гафуровым обедал, зашел молодой, энергичный, спортивного вида человек. Поздоровался, переговорил о чем-то быстро с Гафуровым и ушел. Я спрашивал, кто это. „Наш спортсмен“. Думаю, так и было, по виду он был спортсмен. Более мы с ним никогда не встречались, никаких дел не имели, да и он не присылал ко мне никаких людей», — пояснил Шаятович.

Отметим, что ранее на заседаниях другие участники ОПГ «29-й комплекс» рассказывали как минимум еще об одной встрече, где были все трое — Саляхов, Гафуров и Шаятович. Например, один из лидеров группировки Александр Власов вспоминал, что вместе с Саляховым в 1992 году был в головном офисе «Зиланта» в Казани, где их с Гафуровым познакомил как раз Шаятович и «покойничек» Ленар Речапов (считается лидером ОПГ «Севастопольские» — прим. ред.). Еще один лидер «29-го комплекса» Юрий Еременко рассказывал, что Шаятович и Речапов приезжали в Набережные Челны. «С ними приехал Гафуров Ильшат. Нас с ним познакомили, Ленар представил, сказал, что Шаятович открывает филиал в Челнах, директором будет Гафуров. Сказал, дескать, есть предложение, чтобы Ильшат стал с вами работать, то есть под крышу группировки», — говорил тогда свидетель.

«Ильшат сказал, что надо его устранять»: на суде над Гафуровым допросили Ерему

Впрочем, ни сторона обвинения, ни адвокаты, ни сам Гафуров на этом заседании не стали уточнять у Шаятовича о знакомстве как с Речаповым и Саляховым, так и с другими членами ОПГ «29-й комплекс».

— Вам известно, какие отношения были между Гафуровым и Саляховым? — только спросила Дигаева.

— Неизвестно, — уверенно заявил свидетель.

Также Шаятович не ответил прямо на вопрос о том, была ли у Гафурова и Саляхова совместная коммерческая деятельность. 

— Несмотря на то что Гафуров был директором филиала страховой компании, я не запрещал ни одному директору своих филиалов заниматься коммерческой деятельностью, потому что в то время это было хорошим подспорьем для страховых компаний. Конкретно никаких дел я не знаю, но предполагаю, что, возможно, были какие-то коммерческие сделки. Почему нет? Если они не запрещены законом, не связаны с наркотиками, оружием и прочим, что запрещено законом. А в Челнах было много коммерческих интересных дел. В беседах, а у нас с Гафуровым были доверительные отношения, он ни разу не упоминал, что ведет дела с местным криминальным авторитетом Аликом, — пояснил свидетель.

— Вам Гафуров говорил, что «Зилант» заключает страховые договоры с заводом «КАМАЗ»? — уточнила Дигаева.

— Я не скажу, что он говорил. Я бы его обязал заключать договоры с КАМАЗом, другими предприятиями. Это нормально. Почему нет? Запрета на такую деятельность не было. Наоборот, приветствовалось. У нас в Челнах все заводы были застрахованы. В Казани тоже директора хорошо работали. Это нормальная деятельность страховой компании, — ответил Шаятович.

— Где-нибудь вы еще встречали Саляхова?

— Нет, — снова уверенно заявил основатель «Зиланта».

Бывший прокурор Елабуги об Исрафилове: «Он был одним из лидеров небольшой группировки»

Следующим свидетелем по делу был Вагиз Саттаров. В 1996–1997 годах он работал зампрокурора Набережных Челнов, а затем до 2001-го служил прокурором Елабуги, в 2000-х — на различных должностях в прокуратуре РТ. В 2009–2013 годах был зампрокурора Коми, а затем до 2016-го — зампрокурора Нижегородской области. После этого вернулся в Татарстан на пост заместителя начальника Госжилинспекции РТ. Ушел с должности в этом году. Чем сейчас занимается Саттаров, неизвестно.

В ходе допроса он рассказал, что познакомился с Гафуровым, когда тот занял пост главы администрации Елабуги. «Отношения были нормальными, рабочими», — добавил он. Исрафилова экс-прокурор тоже знал. «Он был депутатом горсовета, одним из лидеров небольшой преступной группировки. Занимался бизнесом, у него находился в аренде ночной клуб и городской рынок», — пояснил Саттаров.

Что касается конфликта между Гафуровым и Исрафиловым, то свидетель рассказал, что он возник после назначения Ильшата Рафкатовича на пост главы администрации. «Он начал выяснять, у кого и какое муниципальное имущество находится, на каком основании, поступают ли налоги, доходы. И вот возникли объекты Исрафилова — рынок и ночной клуб», — отметил Саттаров.

Он также рассказал, что клуб до этого был кинотеатром, в котором бизнесмен провел реконструкцию и перепланировку. А поскольку объекты массового пребывания людей требуют особого внимания, поэтому в прокуратуре «по просьбе и поручению Гафурова несколько раз смотрели документацию по этому объекту, проводили проверку». «Были претензии в части, что документы до конца не дооформлены. То есть были отдельные документы от пожарной службы, санэпидстанции, что все в порядке, а госкомиссии, приемки после реконструкции, скорее всего, не было. Поэтому претензии в этой части», — уточнил Саттаров.

Имелись ли претензии администрации города по неуплате налогов, свидетель вспомнить не смог. По законности передачи здания проверку прокуратура тоже проводила, но пришла к выводу: «Раз договор заключен, имущество передано в пользование, то его не может расторгнуть ни прокурор, ни милиция, а только суд». «Мы пояснили, что надо обращаться в суд, если администрация считает, что здание передано незаконно», — добавил Саттаров.

Чуть позже Нарышкин спрашивал у него, какие еще объекты в городе принадлежали Исрафилову, но экс-прокурор больше ничего вспомнить не мог. «Остальное не знаю. Может, что-то еще. Я тут 2 раза ковидом болел, может, с памятью что-то стало», — ответил Саттаров.

Тогда адвокат процитировал его слова, сказанные в феврале 1999 года и опубликованные в местной газете. Тогда экс-прокурор рассказывал, что Исрафилов «далеко не ангел», хотя и ремонтировал кинотеатр, но «ни разу не пригласил УКС». 

— А он должен был платить налоги. Но этого сделано не было, то есть налоги не платил. А Исрафилов требует оплатить его затраты, предлагает кота в мешке. А какие затраты, сколько, кем, что там сделано, кто проверял? Ему говорят: обоснуй. А он не хочет. Разве это нормально? А деньги бюджетные. Сегодня Гафуров хочет навести порядок, а его стараются облить грязью». Вы подтверждаете эти слова? — спросил Нарышкин.

— Я этих слов не помню, — пожал плечами Саттаров.

— Но если это опубликовано в газете, если это запротоколировано?

— Газет очень много каждый день выходит.

— Вы допускаете, что это правдиво? — пытался выяснить защитник.

— Не знаю. Сами знаете, корреспонденты — народ такой, что хотят могут написать, — ответил экс-прокурор.

Он также рассказал, что присутствовал на заседаниях горсовета, когда Исрафилов критиковал Гафурова и «эмоционально выступал». «Говорил, что его щемят, не дают заниматься бизнесом. Он и меня критиковал на этих заседаниях. Ничего в этом такого нет, критика всегда полезна», — добавил свидетель.

«Я человек прямой, зашел к нему и сказал: «Вы глава города, вы компрометируете власть»

При этом бывший прокурор Елабуги подтвердил, что ему известна группировка «29-й комплекс», но с ними «за руку Гафурова не ловил». Однако, по его словам, от оперативных служб, оперуполномоченного Владимира Горшкова и начальника милиции Елабуги Олега Артелина поступала информация о связях главы администрации с данной ОПГ. Также, утверждал Саттаров, «некоторые работники исполкома» рассказывали, что лидеры группировки собираются у Гафурова в кабинете и обсуждают «какие-то экономические вопросы», в том числе мясокомбинат «Модуль». 

— Когда такую информацию получил, я человек прямой, зашел к нему и сказал: «Вы глава города, вы компрометируете власть. Не надо собираться у себя в кабинете». Там Саляхов собирался, Ерема и кто-то еще. На это мне Гафуров сказал: «Если они лидеры ОПГ, вы их посадите, я их собирать не буду», — рассказал экс-прокурор Елабуги.

— В прокуратуру города поступала информация о какой-либо противоправной деятельности самого Гафурова? — спросила Дигаева.

— Была информация, что лидеры ОПГ какие-то вопросы решают с Гафуровым. Тогда я попросил сделать подборку, оперативные службы мне ее сделали. Я направил в прокуратуру республики документ о том, что есть такая информация, потому что такие вопросы в центральном аппарате решаются. По этой информации кто и какие решения принял, я не знаю, потому что ответ на эту информацию необязательный, — ответил Саттаров.

Тогда Дигаева уточнила, поступала ли информация о том, что Гафуров получает незаконные денежные отчисления от предпринимателей либо пытается незаконно получить доли в уставных капиталах коммерческих организаций. «Такие разговоры ходили, но конкретных фактов — что, где, когда, названий — к нам не поступало письменно. Поэтому на этот вопрос конкретно, что он пытался забрать, не могу ответить», — добавил Саттаров.

Также экс-прокурор отметил, что Гафуров и Артелин были знакомы, поскольку «начальник милиции почти каждый день с главой встречается». По его словам, сначала у них были нормальные отношения, а потом «что-то разладилось». «Артелин говорил, что Гафуров дает ему какие-то незаконные поручения, он их не исполняет, из-за этого стал неугоден», — рассказал Саттаров. В итоге начальника милиции Елабуги «ушли», на его место назначили Валерия Чершинцева.

— Что значит «ушли»? — на всякий случай поинтересовалась Дигаева.

— В то время любой глава мог съездить в Казань, пообщаться… И через некоторое время и начальник милиции, и я в Казань ушли на повышение, — пояснил Саттаров.

Напомним, еще на стадии следствия сам Гафуров в ходе заседаний вспоминал Артелина, да еще и указывал, что именно у него мог быть мотив для устранения Исрафилова. Один раз он рассказывал, что начальник милиции Елабуги «патронировал» предпринимателя, а также подписывал ходатайства на имя предыдущего мэра, чтобы ему были переданы городские объекты. А на другом заседании Гафуров говорил, что Артелин «убирал свидетелей». «С другой стороны, он умело подводил к ответственности меня, поскольку благодаря моей инициативе он решением межведомственной комиссии, возглавляемой первым зампрокурора республики, был отстранен от должности в Елабуге с формулировкой „неполное служебное соответствие“», — пояснял экс-ректор.

Ильшат Гафуров об убитом Исрафилове: «Он занимался превращением девушек в проституток!»

Но вернемся к последнему заседанию. В ходе допроса Саттаров также вспомнил об интервью Исрафилова после первого покушения, когда он «один раз сказал фамилию Гафуров». «В другие разы говорил про администрацию», — добавил он, при этом уточнил, что в прокуратуре города это уголовное дело было один день, а потом его забрали, потому что «в аппарате есть специальное подразделение по столь важным делам».

«Я слышал, что «Модуль» якобы пытается увести «29-й комплекс», то есть забрать предприятие под свою крышу»

Далее перешли к вопросам от стороны защиты. Их было столько, что Саттарову пришлось отвечать на них больше часа.

— Какая криминогенная обстановка была в Елабуге в 1998–1999 годах? — спросил Нарышкин.

— Заказные убийства, вымогательства, кражи, череда убийств… — начал перечислять свидетель.

— Распространение наркотиков имело место?

— Да, тоже было, — подтвердил Саттаров.

— Какие меры вы принимали как прокурор для улучшения криминогенной обстановки в городе? — поинтересовался адвокат.

— Этот вопрос к вашим полномочиям не относится, я на него отвечать не буду, — как будто обиделся экс-прокурор.

Ответ адвокатов удивил. Но Нарышкин, усмехнувшись, продолжил:

— Были у вас претензии к органам милиции Елабуги?

— К органам милиции претензии есть каждый день, — пояснил Саттаров.

Тогда Нарышкин напомнил, что в июне 1999 года он на сессии горсовета Елабуги рассказывал о том, что прокуратура вынесла представление о ненадлежащем исполнении закона «О милиции» и грубых нарушениях законности в Елабужском ГРОВД. В результате к дисциплинарной ответственности были привлечены начальник ГРОВД Данилов, его заместитель Мадьяров. Также освобождены от должности 14 сотрудников милиции, возбуждено 10 уголовных дел в отношении работников Елабужского ГРОВД в 1998 году, а еще три — в 1999-м. «Я не помню такого. Цифры заоблачные. Не могло такого быть. Если в отношении полицейских 10 дел возбудить, то это ЧП российского масштаба», — прокомментировал Саттаров.

— Были у вас претензии к Артелину и Данилову?

— Они были и к Артелину, и к Данилову, и к Чершинцеву, потому что в этом и заключается прокурорский надзор, — ответил свидетель.

В свою очередь, Доночкин пытался выяснить, была ли у Саттарова в таком случае неприязнь к Исрафилову, который критиковал открыто не только Гафурова, но и самого экс-прокурора Елабуги.

— Нет, конечно. Если я буду к кому-то испытывать неприязнь, то что мне прокурором работать? Меня сразу и погонят оттуда, — заявил экс-прокурор Елабуги.

— Почему?

— Потому что надо быть справедливым. Имеет право критиковать. Если сказал правду, то разберутся и со мной, и с другим, — отметил Саттаров.

— То есть он неправду говорил? — не унимался адвокат.

— Если бы он правду говорил, то я бы, наверное, не стал зампрокурора субъекта, — пришел к выводу свидетель.

Тогда адвокаты начали давить на свидетеля, выясняя, почему же он, раз обо всем знал, ничего не предпринимал. Например, Доночкин пытался добиться ответа, почему к управлению мясокомбинатом «Модуль» допустили криминал.

— Когда лидеры ОПГ стали акционерами «Модуля», вы знали об этом? — спросил адвокат.

— Я слышал, что «Модуль» якобы пытается увести «29-й комплекс», то есть забрать предприятие под свою крышу, — сказал Саттаров.

— Вы как прокурор какие меры приняли, чтобы не допустить лидеров ОПС к управлению «Модулем»?

— Там же дело уголовное потом возбудили и осудили… — начал как будто оправдываться экс-прокурор.

— Так это в 2001-м было! — прервал его Доночкин. — А «Модуль» работал с 1996-го. А вы работали, как я понял, с 1997 года в Елабуге.

— У меня на столе никаких материалов о том, что они что-то украли, не было, — пояснил Саттаров.

— Так не про украденное говорим, — вздохнул защитник. — Вы ответьте, пожалуйста.

— Других ответов у меня нет, — отрезал бывший прокурор.

Масло в огонь подливал и Парамонов, интересуясь тем, когда же Саттаров узнал о «29-м комплексе». Тот ответил, что еще во время работы в Челнах знал о существовании группировки.

— Что мешало задержать данных лиц, раз они осуществляли встречи на территории, поднадзорной вашим правоохранительным органам? — с упреком спрашивал адвокат.

— Встречи не являются преступлением, — Саттаров попытался уйти от ответа.

— Но ведь члены ОПС совершают преступления…

— Вы, наверное, не имеете юридического образования, — уколол его в ответ экс-прокурор. — Что, где, когда — должно быть, чтобы задержать.

— Вы утверждаете, что это члены ОПС. Так если вы знали о встречах, то почему не задержали?

— Я на этот вопрос ответил, не надо повторять мне, — начал раздражаться Саттаров.

— Вы сказали в показаниях, что Исрафилов был лидером ОПГ. Что мешало возбудить дело?

— Я на этот вопрос ответил — что, где, когда.

— Вы говорили, что не имели права возбудить дело, направили какую-то информацию в прокуратуру республики. В законе о прокуратуре есть такое, что прокурор не имеет право возбудить дело?

— Я на этот вопрос ответил. Не надо 10 раз один вопрос задавать, — нервничал свидетель.

Вступивший в диалог Доночкин окончательно разозлил Саттарова:

— Когда вы были прокурором Елабуги, участвовали в коррупционной и криминальной деятельности совместно с ОПГ?

— Сегодня чье дело рассматривается? — недоумевал он.

— Ответьте! — настаивал адвокат.

— Свободны! — отрезал Саттаров, чем вызвал протест адвокатов, которые просили сделать ему замечание и принудить отвечать на вопросы.

— А в последующем, когда были зампрокурора республики, в том числе Коми, участвовали в коррупционной деятельности? — продолжил добиваться своего Доночкин.

— Вопрос снят! — резко прервала судья.

— Всегда хочется, тем более от бывшего прокурора, услышать более внятные ответы. Вам не стыдно за вашу работу? — выпалил Гафуров.

— Вопрос снят! — грозно посмотрела на него Чистова.

— Мне бы было, конечно, стыдно за такую работу, — вставил подсудимый.

Гафуров, как и его защитники, стал пытать экс-прокурора, как же он допустил переход «Модуля» «в частные руки группировщиков». Саттаров снова вспомнил, что «материалы собрали, а дело было возбуждено».

— Материалы собрали без вас в 2001 году! — подловил его Гафуров. — Вы говорите, что якобы Саляхов, Еременко были у меня в кабинете и что-то обсуждали. И что даже вы ко мне приходили. Во-первых, этого не было никогда! Вопрос такой: вы сами были участниками этих встреч?

— Нет, — тихо ответил Саттаров.

— Вы когда-то сами лично видели их в администрации?

— Нет, — покачал головой экс-прокурор.

— То есть вы пользуетесь слухами. Спасибо! — усмехнулся подсудимый.

Потом он просил Саттарова вспомнить день похорон Исрафилова. Но тот сказал, что не помнит ни день похорон, ни то, был ли он в то время в администрации города. Зато это помнил Гафуров: «В день похорон премьер-министр республики Минниханов проводил на территории администрации совещание, посвященное сельскому хозяйству. И вы были там».

— Получали квартиру четырехкомнатную в Елабуге, за что подвергались критике со стороны Исрафилова? — продолжал наседать Гафуров.

— Без комментариев, — отмахнулся Саттаров.

— Ваш зам, помощник получала квартиру? Помните это?

— Возможно. Все квартиры получали при социализме.

— Это было в 1999 году! — Гафуров торжествовал и вдруг задал совсем неожиданный вопрос. — В здании прокуратуры была сауна у вас?

— Вопрос снят. Не относится к делу вопрос наличия сауны в здании прокуратуры, — перебила его судья.

— Это говорит о коррупционности прокурора! — выпалил Гафуров.

На этом допрос Саттарова решили закончить.

«Если бы его застрелили в Татарстане, то судебного процесса не было бы»

Третьим свидетелем в этот день был друг Исрафилова Александр Скоблин. Его также допрашивали по видеосвязи, однако уже из Елабужского городского суда. Скоблин рассказал, что Исрафилов был ему другом детства, они дружили семьями, а Гафурова знал как мэра города, но лично общался только раз — еще до того, как тот возглавил администрацию. На той встрече они обсуждали кафе, где Скоблин делал ремонт. «Гафурову предложили кафе купить. Мы просто встретились и переговорили», — отметил он.

По словам свидетеля, сначала между Гафуровым и Исрафиловым были «нормальные отношения». «А что случилось потом, я не помню», — добавил Скоблин. Зато в показаниях, которые свидетель давал в январе 2022 года, было чуть больше подробностей. Так, он рассказывал, что узнал о конфликте между Исрафиловым и Гафуровым в 1998 году. Суть его была в том, что глава администрации закупил по завышенной цене легковые автомобили, а Исрафилов стал открыто высказывать свое недовольство, после чего они перестали общаться. По этой же причине, по его словам, «Гафуров стал предпринимать активные действия с целью забрать здание у Исрафилова». Поэтому по различным обстоятельствам развлекательный комплекс неоднократно закрывался, а «после убийства Исрафилова здание перешло под контроль Гафурова».

Само здание бывшего кинотеатра предприниматель ремонтировал около 1,5 года и потратил на это много личных денег. При этом, как утверждал Скоблин в 2022 году, здание все равно находилось на балансе муниципалитета. «Здание было в плачевном состоянии. Оно стояло на грани обрушения, брошенное лет 10. Я не знаю, была ли предварительная договоренность с Ильшатом Рафкатовичем, но Исрафилов начал ремонт. Он отремонтировал, сделал. Вообще, он был человеком настойчивым, сделал там клуб для молодежи. Ставил задачи, чтобы он был лучшим в Татарстане. Туда приезжала молодежь из Альметьевска, Челнов, Нижнекамска, танцевали», — вспоминал Скоблин в ходе заседания.

По его словам, сам он к клубу никакого отношения не имел, поэтому не смог рассказать, какие проверки в нем проводились. «Администрация, наверное, проверяла. Туда же не придут посторонние люди проверять», — добавил свидетель.

— Вы сказали, что инициатор — администрация. Откуда знаете? — чуть позже уточнил Парамонов.

— Исрафилов говорил, что устал от его проверок, — пояснил Скоблин.

В показаниях 2022 года свидетель также рассказывал следствию, что Исрафилов не раз говорил ему о планах избраться в Госсовет РТ, чтобы «противостоять Гафурову». «При этом последний знал об этом и остерегался Исрафилова», — процитировала его Дигаева. В тот же период, по словам Скоблина, члены ОПГ «29-й комплекс» вызывали Исрафилова на криминальные разборки. «Об этом говорил сам Айдар, причем все это происходило по инициативе Гафурова», — рассказывал два года назад свидетель.

После неудачного покушения, как утверждал на заседании Скоблин, он говорил своему другу, что ему лучше уехать куда-нибудь. Но Исрафилов отказался, обосновав тем, что хочет жить в своем городе. Тогда же предприниматель в СМИ рассказывал о случившемся, в том числе на телеканале «Эфир». 

— Потом кто-то из «29-го комплекса» приехал в телекомпанию, и 2-й раз ему не дали сделать интервью. Он пытался организовать интервью на НТВ в Москве, но не дожил до этого, — сожалел Скоблин.

— Исрафилов сообщал, кто стоял за его покушением? — уточнила Дигаева.

— О покушении вся Елабуга знала, что к нему киллер подошел и сказал, что его заказал «29-й комплекс». У них был старший Адыган, — ответил свидетель.

— Гафуров отношение к этой группировке имел?

— Это ни для кого не было секретом. Да, известно. Они встречались и общались на базе, — пояснил Скоблин.

— Исрафилов называл фамилию Гафурова как лица, причастного к покушению на убийство? — спросила прокурор.

— Он это говорил, но этого никто не слышал. Ни наша городская милиция, никто не предпринимали мер. Он открыто обращался к людям, — утверждал свидетель.

Незадолго до смерти, по его словам, он встретил Исрафилова вместе с Айратом Шакировым, которого потом суды признают заказчиком убийства. Это Скоблину не понравилось, поэтому он даже поссорился из-за этого с другом.

Когда Исрафилова застрелили, Скоблин ездил в Москву за телом, а уже после похорон, по его словам, его вызывал к себе Чершинцев. «Он спрашивал: „Что думаете предпринимать?“ Я его вопроса, если честно, не понял», — добавил свидетель.

По его словам, после смерти Исрафилова «начали поливать грязью», говорить, что он занимался распространением наркотиков. «Исрафилов был спортивным человеком. Ни разу никто не сказал, что у него было два высших образования. Он был из воспитанной семьи и к наркотикам никакого отношения не имел. Это просто оговор! — возмущался Скоблин. — Если бы он был связан с наркотиками, то были бы какие-то судебные моменты. А эти голословные обвинения мертвого человека — это очень низко».

Свидетель утверждал, что на прощание с Исрафиловым пришел почти весь город, было много пенсионеров, а «преподнесли так, что хоронили мафиози». «Он же был депутатом горсовета. Он бескорыстно из своего кармана обустраивал дворы, хоккейные коробки, поддерживал боксерский клуб. Никаких разговоров про наркотики не было. Сейчас можно сказать что угодно. Человека нет, и защищать его некому. Его жена верила с трудом, что это дело предадут огласке. Но тут такой момент: если бы его застрелили в Татарстане, то судебного процесса не было бы», — рассуждал Скоблин.

— Вы говорили, что у меня и Исрафилова были дружеские отношения… — начал задавать вопрос Гафуров.

— А что, не было, что ли? — возмутился свидетель.

— В чем они заключались? Мы дружили семьями, ходили в гости?

— Наверное, вы помните, как перед выборами вы поднимались с Исрафиловым в его дом на улице Чапаева. Вы тогда выдвигались в Госсовет, вы тогда еще не были мэром. Вы общались прекрасно, — указал ему Скоблин.

— Из того, что мы общались, вы сделали вывод, что мы дружили? — уточнил Гафуров.

— Вы же пришли к нему в гости посмотреть, как он строит дом… Когда мэром был Ишков, вы с ним находились в прекрасных отношениях, не надо этого отрицать! Я это видел! — с обидой говорил свидетель.

Допрос Скоблина закончился тревогой — здание Савеловского районного суда эвакуировали из-за сообщения о минировании. Следующее заседание состоится 2 октября.