«Он позвонил мне на сотовый телефон и с угрозами [потребовал] срочно отпустить [Мишенькина], потому что тот является племянником нашего министра, Хохорина Артема Валерьевича», — рассказывал сегодня экс-начальник ОП «Юдино» Анатолий Григорьев суть разговора с теперь уже бывшим начальником полиции Казани Ильнуром Хаялиевым. Григорьева позвали дать свидетельские показания по делу племянника Артема Хохорина — Станислава Мишенькина. Последнего прокуратура сегодня попросила отправить в колонию-поселение, заявив, что он пытался избежать наказания за наркотики, пользуясь «личными отношениями с руководящими должностными лицами МВД по РТ». Но суд обошелся снисходительнее и назначил «условку». Подробности — в материале «БИЗНЕС Online».
Бывший замначальника ОП «Юдино» Анатолий Григорьев появился в здании Кировского суда своим ходом
Судья — Григорьеву: «Придумывать, додумывать не нужно»
Бывший замначальника ОП «Юдино» Анатолий Григорьев появился в здании Кировского суда своим ходом в компании адвоката Камиля Монасыпова, который все время простоял в зале суда за его спиной, будто морально поддерживая своего клиента. Григорьева сюда пригласили в качестве свидетеля, чтобы узнать, как и зачем он почти год назад отпустил из отдела полиции административно задержанного Станислава Мишенькина — троюродного племянника Артема Хохорина, а затем вернул ему телефон. Гособвинение по делу Мишенькина утверждало, что эти обстоятельства имеют значение для данного дела.
«Придумывать, додумывать, основывать свои показания на предположениях не нужно, — объяснял судья Сергей Степанов. — Также вы предупреждаетесь об уголовной ответственности за дачу ложных показаний». Григорьев кивнул.
Станислава Мишенькина обвиняют в хранении наркотиков (ч. 1 ст. 228 УК РФ). Вместе с ним по делу проходит его знакомый Ильнар Муртазин.
История началась 1 октября 2023 года: тогда возле юдинского ДК железнодорожников сотрудники ГИБДД остановили каршеринговый Nissan Qashqai с московскими номерами. Внутри него под пассажирским сиденьем обнаружили сверток с наркотиками. За рулем машины, как выяснится позже, был Мишенькин, а вместе с ним ехал Муртазин. Первый отказался проходить медосвидетельствование, а потому его доставили в ОП «Юдино» и посадили в камеру изолятора.
Однако уже на следующий день Мишенькина внезапно освободили, а потом и вернули телефон, который, по сути, был вещдоком по делу, потому что именно через его телефон были заказаны запрещенные вещества. В дальнейшем Мишенькин был отпущен под обязательство о явке, а заседание по рассмотрению административного нарушения он пропустил.
В отношении него возбудили дело по наркотикам, а через несколько месяцев фигурантом уголовного дела стал и сам Анатолий Григорьев. По версии следствия, он незаконно дал указание подчиненным отпустить Мишенькина под предлогом того, что последнему стало плохо, при этом не вызвав скорую помощь, как требуют правила содержания задержанных. А также незаконно вернул ему телефон. Григорьев некоторое время находился в СИЗО, но позже заключил досудебное соглашение и был отпущен под домашний арест. Из органов его уволили еще до решения суда по его уголовному делу — сейчас он оспаривает свое увольнение.
— Знакомы ли вы с подсудимыми? — уточнила у него гособвинитель Сабина Марфина.
— Знаком с гражданином Мишенькиным. Он находился у нас в отделе полиции «Юдино», в камере для административно задержанных, — рассказал Григорьев.
«Знакомы ли вы с подсудимыми?» — уточнила у него гособвинитель Сабина Марфина
Как и почему экс-полицейский отпустил Мишенькина
На тот момент, когда развернулась эта история, Григорьев был и. о. начальника ОП «Юдино». Обычно рано по утрам начальник смены докладывал ему обстановку. Так было и в этот раз: где-то в полпятого утра 2 октября, вспоминал Григорьев, тот ему отзвонился и рассказал, что сотрудники ГАИ остановили машину с наркотиками. Водителя и пассажира из машины привезли в отдел, один из них прошел медосвидетельствование, а второй — это был Мишенькин — отказался. Поэтому первого отпустили под обязательство о явке, а Мишенькина оставили в камере. И составили в отношении него административный материал.
Утром того же дня — а это был понедельник — Григорьев был на совещании, а потому вернулся в ОП на рабочее место только ближе к обеду. В это время ему в мессенджере пришло сообщение от начальника полиции Казани (первого замглавы управления МВД по городу) Ильнура Хаялиева — фотография с персональными данными Мишенькина: мол, есть ли у вас такой? Григорьев позвонил дежурному, тот ему ответил: да, есть, сидит в камере. Григорьев передал эти данные Хаялиеву. Сообщил, что в отношении этого самого Мишенькина составлен протокол по ст. 6.9 КоАП РФ («Потребление наркотических средств или психотропных веществ без назначения врача либо новых потенциально опасных психоактивных веществ»).
«Тут же мне поступило указание в переписке, что срочно необходимо его отпустить. Я категорически отказался. В связи с чем он позвонил мне на сотовый телефон и с угрозами [потребовал] срочно отпустить [Мишенькина], потому что он является племянником нашего министра, Хохорина Артема Валерьевича», — говорил Григорьев, глубоко выдохнув после этой фразы.
— В какой форме это было выражено (указание отпустить — прим. ред.)? Как приказ от вышестоящего руководителя? — уточнила гособвинитель.
— Ну да. Изначально же я отказался отпускать. После этого он сказал: «Знаешь, чье указание? Это указание министра — срочно отпустить», — объяснял Григорьев, стоя за свидетельской трибуной.
— То есть Хаялиев сослался на родственные отношения между Мишенькиным и тогда действующим министром МВД?
— Да.
Тогда Григорьев вызвал к себе дежурного. Убедился, что материал действительно составлен, пролистал его, чтобы «перестраховаться», быть уверенным в том, что человек «будет привлечен». И дал указание выпустить Мишенькина под обязательство о явке. «[Сказал], что человека необходимо отпустить в срочном порядке, что имеется указание вышестоящего руководства. Плюс сам дежурный говорил, что он (Мишенькин — прим. ред.) жаловался на состояние здоровья», — говорил Григорьев. После этого доложился Хаялиеву, что «человек отпущен домой».
Григорьеву в мессенджере пришло сообщение от начальника полиции Казани Ильнура Хаялиева (на фото)
«Министр дал 40 минут»: как Мишенькину телефон возвращали
Но на этом эпопея с Мишенькиным для Григорьева не закончилась.
Вечером в тот же день, 2 октября, после того как Мишенькина уже отпустили из отдела, Григорьеву снова позвонил Хаялиев. «Почему ему не вернули сотовый телефон?» — спрашивал тот у Григорьева. По словам и. о. начальника ОП «Юдино», он понятия не имел ни о каком телефоне — в тот момент ему было вообще не до этого, в отделе шла проверка МВД России.
Оказалось, что при задержании у Мишенькина действительно изъяли iPhone. Григорьев сообщил об этом Хаялиеву. «Хорошо, завтра Мишенькин приедет, телефон осмотрите, как полагается, и верните», — дал указание начальник полиции.
И на следующий день Мишенькин действительно приехал. По словам Григорьева, «договоренность» была такая: дознаватель едет в прокуратуру с материалами возбужденного уголовного дела о наркотиках, в том числе и с телефоном («подписывать карточку» — стандартная процедура), а после, когда возвращается, Григорьев осматривает телефон и возвращает его Мишенькину.
Но на каком-то этапе все затянулось. «Мне вообще не до телефона было. Но Хаялиев меня постоянно спрашивал, почему дознавателя нет, почему телефон до сих пор не возвращен. Я говорю: „Понятия не имею, у меня проверка здесь“», — рассказывал Григорьев. Но затем, по его словам, Хаялиев начал угрожать. «Уже в районе четырех [часов дня] – полчетвертого он (Хаялиев — прим. ред.) позвонил с угрозами: [сказал], что „министр дал 40 минут, либо ты будешь уволен, плюс твоя жена тоже вылетит с работы“», — передал слова Хаялиева Григорьев. А потом от начальника полиции города, продолжает рассказ офицер, прилетела еще одна фраза: «Езжай в прокуратуру и забирай уголовное дело вместе с телефоном».
По словам свидетеля, деваться ему было некуда — он съездил, забрал, вернулся. Принял дело к производству. Вместе с Мишенькиным они зашли в кабинет начальника отдела, сначала нашли зарядку, потому что телефон был выключен. Мишенькин включил телефон, дал пароль, Григорьев его посмотрел. «Содержимое галереи, соцсети [смотрел]. Компрометирующего ничего не было», — отчитался он. И под расписку вернул iPhone Мишенькину. Но добавил, что процессуально осмотр телефона никак не стал оформлять. Почему? «В связи с тем, что постоянно шли звонки, угрозы: быстрее, быстрее… — объяснил Григорьев. — Я и когда ехал туда (в прокуратуру — прим. ред.), мне тоже постоянно звонки были: „Ты где?“, „Почему так долго?“, „Быстрее!“».
Потом уголовное дело из производства Григорьева изъяли.
— А вы принимали дело-то к производству для чего? — уточнил судья, видимо, сам когда-то имевший опыт расследования дел и знакомый с этой процедурой.
— Для чего?.. — повторил себе вопрос Григорьев. — Потому что дознаватели отказались возвращать сотовый телефон…
— А почему протокол осмотра-то не составили?
— Я говорю: у меня проверка МВД была в отделе, плюс постоянные звонки, угрозы, плюс 40 минут дали, чтобы вернуть телефон… Накопилось, — говорил Григорьев, и даже в этот момент в его голосе чувствовалась тревога.
Мишенькин не стал отвечать на вопрос корреспондента «БИЗНЕС Online», просил ли он его отпускать из полиции
А что с административным протоколом?
Гособвинение отметило также, что и материал по ст. 6.9 КоАП, составленный в отношении Мишенькина, постигла нелегкая судьба. «Он неоднократно возвращался из суда, то есть чинились препятствия для его рассмотрения», — объяснила Марфина.
«Указания были вам от вышестоящего руководства по уничтожению [материала] или воспрепятствованию административному производству в отношении Мишенькина?» — интересовалась она у Григорьева. Но тот уверял, что нет.
И все же кое-какие указания по поводу материала были, признал он через пару мгновений. Григорьев рассказал, что по указанию Хаялиева привез этот материал ему лично — показать. Для чего, Хаялиев перед ним не отчитывался.
При этом полицейский вспомнил, что материал действительно не удалось рассмотреть в суде с первого раза. «В первый раз он вернулся — там был человеческий фактор, дежурный ошибся», — говорил Григорьев. А что уж было дальше с этим материалом, он и не знает: целый месяц он потом лежал в больнице, с 10 октября по 8 ноября «вообще на работе не появлялся».
После этого Григорьева отпустили. Гособвинение попросило у суда задать Мишенькину дополнительный вопрос. Тот уже было вставал к трибуне, как судья напомнил ему, что он, в принципе, может ответить, но не обязан.
— Вы сейчас показания Григорьева слышали. Поясните, пожалуйста: у нас по обвинению, соответственно, вменяется… — начала вопрос гособвинитель Марфина, но ее прервал подсудимый.
— Я пойду по 51-й [статье Конституции РФ], — сказал Мишенькин, даже не дослушав вопрос.
— Все, вы отказываетесь? Даже по характеристике?
— Да.
В итоге гособвинитель раскрыла суду, для чего вообще прокуратуре понадобилось проводить этот допрос Григорьева на глазах у общественности и суда. «Мы хотим отразить полную картину обстоятельств совершения преступления и отношение подсудимых к совершенному деянию, — сказала представитель прокуратуры. — Как было указано со слов Григорьева, в его адрес поступали указания вышестоящего руководства МВД по республике с целью того, чтобы Мишенькин был освобожден от ответственности. Эти действия ведь совершены не без участия самого подсудимого!»
В мае этого года отец Станислава Андрей Мишенькин, бизнесмен и гуманитарщик, в интервью «БИЗНЕС Online» рассказал о том, как, по его версии, он узнал о задержании сына. И что было после этого.
«Это был понедельник, сын ко мне должен был приехать до обеда. Он ко мне не приезжает, трубку не берет. Я начинаю беспокоиться и искать его по всем инстанциям, отправляю товарища к нему домой — его и там нет. У меня уже откровенная паника, начинаю всем звонить. В их числе был и Артем Валерьевич. Говорю ему: „У меня пропал сын. Можем посмотреть, где он там?“ Он мне не отвечает. Через какое-то время перезванивает: „Он в Юдино, задержан за отказ от освидетельствования“. Это было около двух часов ночи. Я сразу еду туда, в Юдино. И когда приезжаю, выясняется, что его уже отпустили. Никто никаких правил не нарушал, там не было основания для ареста. Я вроде успокоился. И только на следующий день сына привозят ко мне. Он рассказывает, что вообще не при делах», — вспоминал Мишенькин-старший.
— Это ваши предположения? — уточнил судья.
— Выводы основаны на том, что руководство МВД не могло знать о задержании Мишенькина в тот день, если бы Мишенькин сам, соответственно, об этом не сообщил, — говорила гособвинитель. Позже, уже после заседания, Мишенькин не стал отвечать на вопрос корреспондента «БИЗНЕС Online», просил ли он его отпускать из полиции.
Гособвинение попросило более суровый срок и «частник» Липскому
При этом защитник отметил, что Мишенькин, по сути, не должен нести ответственность за действия полицейского Григорьева, который отпустил его из камеры. «Нигде не написано, что Григорьев совершил преступление совместно с Мишенькиным, — отмечал защитник. — Мы же не можем отвечать за те действия, которые он совершает. Так что действия Григорьева никак не характеризуют Мишенькина и не могут характеризовать. Мишенькин должен тогда отвечать за действия всех сотрудников полиции и суда мирового, который по каким-то причинам возвратил материал?»
Впрочем, гособвинение все равно сослалось на эти обстоятельства в прениях. И если в первый раз для Мишенькина прокуратура просила условное наказание в 1,5 года, то теперь надзорное ведомство посчитало, что исправление Мишенькина невозможно без изоляции от общества. И просило отправить его в колонию-поселение на 2 года.
«На первый взгляд, казалось бы, ничем не примечательное уголовное дело о преступлении небольшой тяжести оказалось едва ли не самым обсуждаемым и резонансным за истекший год. И причиной этому явилось активное противодействие со стороны органов полиции с целью освобождения от ответственности Мишенькина и Муртазина. Последствием такого противодействия явилось возбуждение уголовного дела в отношении на тот момент и. о. начальника отдела полиции „Юдино“ Григорьева. А из его показаний выходит, что Мишенькин, „пользуясь своими личными отношениями с руководящими должностными лицами МВД по РТ, всячески пытался уклониться как от привлечения к административной ответственности, так и уголовной ответственности“», — напомнила гособвинитель. Марфина добавила, что признательные показания, на которые ссылается Мишенькин, были даны только после того, как пришли результаты экспертизы с отпечатками его пальцев и прокуратура района вмешалась и инициировала проверку по этому поводу в отношении должностных лиц полиции.
«Можно сделать вывод, что у Мишенькина и Муртазина сложилось пренебрежительное отношение к правоохранительным и судебным органам. А говорить о том, что они раскаялись в совершении инкриминируемого преступления при наличии указанных обстоятельств, невозможно», — заключила прокурор. Для Ильнара Муртазина она попросила 2 года и 2 месяца колонии-поселения.
Но сенсационное было впереди. «Поскольку при судебном рассмотрении уголовного дела были выявлены обстоятельства, способствовавшие совершению преступления со стороны Хаялиева, прошу вынести частное постановление в адрес руководителя СУ СК России по Республике Татарстан [Валерия] Липского о проведении процессуальной проверки в отношении Хаялиева и Хохорина», — огласила гособвинитель.
Адвокат добавил, что Мишенькин из телефона ничего не удалял, а данные потерялись из-за сбоя — их вообще можно было восстановить по первому же запросу
Племянник Хохорина о гособвинителе: «Я всегда шел на уступки, никогда не сопротивлялся»
Мишенькин на этот раз выступать не отказался. «Уважаемый суд. Это мое первое правонарушение уголовное, и да, я признаю в этом вину, — говорил подсудимый, отмечая, что наказание ему запросили слишком суровое. — Я признался, раскаялся, встал на учет». «Как только меня обвинители просили что-то сделать, помочь, я всегда шел на уступки. Никогда не сопротивлялся, — добавил он уже в последнем слове. — Считаю неправомерным лишать меня свободы за мое первое преступление. Я встал на „диспансер“, буду проходить лечение. Прошу меня строго не наказывать».
Адвокат Мишенькина тоже просил не лишать его свободы. Он указал, что его клиент все-таки помогал расследовать преступление — и пароль от телефона дал, и показал все содержимое. «То, что телефон был возвращен, от него никак не зависело, — подчеркнул Марат Мухтаров. — Ему вменяют в вину противоправные действия иных лиц. Мишенькин не может отвечать за действия третьих лиц!» Адвокат добавил, что Мишенькин из телефона ничего не удалял, а данные потерялись из-за сбоя — их вообще можно было восстановить по первому же запросу. Более того, добавил Мухтаров, с того дня Мишенькин не употребляет наркотики и активно помогает участникам СВО. «Вокруг этого дела необоснованно раздута шумиха. Те формулировки, которые использует гособвинитель, преувеличены, — указал защитник. — Гособвинение пытается представить Мишенькина в глазах общественности и суда как человека, который полностью отрицает все нормы права и морали, в виде какого-то негодяя».
Станислав Мишенькин: «Считаю неправомерным лишать меня свободы за мое первое преступление»
Муртазин тоже раскаивался и просил не отправлять его в колонию — говорил, что прошел курс реабилитации, а сейчас ходит на курсы анонимных наркоманов.
Судья провел в совещательной комнате чуть больше получаса. И решил, что подсудимые могут исправиться и без колонии: он назначил Мишенькину 1 год и 3 месяца условного лишения свободы, а Муртазину — 1 год и 6 месяцев «условки». Им также установлены испытательные сроки. При этом суд обошелся без «частника» в адрес Валерия Липского, на котором настаивала прокуратура.
Мишенькин отказался от комментариев по поводу того, доволен ли он приговором. Гособвинитель сообщила, что вопрос об обжаловании будет обсуждаться с прокуратурой республики.
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 94
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.