Герой России Рустем Клупов: «Выбран такой путь – потихоньку. Но на каком-то участке оборона ВСУ лопнет!»

Рустем Клупов: «Для того чтобы было понятно, что происходит на остальных участках фронта, — инициатива находится в наших руках. И главный смысл, который в этом заложен, — мы умеем сосредотачивать усилия на выбранных направлениях» Фото предоставлено Рустемом Клуповым

«Главным направлением остается Авдеевка»

— Рустем Максович, какова ваша оценка состояния линии фронта?

— Необходимо разделить вопрос на две половины. Первое — это насколько стабильно для нас? И второе — насколько стабильно для противника, а также у кого инициатива есть на данный момент?

На основных направлениях наступления наших войск мы поддерживаем инициативу. Если брать донецкое направление как оперативное, то на всех трех, а можно сказать и четырех [участках] мы имеем инициативу. Данные, которые я уже просчитал, относятся примерно к 17–18 апреля. Можно сказать, что они несколько устарели, но в целом тенденцию характеризуют точно. Так вот, мы уверенно держим инициативу на всех направлениях, кроме, пожалуй, херсонского.

Не могу сказать, что украинская сторона на херсонском направлении действует активно в прямом понимании этого слова, но пытается и производит более активные действия в районе мостов, а также деревушки Крынки. Местность очень тяжелая, перед нашими войсками там стоит задача сбросить противника в реку, но бои в основном идут в островных зонах и непосредственно на нашей территории, на левом берегу. То, что Киев называет «плацдармом». Там в первую очередь идет огневое противоборство. Скажу так: с нашей стороны достаточно активно уничтожаются средства поражения и войска противника уже на той стороне. Но и с их стороны на этом участке достаточно активно ежедневно происходит нанесение 6–7 ударов размером по 5–6 снарядов. Получается, по одному нашему объекту — по 5–6 снарядов, такие вот налеты.

Это, безусловно, нельзя назвать массированным огнем, скорее сосредоточенный огонь, залп батареи где-то. Ну и мы соответственно отвечаем, ведем огневое противоборство. Для того чтобы было понятно, что происходит на остальных участках фронта, — инициатива находится в наших руках. И главный смысл, который в этом заложен, — мы умеем сосредотачивать усилия на выбранных направлениях.

— Каким вы назовете главное направление?

— Главным направлением на прошедшей неделе остается Авдеевка. На данном направлении происходит противоборство, увеличивается активность с нашей стороны на 38 процентов, а со стороны противника — на 22 процента. Эти цифры я беру из официальных сводок министерства обороны, а также иных источников. После чего сравниваю их между собой, уточняя, как и где действуют войска.

Что показательно, на марьинском направлении активность снизилась относительно предыдущего периода у противника на 56 процентов. Это говорит о том, что там была разгромлена бо́льшая часть украинских войск. Наша активность на марьинском направлении снижена на 23 процента. Главный показатель по снижению активности — ореховское направление: с украинской стороны — на 45 процентов, с нашей — на 40 процентов, все это сравнительно с предыдущей неделей. Сопоставляю я по неделям. По направлению Часова Яра, бывшее бахмутовское, или артемовское, как его до сих пор называют, а я уже переключился на часовоярское направление, активность российских войск не изменилась, а у противника снизилась на 28 процентов. На купянском направлении наша активность прежняя, а у украинцев упала на 50 процентов. Это говорит о нанесении поражения противнику и сложном положении его сухопутной части, пехотных войск.

Но там, на купянском направлении, отмечается подготовка к контрудару со стороны украинских войск. Это подтверждается тем, что под Купянском сосредоточено порядка 6 батальонов. Бригады там уже не считаем, считаем в батальонах. Один или два отошли на сумское направление, потому что они там якобы вскрыли нашу подготовку к началу наступления на сумском и харьковском направлениях, и они этого очень боятся. Косвенно это подтверждает то, что мы стали работать на данных направлениях по пунктам и средствам управления. Уничтожение в Харькове телебашни, которое произошло на текущей неделе, — один из таких эпизодов.

Один батальон с купянского направления ушел на часовоярское для усиления последнего участка. Из того контингента войск, который они готовили для нанесения контрудара, все резервы начинают распихивать по дырам. Но о том, что это направление для них становится приоритетным, говорит сосредоточение четырех батарей ЗРК IRIS-T. Данные зенитные средства среднего радиуса действия, которые могут сбивать цели на высоте до 20 километров и по дальности до 40 километров, являются для противника ценными. Киев такими не разбрасывается. Это очень серьезный показатель того, что на купянском направлении есть какой-то замысел.

Также отмечена подготовка контрударов, которая на сегодняшний день уже вылилась в несколько контратак на направлении Часова Яра. В целом чисто по цифрам, без излишней пропаганды скажу так.

— А что в общем с обстрелами?

— Тенденция была тоже очень интересной. За прошлую неделю количество ударов по украинской территории, прежде всего в глубине, нашими средствами дальнего огневого поражения, то есть «Калибрами», «Геранями», «Цирконами» и иными ракетами и БПЛА на большую дальность, увеличилась на 10 процентов.

— Какие объекты атаковали?

— За этот период были нанесены удары по аэродромам противника, складам, резервам, объектам ПВО и отчасти энергетическим объектам, по промышленности, которая имеет военное предназначение. По ремонтным заводам бронетанковой техники, учебным центрам. А также по пунктам управления. Во всех новостях об этом говорят, и я подтверждаю.

— А со стороны противника?

— С украинской стороны по нашей территории удары снизились на 8 процентов. Это связано, скорее всего, с тем, что у противника ощущается снарядный голод. В целом по всему фронту отмечается, что местами количество FPV-дронов, их применение существенно превосходит число артиллерийских и минометных обстрелов. Это тоже показатель того, что артиллерия ввиду недостатка боеприпасов уходит на второй план, а на первый выходят как раз FPV-дроны. И если сравнивать эффективность FPV-дрона с артснарядом, то по точности дрон побеждает.

С учетом точной воздушной разведки можно сказать, что по эффективности он сравнялся с осколочно-фугасным снарядом. Дрон имеет маневренность, возможность менять направление, выбирать цель в ходе полета и, как следствие, атаковать менее защищенную или более важную цель. Но у снаряда большее могущество по разрушению, поэтому, что выбирать, остается за оператором или солдатом на поле боя. Так вот, активность FPV-дронов очень возросла на купянском, ореховском и херсонском направлениях.

«На прошлой неделе отмечалось снижение активности по линии фронта со стороны противника на 23 процента, нашей — на 9. Может быть, на это повлияли погодные условия или планирование операции изменилось либо направление, возник перенос ударов» Фото: © РИА «Новости»

— А что с нашими ударами?

— Они снизились на 12 процентов. Не могу сказать, с чем именно это связано. Могу предположить, что я считаю количество нанесенных ударов по объектам в прифронтовой зоне, а в связи наступлением наших войск бо́льшая часть артиллерии работает непосредственно на артиллерийскую поддержку наступления, — эти данные уже в статистику не входят. А входят удары по резервам, прифронтовой полосе, пунктам управления, неким военным объектам. Вот тут у нас есть снижение.

На прошлой неделе отмечалось снижение активности по линии фронта со стороны противника на 23 процента, нашей — на 9. Может быть, на это повлияли погодные условия или планирование операции изменилось либо направление, возник перенос ударов. Например, у нас на донецком направлении, где идет нанесение главного удара, где основная активность наших войск прослеживается, три участка — часовоярский, авдеевский и марьинский. Эти тактические направления объединяются в одно оперативное для наступления, я бы так сказал.

Перенос усилий с одного тактического направления на другое в рамках всего оперативного донецкого направления крайне характерен в последний месяц. На начало апреля Марьинка занимала первое место по активности с нашей стороны, а вот сейчас — Авдеевка. Где-то мы уперлись, где-то израсходовали свой потенциал наступления, после чего перенесли удар, основные усилия и начинаем продвигаться на другом направлении. В целом это похоже на такой эпизод русского военного искусства, как, скажем, Брусиловский прорыв. Тот же самый принцип: наступление на широком фронте и введение резервов на тех участках, где мы имеем максимальный успех.

— Судя по военному «Телеграму», у противника есть некоторый некомплект по технике, так ли это?

— На купянском направлении, часовоярском да и авдеевском отмечалось проведение контратак противника без поддержки техники, в пешем порядке и на автомобилях. Контратаки проводят, но с минимальной поддержкой бронетехники. Это как раз к тому, что о людях говорят, а о технике уже забывают, стараются не показывать. Больше всего они используют людской потенциал.

«Мы ждем чего-то моментального, буквально завтрашней победы. Нет, такого не будет. Это очень сложный, кропотливый труд, который имеет накопительный эффект» Фото: © Станислав Красильников, РИА «Новости»

«Контратаковать надо сразу же, а не ждать месяц»

— У меня начало создаваться впечатление, что примерно со второй половины марта мы идем к большому наступлению. Насколько это верное ощущение?

— Любой из эпизодов на фронте по нанесению ударов можно присовокупить к подготовке к большому наступлению, и это будет логически правильным выводом. Когда мы говорим на профессиональном языке, нужно уходить от таких терминов, как «удар возмездия». Буду сравнивать все с поединком боксера.

Если боксер не ответит на удар своего соперника, то пропустит еще пару ударов. Всегда бой строится так, что удар надо парировать и сразу контратаковать. Должен ловиться удар, а контратака — идти не через 5–10 секунд или месяц, когда противник подготовится, а сразу же. Это элементы одной картины. Просто мы часто рассматриваем фронт не целиком, а под лупой, отдельно взятый бой. Это может представляться пропагандистами как гибель целой части, главное, снять с разных ракурсов. В таком, кстати, украинцы очень сильно поднаторели. Они снимают небольшой локальный успех, как правило с помощью дронов. И создается зрительный эффект, что это ошеломительный триумф, где они нанесли огромное поражение. А в действительности все имеет совершенно другие площади, размеры и перспективы.

Поэтому на ваш вопрос можно ответить и да и нет. Но в любом случае это очередной элемент, который потом будет использован на весах нашей победы. Мы же все максималисты, любим, чтобы моментально ударил и вырубило, как в кино. А реально это кумулятивный эффект, который сразу не проявляется. Скажем, 3–4 удара в печень, которые сами по себе эффекта не дают, но вместе в итоге вырубают на ринге. А может быть, и один мощный удар, если повезет его нанести, поставит противника на колени.

Но бывают еще, казалось бы, крайне неэффективные удары по корпусу, которые сбивают дыхание, утомляют противника, накапливают усталость и приводят к победе над противником. Мы ждем чего-то моментального, буквально завтрашней победы. Нет, такого не будет. Это очень сложный, кропотливый труд, который имеет накопительный эффект. Рано или поздно он заставит противника отказаться от его нацистского настоящего и вернуться в большую многонациональную семью народов России.

— Буквально на неделе США выделили 60,84 миллиарда долларов на военную помощь киевскому режиму. Насколько это значительная сумма? Сколько реально достанется Киеву? Не опоздали ли они с выделением денег примерно на полгода?

— Для начала. 61 миллиард — это серьезная сумма, когда на рынке есть что купить. Когда рынок пуст, но у тебя имеются деньги в кармане, купить уже нечего. Сейчас для Украины примерно такая вот ситуация. Обратите внимание, что очень много разговоров идет, полемики всякой, особенно на Западе, по количеству личного состава. Сколько они должны призвать, поставить в строй, сколько им нужно людей, если будут введены войска НАТО на территорию Украины, сколько высвободится личного состава украинской армии для прямого противоборства с Россией. Да и техники и вооружений не хватает, кроме самолетов F-16, которых должны передать около 60 штук в течение 2024–2025 годов.

Чтобы не морочить читателям голову, скажу, что непосредственно Украине из этой суммы достается около 6–8 процентов. От всей суммы, подчеркну. То, что будет перечислено на счета Украины, то, чем она сможет воспользоваться самостоятельно.

На эти деньги будут закуплены в том числе ракеты ATACMS, которые уже переданы украинской стороне, а она их уже даже израсходовала. Нам же показали, что они только собираются передать их украинской стороне и рассматривают это в конгрессе США. Сначала они делают, а потом демонстрируют. А теперь они должны восполнить этот ущерб в виде новых ракет, так как старые израсходовали. Вот куда пойдет часть из этих 60 миллиардов.

Вся остальная сумма будет перечислена министерству обороны и ВПК Соединенных Штатов для восстановления тех ресурсов, которые были потрачены якобы на Украину. Это, кстати, увеличит военный бюджет США. Он сейчас около одного триллиона, примерно 890 миллиардов. К данной сумме присовокупляется 61 миллиард. То есть бюджет просто становится чуть больше.

— В целом это уже не такая плохая новость?

— Нас это не успокаивает. США от такого не становятся нашими друзьями или хотя бы нейтральной страной. Деньги пойдут на восстановление вооруженных сил, строительство и повышение эффективности вооруженной борьбы США. Куда данные средства попадут в виде боеприпасов и военной техники, уже другой вопрос. Если это выплывет где-то в борьбе с повстанцами на латиноамериканском театре военных действий, то похлопаем в ладоши. А если будет направлено на решение тайваньского вопроса, то, так как Китай наш партнер, это косвенно ударит и по нам.

Поэтому радоваться и хлопать в ладоши — а вот фиг вам, ничего не получили — рановато. Украина — это лишь часть проблемы, только полоса обеспечения, мы еще не дошли до переднего края обороны НАТО. Что будет дальше, когда дойдем? Вот в чем вопрос! Нам нужно готовиться ответить на него, потому что точно такой же вопрос возникал перед руководством императорской России в 1812 году. «А стоит ли нам идти в Европу и Париж на Наполеона, чтобы разгромить его полностью, или достаточно, что мы освободили свою территорию?» Такой же вопрос стоял в 1944-м, когда мы выходили на западные границы СССР. Этот вопрос ставился перед членами государственного комитета обороны, а также непосредственно перед военно-политическим руководством страны. «Стоит ли Гитлера добивать до конца или достаточно освободить свою территорию, а они пусть сами разбираются, как крысы в бочке?» Было принято решение идти и освобождать всю Европу — и в первом, и во втором случае. Наступит ли такой момент истины в этот раз? Так скажу: посмотрим.

«Надо понимать, что, для того чтобы перейти в решительное наступление, нужно сначала нанести достаточное огневое поражение, чтобы потом самим нести минимальные потери в этом наступлении» Фото: © Станислав Красильников, РИА «Новости»

«Активная оборона переходит в тактическое наступление»

— Так, стало быть, мы должны готовиться к большому походу в Европу?

— На сегодняшний день наши противники уже забеспокоились. Тому есть масса разных подтверждений. И подготовка своих войск, и перенаправление, и восстановление ВПК, проведение учений, риторика, мягко говоря, недружественная, от таких стран, как Польша, из Прибалтики. А они находятся в первом эшелоне обороны НАТО. Кстати, французы неспроста зашевелились и уже, по некоторым данным, высадили первую группу своего французского контингента в Одессе. Мы почему их прошляпили? А потому что должным образом не ведем блокаду Украины, хотя бы морского побережья.

Есть, конечно, претензии у нас, как у граждан страны, к тому, как это делается. Насколько мы эффективны. Конечно, диванные эксперты, которые видят все через компьютер, скорее всего, многого недопонимают. Но вместе с тем есть вопросы, которые хотелось бы задать. Но не для того, чтобы как-то понизить рейтинги наших вооруженных сил и государства, а чтобы гражданам просто стало понятно. А еще чтобы повысилась уверенность, что мы все делаем правильно. Вот этого, я считаю, весьма недостаточно. Особенно когда мы несем очень болезненные потери. Например, в виде А-50, кораблей Черноморского флота.

Ну а на сухопутье дела складываются сносно. Конечно, хотелось бы лучше, быстрее, эффективнее. Но на сегодняшний день это «активная оборона», как наш министр говорит. Очень часто с точки зрения профессионального взгляда она начинает походить на наступательные действия, пока на тактическом уровне. На оперативном уровне это можно еще отнести к подготовке к большому наступлению. Поэтому все сказанное — весьма обширный ответ к вашему вопросу о том, часть ли это большого наступления. Я могу сказать, что это часть нашей победы.

Но надо понимать, что, для того чтобы перейти в решительное наступление, нужно сначала нанести достаточное огневое поражение для того, чтобы потом самим нести минимальные потери в этом наступлении. Оно складывается из нескольких этапов: атака переднего края, прорыв тактической зоны, развитие наступления в глубине, на оперативном просторе. Основные потери наступающие войска вне зависимости от национальной принадлежности несут при прорыве тактической зоны.

Когда тактическая зона будет прорвана, тогда соотношение потерь повернется в обратную сторону. Из-за того что ведутся окружения и сдача в плен, а также паническое бегство, количество потерь у обороняющейся стороны вырастает в разы больше, нежели было в период прорыва тактической зоны. Наше медлительное наступление не обеспечивает прорыва тактической зоны, потому что противник успевает переносить каждый раз свои порядки, строить новые оборонительные рубежи, собирать там резервы. Нам кажется, что глубина тактической зоны становится бесконечной. Сейчас выбран такой путь — потихоньку. Но все равно кумулятивный эффект приведет к общему успеху и на каком-то участке оборона лопнет. Тогда мы выйдем на оперативный простор.

Поясню для читателя: тактическая зона обороны — это глубина от 30 до 50 километров. Вместе с тем она может углубляться, ввиду того что противник где-то продвинулся и тактическую зону углубил. Максимальные в мире темпы наступления были достигнуты в 1941 году Вильгельмом фон Леебом, он командовал группировкой войск «Север». У него получалось делать 60–80 километров в сутки. Это довольно высокий темп наступления.

Еще очень высокие были у американцев в 2003 году в Ираке. Но и в первом, и во втором случае эти темпы наступления являлись результатом серьезной подготовки данного наступления. В первом случае это внезапный молниеносный удар и ошибка нашего руководства. А у американцев в Ираке темпы наступления были достигнуты тем, что первоначально в течение 40 дней проводилась воздушно-наступательная операция, где первый удар был в завоевании господства в воздухе по натовскому образцу.

После создания над Ираком бесполетной зоны случилось нанесение беспрепятственных ударов по всем объектам на земле, сравнивание с землей всего, что напоминало оборонительный рубеж. Имел место и элемент гибридной войны, когда занесли много денег и подкупили командование, генералитет. Было подкуплено несколько командиров корпусов Ирака и иных военачальников. В совокупности это дало то, что называется блицкриг, — 24 километров в сутки. Эффективность такого наступления заключается в том, что противник не может адекватно реагировать на него. Он готовит оборонительный рубеж на одном направлении, а к моменту, когда создал его, понимает, что враг за его спиной, и ему снова приходится все бросать и отступать, занимать новый рубеж. Он постоянно не успевает.

— А в российской истории были такие примеры?

— Конечно! Можно вспомнить операцию «Багратион», где были высокие темпы наступления по Белоруссии и после разгрома белорусской группировки немецких войск. Там советские войска продвигались со скоростью 20–40 километров в сутки. Это тоже очень серьезный показатель. А уставные показатели — это 20 километров в сутки. Но берутся за основу общие темпы. Местами они могут в тактической зоне иметь 3–5 километров в сутки, или даже 1–2 при прорыве оборонительного рубежа. А в дальнейшем могут быть и 40 километров в сутки, а вот по совокупности средняя скорость должна быть около 20 километров в сутки. Тогда противник не сможет адекватно реагировать на наши действия.

Вот к такому состоянию нам нужно привести взаимодействие с противником на украинском фронте. Тогда наступит то долгожданное наступление, которого мы все ждем. Но оно обязано быть подготовлено, и сейчас эта подготовка идет.