«Во времена Золотой Орды за убийство можно было откупиться 40 золотыми монетами. А за кражу коня – нет»

Искандер Измайлов: «Захватывая имущество другого человека, вор нарушал не просто людские законы, а переворачивал мироздание. Вернуть его в прежнее состояние можно было только восполнив утрату. Но как быть в случае убийства? Эту утрату не восполнить ничем» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Око за око» не просто фраза

Принцип «мера за меру» имел глубокий смысл. Захватывая имущество другого человека, вор нарушал не просто людские законы, а переворачивал мироздание. Вернуть его в прежнее состояние можно было только восполнив утрату. Любой, кого хоть раз обворовали или ограбили, думаю, испытывал подобные чувства. Но как быть в случае убийства? Эту утрату не восполнить ничем. Понимание того, что это не просто потеря части имущества, а незаживающая рана души, было еще в глубокой древности. Мера за меру в нем действовали четко и неотвратимо.

Формула, изложенная в нескольких фрагментах Библии: «Глаз за глаз, зуб за зуб, рука за руку, ногу за ногу» (Библия. Исход. 21:24), — вполне определенно отсылает к древнейшим этапам истории прошлого человечества, в те времена, когда правосудие было прямым и непосредственным, а возмещение ущерба зеркальным отражением злодеяния. Пятикнижие Моисея, будучи не только священной книгой израильтян, но и сводом обычного права, отчетливо демонстрирует суть идеи правосудия в отношении человека, совершившего членовредительство или даже убийство другого человека. «Око за око» не просто фраза. Она в том или ином виде присутствует во всех раннегосударственных судебниках и «правдах» от законов Хаммурапи до Русской Правды.

«Не надо никаких референдумов»: вернут ли после «Крокуса» расстрелы?

Реальность этого не только представляется вполне логичной — как еще можно возместить потерю близкого человека, как не отнять жизнь у другого! Если логика эта представляется вполне безупречной с точки зрения современного просвещенного человека, то и для людей, едва переступивших порог варварства, должно быть вполне естественной. Варварство, по мнению многих современных людей, а часто даже историков, было не просто «естественным» состоянием человека, но и временем диких и необузданных нравов. Сотни трудов, объединенных общим названием «история государства и права», вбивают нам в головы простую мысль — дикари не имели законов, а весь их мир был непрестанной «войной всех против всех». Идеи Томаса Гоббса с его «Левиафаном» — это наглядно подтверждают. «Человек человеку волк», — твердит он в своем труде. Люди были поглощены борьбой за пропитание и при этом ожесточенно уничтожали себе подобных.

Культ силы, замешанный на идеях «сверхчеловека»

Как все это происходило в реалиях, можно понять по образам, созданным художественными представлениями людей эпохи Просвещения и Романтизма. Особенно такими яркими, как «Вамирэх» (между прочим, считается первым историческим романом о первобытных временах), «Борьба за огонь» и «Пещерный лев» Жозефа Рони-старшего или «Приключения доисторического мальчика» Эрнеста Д’Эрвильи. Много позже в эпоху модерна в американской литературе появился особый новый жанр, названный впоследствии фэнтези. Он базировался на этих образцах и на таких представлениях, но описывавших их не как реальный мир, а как некую «параллельную реальность». Тут нельзя не вспомнить романы Роберта Говарда «хайборийского цикла» о приключениях Конана-варвара, Кулле, короле Валузии или Джеймсе Эллисоне, помнившим свои жизни в других мирах. В этом же ключе написаны и некоторые повести Джека Лондона — «До Адама», «Алая чума», «Когда мир был юным».

Культ силы, замешанный на идеях сверхчеловека Фридрих Ницше и цивилизаторской миссии «бремени белого человека», сделало их яркими образцами литературы нового типа. Но для нас важно, что внутри них лежит концепция «дикого и необузданного, но очень благородного варвара», который сражался со всеми, ради богатства и женщин, хотя часто и просто так. Как говорил персонаж «Трех мушкетеров» Александра Дюма Портос: «Я дерусь, потому что я дерусь».

В условиях, когда вокруг все такие варвары, вполне разумно, что надо как-то ограничить их желания просто драться. Поэтому, по мысли Жан-Жака Руссо и Томаса Гоббса, только ради спасения жизни на Земле и установления всеобщего мира, человечество стало сотрудничать и негласно (а часто неосознанно) отказываться от части своих естественных прав в пользу государства («теория общественного договора»).

СССР. Московская область. Место расстрела заключенных Фото: Малышев Николай / Фотохроника ТАСС

В некоторых сообществах до сих пор практикуется кровавая месть

Эту мысль поддержали правоведы того времени. Даже юрист Карл Маркс и фабрикант Фридрих Энгельс отмечали: «Ваше право есть лишь возведенная в закон воля вашего класса». Подражая им, Владимир Ленин и советское правоведение твердили о законе как о воле господствующих классов. По этим весьма распространенным представлениям, мол, не было бы государства и права, так варвары продолжали бы убивать друг друга по поводу и без. Без снисхождения и воздаяния.

Действительно, опыт кровной мести, распространенный среди некоторых сообществ, как будто бы подтверждает эту нехитрую мысль. Обычай кровной мести, известный на Кавказе или в Южной Европе (как тут не вспомнить вражду между Монтекки и Капулетти), в целом ряде других сообществ должен свидетельствовать, что раньше все было так же, только еще хуже.

Не отрицая этого обычая, следует отметить, что все эти общества были совсем не варварскими. Более того, города Италии (Верона, Флоренция или Пиза) были не просто феодальными республиками, а обществами эпохи Возрождения с их торжеством гуманизма и жизнелюбия во всех его проявлениях. Корсика, Сицилия или Северный Кавказ тоже были совсем не первобытными обществами. Но именно там, в период Средневековья вплоть до наших дней, некоторые фамилии практикуют этот кровавый обычай, часто поголовно истребляя друг друга.

Недаром, мудрый Конфуций (около 551 до н. э. — 479 до н. э.), возражая легистам (сторонникам государственного права на насилие), утверждал, что человек, планирующий кровавую месть, должен выкопать две могилы — одну из них для себя. На всякий случай. Есть много объяснений смысла этой максимы, но общий состоял в том, что принцип «око за око» не ведет к торжеству закона, а только выводит его на новую, все более расширяющуюся спираль, нисходящую в бездну.

Как денежная компенсация за смерть перешла в норму

Современная антропология и этнология проследили, как функционировал этот обычай еще недавно, буквально несколько десятилетий назад. Суть процесса в сложных переговорах и выплате компенсации. В них участвуют самые уважаемые люди обеих общин и посредники, пользующиеся авторитетом у обеих сторон. Переговоры идут сложно. Речь не идет о простой и регламентированной сумме выплат. Прежде всего это принесение извинений и выраженная скорбь по поводу утраты, понесенной по вине члена их клана.

В этом есть еще один нюанс — убийство непредумышленное и тем более умышленное — затрагивает честь всей общины. Отсутствие ответа и примирения лишает ее членов чести. Поэтому в традиционном обществе, где это не пустой звук, убийство воспринимается не только и не столько как лишение жизни ее члена, но как покушение на честь всего клана.

Из-за этого обсуждаются все детали примирения, которые должны касаться не простой компенсации, а восстановления поруганной чести. «Честь семьи Прицци» из романа Ричарда Кондона или ее варианты из романов Марио Пьюзо — это только малый аспект того, как это устроено в традиционном обществе. Разумеется, мы говорим о самой общей схеме и детали могут быть разнообразны и сложны.

Для того чтобы получить представление об этом процессе, можно рекомендовать книгу замечательного популяризатора науки, биолога и этнолога Джареда Даймонда «Мир позавчера», который в деталях разбирает эту ситуацию на примере общества Новой Гвинеи. В частности, он описывает случай, когда потерпевшая сторона отвергала значительные денежные средства, если они не сопровождались извинениями и публичным выражением печали. Конечно, можно сказать, что это не является никакой сатисфакцией потерпевшим, что выражение печали могли быть формальными, главное — деньги. Но не для традиционного общества. Там главное — восстановление чести. Здесь важно выражение реального раскаяния и формальная компенсация, а не наоборот.

В оценке того, способна ли компенсация утолить печаль, тоже не все так однозначно. Мы же не возмущаемся, когда какая-то компания выплачивает компенсацию за смерти, произошедшие по ее вине. Не требуем прилюдно казнить директора или менеджеров компании. Вот и в традиционном обществе люди не были столь кровожадными, чтобы всегда и по каждому случаю требовать кровавой жертвы.

«Мы же не возмущаемся, когда какая-то компания выплачивает компенсацию за смерти, произошедшие по ее вине. Не требуем прилюдно казнить директора или менеджеров компании. Вот и в традиционном обществе люди не были столь кровожадными, чтобы всегда и по каждому случаю требовать кровавой жертвы» Фото: «БИЗНЕС Online»

Булгары якобы вешали умных людей, чтобы они служили Господу

А вот предки татар прошли значительный путь развития от традиционного общества к обществу модерна, и на этом пути отношение к правосудию и к смертной казни кардинально менялись. Главным триггером изменений было становление государства и превращение традиционного общества в мусульманское с его развитой системой шариатского права. Сведений о правосудии у тюркских народов не так много, все они отрывочны и не позволяют реконструировать их как цельную систему. Тем не менее от булгарской эпохи сохранились некоторые сведения о применении смертной казни.

Наиболее полные данные нам сохранил Ахмед Ибн Фадлан — секретарь посольства багдадского халифа к правителю булгар Алмышу (922 год). Говоря о наказаниях, он писал: «Если кто-то из них преднамеренно убьет другого, они казнят его за [убийство], а если убийство [было] непреднамеренным, то делают для [убийцы] ящик древесины березы, помещают его в [этот ящик], заколачивают [ящик гвоздями] и кладут вместе с ним три лепешки [хлеба] и чашку с водой. Затем они устанавливают [вертикально] три бревна, подобные опорам, и подвешивают [ящик] между ними». По его словам, человек был в таком положении пока не умрет.

Сам Ибн Фадлан этого явно не видел и пересказывал чьи-то слова. Остается непонятным, зачем нужна столь сложная казнь, хотя можно было просто повесить или отрубить голову человеку. Нельзя исключить, что заточение в деревянном ящике является аналогом нашего тюремного заключения. Уверенности в этом нет, но подробное описание заточения, противопоставленного простой казни, говорит о некой ее альтернативе. Подобное наказание хорошо известно в Центральной Азии вплоть до XX века. Например, сохранилось много фотографий подобных ящиков для осужденных в Монголии.

Смерть в качестве наказания, судя по записке Ибн Фадлана, была предусмотрена за прелюбодеяние вне зависимости от пола. Осужденного растягивали на земле, привязывали руки и ноги к железным колам: «…И разрубают топором надвое от затылка до его обоих бедер. … Затем они развешивают куски обоих тел на дереве. <…> Воров они казнят [тем же способом], как и прелюбодеев». Здесь интересно указание на то, что смертная казнь предусматривалась как за кражу, так и за прелюбодеяние.

Есть еще одно странное и непонятное суждение о смерти «умных и знающих людей», которых булгары якобы вешали, говоря, что он «заслуживает [того, чтобы] служить <...> Господу». Далее Ибн Фадлан рассказывает какую-то легенду о некоем жители Синда (область в низовьях реки Инд, ныне провинция Пакистана), подвергшегося этому. Никакого реального смысла в легенде не видно. Некоторые историки видят в этой системе наказаний некие тюркские традиции, хотя они явно имеют аналогии в шариатском праве. Местные традиции также заметны.

«Те, которые уверовали! Вам предписано возмездие за убитых»

Необходимо сделать несколько важных замечаний о системе наказаний в исламском праве. В мусульманском обществе происходили практически те же процессы, что и в других государствах, — констатация наказания смертью за смерть, а затем указания на некоторые обстоятельства, которые позволяют ограничить это. В Коране прямо указывается: «О те, которые уверовали! Вам предписано возмездие за убитых: свободный — за свободного, раб — за раба, женщина — за женщину. Если же убийца прощен своим братом, то следует поступить по справедливости и уплатить ему выкуп надлежащим образом. Таково облегчение от вашего Господа и милость» (Коран, сура «ал-Бакара», 2: 178).

Иными словами, при всей кажущейся жестокости суть наказания не в обязательной смерти, а в ее констатации за убийство. Но реальное наказание должны были определять судьи с учетом всех других обстоятельств. В этом и есть, по мнению специалистов по мусульманскому праву, его особенность. Наряду с вполне однозначными нормами, не позволяющими других толкований, там есть и другие, определявшиеся правоведами в соответствии с сунной.

Вообще в шариатском праве много других наказаний, которые влекут смерть. Законоведы сходятся в том, что смертью каралось преднамеренное убийство мусульманина, вероотступничество, лишение девственности и прелюбодеяние. Вместе с тем Пророк подчеркивал, что смертная казнь — это самая крайняя мера, которая требует особой осторожности, что следует из его прямого обращения к верующим с объяснением того: «Запретил вам ваш Господь… Не убивайте душу, которую Аллах запретил убивать, если только у вас нет на это права. Это заповедал вам Аллах — быть может, вы уразумеете» (Коран, «ал-Анам», 6: 151).

Из этой фразы, а также ряда других подобных и хадисов можно сделать вывод, что Аллах запрещает мусульманам неоправданное убийство человека, покушение на честь женщины, в том числе прелюбодеяние, а также месть, поскольку защита законных прав мусульманина, если он сам не смог их отстоять, должны заниматься справедливые власти.

«Практически всегда камнем преткновения служило отношение к умышленному убийству. Кажется, что человек, отнявший чужую жизнь, должен быть наказан смертью» Фото: ИТАР-ТАСС / PHOTAS / DPA

Во временя Золотой Орды за убийство можно было откупиться 40 золотыми монетами

Понятно, что невозможно даже обозреть все сложные особенности шариатского права, осложненные разными системами и правовыми нормами. Но суть понятна: убийство — это крайняя мера, к которой следует прибегать только в крайнем случае и только людьми, облеченными особой властью и правом на это действие.

Главный же смысл — призыв к милосердию: «…Кто убил душу не за (убийство) души или распространение нечестия на земле, тот словно убил всех людей, а кто оставил жить ее (воздержался от несправедливого убийства), тот словно сохранил жизнь всем людям» (Коран, «ал-Маида», 5:32).

В период Улуса Джучи (Золотой Орды) наряду с мусульманским правом использовалось монгольское обычное право — «Яса (Йаса)». Оно не было четко кодифицировано, но некоторые положения его сохранились в пересказе современников. Судя по ним, смертью наказывалось убийство, прелюбодеяние и содомия. Интересно, что за убийство можно было откупиться определенной высокой пеней (например, за убийство мусульманина можно было заплатить 40 золотых монет), но за кражу коня или оружия никаких послаблений не было. За это законы Чингиз-хана знали только одно наказание — смерть.

Необходимо также сказать, что «Яса» Чингиз-хана было особым сословным правом для военно-служилого сословия Монгольской империи. По нему судили не всех жителей, а только элиту страны. Поэтому система наказаний и сами наказания были особыми для них. Из всех особенностей этой монгольской системы следует отметить одну — законы запрещали проливать кровь Чингизидов. Единственная форма казни человека из этого рода было такой: закатать в войлочный ковер и потом сломать позвоночник. Эта особая система лишения жизни вызывала удивление современников и часто упоминалась в источниках как нечто неизвестное в других странах. Эта система права не получила дальнейшего развития у предков татар, а после распада Улуса Джучи мусульманское право вытеснило «Ясу» Чингиз-хана.

В странах, где смертная казнь сохраняется, число убийств не сокращается

Сама система права двигалась в сторону сокращения оснований для правового применения смертной казни. Практически всегда камнем преткновения служило отношение к умышленному убийству. Кажется, что человек, отнявший чужую жизнь, должен быть наказан смертью. Это, если отбросить детали, апелляция к прежнему праву «око за око». Интересно, что именно так формулировал свою мысль французский публицист Альфонс Карр (1808–1890), полемизируя со сторонниками запрета смертной казни в 1849 году: «Если нужно отменить смертную казнь, пусть господа убийцы начнут первыми; если они не будут убивать, не будут убивать и их». Понятно, что раз убийства не прекращаются, то и смертная казнь должна быть вечной.

Не буду даже говорить, что эти слова европейца середины XIX века весьма сходны с логикой автора Ветхого Завета XIII века до н. э. Уже одно это много говорит о представлении милосердия у некоторых людей, а также о том, что идея смерти, приписываемая варварскому обществу, на самом деле глубоко укоренилась именно в цивилизованном обществе.

Против этого простого аргумента о наказании убийством за убийство и представлении о том, что страх перед этим сократит число убийц, разбиваются о простую статистику. В странах, где смертная казнь сохраняется, число убийств не сокращается, а иногда даже увеличивается. А в странах, где она запрещена, никакого всплеска насильственных преступлений не наблюдается. Статистика эта хорошо известна и поэтому никогда не используется теми, кто ратует за возвращение смертной казни. Все аргументы лежат скорее в эмоциональной плоскости.

Другой аргумент в том, что всегда существует возможность судебной ошибки. Например, в США, где в ряде штатов сохраняется смертная казнь, неоднократно фиксировались случаи, когда к смерти приговаривались невиновные, а ошибка обнаруживалась слишком поздно. В Советском Союзе была своя статистика таких судебных ошибок. До того как был задержан и осужден серийный убийца Андрей Чикатило, по крайней мере два невинных человека были казнены и умерли в тюрьме. Такая же мрачная статистика есть и в отношении других серийных убийц в СССР.

«Эра милосердия, которой посвятили свой одноименный роман о сотрудниках московского угро братья Вайнеры, служит моральным ориентиром не только для них, но и для нас» Фото: © Pravda Komsomolskaya / Russian Look / www.globallookpress.com

Прервать круговерть насилия можно только смягчением нравов и воспитанием благородных чувств

Говоря о милосердии и справедливом воздаянии, необходимо помнить пророческие во всех смыслах слова апостола Павла в «Послании к галатам»: «Если же друг друга угрызаете и съедаете, берегитесь, чтобы вы не были истреблены друг другом» (Библия, К галатам, 5:15). Это очень верно. Круговерть смерти, начавшаяся по вполне справедливым поводам, всегда может обратиться против тех, кто ее начал. Ведь сказано в «Евангелие от Матфея»: «Каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить» (Библия, Матфей, 7:2).

Путь к Эре милосердия труден и тернист. Человечество прошло уже достаточно долгий и кровавый путь, с каждым шагом приближаясь к ней. От констатации воздаяния смерти за смерть, человечество пришло к мысли, что от мести родится только новая ненависть. Прервать эту круговерть насилия можно только смягчением нравов и воспитанием благородных чувств. Профессор Преображенский на вопрос, как он приманил бродячего пса, ответил: «Лаской-с. Единственным способом, который возможен в обращении с живым существом. Террором ничего поделать нельзя с животным, на какой бы ступени развития оно ни стояло. Это я утверждал, утверждаю и буду утверждать».

Если это верно в отношении пса, то люди достойны гораздо большего. Эра милосердия, которой посвятили свой одноименный роман о сотрудниках московского угро братья Вайнеры, служит моральным ориентиром не только для них, но и для нас. Возврата на этом пути не будет. По крайней мере хочется на это надеяться.