Когда же в Татарстане начнут признавать и ценить своих артистов? Этот наболевший вопрос уже не первый раз возникает даже по ходу нынешнего Шаляпинского фестиваля. На этот раз он появился после концертного исполнения «Богемы» Джакомо Пуччини. 6 февраля на сцену ТАГТОиБ им. Джалиля вышли певцы Большого театра, 7-го — казанские солисты. Кто из них на деле «первый», а кто «второй состав», выяснял «БИЗНЕС Online».
Оба вечера «Богемы» Джакомо Пуччини на сцене ТАГТОиБ им. Джалиля прошли в сопровождении оркестра ГАБТ, расположившегося на сцене
Новички в статусе звезд
Концертная версия «Богемы» — одна из немногих новинок в афише Шаляпинского форума и однозначно заслуживает внимания. Во-первых, концертные исполнения опер сейчас в тренде и регулярно украшают мировые оперные фестивали. Во-вторых, они лучше всего позволяют оценить вокальное и актерское мастерство артистов, не прикрытое декорациями, костюмами и гримом (а в «Богеме», где трагедия любви разворачивается в парижских кварталах с участием представителей творческой интеллигенции, внешняя картинка почти всегда приметна). Зрителям «Шаляпин-феста» предложили сделать это в непосредственном сравнении, в двух спектаклях поочередно задействовав певцов Большого театра и солистов театра им. Джалиля. Оба вечера прошли в сопровождении оркестра ГАБТ, расположившегося на сцене.
Редкий на форуме Шаляпина спектакль с (почти) единоличным участием казанских артистов дает шанс оценить перспективы рождения в ТАГТОиБ своей полноценной оперной труппы, о чем давно говорят. Однако, кажется, руководству театра им. Джалиля было привычно важнее пустить пыль в глаза и привлечь новых обеспеченных зрителей-неофитов (учитывая цены в 4–5 тыс. рублей в партер) афишей с «солистами Большого театра». За приезд солистов и оркестра ГАБТ театр заплатил 4,6 млн рублей госденег и преподнес гостей как столичных звезд, предоставив им сцену в первый день. Местные же артисты на правах «второго состава» скромно ожидали своей очереди.
На деле из гастролеров звездой можно назвать лишь оркестр — участника всех оперных спектаклей Большого (в ТАГТОиБ музыканты Антона Гришанина подтвердили свой статус безупречной интонацией, слаженностью и глубиной звуковых образов). Среди прибывших же с «Богемой» певцов нет ни громких имен, ни экстраординарных феноменов, за которыми наблюдаешь, затаив дыхание.
В «премьерном» составе взгляд цепляется лишь за имя Алексея Татаринцева (Рудольф). Анне Шаповаловой (Мими) при наличии большого голоса не хватает выразительной певческой подачи
Фактически в звании этуалей в Казань приехали новички ГАБТ, чьи имена широкой публике неизвестны. Анна Шаповалова (Мими) бо́льшую часть карьеры провела в Ростовском музыкальном театре, в Большом служит с конца 2021-го. Полина Шабунина пока еще стажер труппы и, хотя уже пробовала петь в ГАБТ Сюзанну («Свадьба Фигаро») и Царевну Лебедь («Сказка о царе Салтане»), в основном исполняет моржовые партии: пажи и «голоса с неба» (к слову, в партии Мюзетты она дебютировала именно на Шаляпинском фестивале). То же можно сказать и о другом стажере — Родионе Паульсе, спевшем в фестивальной «Богеме» Коллена.
В «премьерном» составе взгляд цепляется лишь за имя Алексея Татаринцева (Рудольф). Однако импозантный тенор — штатный солист «Новой оперы», а в Большом числится приглашенным артистом.
Ощущения того, что смотришь «Богему» с солистами главного театра страны, не было. Масштабную партитуру Пуччини «новисы» вокально и актерски скомкали, на это указывала даже протяженность вечера — московская «Богема» кончилась на полчаса раньше заявленного времени
Скучный дивертисмент
Точечные входы молодых артистов обычно обогащают спектакль «свежей кровью», но тотальные, как правило, не идут ему на пользу. Вот и в Казани ощущения того, что смотришь «Богему» с солистами главного театра страны, не было. Масштабную партитуру Пуччини «новисы» вокально и актерски скомкали, на это указывала даже протяженность вечера — московская «Богема» кончилась на полчаса раньше заявленного времени. Солисты так спешили пропеть текст и исполнить выученные мизансцены, что забыли о главном — о внятной передаче музыкальной логики спектакля, развитии образов, смысловых и вокальных интонаций.
Сложнейшую по эмоциональному накалу партию Шаповалова спела как бы между прочим, ее голос струился так же непринужденно, как и скромное коктейльное платье солистки
Прежде всего это относится к Шаповаловой: при наличии большого голоса солистке не хватает выразительной певческой подачи — рельефных цезур между фразами, акцентов на ключевых словах текста, детального пропевания каждого звука. В веристской «Богеме», где упор сделан на обнажение и развитие чувств героев, это серьезный недостаток. Сложнейшую по эмоциональному накалу партию Шаповалова спела как бы между прочим, ее голос струился так же непринужденно, как и скромное коктейльное платье солистки.
Шабунина, впечатлившись личным дебютом, манерно жестикулировала и орудовала красным зонтиком, но звучала глухо
Шабунина, впечатлившись личным дебютом, манерно жестикулировала и орудовала красным зонтиком, но звучала глухо. Из-за этого знаменитая ария Мюзетты с лейт-зависанием на верхнем си из хита опустилась в разряд проходного номера. Интересно, что раньше (судя по записям на YouTube) таким недостатком Шабунина не страдала — казалось, что на гастролях она просто приболела. Но если голос при необходимости можно быстро подлечить, то сценический образ требует более глубокой терапии. Солистка показала на сцене не обольстительную расчетливую мадемуазель, а капризную кокетку, что упрощает пуччиниевскую драматургию: образная трансформация Мюзетты в финале ощущается не так ярко, как должна.
Статус героя вечера ожидаемо остался за Татаринцевым-Рудольфом. Тенор «Новой оперы» не только внешне похож на француза-художника (жилетка под пиджаком, платочек в нагрудном кармашке, ищущий взгляд), но и чувствует эволюцию его духовной жизни, от беспечного увлечения через сомнение до безусловной любви. Эту цепочку состояний солист последовательно передает голосом, от парящих вокальных фигур в беседах с друзьями до пронзительных восклицаний в финале над мертвой Мими, тем самым скрепляя действие. В остальном же московская «Богема» выглядела скучным дивертисментом арий и речитативов, несмотря на театральные атрибуты действия — антикварные стулья, бальные люстры, золоченые канделябры с подсвечниками и задник с рисованными видами Парижа.
Гульнора Гатина облачилась в атласное платье с алыми розами, а затем сменила его на однотонное синее. Мими безусловно ее партия по динамике, технике и пластичному орнаменту мелодики, в который артистка вовлечена всем существом
Театр в концертной оправе
Казанские певцы, напротив, в концертном исполнении создали атмосферу полноценного спектакля. И дело здесь не в пышных туалетах Гульноры Гатиной (в отличие от Шаповаловой, прима ТАГТОиБ облачилась в атласное платье с алыми розами, а затем сменила его на однотонное синее) и не в добавившихся аксессуарах (следуя тексту, в театре им. Джалиля раздобыли для умирающей Мими меховую муфту), а в вокальной и актерской энергетике солистов. По части первой в опере лидировала Гатина: Мими безусловно ее партия по динамике, технике и пластичному орнаменту мелодики, в который артистка вовлечена всем существом. Остается только жалеть, что «Богемы» нет в афише ТАГТОиБ (и, кажется, таких планов нет) и Гатина не поет ее на постоянной основе. Хотя по фестивальному спектаклю этого не скажешь — так уверена солистка в экспрессивных пуччиниевских длиннотах, а нетипичный для партии хрустальный тембр придает ее Мими особую изнеженность и хрупкость.
По части актерской игры спектакль сделал Артур Исламов (слева). Рагаа Эльдин Морси (справа), которому досталась титульная роль, далек от образцового исполнения бельканто
По части же актерской игры спектакль сделал Артур Исламов. Его Марсель не стандартный друг Рудольфа, а альтер эго героя, плутовская грань богемной души, приглушенная любовью. Наблюдать, как баритон ТАГТОиБ пикантно снимает окончания фраз, залихватски потирает руки и жеманно выплясывает па из гавота, — отдельное удовольствие (в исполнении солиста ГАБТ Андрея Потатурина эти детали не привлекают внимания). При этом ему подвластны и серьезные сцены — в мечтах о Мюзетте Исламов превращается в пылкого лирика, а голос переключает в режим чувственной итальянской кантилены (с учетом прекрасного выступления на вечере камерной музыки в ГБКЗ им. Сайдашева баритона театра им. Джалиля уже можно записывать в герои Шаляпинского-2024).
Сочное сопрано и броская харизма Венеры Протасовой делают ее Мюзетту роковой соблазнительницей, а в финале — подругой, сострадающей чужому горю
Здесь с ним отменно гармонирует Венера Протасова: сочное сопрано и броская харизма делают ее Мюзетту роковой соблазнительницей, а в финале — подругой, сострадающей чужому горю.
Зная профессиональные ресурсы казанских солистов, обидно, что им не дали достаточно репетиций с московским оркестром — в изысканных вокальных rubato альянс певцов с инструменталистами нарушался. Поэтому при всем уважении к музыкантам Большого напрашивается вопрос: а нужен ли был «Богеме» оркестр ГАБТ? Защитники ТАГТОиБ скажут, что здесь готовили к Шаляпинскому фестивалю премьеру «Жизни за царя» Глинки и на «Богему» не оставалось времени. Но все же выучить вторую партитуру для специалистов из оркестра Казанской оперы в условиях невысокой занятости (10–13 спектаклей в месяц) не запредельно сложно.
В любовных ансамблях Рагаа Эльдин Морси неэстетично топтался по подолу платья Гатиной
Требуется тенор!
Обидно и то, что в национальном оперном стане до сих пор нет достойного тенора. Египтянин Рагаа Эльдин Морси, которому в казанской «Богеме» досталась титульная роль, далек от образцового исполнения бельканто, хотя он и поет Рудольфа в маленьких провинциальных итальянских театрах. На верхах гастролер грешит неровным звуком, внизу — нестабильностью опоры и глубины звучания. Особенно это заметно в дуэтах с Гатиной, свободной от таких проблем. Привлек внимание и еще один курьез Морси — нарушение физических границ. В любовных ансамблях он неэстетично топтался по подолу платья партнерши.
Несмотря на такие казусы, казанскую «Богему» ознаменовала особая, высокая атмосфера, и это радует — вечер посвятили 110-летию Нияза Даутова, который был главным режиссером ТАГТОиБ в 1956–1960 и 1975–1986 годах и, в частности, ставил здесь «Богему». В контексте премьеры уместно прозвучало даже слово Эдуарда Трескина, рассказавшего о своем наставнике без лишнего пафоса и эпиграмм. Думается, оно, как и последующий спектакль, Ниязу Курамшевичу бы понравилось. Правда, и здесь не обошлось без ложки дегтя, поскольку 110-летие Даутова случилось еще в сентябре 2023 года и тогда родной театр не удосужился вспомнить об этой дате.
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 10
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.