«Россия не готова отпускать Татарстан»: как дуэт «Аигел» сходил в гости к Дудю*

Айгель Гайсина дала интервью на YouTube-канале Юрия Дудя* Фото: «БИЗНЕС Online»

«Когда я жила в Казани, мне стыдно было говорить на татарском языке»

Новое бесконечное по хронометражу интервью, появившееся на YouTube-канале Юрия Дудя*, наконец-то по-настоящему срезонировало и в Татарстане. Его героями стал электронный дуэт «Аигел» — Илья Барамия и Айгель Гайсина, чей главный хит «Татарин» собрал за несколько лет какое-то невообразимое количество миллионов просмотров в сети. Сами же «Аигел» благодаря поэтессе из Челнов и голосу дуэта Гайсиной стали своего рода гордостью татарского мира в жанре популярной музыки и хедлайнерами многочисленных мероприятий в Казани и окрестностях, прославляющих современную продвинутую татарскую культуру.

После начала СВО, правда, не сразу, но «Аигел» уехали из России. А теперь Барамия и Гайсина дали по отдельности интервью Дудю*, а последняя также сводила популярного видеоблогера на небольшую татарскую тусовку в Берлине, чтобы поесть кыстыбый и поговорить о важных вещах с молодыми национальными активистами, живущими за рубежами России. Правда, все эти речи вряд ли обрадуют тех, кто по-прежнему пытается развивать татарскую культуру дома, и, учитывая громадную популярность шоу Дудя*, могут спровоцировать новый разгром «младотатар», теперь уже действительно окончательный. В общем, организаторам фестиваля «Мин татарча сөйләшәм» или того, что раньше называлось Tat Cult Fest, звездами которых были «Аигел», возможно, предстоят неприятные разговоры с ответственными лицами. Ну а все участники новой серии «вДудя» выглядят людьми, уверенно сделавшими новый публичный шаг в «цивилизованный мир», не особенно заботясь о тех, кто остался внутри «страшного» Русского мира.

Татарстанскую публику, безусловно, больше всего заинтересуют последние 30 минут разговора, длившегося 2,5 часа. Значительная часть экранного времени здесь отведена беседе на встрече татарского сообщества в Берлине в гостях у поэтессы Динары Расулевой, по собственному признанию уехавшей из России 8,5 года назад.

Дудь* решил «заглянуть» на самую острую поляну, затронув тему судьбы татарского языка и национальной идентичности. При этом надо отдать должное профессионализму звезде YouTube: обычно разговор о Татарстане в исполнении столичных знаменитостей вызывает скорее чувство неловкости вроде конферанса московских актеров, которые с трудом выговаривают Ф. И. О. татарстанских чиновников на церемонии открытия или закрытия казанского фестиваля мусульманского кино. Ведущий же «вДудя» задает острые и провокационные вопросы не только Гайсиной, но и всей группе молодых татарских активистов, оказавшихся на чужбине в разное время и по разному поводу.

Первый вопрос блогера касался того, как у собеседников Дудя* изменилось отношение к родному языку после начала войны. Его гости честно признались, что СВО не была с этой точки зрения каким-то важным триггером. «Когда я жила в Казани, мне стыдно было говорить на татарском языке», — сказала Расулева, уже давно не сталкивавшаяся с российскими реалиями. По ее словам, во времена детства поэтессы «по-татарски говорить было неприлично», поскольку он не такой классный язык, как русский», и считался «деревенским языком». И, только освободившись от российских пут и уехав в Берлин, она задалась вопросом о том, почему не пишет и не говорит на родном языке, который знала с пеленок.

Дальше Дудь* провел максимально спорную параллель с Беларусью, дескать, многие его друзья из тех краев говорят, что до событий 2020–2021 годов там на людей, говоривших в быту по-белорусски, смотрели как на деревенщину, а оказалось, что это «люди, которые хранили традиции». «Это похожая история на вашу?» — спросил ведущий, и это притом что в Минске мы наблюдали попытку насильственной смены власти с элементами гражданской войны, чего вроде бы в Казани не было ни в каком виде. Правда, четкого ответа на свой вопрос он так и не получил.

Еще один провокационный вопрос был адресован татарскому блогеру Булату Шайми, который в быту даже в Германии предпочитает говорить по-татарски. А какой из «неродных языков» — русский или английский — ему ближе? Оказалось, что последний: «Потому что я его чаще использую».

В общем, хотя война не повлияла на личное отношение героев к родной культуре и идентичности, «тема империализма, деколонизации, Русского мира и восприятие других этнических групп в этом Русском мире очень сильно изменились», констатирует татарский активист Марсэль Ганеев. В одной из запрещенных соцсетей он именует себя почему-то по-казахски кем-то вроде «начальника ЛГБТ». По словам Ганеева, сегодня к их активизму в Европе относятся с гораздо бо́льшим вниманием.

Солистка «Аигел» рассказывала, что у нее в семье «есть люди, которые уезжали в Россию и меняли себе там имена и так далее» Фото: © Ольга Смольская, РИА «Новости»

«Я, будучи титульной нацией в Татарстане, не видела совершенно проблем людей»

Кстати, на фоне своих коллег вокалистка «Аигел» выглядит значительно менее политизированным человеком и признается, в частности, что очень удивила своего друга, языкового активиста, сообщив тому, что выпуск татароязычного альбома «Пыяла» в 2020-м не был для нее political statement (политическим заявлением), просто набралось некоторое количество песен на родном языке. «У меня не было никаких травм, связанных с татарскостью… дискриминации по крови», — также сказала Гайсина.

А еще напомнила, что в 90-е, во времена суверенитета, в Татарстане было нелегко другим по национальному критерию. В блоке, который обозначен в записи как «Татары и русские в Татарстане», певица вспоминает недавний разговор со своим русским знакомым. Как оказалось, еще в детстве мать убедила того, что если «националисты» в Татарстане «восторжествуют», то его убьют. «А я думала, что у нас офигенно! И вот здесь я понимаю, что я, будучи титульной нацией в Татарстане, не видела совершенно проблем людей», — сказала собеседница. При этом признала, что в Татарстане действительно хорошо уживаются все народы.

«У нас на самом деле все достаточно классно все-таки, надо признать. У нас очень мирный регион, очень классно устроено сосуществование народов. Но вот этот момент, что я, будучи в привилегированном положении, не отследила этого, не спросила… Спросила впервые вчера: „А как тебе было тогда? Ты-то русский“. И он мне рассказал про этот животный ужас», — поделилась Гайсина.

Еще один любопытный диалог Дудя* и Гайсиной. Солистка «Аигел» рассказывала, что у нее в семье «есть люди, которые уезжали в Россию и меняли себе там имена и так далее».

— В Россию, в смысле за пределы Татарстана? — переспросил ведущий.

— Да, я так говорю (улыбается). Прости, но не потому, что я считаю Татарстан другим государством. Просто так понятнее.

— Я просто уточнил.

Спросил отлично подготовившийся Дудь* и об отмене обязательного изучения татарского языка в школах РТ Фото: «БИЗНЕС Online»

«Мы бы хотели, чтобы Татарстан мог сам решать свою языковую политику»

Спросил отлично подготовившийся Дудь* и об отмене обязательного изучения татарского языка в школах РТ. Ганеев рассказал о заявлениях, которые писали главе государства мамы учеников, не желавших учить татарский, признав, что среди них были и татарки. «Манкуртизм», — заметил Шайми. В итоге «Путин надавил», а татарский стал «факультативным», по версии участников эфира.

Почему президент России принял такое решение, поинтересовался Дудь*: «Это страховка от сепаратизма?» Ответ Гайсиной: «Это страх того, что, если у народа есть язык, он может что-то придумать себе».

«Что произошло в 1552 году?» — еще один вопрос Дудя* не в бровь, а в глаз. «Захват Казани Иваном Грозным, жестокий захват», — ответил за всех Шайми. После чего собеседники вспомнили о рэпере Усале, Дудь* знал и о его существовании. В репертуаре самого актуального татарского рэпера есть песня «1552». «Весь трек о потере татарского языка, татарской культуры, татарской идентичности как последствии колонизации, захвата, репрессий», — сообщила Расулева.

— В какой стране живет Усал? — спросил ведущий «вДудя».

— В Татарстане.

— А, по-прежнему в России.

«Пока татарам разрешено горевать об этой дате», — заметила Гайсина. «Запретили, запретили», — возразили Расулева и другие, напомнив о запрете на митинг по случаю Хәтер көне, которые в Казани проходили с начала 90-х. «День, чтобы вспомнить те грустные времена, которые были у наших предков», — впрочем, примирительно добавил Ганеев, заметив, что никаких претензий к русским относительно 1552 года у него нет.

А еще Гайсина уже в индивидуальном интервью призналась, что всегда гордилась «расцветом суверенитета» в Татарстане в 90-е, когда республика была самостоятельной и могла «решать свои вопросы». «Это было очень круто — ощущать какую-то свою самостоятельность, что регион, где [работает] федерализм, — это вот Татарстан», — отметила артистка.

Позже, в более широком кругу, Дудь* интересуется, как его собеседники относятся к независимости Татарстана. «Я бы вернулась в независимый Татарстан», — честно призналась художница и режиссер Ксения Шачнева, которая как раз уехала из России после начала СВО. «Мы разные люди, и у нас могут быть разные мнения, но есть какие-то аспекты, в которых, мне кажется, мы согласны [друг с другом]. Мы бы хотели, чтобы Татарстан мог сам решать свою языковую политику, обязательность изучения татарского в школах, использование татарского как официального [языка] в сфере политики, экономики, общественной сфере», — отметила активистка Айгуль Ахметзянова. Другим пожеланием было, чтобы Татарстан использовал свои ресурсы для развития республики, «а не для Москвы», несколько наивно размышляла она. «И чтобы у Татарстана были полномочия не развязывать и не вступать в преступные войны с суверенными государствами», — заявила Ахметзянова.

Сейчас не тот «уровень развития», когда можно «безопасно обсуждать» независимость Татарстана, и нужен «нормальный федерализм», отметила Гайсина. «Потому что мы внутри России находимся, и Россия не готова отпускать Татарстан на какое-то конфедеративное положение а-ля прекрасное сосуществование стран в Евросоюзе. <…> Когда люди говорят о мечте о независимости Татарстана, никто не говорит о гражданской войне, о том, чтобы воевать за это, проливать кровь. Мне кажется, все говорят о том, чтобы просто наш язык и нашу культуру… [про] нашу свободу использовать ресурсы, которые находятся в республике, использовать налоги, которые приходят в республику на развитие нашего региона», — пояснила артистка. При этом, «как политолог по образованию, но не специалист», она признала, что это «очень сложный вопрос».

«Мне (татарке — прим. ред.) сказать: «Я русская» — это очень жестко» Фото: «БИЗНЕС Online»

Отношение к СВО и почему уехали из России

Поговорили в интервью и об отношении участников дуэта «Аигел» к конфликту России и Украины. Гайсина поделилась, что в ночь с 23 на 24 февраля прошлого года долго не могла уснуть, но «буквально за полчаса» до объявления Владимиром Путиным начала спецоперации у нее отключился телефон. Утром она поставила его на зарядку, отвела ребенка в школу, а по возвращении домой зашла в «Телеграм». «У меня такое ощущение, что весь следующий год я просто лежала и рыдала на дне моря своих слез», — привела метафору певица. 9 марта группа в соцсетях выступила против спецоперации.

Гайсина также рассказала, что в мае прошлого года у группы должен был состояться концерт на Украине. «Там офигенные люди. Мы были в Киеве, Харькове, на Украине, мы видели, что такое Украина. Для меня это не абстрактная какая-то история», — рассказала она. Группа продолжала выступать с концертами в России до конца лета 2022 года, а в сентябре их «запретили».

Поинтересовался Дудь* у музыкантов, почему они уехали, если им не угрожала тюрьма. Барамия назвал это родительским инстинктом, т. е. необходимостью уберечь ребенка от столкновения с советским образом мышления, когда ты не можешь говорить то, что думаешь. Гайсина начала издалека и рассказала о двух своих повторяющихся кошмарных снах из детства. Первый был связан с попытками «каких-то сущностей» вломиться в дом. А второй она назвала «была война» — желтая пыльная дорога, частокол, пронзительно голубое небо, ужасная жара и ничего не происходит.

«Я маленькая видела эти сны, в какой-то момент они прекратились, их не было. Во-первых, сбылся [сон] про войну, правда, она идет. А второй… У меня началась паранойя. Я понимаю, что ничего плохого в своей жизни не сделала, но в какой-то момент в пять утра ко мне могут вломиться какие-то люди, которых я не знаю, и будут трогать мои вещи», — поделилась она. Также певица вспомнила об обысках у 7 журналистов в Казани, которые прошли в августе прошлого года. Среди них была и подруга поэтессы театральный критик Айсылу Кадырова, которая сотрудничала с одним из СМИ-иноагентов.

В числе причин отъезда Гайсина также назвала и ситуацию в школах, напомнив об «уроках патриотического воспитания». Она рассказала о видеоролике, который в марте этого года разлетелся по социальным сетям и СМИ. Там в одной из казанских школ дети пели песню Shamаn «Я русский» и вскидывали руку вверх. «Я понимаю, что кто-то нерусский, но граждане или нет? Нет?» — говорила женщина в ролике. «Мне (татарке — прим. ред.) сказать: „Я русская“ — это очень жестко», — пояснила певица.

Осенью у группы сформировался зарубежный тур, после которого она уже переехала в Турцию. Там певица подала документы на «визу артиста» в Германии, получила ее и перебралась в Берлин, где и было записано интервью с Дудем*. Барамия в свою очередь рассказал, что живет с семьей в городе Баре, в Черногории.

На выходе же, помимо мыслей о том, что после этого интервью у тех же силовиков могут возникнуть претензии ко всем, кто в Казани сотрудничал с героями последнего шоу «вДудь», возник и такой вопрос: уберут ли из сериала «Слово пацана», за которым стоят, например, Федор Бондарчук и НТВ, трек «Пыяла» дуэта «Аигел», который так эффектно смотрится в его титрах?