Сергей Кургинян: «Путина изменит только предельное чувство опасности»

«Я наблюдал полную панику нашей элиты. Паника в декабре носила откровенно бесстыдный характер. Я имею в виду не бюрократию саму, а так называемую высокую творческую интеллигенцию, которая каким-то образом должна была давать отпор, так сказать, уличному напору. Растерянность царила полная»

«МЫ ТОЧНО ЗНАЛИ, ЧТО РЕВОЛЮЦИЯ ГОТОВИТСЯ»

- Сегодня внеплановое мероприятие «Антикризисного клуба». По мистическому совпадению дат ровно год назад, 7 июня Сергей Кургинян приезжал в Казань на наш клуб и выступал с лекцией «Кто готовит "оранжевую революцию" в России?». Люди тогда подходили и спрашивали «что за революция», «почему оранжевая»? Но прошедший год показал, что прогноз сбылся с точностью в 200 процентов. Мы все были свидетелями событий, которые еще не закончились. Сегодня есть возможность обсудить, что произошло, что за этим стоит, что будет дальше. Мы поговорим и о мировом кризисе. Сейчас и Россия, и мир входят в новую фазу этого кризиса. Я передаю слово Сергею Ервандовичу.

- Спасибо за приглашение, спасибо, что собрались. Мне бы хотелось говорить о том, что интересно вам. Что касается последних событий, то я был их очевидцем, активным участником. Когда я говорил, что готовят "оранжевую революцию", мы уже точно знали, что она готовится, и просто готовили ответные действия. Было ясно, что люди собрались делать нечто всерьез.

Когда стало ясно окончательно? Когда в Хельсинки собралась некая группа элитариев: Касьянов, Каспаров и другие… и когда они сказали, что создают движение Хельсинки 2.0, клуб «12 декабря», декабристов. И они сказали, что под давлением обстоятельств Путин будет передавать власть этой группе.

Далее они заявили, что у них в клубе есть открытая и закрытая часть. В открытой части были, условно, Лия Ахеджакова, Лилия Швецова и кто-то еще. Закрытая часть не афишировалась. Потом Касьянов сказал, что там есть представители настоящей высокой элиты, но они назовут свои героические имена, только когда события будут развиваться определенным образом. Поэтому сразу возникла неизвестная… Верхушку айсберга мы видим, а кто же во второй и третьих его частях?

Потом было сказано, что Путин под давлением обстоятельств будет передавать власть. Но странно, чтобы Путин передавал власть Лие Ахеджаковой. Непонятно, с помощью какого механизма он может это сделать, что с этой властью будет делать сама Лия Ахеджакова… Все было не ясно! Но внутри этого была очень большая решимость. И ясно было, что люди говорят о чем-то вполне ими продуманном.

ПАНИКА НОСИЛА БЕССТЫДНЫЙ ХАРАКТЕР

Мы давно занимались Джином Шарпом (институт Альберта Эйнштейна). Сейчас о нем знают больше, а когда я говорил об "оранжевых революциях", о нем никто не упоминал. Шарп говорит о том, как мирным путем власть переходит из рук в руки. Он осуществлял это во многих точках, а я был знаком с ним по его деятельности во время вильнюсских событий 91 года. Он тогда консультировал Вальбергиса и Бюдкавичкуса. Это был начальник департамента охраны края – Литвы. Я находился в Вильнюсе, а они из Стокгольма готовились приехать на эту самую "оранжевую революцию" 91 года. Он привез на эту революцию снайперов. Мы просто перечислили тогда этих снайперов по именам, в 91 году. А сейчас прошел суд, на котором было признано, что это действительно так, что русские не стреляли с крыш, - с крыш стреляли другие! Литовский суд признал это обстоятельство, что очень важно.

Эти же свойства "оранжевой революции" отрабатывались в Сербии, в других местах. Я не буду читать лекции об "оранжевой революции", считаю, что люди в курсе. Нужно было понять, как это будет делаться в Москве и кто это будет делать.

Когда события начались, сразу было понятно, что это происходит не без участия элиты, той ее части, которую мы всегда называли либеральным крылом Кремля. Я был очевидцем ситуации, когда сформировалась Болотная. Некоторые друзья, с которыми меня связывают 20 лет совместных обсуждений, которые когда-то были членами моего клуба и совсем молодыми студентами, которым я объяснял, что такое анализ (это мы так говорили шутливо), - они обращаются за помощью ко мне в кризисных ситуациях.

Я приехал тогда на Старую площадь и наблюдал полную панику нашей элиты. Паника в декабре носила откровенно бесстыдный характер. Я имею в виду не бюрократию саму, а так называемую высокую творческую интеллигенцию, которая каким-то образом должна была давать отпор, так сказать, уличному напору. Растерянность царила полная.

Когда мне говорят, что все это было задумано, что кто-то кого-то передвигал, кого-то специально поставили на эту Болотную, это очень странные слова, потому что никакого отношения к реальности они не имеют. Если людям нужна реальная ситуация, реальная картина, то они должны исходить из фактов. Но когда люди выдумывают некие мифы, а потом сами в это верят, то это путь к тотальной ошибке. Тогда ситуация уходит из-под контроля.

В том, как сейчас происходит обсуждение произошедшего с декабря по май, главный герой - это потеря чувства реальности. Вместо того, чтобы раскопать события и понять, что там было на самом деле, журналисты перетасовывают какие-то фантастические картинки. Как давно говорил мой знакомый, элита сначала сама сочиняет байки для ТВ, а потом сама их смотрит и начинает верить. Таков магический эффект экрана...

И вот сочинено несколько баек. Первая из них, что не было никакой растерянности, а то и специально создали Болотную и Сахарова, чтобы изменить вектор выборного процесса. Ничего подобного не было и в помине. Царила растерянность, бумаги летали по кабинетам. Было не понятно, что делать.

И было ясно, что выключено три главных политических уровня, которыми владела элита. Первый уровень – это большие средства массовой информации (ОРТ, РТР, ТВЦ). Крупные ТВ-каналы, которые могли перекрыть гигантскую интернет-кампанию, начатую сторонниками Болотной площади. Эти каналы молчали, они не шевельнулись, не пискнули весь острый период.

Вторая часть загадочного декабрьского паралича была связана с тем, что не вышли противодействовать знаменитые «басиджи» (знаете, это в Иране одна из слагаемых режима - гражданские патриотические силы, близкие к власти). У нас они назывались «Наши», «Местные». До этого проводились Селигеры, бог знает что еще. Все это не шевельнулось в декабре, было абсолютно парализовано.

Третье – может, к лучшему, но были парализованы и правоохранительные органы, которые до этого работали вполне активно (эффективно или нет – вопрос другой).

Повторяю, было три уровня паралича. Первый – СМИ, электронные и ТВ-каналы. Второй - гражданские и патриотические силы, поддерживающие власть, к тому же долгое время создававшиеся ровно для той ситуации, которая возникла. Третья часть - правоохранительные органы, которые, повторю, к счастью, тоже оказались обездвижены.

Возникает вопрос: кто обездвиживает две важные составляющие - СМИ и гражданские структуры? Они же не могли быть обездвижены просто так. Значит, их кто-то обездвиживал.

«Либеральное крыло Кремля помогало Болотной, оно спонсировало Болотную, оно поддерживало все СМИ, которые раскручивали Болотную. Это была фронда, как в средние века во Франции»

КТО ТАМ, НА БОЛОТНОЙ, ЗАКОПЕРЩИК?

Дальше мы начали следить за тем, что представляют из себя слагаемые, управляющие Болотной. Кто там закоперщик? Кто в принципе заводит всю эту машину гражданской активности?

Понятно, что с выборами происходили некоторые вещи... Я сам могу подробно рассказать, какие именно. Понятно, что существовало реальное гражданское недовольство. Без этого слагаемого – естественного гражданского недовольства - ничего бы не было. Но кто управлял этим недовольством? Каким образом оно превратилось в фактор политического процесса? Оно ведь могло и не превратиться в него вообще.

Некоторые политологи, Белковский в том числе, стали настойчиво говорить, что главный центр управления находится на телеканале «Дождь», и называть митингующих на Болотной «люди дождя». Действительно, телеканал «Дождь», вдруг давший 300 процентов активности на момент Болотной, был одним из приводных ремней гражданского протеста. Телеканалом «Дождь» руководит Наталья Синдеева, и для каждого москвича, живущего в элитной Москве и понимающего, что там происходит, скажем так, крайне странно представить Наталью Синдееву оторванной от либерального крыла Кремля. Именно оно является и спонсором, и вдохновителем телеканала. Связь всегда была очевидна, ее никто не скрывал. Этот маленький вначале интернет-канал, который потом начал расти, удостоился посещения высших лиц страны. При том, что такого посещения не удостаивались гораздо более серьезные структуры. Он рекламировался в качестве главного прогрессивного канала.

Так вот, на дверях руководителей «Дождя» висели такие записки: «Просим ни по каким вопросам, кроме Сопротивления, не беспокоить». То есть это «Сопротивление» делалось ими полностью. Тогда стало понятно, в чем заключается главный замысел умеренной части тех, кто двигал вперед Болотную. Умеренную - потому, что среди тех, кто двигали Болотную, была умеренная и радикальная часть.

УМЕРЕННАЯ БОЛОТНАЯ: КРЕМЛЕВСКИЕ МЕЧТАТЕЛИ

Умеренная часть считала, что, разгромив "Единую Россию" и создав крупную кампанию гражданского протеста по обвинению в фальсификациях, она сумеет полностью подорвать президентскую кампанию. И тогда возникнет сценарий, при котором можно будет отложить выборы.

А поскольку генеральным актором, который должен будет пострадать в результате этого, был Путин как кандидат в президенты, то Путин отодвигался и возникала другая конфигурация. Есть действующий президент, есть отсрочка. Отсрочка позволяет перегруппировать силы и провести новые выборы в пользу либерального крыла тандема.

Я всегда говорю правду, уже десятилетиями. И если бы я твердо знал, что президент Медведев был интегрирован в этот замысел, я бы так и сказал. Но я не убежден в этом. У него было слишком много возможностей иначе решить политическую проблему, если бы он хотел. Но то, что либеральное крыло Кремля, то есть окружение ближайшее и все прочее, мечтали только об этом и ничем другим не занимались, – это мне совершенно ясно.

Это было ясно просто при первом взгляде на ситуацию. Героем Болотной был не Ющенко, как на Майдане. Вообще не было человека, на которого Болотная делала бы политическую ставку. Она не делала эту ставку на Зюганова. Зюганов был отброшен в сторону и выведен из топ-категории куда-то вниз. Он не сделал ни одного шага для того, чтобы вернуться назад. Значит, кто же находился, незримо присутствовал на Болотной? Кто, собственно говоря, был героем? По крайней мере, для умеренной части?

Это потом озвучил Сергей Удальцов – Че Гевара движения Болотного. На встрече с Медведевым он сказал: «Дмитрий Анатольевич, мы просим вас об одном. Отложите на два года президентские выборы, проведите за это время политические реформы, снимите Путина и царствуйте». Это все было сказано Удальцовым и зафиксировано всеми СМИ.

То, что я вам сейчас рассказываю, – это не какие-то там байки кремлевского диггера. Это просто фиксация того, что было сказано публично. Соответственно, вся умеренная часть Болотной – это люди, которые хотели, чтобы Путин проиграл выборы. Но не в пользу Зюганова, а в пользу тотальной фальсификации всего. То есть вы понимаете, - не так, чтобы Зюганов выиграл, а так, чтобы кампания оказалась незаконной. Соответственно, выборы были бы объявлены недействительными, возникло переходное правительство, естественно, под эгидой действующего президента, а после этого - новые выборы, где действующий президент был бы главным кандидатом. Такая идея не скрывалась, она как бы «парила» над Болотной.

Соответственно возник и весь рельеф. Либеральное крыло Кремля помогало Болотной, оно спонсировало Болотную, оно поддерживало все СМИ, которые раскручивали Болотную. Это была фронда, как в средние века во Франции. Там ведь не было такого, чтобы просто горожане бегали, возбужденные, по Парижу. Фрондой всегда руководил герцог Гиз, какой-нибудь член королевской семьи… Всегда были приводные ремни.

Так вот поняв, что это фронда, что это кремлевская игра, что это все можно, весь бомонд пошел на Болотную. Он пошел туда не потому, что он так любит революционные приключения, а потому, что он понял, что это и есть «респект». Это не моветон, это бон-тон. Наоборот, не ходить туда – это нечто другое...

«Фраза Путина, что 140 тысяч на административном ресурсе не собираются, была абсолютна искренней»

РАДИКАЛЬНАЯ БОЛОТНАЯ: СНЕСТИ ВСЕ

Радикальная же часть, вот эти Касьянов, Каспаров и все прочие, они, конечно, имели свои планы. Они считали, что им надо подыграть на первой фазе вот этим самым «кремлевским мечтателям», считавшим, что можно будет на два года отложить выборы, создать переходный режим и все прочее. Они хотели, воспользовавшись кремлевскими мечтателями в своих целях, на второй фазе снести и этих кремлевских мечтателей, и все остальное.

Зюганов капитулировал в первую же минуту. Как только начались события, Зюганов исчез. Процесс вроде бы должен был строиться так, что главный протагонист в этой драме - Путин, а главный антагонист – Зюганов. Но Зюганов ушел из процесса, его не стало. Он не двигался ни в какую сторону, он осуждал вождей Болотной и одновременно посылал туда людей. Он играл в игру под названием «растерянность», стратегическая растерянность.

Соответственно, очень быстро выяснилось, что главным героем радикальной части является вот этот самый «комитет 12 декабря», что площадь формирует временное правительство, что это временное правительство не хочет вести переговоры ни с Путиным, ни с Медведевым, а собирается их вести с Чубайсом. Что вместе с Чубайсом они определят переходный режим, что президентская республика в прошлом и что главное в повестке дня – парламентская республика… Это я вам цитирую, что говорилось Акуниным и другими. Учредительное собрание должно переучредить Россию. Нам всем было ясно, что как только учредительное собрание начнет переучреждать Россию, то все кончится тем, что России не будет – распад был бы мгновенным.

И вот это существование за спиной у умеренной части Болотной радикальной группы создавало особо опасный рельеф, потому что было совершенно ясно, что победит в итоге радикальная часть. И что процесс из «кремлевских игр» превратится в процесс государственной деструкции.

«МОЯ МИССИЯ БЫЛА В ТОМ, ЧТОБЫ НАКАЧАТЬ ЗЮГАНОВА»

И в этом смысле, когда это сравнивают с перестройкой-2, – правильно. Это и была новая перестройка. Я помню перестройку-1 и могу твердо сказать, что митинг против шестой статьи конституции организовывался, в том числе, и Московским городским комитетом партии, получившим распоряжение ЦК КПСС. Я при этом присутствовал. Это было именно так.

Двусмысленность перестройки как раз и состоит в том, что улица, которая вроде бы митингует против власти, на самом деле очень сильно связана с либеральным крылом власти. В 89 году - с Яковлевым и, как мы теперь все понимаем, с Горбачевым. А здесь - с либеральным крылом Кремля.

Когда это все стало ясно и процесс вышел на улицы, мы со своей стороны поняли, что если его не остановить гражданским же путем, то он будет развиваться по принципу… Мой старшина в учебной роте таманской дивизии, где я получал лейтенантские погоны, на наш вопрос «докуда копать эту канаву?» отвечал, что «копать ее надо отсюда и до обеда». Так вот, было на сто процентов понятно, что процесс этот будут копать «отсюда и до обеда».

У меня тогда было несколько возможностей. Во-первых, на руках оказалась передача «Исторический процесс», которую можно было просто превратить в политическую передачу. Из сложных сопоставлений двух исторических периодов выйти в реальную политическую борьбу. Во-вторых, существовало политическое движение, очень молодое, которое было создано - «Суть времени». И, в-третьих, был Интернет.

Вот эти три слагаемые были не вполне предугаданы [архитекторами перестройки]. Ведь с предыдущими передачами «Суд времени», которые шли на Пятом канале, была некоторая для меня неопределенность в том, что происходило. Когда говорили, что эти передачи были замыслены Кремлем и Путиным лично, это анекдот, это мифы, которые сооружают, для того, чтобы увести от реальности.

Программу эту делала продюсер, мой друг Наталья Никонова, у которой на это были свои обстоятельства. А доделывалась эта программа просто у меня в офисе. И если бы мы не переделывали ее вместе с Никоновой, давая серии, убирая всякую эту судейскую декорацию и все прочее, никто бы программу не смотрел. Поэтому мне было ясно, что доделывали-то мы это вдвоем. И когда люди обсуждают высокие силы, которые в этом участвуют, то они просто не верят в себя и не верят в возможность, чтобы в России состоялось что-то без чиха власти. Это специальная ситуация сознания людей…

Но была и некоторая неопределенность, которая меня напрягала. Я понимал, что передача сооружена и что она впечатляет… Но если бы либеральное крыло пальцем хотя бы пошевелило, чтобы ее остановить, - оно бы ее остановило. Один звонок из Кремля руководителю Пятого канала - и передачи бы не было…

Я все время спрашивал себя, почему нет этого звонка? И мне было понятно, что Зюганова уже интегрировали в тот проект, который я вам описываю. Он уже понял, что его роль служебная и что он работает в этом проекте. Он просто еще не знал характер проекта, но было ясно, что он уже договорился о чем-то и с либеральным крылом Кремля, и с другими силами, ориентируясь на свою политическую выгоду.

А моя миссия, помимо того, чтобы что-то изменять в общественном сознании, заключается в том, чтобы накачать Зюганова. После этого передача кончается, Зюганов получает потенциал, который я наработал, и передает этот потенциал либеральной части Кремля.

С ОДНОЙ СТОРОНЫ ДОЛЖЕН БЫЛ БЫТЬ НАРОД, С ДРУГОЙ - ВОЙСКА

Понимая, что это так, я предпринял несколько шагов. Первый шаг: когда передача «Суд времени» кончилась, я начал интернет-передачу «Суть времени», которая оказалась беспрецедентно резонансной.

Продолжают нарастать некие цифры, опровергающие все то, что якобы требует интернет. Я дошел сейчас до того, что аналитические передачи читаю по три часа, а цифры их просмотра растут и растут. Хотя всегда говорилось, что после 15 минут интернет отключается.

Я показал, что помимо игры в телевизионные каналы, когда мне могут дать или не дать возможность что-то сделать, есть другая игра, в которой ты можешь быть инициативен. И все интернет-поле – это и есть поле такой игры.

Это был первый ход. А второй ход – это создание виртуального клуба «Суть времени», когда я показал, что есть политическая организация того же идеологического направления, но совершенно автономная от Зюганова. Имея эти две игровые возможности на руках, можно было не просто включаться в игру, можно было просто поменять правила игры.

В подобного рода ситуациях действует закон, согласно которому побеждает не тот, кто лучше всех играет по законным правилам, а тот, кто меняет правила. В чем было главное правило, которое было задано для игры на декабрьско-январьско-февральском пространстве выборного процесса? В том, что с одной стороны должно быть гражданское общество – Болотная, Сахарова и так далее. С другой стороны должны быть войска, ОМОН, власть.

Тогда возникает очень понятная американцам ситуация, которую они называют «тирания». В американской Конституции даже записано, что когда есть тирания, американский народ обязан поддерживать все силы, которые против нее восстают. Все сценарии, которые просчитывали американцы, означали, что у них будет эта ситуация тирании. С одной стороны – растерянные войска, которым мирные митингующие будут втыкать гвоздики и белые шарики в стволы, с другой стороны – народ. Народ против власти – это классический сценарий. И его надо было любой ценой опровергнуть.

И второе – нужно было сделать так, чтобы американцы поняли, что в действие введены независимые факторы. А американцы, когда понимают, что есть независимые факторы, отступают, они не идут дальше.

«Я прямо сказал, что являюсь противником политики Путина»

ПОКЛОННАЯ: ПУСТЬ КУРГИНЯН ПРОВАЛИТСЯ

В сущности, это и было то, что мы готовили на Поклонной. Что представляла собой реальная ситуация с митингом на Поклонной горе? У меня, как у человека, который 20 лет работает на аналитическом рынке, есть определенный узкий круг почитателей, а также тех, с кем я просто работаю.

Начиная с декабря месяца, я начал кричать на этот круг: «Ну что вы? Что? Теперь вы будете сдавать Москву? Будете бежать к себе в Лондон? В Латинскую Америку?». То есть, короче говоря, я людей возбуждал. Я имею в виду представителей элиты – людей как супербогатых, так и очень богатых. А после этого я стал выступать по интернету, потом я собрал свой митинг и сжег эту белую ленту.

Люди возбуждались, но они прибегали ко мне и кричали: «А как же власть, как же власть?». Наконец, к январю они созрели, пришли и сказали, что если я готов забыть обо всех расхождениях и принять всех (включая, например, Дугина, с которым мы полемизировали лет пятнадцать), создать широкую коалицию сил, то они со своей стороны готовы выступать… ну, как бы закрытой частью антиоранжевого комитета и собрать под это дело все возможности. Я сказал – да. И процесс пошел, как когда-то говорил Михаил Сергеевич.

Эти мои друзья начали ездить по своим друзьям – в Подольск, Солнцево, Люберцы и во многие другие места. Друзья тоже стали возбуждаться. Возник широкий круг возбуждений, который двинулся в направлении тех общественных сил, по отношению к которым этот широкий круг возбуждений всегда выступал в виде спонсора, то есть к афганцам и прочим. Те сказали: «А как же власть?».

Тогда народ двинулся к власти, считая, что будет очень трудно ее в чем-то убедить и даже рассуждая о том, не придется ли применять «современные средства» для этого убеждения? Готовились применять эти средства, мобилизовывать какие-то свои ресурсы на то, чтобы убеждать с помощью экономических аргументов в том, что митинг нужен. Но сказано было, что никаких средств убеждения не нужно. Люди во власти просто пожимают плечами, говорят: «Кургинян провалится. Если вы так хотите, чтобы он провалился, – ради бога».

Из этого было отфильтровано слово «ради бога» - и осуществился второй заход в среду всех этих хоругвеносцев, афганцев. В митинге на Поклонной участвовало примерно 100 организаций, которые могли мобилизовать человек по 800 - 900 - 1000. Разговоры о том, что там свозили автобусами, мне кажутся верхом трагикомизма, потому что, во-первых, а чем их свозить, – вертолетами? Во-вторых, если бы их свозили автобусами, то при 140 тысячах людей было бы примерно 4 тысячи автобусов, даже больше. Город был бы блокирован, впечатление было бы, что зашел второй Белорусский фронт… Ничего подобного, естественно, не было.

Был один очень страшный момент. Я начал переговоры с властью за три дня до митинга, власть была абсолютно растеряна. Они сокращали перерывы между поездами в метро. Они уже поняли, что обращение подействовало. И когда я увидел, как на каждой ступеньке эскалатора стоит по два человека, мне стало по-настоящему страшно. Это был единственный момент, когда стало страшно по-настоящему. Я вдруг подумал: если вдруг будет новая Ходынка, то я окажусь на века в числе людей, которые ее устроили. Была давка. Люди могли вполне никуда не идти, но они радостно шли.

Я совершенно не исключаю при этом, что какие-нибудь возбудившиеся директора предприятий жали коммутаторы и говорили: «А ну, быстро, давай, вперед!». А как иначе?

Кто-то говорит, что на Болотной и Сахарова было иначе? Я знаю американские предприятия, на которых говорилось то же самое, только с обратным знаком. Процессы подобного рода идут всегда.

Двигалась толпа - веселая, довольная, с песнями. Им очень нравилось, что их собирают. Никаких флагов «Единой России» не было. Мы твердо заявили, что не пустим на трибуну никого, кто является реальными представителями власти, – премьера, вице-премьера или кого бы то ни было. А пустим только консервативно-патриотическую интеллигенцию. Неожиданностью была Тарасова, которая в последний момент прибежала, - ну, как откажешь женщине, да еще с такими регалиями, общественными! Короче говоря, мы начали выступать. Народ очень резонансно на это откликнулся.

Я наблюдал представителей власти в момент, когда народ стал собираться, – у них были круглые от ужаса глаза. И фраза Путина, что 140 тысяч на административном ресурсе не собираются, была абсолютна искренней.

Я лично переговаривал с Зюгановым. Сказал, что он будет выступать первым, и он дал согласие. Параллельно со мной с ним переговоры вели Проханов и Шевченко. И тому, и другому Зюганов тоже сказал, что он придет первым и будет выступать. Это было твердо оговорено. Утром Зюганов позвонил и сказал, что у него болит горло, что он не придет.

Открывал митинг я. Я прямо сказал, что являюсь противником политики Путина. Это была первая фраза, открывавшая митинг: здесь присутствуют как те люди, которые поддерживают Путина, как те люди, которые надеются, что Путин изменится, так и его противники. Противники, которые, тем не менее, считают, что то, что сейчас стягивается на Болотную и Сахарова, является просто врагом России.

«Люди собираются либо если их всерьез призывают и они во что-то верят, либо на спектакль с очень выдающимся актером. Пожалуйста, на Путина можно собрать...»

В США БЫЛИ СОВЕЩАНИЯ: ЧТО ЭТО ЗА ДЯДЯ В ШАПКЕ ВЫСТУПАЕТ?

Сразу же после того, как прошел митинг, ситуация в стране радикально изменилась. Были специальные совещания в США. Был довольно большой испуг по поводу того, что непонятно, кто эти лидеры и кто эти массы. Стало понятно, что в любом случае игра совершенно другая, что на самом деле имеется гражданское противостояние двух сил. А если имеется гражданское противостояние двух сил, то все сценарии, связанные с тиранией и схемой «народ против власти», летят в мусорный ящик.

Что это за другие силы и что это за дядя в шапке, который там выступает, – непонятно. Когда непонятно, на обострение не играют. Американцы никогда не играют на обострение, если возникают новые факторы. Никогда, ни в какую игру. Что бы там ни говорили, у американцев действует «крайзис-менеджмент» в качестве базовой технологии. А «крайзис-менеджмент» гласит, что если новый фактор появился, всю сетку надо пересчитывать заново. Они стали пересчитывать сетку заново.

Вожди Болотной и Сахарова сказали, что «в день, когда состоялась Поклонная, мы проиграли». Это произошло одним ударом, в один день. Как только это произошло, я со своим движением вернулся назад, в оппозицию. Мы не пошли в Лужники, мы провели свой митинг у ВДНХ. Мы твердо заявили, что являемся лево-патриотической оппозицией, а не частью власти. С той стороны завыли, что всё сгоняет власть, что кроме власти никого нет, – но это был уже такой вой вдогонку. Хозяева процесса отказались играть. Процесс был парализован.

В добавление могу сказать, что когда 6 мая власть решила собрать Поклонную сама, знаете, сколько она собрала? 2 тысячи человек. Это факт. 6 мая, когда очень важно было противостоять так называемому «Маршу миллионов», власть смогла собрать на Поклонной 2 тысячи. Потому что люди собираются либо если их всерьез призывают и они во что-то верят, либо на спектакль с очень выдающимся актером. Пожалуйста, на Путина можно собрать. Если сказать, что Путин будет выступать и с ними общаться, - придут. Если призывать по телевидению и говорить, что Родина в опасности, – придут. А если просто раздавать директивы, то не придут. Так что Путин был прав – голым административным ресурсом, без идеологии или крупной личности, много собрать нельзя.

Короче, от Лужников мы тогда отказались. Следующая история с нами развивалась уже по нашей собственной траектории, но это было неважно. Потому что главные действующие лица отказались от развития процесса в определенном направлении.

ЛИБО ПОСАДИТЕ ЧУРОВА В ТЮРЬМУ, ЛИБО ИЗВИНИТЕСЬ ПЕРЕД НИМ

Возникла вторая часть этой игры. Она называлась лига избирателей России. Пересчет голосов, проблема фальсификации, проблема чистоты выборов. Путин сделал сильный ход, когда сказал, что веб-камеры будут стоять везде. Но для нас самым главным был ход оппозиции, связанный с абсолютно голословным обвинением в фальсификации выборов. Не в подлогах, не в подтасовках, а в фальсификациях. Это обвинение материализовано было мемом, коротким мифом о «волшебнике Чурове». Омерзительный волшебник Чуров фальсифицирует выборы.

Я каждый раз спрашиваю, а что делает волшебник Чуров? Понимают ли люди, как строится сам механизм выборов? Механизм выборов – это девяносто пять тысяч первичных избирательных участков, на каждом из которых составляются протоколы, подписанные всеми оппозиционными партиями или всеми кандидатами в президенты. Эти протоколы суммируются. Собираются они сначала в узлы и потом передаются в субъекты федерации, а потом это все считает центризбирком.

Я спрашиваю коллег - Парфенова, Пархоменко и других: "Вы что говорите-то? Вы говорите, что Чуров получил данные, посмотрел на них, сказал, что меня они не устраивают, перечеркнул данные и написал другие? Вы хотите сказать, что в зрелой криминальной стране, в которой мы живем, есть идиоты, которые занимаются подобного рода балаганом?".

Но если вы считаете, что этот балаган имеет место, то у вас есть стопроцентная возможность проверить, имеет ли он место. В мировой практике это называется fair game. Берутся первичные протоколы с каждого участка. Эти протоколы суммируются подряд, девяносто пять тысяч параллельных протоколов от партий, - и считается цифра, которая есть. И эта цифра, она, конечно, не ловит каждую махинацию, но она ловит фальсификацию. Если Чуров перечеркивал цифры, значит, сумма первичных протоколов должна быть не равна данным Чурова. Дальше Чурову показывается, что сумма не равна, на него надеваются наручники - и это шесть лет тюрьмы. Либо вы сажаете человека в тюрьму, подтвердив свои обвинения, либо вы извинитесь перед ним. У него семья, дети. Он, в конце концов, не политик, чтобы на него лились ушаты грязи непонятно почему.

«Я не стал уличным политиком в 91-м году, потому что я считал, что улица – вот она, рядом, что же я буду изобретать велосипед. А в 2012 году я поступил иначе»

СРЫВ ПАРАЛЛЕЛЬНОГО ПОДСЧЕТА ГОЛОСОВ

Я обратился к Зюганову и лиге избирателей России. Я предложил, во-первых, задним числом пересчитать бюллетени, которые были на участках. Зюганов сказал на «Эхе Москвы», что у него было четыреста тысяч наблюдателей. Четыреста тысяч на девяноста пяти тысячах участках. Значит, у него есть все протоколы. Лига избирателей России заявила, что она тоже будет считать протоколы. Я предложил одно: чтобы в ночь выборов все протоколы были пересчитаны, сведены и чтобы мы имели данные с девяноста пяти тысяч участков раньше, чем Чуров, чтобы был осуществлен параллельный подсчет. И мы всех призвали договориться о том, что мы действуем вместе и что этот подсчет будет окончательным.

Зюганов согласился. Лига избирателей Парфенова согласилась. На передаче «Гражданин Гордон» все кандидаты в президенты или их представители тоже согласились. Потом началось фантастическое действие. Передача «Гражданин Гордон» записывалась в четверг. В пятницу я находился в Новосибирске и переслал первичную «рыбу» по договоренности с Парфеновым о единых совместных действиях.

В пятницу - слышите меня? Я переслал ее в пять часов вечера. А в восемь часов вечера мне позвонил «Коммерсантъ», который сообщил, что в субботнем номере на первой полосе выйдет статья, которая будет дискредитировать эту передачу и этот протокол. Значит, если я отправил его в пять вечера и Парфенов ознакомился с ним в шесть вечера, то… Здесь сидят люди из СМИ, которые понимают, что если газета выходит в субботу, а в пятницу вечером возникает событие, то для того, чтобы на это событие откликнуться, нужно не усилие и не суперусилие. Нужно безумное усилие, которое могло быть спонсировано только либеральной частью Кремля.

Так и было. Либеральная часть Кремля начала лихорадочное давление на то, чтобы не был подписан единый договор между нами и лигой избирателей о том, какие выборы мы признаем легитимными. Чтобы выборы в любом случае были нелегитимные. Я заявляю это со стопроцентной ответственностью, я точно знаю, как это происходило. Главная задача была - убедить Эрнста не выпускать передачу в эфир. Передачу, в которой все кандидаты в президенты подняли руки, что они готовы сформировать протокол. Эрнст выпустил передачу.

В понедельник мы собрались с лигой избирателей для того, чтобы окончательно сводить наши разногласия. К вечеру понедельника мы вышли и еще раз сказали, что готовы сформулировать совместные условия. Во вторник в результате политической борьбы действия были блокированы. В среду в результате политической борьбы они были разблокированы. И в четверг окончательным ударом либеральная часть Кремля, так сказать, убрала со сцены политической Парфенова и поставила вместо него Пархоменко. И стало ясно, что договора не будет.

ПОСЛЕ ПОКЛОННОЙ ОПОМНИЛИСЬ ВСЕ

Чем это все кончилось? Тем, что первичные протоколы на сегодняшний день собрала только наша организация «Суть времени». Она собрала двенадцать тысяч протоколов из девяноста пяти тысяч. Мальчики и девочки, не зарегистрированные ни в партию, ни во что, не участвующие в выборах собрали двенадцать тысяч протоколов. Эти двенадцать тысяч протоколов не содержат в себе протестов кандидатов. Они чистые, первичные. Как вы думаете, насколько расходятся по двенадцати тысячам данные пересчета и данные, объявленные Центризбиркомом? Ноль две!

И все это знали. Все знали, что фальсификации нет, потому что машина зрелая. Не фальсификации идут, не Чуров-волшебник в конце цифры переписывает. Идет сговор на всех избирательных участках. А против лома нет приема. Если члены избирательной комиссии от оппозиционных партий подписывают протоколы, то дальше делать нечего.

Это мировая практика.

Говорят, что они делают это под давлением. В Латинской Америке демократическим образом менялась власть, в том числе на левых. При этом людям, которые сидели на этих участках, проламывали голову битами. У них там происходили несчастья с семьями, но они держали удар. Что-то я не вижу никаких данных о том, чтобы хоть одного члена этой первичной комиссии избили или его семья пострадала. Такая ситуация, такое общество, такая страна.

И, конечно, такой главный оппонент, такая партия. Есть такая партия, называется КПРФ. Она сделала все для того, чтобы проиграть выборы. Если бы Зюганов вышел на Поклонную и сказал, что Путин очень плохой человек, но он, так сказать, перед лицом такой-то опасности, то получил бы еще семь процентов. Если бы он не посылал своих людей на Болотную и Сахарова, он не потерял бы еще два-три процента. А если бы это был другой кандидат КПРФ, ситуация вообще была бы другой. Но, как говорят в Одессе, если бы у моей тети были колеса, то была бы не тетя, а дилижанс.

В ночь выборов ситуация была крайне тревожная, говорилось о том, что будет захвачено административное здание. Если бы административное здание было захвачено, а это могло происходить только в случае, если бы правоохранительные органы допустили пронос огнестрельного оружия в центр города, то ситуация в Москве была бы крайне неприятная.

Мы не знали, что будет в тот момент, мы готовились ко всему. Наша организация формировала армию народных миротворцев. Ситуация, слава Богу, была контролируемая. Правоохранительные органы опомнились и к этому моменту уже действовали и корректно, и правильно. Вообще, после Поклонной опомнились все. Машина заработала. Страх прошел, возникло ощущение, что кто-то есть с другой стороны, что с другой стороны тоже есть общество.

«Элита включается тогда, когда она знает, что это можно. Она иначе не включается. Здесь сидят люди, которые прекрасно понимают: сначала карт-бланш на действие, потом проверка, что карт-бланш не провокационный, потом, может быть, действие»

ОТ ШАРПОВСКОГО СЦЕНАРИЯ К СИРИЙСКОМУ

Теперь я перехожу к самой печальной и самой серьезной части. Можно ли считать, что ситуация в прошлом и мой анализ носит только исторический характер? Никоим образом. События с маршем миллионов показали, что ситуация движется в строго определенном направлении. Ядро, большое ядро, радикализируется. Фактически все переходит от сценария такового вот шарповского к сирийскому. То есть люди ситуацию очевидным образом обостряют.

Каким образом у тех, кто действовал 6 мая, оказались под рукой разного рода металлические предметы? Значит, их принесли заранее и положили под те туалеты, которые были потом опрокинуты. А как это могло произойти?

В прорывах действовали уже вполне профессиональные люди, но эти профессиональные люди (говорю о том, что, может, важнее всего, но это такие непростые детали) действовали не в русском хулиганском стиле. Есть русский стиль хулиганства, отрабатываемый с 70-х годов, не без участия госбезопасности, как все понимают, в частности на футбольных фанатах и больше всего на команде «Спартак». Потом этот стиль развивался уже по различным уличным группировкам. Но везде есть черты, по которым мы узнаем русский провокационно-хулиганский стиль. Когда я говорю «русский», я имею в виду всех - понятно, да? Американцы нас всех называют russian.

В чем заключается этот стиль? Грубо очень, в двух словах, это всегда два голоса. Один очень низкий, на басах, мужской говорит что-нибудь в таком духе: «Не, ну мужики, но это же нельзя терпеть, ну, не, ну что происходит?». Высокий женский голос через очень небольшой интервал времени кричит: «Убивают, убивают, убивают!». С этого все начинается. Это первая черта. Вторая – русский хулиганствующий элемент прыгает сверху, он бьет по голове, он не работает снизу, и он не использует жесты. Жесты – это чужой стиль.

Все, что мы видели 6 мая, строилось не на двух голосах, а на жестах. Я не хочу их показывать, - на неприличных жестах разного рода «иди сюда», показывали некий предмет и т.д. И на взятии людей под локотки, и на атаке снизу, - атака шла не по голове, а снизу, ниже пояса. Это мелкие нюансы, говорящие о том, что подготовка идет.

Недавно в передаче «Гражданин Гордон» я выступил и сказал, что иностранные лагеря с инструкторами расположены в следующих точках: в Латвии, Литве, Польше (Польшу я там не назвал, я позже узнал про Польшу), Западной Украине и Хорватии. И что там иностранные инструкторы готовят людей к радикальным действиям. В принципе, как вы понимаете, передача идет в монтаже, и подобного рода сюжеты тщательно вырезаются. Но сюжет не был вырезан, он вышел в эфир. Просто это действительно так, и это очень существенное слагаемое ситуации.

СПИСКИ НА УНИЧТОЖЕНИЕ – НОВАЯ ЧЕРТА СТИЛЯ

Вот все говорят о том, что у Навального появились спонсоры, что эти спонсоры в «Ведомостях» показали свои лица. Но, во-первых, лично я ничего замечательного в этом не вижу. Потому что, с моей точки зрения, организации такого типа должны работать без спонсоров. Они должны работать от граждан, потому что если есть спонсоры, то всегда можно сказать, что есть заказ. Спонсор платит деньги и говорит: «Обнаружь коррупцию у моего конкурента». Поэтому всегда идут эти народные копейки, потому что народ не может сформулировать заказ на конкретную фирму, а спонсор может. Поэтому спонсоры с точки зрения нормальной здоровой гражданской ситуации – это дискредитация. Но у нас-то все по-другому, у нас-то все как ликуют, что элита включилась…

А когда у нас элита включается? Элита включается тогда, когда она знает, что это можно. Она иначе не включается. Здесь сидят люди, которые прекрасно понимают: сначала карт-бланш на действие, потом проверка, что карт-бланш не провокационный, потом, может быть, действие. Как говорил Сатин в пьесе «На дне» у Горького: «Работа? Сделайте сначала так, чтобы работа мне стала интересна, тогда я, может быть, буду работать». Так вот, тут - то же самое: «Спонсорство? Сделайте сначала так, чтобы оно мне было разрешено; подтвердите, что это будет «в кайф», а не «в лом». Тогда, может быть, я осуществлю спонсорство». То есть сам факт спонсорства говорит об очень многом. Значит - можно.

Следующий факт состоит в том, что есть лагеря. Третий факт еще более печален: почти не стесняясь, радикальная часть вот этой общественности начала распространять списки на уничтожение. Подумать об этом раньше было невозможно. Дело не в этих списках. Понятно, что это дешевое средство шантажа и давления. Дело в том, что это средство, которое раньше вообще не могло быть применено. Вы же слышали в смягченном варианте на питерском сборе международной элиты, когда говорят: «А вот у нас тут, видите, распространяют такие бумаги». Там не уничтожения, но там уже нары и все прочее. Реально списки на уничтожение, пишите списки! Это тоже новая черта стиля.

«Я считаю, что в нынешней ситуации нужно только делать резкие шаги, только играть на опережение. Поэтому, возможно, накапливающиеся угрозы что-то изменят в сознании человека»

СОБЫТИЯ ВТОРОЙ ФАЗЫ КРИЗИСА ЯСНЫ, КАК МЫЧАНИЕ

Четвертая черта - международная обстановка нагнетается. То, что мы видим в Сирии, – это невероятная штука. Это очень определенный процесс. Есть Асад и алавиты. Алавиты – это клан Асада, это огромная группа людей, которым, если победят «братья-мусульмане» в Сирии, надо бежать, всем! Так вот, они рискнули на выборы и - о, ужас! - выиграли, представляете? Возник план Кофи Аннана.

Как только он возник, начались массовые провокации, которые все подтверждены. ВВС публикует снимки из Ирака 2003 года как снимки Сирии 2012 года. Трупы в саванах, разложенные и показанные на сайте ВВС, – это иракские трупы 2003 года. ВВС, когда им об этом говорят, молча, не извиняясь, убирают фотографии.

Далее, есть абсолютно задокументированные данные, что убитые дети – шииты. Это дети из семей суннитов, перешедших в шиизм, то есть это сторонники Асада. Ни одного следа тяжелого оружия в Хуле нет, никто не применял там бомбардировок, нет разрушенных домов. Есть показания всех очевидцев, которые говорят о том, что было на самом деле. Но упорно разговор идет о том, что в Хуле вырезали мирных жителей. Примерно 100 человек, из них ужасное количество детей, - и идет вой со стороны средств массовой информации. Значит, задача не снимается.

Израиль вооружают, готовя его к провокации, которая закончится катастрофическими последствиями для самого Израиля. Но поскольку любая катастрофа для Израиля – есть мировая катастрофа (Израиль без боя никуда не уйдет с исторической сцены), то зачем его вооружают? Его вооружают затем, чтобы американцы умыли руки, а он полез в Иран. Как только он полезет в Иран – ему конец.

Крах в Сирии режима Асада означает, что уже через два года в этой цепи событий на границе России будут полные неприятности.

События с началом второй фазы экономического кризиса ясны, как мычание. Все зависит от того, падает ли Европа, начинается ли распад Европы. Если реальный кризис в Греции доведется до дефолта и если европейцы не начнут подпитывать ее даже после дефолта, то она начнет просто по необходимости печатать драхмы. Следовательно, еврозона начинает распадаться.

Когда немцы и французы делают жесты в сторону того, что они удержат еврозону, то фьючерсы на нефть растут; когда немцы и французы делают жесты, что они не удержат еврозону, – фьючерсы падают. Наша страна зависит от цен на нефть. Цена на нефть неустойчива, потому что реальную цену толком никто не знает. Видимо, даже если не начнется сдерживание роста производства в Китае, то эта цена находится в районе 75 - 80 долларов за баррель, если не будет сильного распада в Европе. В противном случае она ниже.

ДОКУМЕНТЫ ПО ВТО ДАЖЕ НЕ ПЕРЕВЕДЕНЫ НА РУССКИЙ ЯЗЫК

На этом фоне начинается какой-то блицкриг с ВТО. Документы не переведены, дискуссии в обществе нет. Но нет, надо принять ВТО к такому-то числу и ни в коем случае нельзя сделать это позже. Простите, но у вас есть переводчики, большая страна, заплатите деньги, переведите все тексты, раздайте их, обсудите, устройте гражданскую дискуссию, позовите экспертов, определите позиции, сделайте это так, как положено делать. За что будут голосовать депутаты? Там тысячи страниц - они их прочитать не смогут. Там 21 тысяча пунктов, если будут осмысливать каждый из них, если они гении такие, Ботвинники, причем все до единого, то и тогда им нужны 50 - 70 дней, чтобы осмыслить в скоростном режиме. Что они делают? Это же в состоянии взорвать стабильность, например в автопромышленности, в авиапромышленности, везде.

Никто из радикалов не утихает. Казалось бы, они должны были воспользоваться всем, что им дано. Путин очевидным образом хочет компромиссного правительства и идет с ними на компромисс, но они с ним не идут на компромисс. Они с ним разговаривают, как… я не знаю, мне слов таких не хочется произносить… Как с абсолютно неживым существом, обреченным. Соответственно, вся эта картина даже не предгрозовая, она крайне неприятная.

И тут еще и ювенальная юстиция… Я не хочу эту тему обсуждать отдельно, она слишком специальная. Но поверьте мне, что ювенальная юстиция не имеет никакого отношения к защите детства. Это разгром семьи и разгром школы. Разгром школы – поскольку педагог уже не может подчинить себе школьника, и разгром семьи – потому что все родители должны бояться, что у них заберут ребенка. Вместе это десоциализация. У нас сложнейшие условия, сложнейший климат, криминал, и в этих условиях еще и ювенальная юстиция – это все совсем нехорошо.

«Оранжевый» протест, «оранжевая революция» не закончена. Лидеры Болотной площади говорят: «Если вы не хотите «оранжевую» революцию, то получите кровавую»

ОНИ ГОВОРЯТ: МЫ ДЕЛЬФИНЫ, А ВЫ АНЧОУСЫ

Что еще мне кажется абсолютно важным и что еще возникло после Поклонной? После Поклонной началось оформление совершенно новой идеологии, причем оно началось со стороны либерального крыла. Они форсированно оформляют идеологию большого и малого народа, они не стесняются.

Я еще раз подчеркну здесь, как подчеркиваю везде, что в термины «большого» и «малого» народов я не вкладываю никаких этнических определений, их и нет. Это показала и дискуссия Кургиняна со Сванидзе. Тут нет этнических определений, тут другое. Это первое. И второе, что я не хотел оформления этой идеологии, считаю его опасным, но идеология уже оформлена.

Это началось с телевизионных передач, когда было сказано, что те, кто голосует за Кургиняна, – это старые идиоты, маразматики, мрази и все прочее. И если их больше, то мы не виноваты. Это продолжилось после «Исторического процесса», когда Минкин прямо сказал: «Те, кто за него голосует, – это мухи, а мух всегда больше. А мы пчелы».

Я из интеллигентной московской семьи, мать моя – филолог, отец – историк. Я не могу себе вообразить, что во всей рафинированной интеллигентской среде Москвы 60 - 70-х годов когда-нибудь кто-нибудь, неважно, Аверинцев, Гаспаров (не Гарри Каспаров, а филолог Гаспаров) и другие могли сказать про себя: «Мы пчелы, а они мухи». Это невозможно было, но это все уже сказано. После Поклонной Горы сказано Латыниной: «Мы - дельфины, а они – анчоусы». Дальше было сказано: «Поскольку голосуют бюджетники и пенсионеры, то это недоноски и недолюди, которых стоит лишить права голосовать». Это все говорится демократами, которые говорят о том, что они оформляют западную страну. Западную! В Швеции можно сказать, что пенсионеров надо лишать права голоса?

Наконец, они сказали: «Вот мы уедем и увезем с собой весь полноценный генетический материал. Останутся ублюдки, которые будут рожать ублюдков». Это все я цитирую.

Значит, фактически происходит оформление этого «большого» и «малого» народов. Эта идеология возникла. Теперь вопрос состоит только в том, хватит ли у «большого» народа в его рыхлом, полусонном состоянии сил сформировать свой авангард и свою элиту, контрэлиту. То есть свою инфраструктуру. Или же он останется обесточенным.

ВСЕ СИМПТОМЫ РАДИКАЛИЗАЦИИ ПРОТЕСТА НАЛИЦО

Мне кажется, что власть желает компромисса, она занимает такую половинчатую позицию, что внутри этой позиции как раз и будет источник кризиса. «А примешь ты смерть от коня своего». От этой внутренней болезни и начнется умирание. В любом случае «большой» народ не должен оставаться без организационного и идеологического оформления. В противном случае его ждет разгром, по сравнению с которым разгром 1991 года будет ничем.

Сепаратистские тенденции нарастают, рост сепаратистских высказываний в Сибири за последние четыре месяца десятикратный. Это происходит и по другим районам. Ситуация на Северном Кавказе отнюдь не спокойная. Я могу перечислять и дальше. Мне кажется, что все постепенно стягивается во что-то такое, пока рыхлое, не несущее в себе такого окончательного смертельного взрывного потенциала, но гораздо более неприятное.

В любом случае я могу сказать, «оранжевый» протест, «оранжевая революция», которая активно готовилась, начиная с сентября 2011 года (до этого она готовилась более пассивно, а вот лихорадочно - с сентября), не закончена. Лидеры Болотной площади говорят: «Если вы не хотите «оранжевую» революцию, то получите кровавую».

Все симптомы радикализации налицо. И фазы у нее будут следующие: сначала будет формироваться радикальное ядро, чему поспособствуют действия сторон. Будут более активные действия правоохранительных органов, более резкие, будут повышены штрафы и т.д. Оформится ядро, но оно уже оформится с другой установкой: не гулять по площади и читать стихи, а с более резкой позицией. Надо понять, сколько оно: пять тысяч, пятнадцать, двадцать? Но оно будет.

Затем же, в ходе социальных и прочих неурядиц, которые породят действия правительства, это ядро начнет расширяться, к нему начнет подключаться другая периферия. Самое глупое, что делали «болотники», – это то, что они назвали себя «норковой» революцией, они проявили невероятное социальное высокомерие, отсекли низы и все прочее. Они второй раз такой ошибки не повторят, они постараются теперь замыкать на себя энергию широкого социального недовольства, которая созреет этой осенью или весной, к которой добавятся региональные процессы. Поэтому общественная энергия не должна быть бесхозной. Если она будет находиться в разрушительных руках, то она и будет работать в разрушительных целях. Политика – это управление общественной энергией, политика – это не застой, не стабилизация. Это вопрос о том, в чьих руках находится общественная энергия, какого она качества и на что направлена. Никаких других возможностей действовать в политике не существует вообще, в 21 веке особенно, у нас в стране – тем более.

ВЛАСТНЫЙ СУБЪЕКТ ОТСЕК КРЫЛЬЯ

Завершаю следующей информацией. В том случае, когда у меня нет факта, я говорю, что я вижу сны, вещие сны. И вот мне что-то постоянно начал сниться один и тот же сон: где-то в высоких кабинетах говорится, что России предстоит длительный период мучительного выживания. Повторю: длительный период мучительного выживания

Если меня не обманывает мой вещий сон, а он может меня и обмануть, то он – это последний штрих в той картине, которую я попытался написать. Я никогда не хотел быть алармистом, лично я сделаю все возможное, чтобы эксцессы носили минимальный характер, были максимально мягкими и ни в коем случае не превращались в смуту, которая разнесет все в клочки.

Но тут все зависит от действующего политического властного субъекта. Поскольку эти действия непредсказуемы до конца, то и процессы могут двигаться в разных направлениях. Пока что властный субъект отсек крылья. Назначение Владислава Суркова начальником аппарата и то, что Наталья Тимакова стала его заместителем - это ясно, что либеральное крыло понесло определённый ущерб. С Мединским - это тоже ущерб радикальному крылу либералов, которое хотело видеть и другую фигуру министра культуры, и передачу министру культуры всей полноты власти над СМИ. Об этом шла речь. Но этого не произошло, министр культуры – не тот человек, который им нужен. Именно поэтому они ополчились на него с невероятной силой.

То есть либеральное крыло понесло урон. Министр экономического развития Андрей Рэмович Белоусов – человек нелиберального крыла, и это все тоже понимают. Никогда им не был, он очень умеренный и осторожный… Он не Кудрин. Совсем не Кудрин, не Мау, не Чубайс, это совсем другое.

Короче говоря, смысл заключается в том, что либеральное крыло получило некий урон. Отсутствие Сечина во властной команде означает то, что имел место некий размен: понижение позиций либерального крыла на понижение позиций другого крыла. Создана фигура компромисса. Теперь возникает вопрос: насколько она устойчива и сколько времени она продлится?

Мне кажется, что со стороны Путина было сделано все, чтобы это было как можно дольше, но либеральное крыло этого не хочет. Взрывать ситуацию будут не консерваторы, взрывать ее будут либералы. Во что она тогда превратится через 9 месяцев, никому не известно. Возможны несколько вариантов, по-разному все может структурироваться. В зависимости от того, как все будет структурироваться, можно будет в большей или меньшей степени избежать потрясений.

В заключении я хочу сказать, что смута и революция - дело не только разное, но и совершенно диаметрально противоположное. Революции бывают сверху, снизу, и они всегда происходят тогда, когда нет способности разрулить ситуацию и вовремя изменить парадигму. Назрели парадигмальные изменения в стране. Если они не будут осуществлены мягко, начнется жесткое давление, которое будет, с одной стороны, давлением в сторону изменения парадигмы существования. С другой стороны, давление в сторону ликвидации страны. Эти два давления будут создавать политические изменения. Спасибо. (Аплодисменты)

«Я рекомендую вообще не обольщаться стабильностью и не считать, что она может быть обеспечена на халяву. Это миф»

ЧЕГО НЕ ХВАТИЛО ПРОХОРОВУ И ХОДОРКОВСКОМУ?

Далее Сергею Кургиняну были заданы вопросы из зала.

- Меня зовут Петр. Хочется поблагодарить вас за то, что нашли время, чтобы провести эту встречу. У меня к вам два вопроса: первый касается организации, которую вы назвали в самом начале своей лекции, - «Хельсинки 2.0», в которую вошли Касьянов и Каспаров, то есть это так называемая открытая часть. Как, по-вашему, кто все-таки входит в закрытую часть?

- Либеральная часть Кремля и либеральная олигархия, связанная с Кремлем.

- То есть это не иностранные силы?

- Наверное, иностранцы есть, но они никого не интересуют. Главное – это элита, как у нас говорят. Имена я могу называть, только читая закрытые списки. Если я их читал, то это оперативные мероприятия, которые я не имею права разглашать. Если я их не читал, то зачем я буду болтать? Кроме того, чем я могу доказать, что я это читал? Требуется корректность человеческая. Это либеральная часть Кремля и либеральные олигархи. Вот смотрите, уже есть спонсоры Навального из Альфа-банка, это уже факт. Постепенно это будет обнажаться, это будет все большее и большее количество людей вот этого типа. Я не удивлюсь, если там окажется богатый набор тех, кто сейчас все время ходит по кабинетам Кремля.

- И второй вопрос. Как, по-вашему, кто же все-таки такой Прохоров на политической арене?

- Прохоров знаменовал собою только одно: необходимость забрать голоса у Зюганова. Должен был быть приемлемый для либералов кандидат в президенты, который соблазнит либералов на то, чтобы они, вместо того, чтобы голосовать за отвратительного для них Зюганова, проголосовали за приятного для них человека. Вот что такое Прохоров. Лебедь в 1996 году был, а теперь Прохоров. Это диссоциация электората.

Зюганов то на что рассчитывал? Что он там начнет давать интервью Ксении Собчак, рассказывать, как он сажает цветы и постепенно, раз все они так ненавидят Путина, то проголосуют за него. Было ясно, что они готовы проголосовать за него на парламентских, ничего не значащих выборах. Но они не готовы это делать на президентских. Зюганов задел ядро своего электората, надеясь прикупить периферию, но она не прикупаема. Но для того, чтобы она была надежно неприкупаема, им был нужен либеральный олигарх, человек, который будет говорить правильные слова, чтобы весь либеральный табун отошел от Зюганова и ломанулся к Прохорову. Ну, он и ломанулся.

Это фигура политического маневра, вот и все. А какие там у него внутри мысли про себя - это другой вопрос. Мои мысли – мои скакуны. Но вот то, что произошло в реальности, - это так. Может, он хочет использовать подобное дело для следующего шага, но ведь Лебедь тоже хотел… Но как говорил дворник из анекдота, который мёл клетку слона и на ней было написано «Слон Африканский. Съедает тонну моркови в день». Дворника спрашивают, а что, правда, столько съедает? На что дворник отвечает: «З'їсть то він з'їсть, тільки хто ж йому дасть?».

У Лебедя был один роман. Но, я думаю, что Прохоров – человек гораздо более осторожный. Я не прощупываю в нем воли к власти, а она должна быть неукротимой, для того, чтобы дальше двигаться. Должен быть политический ум, рискованность, осторожность и воля к власти. Я этого не вижу. Я вижу другое…

- У Ходорковского это есть, по-вашему?

- У Ходорковского ума не было. Все остальное было. Ходорковский свято верил тем, кого он спонсировал…

- Зюганова?

- Нет, не Зюганова. В Кремле он кого-нибудь спонсировал?

- Волошина?

- Это вы сказали! Он верил свято, а его вели на посадку. Была абсолютно классическая разводка. То есть он считал, что это его человек, совершенно было ясно, что он не его, а человек твердил ему: «Ты знаешь, ты не думай, ты говори резче и резче, прямо правду-матку. Потому что я потом захожу в кабинет, и мне говорят: «Хороший мужик, надо бы его еще поддержать, но не хватает в нем какой-то резкости». Ты еще резче, грубее говори и гораздо лучше пройдешь тендер».

И он говорил все грубее и грубее, его просто вели шаг за шагом втемную. Ну и потом, почитайте статью Ходорковского «Левый поворот», введите ее в стилистическую машину. Вы понимаете, кто ее писал? Белковский, ну это все знают, Белковский сам об этом сказал. Хотя бы, когда ты уже сел, можно самому взять ручку, открыть колпачок и начать писать? Время есть. Но нет, мы возьмем спичрайтера.

Вот эти все черты говорили о том, что Ходорковский безумно незрелая фигура с точки зрения той игры, в которую он ввязался. Но он человек риска, человек, проявивший невероятную смелость на решающем этапе, чуть ли ни такую подвижническую. Он как-то держит это все. Определенно он, конечно, жаждет власти, он состоит из этого. Поэтому он не Прохоров, он гораздо сильнее Прохорова.

Кроме того, про людей, сидящих в тюрьме, надо говорить всегда осторожно. Но вот эти качества, которые я называю, они безусловны. Он просто вел себя, как мальчик, севший за карточный стол с чемпионами мира по покеру, которые вдобавок являются лучшими шулерами мира. Он был обречен. А он считал, что он умнее всех, у него такое расписание по движению к власти. Он же себе давно составил расписание: в таком-то возрасте олигарх, в таком-то следующий этап… Он по плану действовал, у него наступил новый этап, и он решил…

Все остальное – без комментариев. Он много чего нагородил, наделал много разных вещей, но достаточно того, что я сказал. Если человек не может играть в эту игру и столь наивен, что считает, что если ты оказал экономическую помощь, то тебе за это благодарны (а главная русская игра – это ведь взять деньги и кинуть), то дальше можно только развести руками и выразить ему глубокое сочувствие.

КУДРИН РАЗМЕНЯЕТ УЛИЦУ НА КУЛУАРЫ

- Спасибо за то, что вы перед нами выступаете. Всегда интересно послушать человека, который близок к властным кругам и знает, что там происходит. Мой вопрос такого характера: поддерживаете ли вы создание Кудриным «Комитета гражданских инициатив»? И ваше видение роли данного комитета в изменении ситуации в России?

- Я вообще поддерживаю гражданскую энергию. Я считаю, что в кризисной ситуации граждане значат очень много. Я с огромным удовольствием принял предложение придти на «Антикризисный клуб», но у меня тут выставка «Двадцать лет без СССР» и организация «Суть времени». Я приехал к ним, потому что считаю, что по большому счету политику будут решать люди улицы, люди, которые выйдут на эту улицу и будут готовы к гражданскому действию. Поэтому гражданское действие я поддерживаю всегда. Это первое.

Второе: у гражданского действия должны быть мозги. И в этом смысле Кудрин прав. Если не будет соединения гражданского протеста с законодательными инициативами, то гражданское движение будет очень глупым. Поэтому я лично тоже считаю, что необходимо создать комитет по анализу законодательства и противодействию разрушительным законам, мы его сейчас тоже создаем.

Что касается либеральности Кудрина и всего, что он делает с точки зрения анализа законов, то я считаю это вполне губительным и деятельность его рассматриваю, как достаточно разрушительную. Но с точки зрения вот этой стратегии – все правильно. Но если эта законодательная деятельность оторвется от улицы и гражданского фундамента и превратится в кулуарную деятельность, то - ветер ему в паруса, он создал еще одну лоббистскую организацию. Тогда это ноль. А мне кажется, что в силу осторожности своей и многого другого, в частности имеющихся у него коммуникативных возможностей, Кудрин поступит именно так. Он разменяет улицу, на которой он работать не может, на вот эти кулуары. А если он разменяет ее на кулуары и начнет работать только в кулуарах – это политическая смерть. Я внятно сказал?

Теперь насчет власти и Москвы. Мне кажется, что просто иногда интересно, когда есть альтернативный взгляд. Я рассматриваю себя, как источник некого альтернативного взгляда. Не инсайдерской информации, не чего-то еще, а каких-то альтернативных и абсолютно необязательно являющихся истиной в последней инстанции, но суждений. Мне кажется, что каждый из здесь сидящих, поскольку мозг всегда идет в какой-то колее, нуждается в том, чтобы были какие-то другие измерения. Тогда, может быть, что-то уточнится в собственном видении. Я, например, выступаю в данном клубе как такой уточняющее-проблематизирующий эксперт, а не как источник инсайдерской информации. Да, по Поклонной горе я обладаю любой инсайдерской информацией, потому что я ее делал... А по очень многим вопросам я таковым не являюсь. И, честно говоря, сейчас даже не стремлюсь быть.

«МОЯ ВИНА В ТОМ, ЧТО Я НЕ ВЫВЕЛ ЛЮДЕЙ НА УЛИЦУ В 91-М»

- Вы достаточно часто упоминаете, что чувствуете вину за развал СССР. От каких ошибок вы бы хотели нас сегодня предостеречь?

- Я считаю, что моя вина заключается в том, что я не вывел людей на улицу. Я в 91-м году не вывел людей на улицу, потому что я любил КПСС, я считал, что у нее есть потенциал, я работал на КПСС, и я считал, что она их выведет на улицу. Я передал общественную энергию в руки института, которому я доверял. Вот единственная вина. Я там раз шесть спасал ситуацию так, как эксперт. Но я не стал уличным политиком в 91-м году, потому что я считал, что улица – вот она, рядом, что же я буду изобретать велосипед. А в 2012 году я поступил иначе.

- Казань и Татарстан – достаточно спокойные и лояльные. От чего вы бы хотели нас предостеречь? Что нам нужно сделать?

- От мгновенной кумулятивной нестабильности. Нестабильность придет в один день. Я помню Душанбе. Ты ходишь по городу, женщины в кофточках с короткими рукавами, улыбающиеся мужчины, чайхана, то да сё. Потом появляются какие-то бегающие люди. Бегают, потом садятся, что-то говорят, потом бегут дальше, снова что-то говорят. Возникают очаги клубления. Потом раз – и минус четыреста тысяч людей. И все - улицы в гильзах, площадь Шахидон. Я был там советником во время гражданской войны. У меня это всегда перед глазами.

Я рекомендую вообще не обольщаться стабильностью и не считать, что она может быть обеспечена на халяву. Это миф. Вы считаете, что вы стабильны, и всё. Нет, стабильность будет тогда, когда вы будете каждый день работать. А еще нужно, чтобы она не превращалась в «стабилизец».

Застоя вообще не бывает. Закон сохранения энергии действует по отношению ко всем видам энергии, включая социальную. Если вы обеспечили так называемый «застой», значит, вы загнали энергию на глубину, там она изменит качество, сгниет, потом вернется к вам, но уже в сгнившем состоянии. Поэтому всегда и всегда при любой стабильности есть возможность очень быстро собрать нестабильность.

Ну и наконец, как вы знаете, госдеп США заявил, что сейчас от организации событий в центре, в Москве, они переходят на игру в регионах. Будут фонды, эти фонды будут связываться с радикалами, и они будут переформатировать гражданское общество. Если в ответ другие силы не начнут его переформатировать в сторону стабильности, то оно будет переформатировано в сторону нестабильности. Эта работа нетрудная, уверяю вас, а желание будет.

ЧТО СПОСОБНО ИЗМЕНИТЬ ПУТИНА?

- Вопрос такого характера: президент сейчас принял новый закон о партии, 500 человек, упрощение регистрации и т.д. Как вы считаете, с точки зрения механизма политической жизни этот закон повлечет какие-то изменения? Появятся новые люди, идеи, что-то еще или эта обычная завеса, маскировка?

- Мне так кажется, что это такое кремлевское глумление, издевка такая. Простыня из пятисот партий, чтобы граждане за нее голосовали. Это такое глумление.

Я лично создаю партию, не отказываюсь от ее создания. Но только сначала я создаю сеть классов политической школы по стране, в которой будет больше ста филиалов. Мы будем учить людей, мы соберем партийный актив, мы его оттренируем, отработаем. А уже на следующем этапе мы к нему что-то добавим. То есть мы будем стремиться делать всерьез.

А набрать 500 человек, подать заявление и сказать «а я теперь еще и партией руковожу», ну, это как-то… Либо это мелкий бизнес – я вышел из этой категории. Либо это такое какое-то мелкое же самолюбие. Создать партию трудно в современной России, почти невозможно, - и абсолютно необходимо. Но это делается не так.

- Вопрос такой. Насколько я пониманию из того, что вы говорите, без партии, которая могла бы противостоять, никак нельзя процесс изменить. Мне бы хотелось узнать: как вы оцениваете роль Путина в данной ситуации? И что, кроме таких же толп на улице, может заставить его делать хоть что-то?

- Предельное чувство опасности. Предельное чувство конкретной опасности. Не предвидение того, что что-то на горизонте, а толчок. В ответ на этот толчок реакция будет достаточно адекватная. Нет толчка – нет реакции. Это скиннеровская модель: стимул – реакция, есть толчок – есть реакция. Путин не реагирует даже в предвидении опасности, потому что он считает, что в любом предвидении есть некий элемент фантазийности. Он реагирует только, когда клубится. Вот тогда проснемся и начнем действовать. Он считает всегда, что у него есть гигантское преимущество.

Потом, Путин крайне осторожен. Он никогда не делает резких шагов, никогда не играет на опережение. А я считаю, что в нынешней ситуации нужно только делать резкие шаги, только играть на опережение. Поэтому, возможно, накапливающиеся угрозы что-то изменят в сознании человека.

Вот посмотрите, как интересно все изменилось за последнее время. Вот я вам дам несколько штрихов. Первое - может быть, вы не обратили внимание, что «Суть времени» вместе с церковью православной (ну, с родительскими комитетами, но с церковью, с Чаплиным) провела митинг на Пушкинской против ювенальной юстиции? Это не важно, против чего. Впервые за 20 лет все пестрило от красных знамен, - и рядом стояли церковники. Бабушки кричали «Сути времени» «Христос воскрес!» - те говорили: «Воистину воскрес». «Суть времени» кричала бабушкам «СССР 2.0» - бабушки кричали «воистину 2.0». Представить себе это год назад было невозможно. Церковь очень дисциплинированная структура. Понятно, да?

Теперь обратите внимание, как выступал патриарх на «большом стоянии», которое он собрал-таки, показав, что он может собирать очень большое количество людей. Ну, в связи вот с этими атаками на церковь, которые, конечно, носят сейчас такой же характер, какой носили атаки на КПСС в конце 80-х годов, - нужно снести какие-то конструкции.

Есть некий известный сайт forum.msk.ru. Сайт-то сам не ахти, но за ним стоят люди очень влиятельные, это все знают, это очень долго обсуждалось в интернете. И я, например, написал книгу, которая называется «Слабость силы». Это сайт, отражающий интересы крупных международных групп. Так вот, этот сайт оппозиционный сказал, что патриарх выступал так, как будто он проходил школу риторики в театре «На досках». А это мой театр. Что имелось в виду? В этом даже не было издевки, в этом был испуг. Вы помните, как он выступал? Он выступал, как на митинге (показывает как именно). Он что, для этого должен был проходить уроки в театре «На досках»? Да он блестящий ритор, он владеет всеми стилями, его учили по-разному выступать. Но он должен был на это решиться! Он решиться на это должен был, потому что его стиль другой (показывает) - и это нормальный стиль. Он поучительствует, шевелит пальцем, все движутся.

Вспомните, как выступал Путин в ночь выборов и в Лужниках. «Умремте ж под Москвой», «если кликнет рать святая, кинь ты Русь, живи в Раю…». А что такое стиль Путина обычный? «Ну, нацепили ребята презерватив сбоку, прикольно себя ведут…» (показывает). Понятно, да?Я выше, я холоден, я ко всему отношусь со сдержанной такой иронией в стиле первого главного управления КГБ СССР. Вместо этого был совсем другой стиль! Что это означает? Это означает инстинктивное чувство какой-то большой опасности.

Идут тектонические медленные перегруппировки сил и менталитетов. Я подчеркиваю, сил и менталитетов! И главный процесс – это, конечно, трансформация менталитетов. Если она успеет произойти, мы можем рассчитывать на самый мягкий вариант развития событий, на революцию сверху. Если нет, события пойдут по другим, гораздо более прискорбным сценариям.

ВЫЖИВАНИЕ ДАРОМ НЕ ДАСТСЯ

- Было очень много интересной информации, озадачили, спасибо. Что должен сказать, конечно, у каждого из нас свои взгляды, свои оценки…

- Несомненно, я из этого исхожу.

- Хотелось бы обратиться к вашему опыту: а что вы от нас хотите – от представителей гражданского общества? Я для себя определенные замыслы имею, что-то вижу, но вот вы сюда, как эксперт, приехали, все-таки хотелось бы узнать…

- А все-таки вы себя расцениваете, как гражданское общество или как элиту?

- Это руководитель одного из частных крупнейших вузов (подсказка модератора)

- Это я понимаю.

- В данном случае, наверное, как представитель гражданского общества, хотя, наверное, к определенным элитам отношусь.

- Тогда второй вопрос заключается в том, что… Он носит такой, совсем деликатный характер. По-трезвому – какая часть из вас собралась уезжать?

- Не собираюсь.

- Ну, тогда хочу сказать, что фраза о том, что России предстоит долгий и мучительный период выживания – это не мой сон, это наша реальность.

- Это в любом случае оптимистично – выживание означает, что выживем.

- Ужасно, да! Смысл заключается в том, что тогда надо готовиться не к инерционному развитию ситуации, а к мобилизационному. И к тому, что даже вот после этого выживание будет носить коллективный характер, будет непростым, потребует какого-то пересмотра, перераспределения времени и деятельности, дискурсов и структур… Это даром не дастся, оно не дастся за счет того, что завтрашний день будет похож на сегодняшний, так мне кажется.

Я жду, произойдет ли система постепенного дарения гражданскому обществу большего количества сил и времени и насколько продуманной и эффективной будет инвестиция себя, - не спонсорство, а инвестиция себя в эту гражданскую нишу. Это как официантка спрашивает у грузина: «Вам меню?». А он ей: «Не меню, а тебю».

Сейчас это, естественно, носит минимальный характер, потому что все время - есть время движения в элите, а законы элиты и законы гражданского общества (не зря я спросил) они ортогональны, это другое измерение. Всё, что для элиты хорошо, для гражданского общества – нет. Мягкое перераспределение, продуманное, в эту сторону, мне кажется, и есть то, что нужно. Это произойдет небыстро, но если понятие этих толчков ощущается, то своевременная коллективная реакция на них, она может что-то дать.

Просто если ситуация благоприятная, то индивидуализм является лучшим способом выживания, наиболее комфортным и эффективным. А если ситуация неприятная, тут только разумный коллективизм является этим способом. Тут перераспределяется все, и все это знают. У всех есть в памяти что-то в России, связанное с понятием «беда». Беда – это не обязательно катастрофа, но это другое состояние. И она так медленно наползает в мягких формах. Это не то, что вторжение гигантского темного войска, нет. Это не будет происходить по Толкиену, это будет происходить очень мягко. Но в принципе какая-то реакция своевременная должна быть в разных видах.

САМОЕ РАДИКАЛЬНОЕ, ЧТО СЕЙЧАС ЕСТЬ – ЭТО ЧЕХОВ ПО СРАВНЕНИЮ С ТЕМ, ЧТО ВЫЛЕЗЕТ

- От нашего народа и от себя лично выражаем вам благодарность за ваш вклад в нашу историю, за то, что вы нас спасли. Вашу работу невозможно переоценить. И хотелось бы обсудить с вами вопрос открытия здесь, в Татарстане, филиала вашей школы…

- Могу прямо сейчас, у меня здесь есть уже группа «Суть времени», могу познакомить всех заинтересованных людей с этим. Вы знаете, в чем парадокс? Я могу поделиться с вами самым потрясшим меня обстоятельством. Я сейчас «отчитывался» об этой деятельности, то есть рассказывал о ней в Европарламенте. Ну, вообще представить себе – это сумасшедший дом! Понимаете, да? Приезжает дядя из какого-то незарегистрированного клуба в Европарламент рассказывать о возможных путях спасения Европы. Собираются депутаты – и два доклада, мой и Джульетто Кьезы,по европейскому опыту альтернативных структур и русскому, - заслушиваются в Европарламенте. Который пропускает на свою территорию, дает удостоверения, кофе, бутерброды. Я не могу сказать, что все там сбежались и это было какое-то суперсобытие. Но представить себе, что эта организация начнет что-то подобное делать, вообще было нельзя. Это такой диагноз неблагополучия Европы. Вот это классический Шумпетер, да? Кризис таков, что это можно затащить в Европарламент…

Я хочу сказать, что для себя вдруг понял потрясающую вещь за последний год. Все спрашивают: «А деньги откуда? Вот вы будете создавать, а где деньги?». А я понял, что деньги не только не нужны, но и вредны, чудовищно вредны. Ты только кинь их, и все – начнется процесс эрозии. Потрясающим образом люди работают в сотнях точек России абсолютно бесплатно, с неутихающей энергией, структурируются, учатся, переписываются.

Мы действительно нацелены на создание полноценных политических школ. Мы работаем на износ. У меня никогда не было меньше 12 часов рабочий день, теперь у меня 16 без выходных. Но как видите, я бодр и весел. В этом есть какой-то кайф самоуничтожения. Это весело. Было намерение создать полноценные школы, дать полноценное настоящее политическое образование. Сформировать актив, сформировать его по всем высшим нормам, нарастить к нему массы. Мы хотим создать общефедеральную газету, думаем о телеканале… Если вы меня спросите: и это бесплатно? – нет, я являюсь спонсором, отдам последнее.

Я сейчас последнее вам хочу сказать – не надо легко говорить о том, что вы не уезжаете. Вы скажите себе это тяжело или не говорите. «Никогда не говори никогда»! Но если вы это себе почему-то сказали (то ли у вас мало денег, то ли много родственников, то ли у вас эго и все прочее), то вы поймите, что это дело непростое. Натурально непростое в условиях неблагополучия.

Это нужно как-то артикулировать, это надо простраивать, нужно как-то нарушать этот режим атомизации. Это серьезная задача ответственных, взрослых, скептичных людей. Я выступаю не перед радикальной молодежью, а перед людьми, которые сумели завоевать положение, чего-то добиться в жизни, понимают, что жизнь имеет свою прозу, что любая риторика хороша, а завтра начнется рабочий день. Тем не менее, я вот так это говорю. Что касается всех, кто этого хочет, – милости просим. У нас принцип открытых дверей.

Но это нужно делать согласовано – в истеблишменте и гражданском обществе. Потому что в противном случае можно оказаться вообще без средств действия и будет поздно.

А на добром слове – спасибо. Доброе слово и кошке приятно.

- Как вы считаете, там будет проще в условиях кризиса, на Западе – в Европе или в Америке?

- Нет. Россия уникальная. Я не знаю, что такое Латинская Америка. Я не знаю это хорошо. Я знаю Индию, Китай. Я никогда не хотел в США, не лежала у меня душа. Моя организация, международный фонд – ассоциированный член какого-то комитета ООН, я имею право выступать в ООН, но никогда не пользовался этим правом…

Европа мертвовата. Я не знаю что там с югом – с Италией, Португалией, Испанией и всем прочим. Но классическая Европа - она сонная. Помимо всего прочего, я театральный режиссер, я ставлю новые спектакли. На спектакль приходит там 200 человек, в фойе остается 150, ну, 120, ну ладно, 100, но не меньше, точно. Они стоят до 6 утра! Это где-то в Мюнхене так будут стоять? Это смешно. Останутся на 20 минут три корреспондента газет, они зададут четыре вопроса, запишут ответы и побегут, на этом все.

У меня есть возможность ездить в Авиньон, Эдинбург, куда-то еще на фестивали, я знаю, что там творится...

Наша страна – это последний живой кусок некой общности, которую мы называем очень условно «белая раса». Это нечто очень живое. Поэтому в каком-то смысле легче будет выживать нам. Вот можно пример короткий? Лечу в Россию на самолете откуда-то из Испании, русский самолет. Не подают трап 50 минут. Что будут делать американцы, европейцы? Представляете, да. А мы? Мужики, у кого-то водочка в рюкзаке есть? – Есть. - А у меня гитара. И они организовали жизнь на 50 минут.

Я не знаю, как будет там, но мне кажется - я ненавижу это слово, но сейчас его скажу, - здесь будет в каком-то смысле психологически комфортнее. Хотя учтите, что когда плиты начнут вскрываться, полезет такое, что мама не горюй. Это вот все, что сейчас есть, самое радикальное, что только можно увидеть, это будет Антон Павлович Чехов по сравнению с тем, что полезет из глубины.

РАСЧЛЕНИТЬ И РАЗГРАБИТЬ РОССИЮ

- Какой сценарий готовится в высших заокеанских кругах для России?

- Ее надо расчленить и разграбить! Это обязательно - разграбить, больше просто некого больше грабить...

- То есть как югославский сценарий?

- Да. Но ядерное оружие беспокоит, только ядерное оружие. Вот ее надо расчленить и ограбить. Ограбить сильнее даже. Югославию как ограбишь? – там грабить нечего. А отсюда надо вывезти остатки. А бомбить – страшно. Ядерное оружие сдерживает, поэтому надо искать сценарий свой, поэтому они все время и говорят – перестройка-2. Нужен новый горбачевский сценарий – он самый удобный. Это должно распасться, глубокий кризис должен смести рельеф. Люстрация чекистов. Такой уровень хаоса, при котором международная поддержка окажется… Управляемый хаос. И так, чтобы не пикнуло.

Параллельно полностью разрабатывается ядерный сценарий, вы должны знать. Еще небольшое ослабление и наращивание ПРО - и это тоже станет допустимо. Но это все-таки экзотика, а вообще главный сценарий – перестройка-2. Советский. Они мягко сработали и хотят снова.

Но если бы я в 91 году, в августе вывел сто тысяч, Советский Союз был бы жив. Если бы мы могли вынести даже 75 тысяч в день Беловежской пущи, Советский Союз был бы жив. Но это находилось в руках КПСС. Если вы хотите знать, то коммунистическое подполье было, потом его реликты обнаруживали себя в политической жизни. 19 августа 1991 года город находился в руках Крючкова, 23-го - в руках Ельцина, в промежутке – в руках КПСС. Но на это надо было решиться. Ну, это же безумно тяжело решиться в своей стране, мы же понимаем последствия…

Ну, ты бы вывел людей. Что дальше? Как говорят американцы, follow up – какой следующий шаг? И перед Поклонной у меня были те же самые колебания. Либо надо сдаваться без боя, либо брать на себя ответственность за все последствия. Хорошо, они легли, а если б не легли? Надо идти до конца. Чуть-чуть власть дала слабину, начался майдан. Значит, надо делать параллельный майдан. А дальше? Поэтому так легко было напугать КПСС: что, хотите гражданской войны? Да, да, нет, нет - хорошо, сдавайтесь. Сдались. Что получили? 20 миллионов потерянных жизней и так далее. И новую перестройку.

Она уже так не пройдет.

«КОММУНИЗМ – ЭТО ЧЕЛОВЕК. КОГДА ЗАТКНУЛИСЬ НА ЭТУ ТЕМУ, - СДАЛИ ПОЛЕ БОЯ!»

- В чем разница СССР-2, о котором вы часто говорите, и СССР-1?

- В чем проект? Долгий вопрос. Я считаю, что в СССР было много замечательного, но он распался. У Советского Союза есть один гигантский недостаток – его нет. Его же почему-то нет.

Я подробно перечисляю эти ошибки. Я считаю, что одной из основных ошибок был вульгарный атеизм коммунистической идеологии, попытка конкурировать в сфере чисто потребительской с западным обществом, что в принципе невозможно. Если вы жить не можете, помираете без трехсот сортов сыра, - делайте капитализм и жрите последствия. Вместе с сыром.

Но нельзя этого сделать, потому что это безумие, потому что человеку не нужно 300 сортов сыра. Потому что теперь уже все понимают, что все эти западные продукты, которые лежат на прилавках, по качеству, по своей химичности гораздо хуже, чем могло бы быть здесь, у нас. Все знают, что съесть можно достаточно ограниченное количество пищи, что она должна быть вкусной, что ее должно быть приятно есть, она должна быть. Но не должно быть этого безумия. Это же безумие!

В Ленинграде я открывал выставку, и меня привезли пить чай в огромный гипермаркет, который построен прямо рядом с вокзалом. Ну, если столько всего нужно, то человечество погибло. Это всем столько нужно? В Индии и Китае после того, как они разовьются окончательно, в виде приза будет то же самое? Тогда я вам говорю: если три миллиарда будут включены в систему «коттедж, 2 автомобиля, гипермаркет и так далее», то это значит, что невозобновимых ресурсов хватит на 15 лет. Все.

Значит, никто не осмелился всерьез сказать о че-ло-веке. Коммунизм – это человек, это не потребление, это человек. Вот с того момента, как заткнулись на эту тему, уже сдали поле боя. Сдали его! И Эрих Фромм про Хрущева не зря сказал, что он обезумел и пытается создать гуляш-коммунизм. Вот не гуляш-версия нужна, а духовная версия!

Кроме того, мы сейчас все знаем, что придется делать в ближайшие годы. В независимости от того, либералы вы или коммунисты, хоть мы за военный коммунизм, хоть за правый либерализм, - делать придется одно и то же. Нужно национализировать главный экспортный ресурс, создать откуда-то не ворующую бюрократию для директивного управления этим потенциалом, расстреливать за воровство в этой сфере и ослабить давление на бизнес, ослабить – слышите меня? – ослабить налоги и все остальное. Это двухслойная система. Потому что если вы сейчас все национализируете, вам надо будет расстрелять семь миллионов человек. И даже некому расстреливать и не понятно зачем. Если мы ничего не сделаем, мы погубим все: мы погубим инженерный комплекс, индустрию, мы погубим все, что у нас есть, мы превратимся в дикарей.

СВОБОДНЫЙ РЫНОК НА ГРЯДКЕ

Скажите, рынок расставляет приоритеты? А вы у себя на грядке, в огороде, пробовали позволить рынку расставить приоритеты между сорняком и помидорами? Дайте свободную конкуренцию, пусть они свободно конкурируют. А что ж вы не позволяете? А когда высоколобые идиоты смотрят на вас с высокомерным видом, ссылаясь на несколько сумасшедших типа фон Хайека, Поппера и других, и говорят вам, что рынок все приоритеты будет расставлять, вы верите? Это же безумие! Это же неадекватное сознание! Это абсолютное нежелание сверить свой бытовой опыт с этими теориями. Они же не созданы для использования.

Как называется книга Поппера? Все говорят «Открытое общество». А реально называется «Открытое общество и его враги». А враги все, кто не есть открытое общество, и главный тезис заключается в том, что не должно быть ни семьи, ничего, полная диссоциация личности, полная готовность личности в любой момент проявлять предельную пластичность. А единственная скрепа для открытого общества - это враги открытого общества. Как актерская гримерка – девочки, против кого мы будем теперь дружить? Других скреп нет.

Никто Поппера не читал, но все верят. Никто внимательно Хайека не анализировал, но все верят. Это сумасшедшие, созданные для разрушения. Они не могут управлять миром. А готовится нечто совершенно другое. Die Linke - левая партия в Германии, без которой пикнуть нельзя уже. Она состоит из социалистов и зеленых вместе. Но социалисты это такие, это наши коммунисты. Ну, так они уже внесли в свою программу построение коммунизма в Германии. Все. Значит, в тот момент, когда окажется, что они строят коммунизм - здесь как раз созрели на капитализм. Все кончено. Двадцатилетний период завершен, ничего построить не смогли. Но надо же Россию... Россия выше утопий. Надо понять, что с ней реально можно делать. Вот что реально завтра придется делать, чтобы вот эти все «анчоусы», они же наши сограждане, жили-то. Их жалко. У них хорошие лица, они приветливые люди.

Шла тетка повышенной полноты. Я слышал, говорит:

- Директор сказал: «Иди Путина спасай»

- Да пошел ты! Не буду.

И тут я слышу, говорит:

- Россию надо спасать!

- За Россию я приду! Я приду за Россию! Да!

У нее такие волосы уложены не на европейский манер. Она такая простоватая. И что? И что, значит ее надо под нож? А когда она будет «под нож», то кто придет вместо нее? Китайцы? Кто? Финны? Но это же вот эта ситуация.

А вообще у меня только что вышла книга «Суть времени», где я в четырех томах пишу о том, чем СССР 2.0 отличается от СССР. Эта книга сейчас будет распространяться, так что можете почитать.

«В сфере бизнеса, среднего и мелкого, надо не только оставить людям завоеванные позиции, но и ослабить налоговое бремя»

РАСКОЛ ВНУТРИ ЭЛИТЫ ГОСБЕЗОПАСНОСТИ

- Что вы можете сказать про Рогозина? Не готовят ли его в качестве преемника Путина?

- Ну, если дадут, то кто же откажется? Но в принципе он всю жизнь мечтал быть министром иностранных дел. Представляете себе, что такое правое крыло народного трудового союза? У него такая вот идеология. Такая вот умеренно-белая. Патриот-антикоммунист. Антикоммунизма может быть чуть больше, чуть меньше, туда-сюда. Его карта – национализм. Национализм должен быть умеренным. Реально, вот то, что он находился в НАТО, говорит о том, что его хотели сделать министром обороны…

Вообще все мечтают войти в НАТО, понимаете, да? Элита мечтает войти в НАТО и в Европу. И если бы ей дали, элите, войти в НАТО и Европу – мы бы уже были там. И дети бы уже воевали на границе с Китаем и в Афганистане…

Но суть ситуации заключается в том, что они не получат этого вхождения ни-ког-да. Россия целиком не войдет в Европу и НАТО. И это было сообщено авторитетными международными кругами нашей элите в 2005 году. В 2005 гонцы приехали и сказали: мужики, целиком не получится. С этого момента элита раскололась. Вот тут обнаружились трещины между Путиным и либеральным крылом. Потому что все такие же западники, все такие же либералы. Все вот прямо Мау-Мау, Гайдар-Гайдар. Но раскалывать это не хотят. Часть не хочет. И вот эта часть стала огрызаться. А большая часть сказала: ну что же поделаешь, если можно по частям, значит, надо по частям. Вот это раскол, если хотите, прежде всего, элиты госбезопасности. Треть сказала, что не хочет по частям, а две трети сказали, что хотят. Вот это - Болотная, Сахарова и все остальное. Вот это – вот этот раскол.

А нельзя, во-первых, помимо воли хозяина входить в чужой дом целиком, если тебя туда не впускают. Можно, конечно, его завоевать, кинуть танковые дивизии и все прочее и сказать, что мы приехали. Мы когда-то шутили, что наши танкисты могут съездить в Париж за лифчиками. Но это не называется «войти в Европу», понимаете да?

И второе, - нам это не нужно. И этого не будет. Нам пора возвращаться к имперскому самостоянию – разумному, спокойному имперскому самостоянию. Мы должны стать сверхдержавным полюсом. Русские иначе не могут. И подзаголовок моей книжки «Суть времени»: «философское обоснование мессианских претензий России в XXI столетии».

Русские не хотят жить не мессиански – они не могут. Вы поскребите двадцать минут себя и родственников, и вы это увидите. Русские не хотят плестись в хвосте куда-то, они хотят указывать дорогу миру. Поэтому некий бородатый представитель еврейской нации под называнием Карл Маркс, вдруг оказался главным учителем - потому что он сказал, что можно иным путем вести мир. Не особый путь России (весь взвод идет не в ногу, а господин прапорщик идет в ногу), а водительство мировое – это внутренний импульс русской души. И как только она внутренне ощущает, что можно, она просыпается. А если нельзя, то лучше умереть или спать. Вот все и спали. Частью пробуждения, конечно, была программа «Суд времени». Ну, это реально так, все замеры говорят, что… Оказалось, что не много нужно, что все живо, что вот раз - и все.

«Мы должны стать сверхдержавным полюсом. Русские иначе не могут. И подзаголовок моей книжки «Суть времени»: «философское обоснование мессианских претензий России в XXI столетии»

КОГДА ИХ НАЧНУТ РЕЗАТЬ, ОНИ ПОБЕГУТ, А КУДА ИМ БЕЖАТЬ?

- С Сирией что будет?

- Вы знаете, я не убежден, что мы твердость сохраним. Мне очень хочется в это верить и на семьдесят процентов мы сохраним. Но только на семьдесят. Я не убежден в этом. Я бы гораздо в большей степени воспользовался теми возможностями, которые связаны с Поклонной горой, если бы я был уверен, что консервативное крыло нашей власти дееспособно и готово проявить последовательность. Но я не просто в этом не уверен, я очень глубоко сомневаюсь по этому поводу. Поэтому я сразу отошел на ВДНХ и на свой митинг. Я не стал сливаться с этим, потому что я сразу понял: я там сольюсь, а потом меня спросят, а как же ваши герои? Опа! - ювенальная юстиция. Опа! – ВТО. Опа! – вот это, вот это, вот это, а в конце-то, может быть, совсем что-нибудь не то.

Но пока что наши стоят по Сирии очень разумно. Если они так будут стоять, те будут дергаться. Но они уже приняли решение любой ценой так действовать, любой ценой. С момента, когда Сирия падет, до момента крупных неприятностей в России – два года. А вы представляете, как она падет? Это не Ливия. А вы знаете, что в Ливии? Там в Мали образуется отдельное государство туарегов. Вся Африка поехала, все режут друг друга. Все режут. Подарок Китаю, который вложил в эту Африку миллиардов семьдесят, желая ее иметь своей вотчиной... Теперь там все будет гореть. В Египте, представляете, что происходит, да? В Ливане сейчас началась резня. Это все вокруг Израиля вертится.

Но в Ливии не было супер-армии и супер-клана, который понимает, что каждого члена этого клана будут уничтожать… Если бы путинцы понимали, что всех их вырежут, была бы стабильность. Не было бы грызни, войны всех со всеми, которую нам все время описывают. У меня целая книга «Качели» ей посвящена – войне между Сечиным и Черкесовым. Вот во власти уже нет ни того, ни другого. Это называется разводка, банальная.

Тут этого не понимают, а в Сирии алавиты понимают, что они все будут вырезаны. Во-первых, их начнут резать братья-мусульмане, которых резали они, потому что те резали их, - там кровавый след все время в истории, незаживающая язва... Когда их начнут резать, они побегут, а куда им бежать? Значит, там будет все, простите...

Во-вторых, там отличная армия. Отличная. В отличие от Ливии, в которой Каддафи сглупил и передал все силам самообороны, там отличная армия.

В-третьих, все равно через два-три года силы Каддафи, так сказать, будут клубиться по всей этой Ливии. Другого варианта просто нет. И никакие американцы там ничего не удержат.

Американцы не могут заплатить цену за мировое господство. Нужно создать регулярную армию трехмиллионную, четырех. Нужно, чтобы везли гробы в страну. Империя – недешевое дело. Рим – недешевое дело. Поэтому они хотят создать Карфаген. Приехал, стукнул, ушел. Приехал, стукнул, ушел. Что значит - в Европе бардак? Значит, в Америке лучше. Если ты не можешь сделать, чтобы у тебя было хорошо, сделай, чтобы у конкурента было плохо. И у тебя по сравнению с ним будет хорошо. Долбанули по Европе, увели деньги, создали кризис на юге. Куда побежали деньги? В Америку. Вот, гляди, уже полпроцента какого-то роста....

НУЖЕН НЭП, ЛЕНИНСКИЕ ГОСПОДСТВУЮЩИЕ ВЫСОТЫ

- Вы сказали, что необходимо ослабить давление на бизнес и дать возможность развиваться в конкурентной среде без приоритетов. А в Советском Союзе номер один – бизнеса не было, был госплан…

- Я, наверно, просто очень быстро говорю... Я хотел сказать – это разные куски. Я выступаю за то, что рынок без приоритетов – это безумие. Это вообще безумие. Его нигде в мире нет. Рынок расставлять стратегические приоритеты не может, структурная модернизация за счет рынка вообще не проводится, проблемы с инновациями очень спорные – очень спорный вопрос. Поэтому дикий рынок - это просто средство разрушения.

Я говорил о другом. О том, что в сфере бизнеса, среднего и мелкого, надо не только оставить людям завоеванные позиции, но и ослабить налоговое бремя. А в сфере примерно в тысячу семей, которые давно, между прочим, обзавелись и капиталами на Западе, и собственностью, и всем, чем угодно, которые контролируют экспортный потенциал, а также то советское наследство, которое досталось за бесценок, надо произвести национализацию.

Должно возникнуть две сферы, живущие очень разной жизнью. Эта живет нормальным кейнсианским рынком, естественно с приоритетами и всем остальным. Мягко управляемая рыночным путем здесь среда, рамочное планирование и все.

В другой среде должно быть директивное планирование, от которого Советский Союз начал отказываться. В этой среде, государственно-национализируемой, все деньги, которые удастся получить от экспорта, надо вложить в образование, армию и так далее… В то, что всегда существует нерыночно. И вот этот госсектор надо сделать директивно-национализированным и управляемым.

Между двумя секторами нужно построить интерфейс. Это модель НЭПа. Господствующие высоты ленинские. Я не сказал, что это модель «коммунизм 2.0». Я сказал, что это разумная модель, которую через два года любой вменяемый человек начнет делать, но будет поздно. Любой. Хоть он Чубайс, хоть он кто. Если он хочет, чтобы эти тетки жили и чтобы как-то все не деградировало до конца, он должен это построить. Я сказал, что вот здесь останется весь капиталистический сектор, что если мы начнем его сейчас давить, нам нужно расстрелять семь миллионов людей. Но некому расстреливать и не понятно, собственно, откуда кровожадность, - это тоже люди, в чем они виноваты?

Но если все рухнет, рухнет полностью, то дальше начинается вопрос о том, что кто не спрятался, я не виноват. Там уже ни о каком балансе речи не будет. Там начнется другая стратегия выживания или смерть. Я вот сейчас внятно сказал?

«Пока они делают ставку на технологию, мы все-таки сделаем ставку на страсть. А страсть не технологизируема. Каждый раз, когда мы ходим с этой карты, им хода другого нет»

Я НЕ ХОТЕЛ ТОРГОВАТЬ СТРАХОМ

- Вы в своем выступлении несколько раз упомянули такой термин, как социальная энергия, правильно? Наверное, очевидно, что оранжевая революция – это технология, которая позволяет управлять социальной энергией, и, соответственно, это борьба технологий. Технологии того государства, против которого применяется оранжевая революция, ну и, соответственно, непосредственно сама технология оранжевой революции. Очевидно также, что в иностранных государствах существует целый ряд научных институтов, которые этой проблемой серьезно занимаются и которые изобретают новые методологические подходы к тому, чтобы этими процессами управлять… Вот у меня такой вопрос: современная политическая и научная элита обладает ли методологической базой для того, чтобы эффективно бороться с этими процессами внутри страны? И, может быть, не только реактивно бороться, но еще и проактивно какой-то новый сценарий развернуть против вот этих процессов?

- Да, это возможно. Реально это разрабатывается, вот все, что связано с хаосом - синергетика, фрактальная теория – вот это. Кризис-менеджмент - это очень старое дело. Просто американцы никогда не переходят к новому, пока работает старое. Вот так Стивен Манн работает над хаосом. Хаосом не в смысле, как создать хаос на территории, - это глубокие проблемы хаоса, управление хаосом, структурирование хаоса. Это все Стивен Манн, институт Санта-Фе, есть такой довольно известный. Есть другие центры управления. Есть центры быстрой кумулятивной сборки. Центров таких очень много.

Что-то у нас в стране есть, вот мы что-то делаем. Я не могу считать, мне нужно будет обязательно перейти от пальцев на руках к пальцам на ногах, чтобы перечислить всех, кто у нас это делает. Но я специально создавал центр под эти задачи. Я сам советский кандидат физико-математических наук, который математикой этих проблем занимался достаточно серьезно. И мы не прекращаем этим занимаемся. Но главное-то не в этом. Пока они делают ставку на технологию, мы все-таки сделаем ставку на страсть. А страсть не технологизируема. Каждый раз, когда мы ходим с этой карты, им хода другого нет.

И с той стороны тоже есть страсть, но это эта страсть – ненависть. Как Чубайс сказал: «Я ненавижу Советский Союз, как ничто на свете. Ненавижу все: детство, образы, литературу, школу - все. Ненавижу». Вот эта ненависть есть. Это как анекдот. Диссидент пишет объявление о пропавшей собаке в газете: пропала собака, (пауза), сука, (пауза), слово на букву «Б», - как я ненавижу эту страну. Вот эта всепоглощающая ненависть - «как я ненавижу эту страну» и нежелание уходить из пространства, пока не будет уничтожено. Как говорит Новодворская: «Тут мой окоп».

- Спасибо большое. Давайте поблагодарим нашего гостя. Я надеюсь, не в последний раз мы встречаемся в Казани.

- Спасибо вам, у вас очень хорошая приятная атмосфера. Спасибо за внимание, спасибо за вопросы, спасибо за то, что пригласили. Успехов вам! И я не хотел торговать страхом, я просто поделился какими-то представлениями. И я абсолютно надеюсь на трезвость и волевой характер собравшейся аудитории. Спасибо!