Юрий Крупнов: «Широкими шагами мы маршируем на геополитическое кладбище»

Юрий Крупнов: «Еще в далеком 2003 году, а затем в 2005-м Владимир Путин очень жестко высказывался по поводу демографической ситуации в России. Фактически уже тогда он констатировал, что нация находится на грани вымирания» Фото: © Алексей Филиппов, РИА «Новости»

«Впору говорить о наступающей демографической зиме»

— Юрий Васильевич, в рамках Восточного экономического форума президент Владимир Путин заявил, что Россия опять испытывает демографические сложности и что у нас «минусовая тенденция» в народонаселении. «Опускаемся в демографическую яму», — констатировал глава государства. На ваш взгляд, последуют ли за этим какие-то меры, которые помогут нам выбраться из ямы, или это просто дежурный реверанс в сторону давней проблемы?

— Этот вопрос в самом деле имеет длинную предысторию. Знаете, еще в далеком 2003 году, а затем в 2005-м Владимир Путин очень жестко высказывался по поводу демографической ситуации в России. Фактически уже тогда он констатировал, что нация находится на грани вымирания. В 2006 году в очередном послании Федеральному собранию Путин назвал демографическую проблему «самой острой проблемой современной России». Получается, что едва ли не единственный человек во власти, который по-настоящему вдумывается в вопросы демографии, — это российский президент. Поэтому можно любить Владимира Владимировича, а можно не любить, но нельзя не признать, что он (возможно, чисто по-человечески) болеет этой темой и хорошо ее знает. И не кто иной, как он, в Федеральном послании 2012 года сказал, что нормой в России должна стать трехдетная семья. А это самый точный вектор семейной демографической политики, какой только может быть.

Так что проблема не во Владимире Владимировиче и не в том, дежурно или же не дежурно он поднимает эти проблемы, а в том, что его никто в правительстве и элитах не слушает. И это у меня уже не ощущение, а абсолютное знание. Среди чиновников мы не найдем, пожалуй, ни одного человека, который бы воспринимал президентские заявления о демографическом кризисе как руководство к действию и как наказ этот кризис разрешить. Данный факт интересен сам по себе, о нем, наверное, книги можно писать. Многие чиновники (в частности, в минтруде, где официально отвечают за демографию) даже не скрывают своего равнодушия. К примеру, когда я указал нашей ведущей «демографине» на слова Путина о трехдетной семье как о норме, она наклонилась ко мне доверительно и сказала: «Ну мы-то с вами понимаем, что это все ерунда. Никакой трехдетной семьи не будет». И дальше она продолжила говорить о том, что мы как-никак живем в современном мире, во времена второго демографического перехода (под демографическим переходом обычно понимается длительный период снижения рождаемости и смертности, простое замещение поколений и снижение темпа роста населения. Для второго демографического перехода характерно разрушение традиционного института семьи — прим. ред.). Так что, дескать, дай бог удержаться на уровне 1,5-детной семьи, а то и меньше.

Какой из этого можно сделать вывод? Я лично для себя заключил, что, видимо, чиновники слушают не нашего президента, а, по всей видимости, выступления всевозможных «ученых» и  экспертов в СМИ, транслирующих воодушевляющую точку зрения, что вымирание русских и страны — это абсолютно нормально, так и должно быть, поскольку соответствует трендам в так называемых развитых странах. И это, как я подозреваю, касается не только вопросов демографии. Чиновники либо пропускают мимо ушей слова Владимира Владимировича, либо не вдумываются в то, что он говорит, либо относятся к этому по принципу «мели, Емеля, твоя неделя». «Мы-то знаем, что исправить ничего нельзя — как вымирали, так и будем вымирать, мы же не дураки», — рассуждают они между собой.

— А какими темпами мы вымираем? В предыдущем интервью нашему изданию вы заявили, что уже через 30–40 лет население России может сократиться практически вдвое — до 70–80 миллионов человек. Ваш прогноз не изменился и остается таким же неблагоприятным?

— Дело ведь не во мне и моем прогнозе. Это достаточно простая арифметика уровня пятого класса средней школы. Практически все международные эксперты — и социально-демографическая секция ООН, и ее же фонд народонаселения, и ЦРУ, и ведущие мировые университеты, способные делать серьезные стратегические доклады, — твердят о том, что Россия находится в числе тех стран, которым суждено уполовиниться к концу XXI столетия. Здесь мы соседствуем с Японией и с Китаем, в котором, если там не случится ничего революционного, число китайцев, по разным оценкам, к концу столетия сократится до 700–800 миллионов. У РФ в настоящее время темп роста — минус 0,51 процента, так что судите сами. И это все определяется элементарно, поскольку во всех случаях за этими явлениями стоит однодетная или же полуторадетная семья. Вспомним китайский принцип, официально работавший до 2015 года: «одна семья — один ребенок», но там это было организовано искусственно и даже жестоко, а у нас же мягко и сверхкомфортно. Между тем для того, чтобы осуществлялось простое демографическое производство, когда родившиеся дети замещают своих родителей, суммарный коэффициент рождаемости (условная семья) должен равняться хотя бы 2,5. Ведущие мировые фабрики мысли сейчас бьют тревогу по этому поводу, хотя еще не так давно было много «песен» про переселение Земли, про «Пределы роста» (так назывался доклад, сделанный в Римском клубе в 1972 году, — прим. ред.) и так далее. А теперь уже практически все эксперты согласны, что к 2060–2070 годам рост населения серьезно замедлится или совсем остановится, так что впору говорить не об угрозе перенаселения планеты, а о наступающей демографической зиме и вымирании человечества. Причем уже примерно через 10 лет, к 2033 году, планетарный суммарный коэффициент рождаемости может стать ниже 2,15, то есть ниже той границы, за которой прекращается простое демографическое воспроизводство. И это касается всего человечества — несмотря на то, что Африка какое-то время еще продолжит свой рост. Сейчас мы находимся в исторически важной временной точке, когда откровенное вымирание человеческой цивилизации еще не наступило, но вот-вот начнется.

— Да, по данным ОНН 2022 года, лидером по темпу роста населения остаются Нигер (3,70) и некоторые другие африканские страны. Определенное положительное сальдо есть даже у Европы (Великобритания — 0,34; Швеция — 0,97; Австрия — 0,17 и прочие). Но это, я так понимаю, за счет миграции?

— Да, это за счет миграции, в том числе внутренней миграции из соседних европейских стран. Евросоюз держится благодаря своей экономической привлекательности, образ которой сложился в предыдущие годы и еще не успел «выветриться» в новых условиях. Но это, на мой взгляд, не имеет отношения к демографии. Мы ведь не просто должны считать людей по головам, а уделять внимание главным образом воспроизводству собственного коренного населения той или иной страны. Иначе мы легко можем перевезти в Россию, например, из Центральной Африки 50 миллионов человек и после этого заявить, что по демографическим показателям мы опередили весь мир. Но вряд ли кто-то воспримет это как нашу победу, не так ли?

— Кстати, если Африка так устойчиво растет и к концу столетия достигнет отметки в 4 миллиарда человек (половина всего нынешнего человечества), это может привести к вытеснению белой расы с мировой исторической арены, о чем уже давно шумят американские консерваторы?

— В каком объеме это произойдет, можно, разумеется, спорить. Но здесь работает простой закон сохранения энергии: если в одном месте убыло, то в другом прибыло. А поскольку мир похож на сообщающиеся сосуды, то в нем неизбежно будут происходить процессы, называемые этнодемографическим замещением. При этом одни государства будут проводить более жесткую политику по сохранению своих титульных национальностей, другие — более мягкую и либеральную, но с точки зрения базовых физико-демографических величин процесс замещения не остановить. Чему теперь удивляться, если премьер-министром Великобритании с прошлой осени является этнический индус. Что будет дальше, можно обсуждать — возможны различные сценарии.

— Вот вы сказали, что после 2033 года человечество может начать вымирать уже буквально. А до каких пределов мы можем уйти в минус? До Адама и Евы? Перефразируя знаменитые «пределы роста», хочется спросить: а каковы наши пределы вымирания?

— Это очень дискуссионный вопрос. Даже если вымирание будет медленным и станет разворачиваться на фоне растущей Африки, самым главным окажется все же не это, а разрушение социальной семейной структуры. Это вопрос не только про численность, хотя и это очень важно. Нет воспроизводства — нет жизни, это понятно. Однако институт семьи подорван не только в развитых странах, а практически повсеместно. Общество становится, по сути, набором разрозненных социальных атомов, которые находятся в бесконечном броуновском движении, и идеи продолжения родовой истории, фамильной чести и так далее становятся все более блеклыми и непонятными. Сколько ни фантазируй и ни приглашай для успокоения проплаченных футурологов, которые станут рассказывать про новые формы семьи в будущем, происходящее означает только одно: традиционные социальные системы человечества не просто деградируют (хотя это так), но и, по сути, теряют свой базис. А базис жизнеспособного общества — это, конечно, семья.

«Мы ведь не просто должны считать людей по головам, а уделять внимание главным образом воспроизводству собственного коренного населения той или иной страны» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Даже каста неприкасаемых в Индии, как мне кажется, выше по статусу, чем мужчины в России»

— Что разрушает семью? К примеру, считается, что современные мужчины — это как бы уже не совсем мужчины, женщина не может на них рассчитывать и потому не рожает. Это так?

— Это только один из моментов. Семья как институт находится под перекрестным огнем как минимум 5–10 мощных факторов. Если уж мы заговорили о мужчинах, то стоит отметить резкое падение мужского статуса в современном обществе.

— Мужчина уже не глава семьи?

— Это касается не столько распределения ролей внутри семьи, сколько еще более страшных вопросов. Мы можем говорить о полном правовом неравенстве мужчины и женщины. Причем если в старой дореволюционной России ущемленной в правах оказывалась женщина, то теперь все иначе. Кто в основном сегодня является инициатором разводов в нашей стране? Конечно, женщины. Соответственно, они оставляют себе детей и получают алименты. Схема простая, как «чемодан, вокзал, Израиль». Или же «украл, выпил, в тюрьму». А у нас: выйди замуж, заведи какую-то совместную собственность на зарплату мужа (желательно, чтобы он был богатым), а затем разведись и добивайся раздела имущества и алиментов, превращая ребенка в инструмент для спекуляций и шантажа. Конечно, я представил эту схему очень грубо, но это так и есть. В то же время большие дяди и тети в элитах проливают слезы и твердят о том, что наш священный долг — защитить женщину и ее интересы, ведь она остается одна с ребенком и прочее. Огромное количество судебных приставов, реализуя этот долг, с азартом гоняется за мужиками — по сути, это целый национальный спорт по типу «казаков-разбойников». Я говорю об этом с иронией, но это все очень печально. Из этого не следует, что не надо защищать женщину и ребенка, но и не следует делать такую схему рабочей для всевозможных мошенников. А дальше из этого следует тысяча вещей. Мужчины в последние десятилетия вообще менее энергичны, чем женщины. Девочки на порядок больше биологически заряжены — по факту это так. Вместе с тем в России существует феномен мужской сверхсмертности в цветущих возрастах: условно от 25 до 45 лет. Если мы сравним мужскую смертность в ЕС в этом возрастном диапазоне с аналогичным показателем в РФ, то мы увидим, что у нас мужчины в цветущих возрастах умирают в 5–6 раз больше, чем в Европе. Согласитесь, когда смертность растет по мере увеличения возраста, это более-менее понятно. Но когда от 25 до 45, то есть на взлете?! Почему же у нас никто не занимается этой проблемой? В нацпроекте «Демография» понаписано много канцелярских витиеватостей, и триллионы летят на их реализацию, но вот колоссальной мужской сверхсмертностью никто в правительстве не озабочен.

Еще один важный момент — фактический отказ от брачности (образования брачных пар). При этом самым главным и выдающимся бракоборцем в нашей стране, который войдет в анналы истории, является само правительство РФ. Так, в результате введения единого адресного социального пособия по критерию нуждаемости семьи в России резко выросло число разводов. Почему? Потому что проще развестись, и тогда будешь получать от государства пособие. К примеру, в ряде северокавказских республик число разводов за последнее время выросло на порядок! И все это благодаря тому, что правительство ввело такой критерий нуждаемости, с помощью которого определяется малоимущая семья. По сути, чиновники как бы говорят людям: «Разводитесь побыстрее, и тогда получите пособие!» Но и до этого через однобокую поддержку семей без отца по факту уже шла бракоборческая работа.

Третий фактор связан с градостроительно-жилищной политикой, пространственным развитием и системами расселения. Этажность жилых домов в РФ все растет, при этом площадь квартир падает. Если утрировать, скоро нормой станут 5 квадратных метров на 50-м этаже. И как там сможет существовать полноценная семья? И таких факторов очень много, причем они растут стихийно, а правительство не просто ими не управляет, а даже не старается их зафиксировать и подвергнуть анализу. 

— Кстати, а чем вызвана мужская сверхсмертность, которую вы упомянули?

— Прежде всего социально-культурными причинами. В частности, плохой востребованностью мужчин в нашей стране. Если у нас 2,5 миллиона молодых и не очень мужиков сидят охранниками в бутиках — вместо того чтобы профессионально расти, делать карьеру инженеров, ученых, рабочих в таких важных сферах, как атомная промышленность, самолетостроение и прочее, то о чем это говорит? И это лишь один пример. А мужики, торгующие у прилавка? Растущее количество индивидуальных предпринимателей и самозанятых? Я ничего не имею против мелкого бизнеса, но в отношении мужчины всегда важно то, какому большому делу он служит. И это, в свою очередь, задает устойчивость всему — и семье, и социуму, и политике, и чему угодно. Однако в деиндустриализованной и интеллектуально деградировавшей социальной системе российские мужчины не востребованы, как я уже сказал, а отсюда всевозможные лихачества, неоправданные риски, злоупотребления и дурные привычки, пьянство, чрезвычайная наркотизация населения… Деиндустриализация, которая идет рука об руку с депрофессионализацией и отсутствием большого стратегического дела. И чего мы хотим? Все работает против российских мужиков. Добавьте правовое неравенство с женщиной, о котором говорил выше. Даже каста неприкасаемых в Индии, как мне кажется, выше находится по статусу, чем наши мужчины-парии. Удивительно еще, что мужская смертность в РФ превышает европейскую только в 5 раз, а не больше.

— Ну что ж, начиная с февраля прошлого года у мужчин в РФ появилась возможность реализовать себя, записавшись в ряды контрактников и участников СВО. И многие это так и рассматривают — как шанс разрешить материальные проблемы и подняться на ступеньку выше в социальной иерархии. Если жив будешь, конечно. Один знакомый нашей семьи, уходя контрактником в Донбасс, так и сказал: «Я хочу повысить свой социальный статус». Хорошо, что сегодня есть хотя бы такая возможность?

— На мой взгляд, не мне, сидящему в теплой квартире, это оценивать, но Владимир Семенович Высоцкий в фильме «Вертикаль» пел: «Никто не гибнет зря. Так лучше, чем от водки и от простуд». Конечно, это действительно лучше, чем спиться в какой-нибудь брошенной деревеньке у продмага, отравившись непонятным спиртом. При этом не будем забывать, что Россия — это уникальное государство, которое все 1,2 тысячи лет своей истории, в сущности, непрерывно воюет. Поэтому офицерское и в целом военное сословие в нашей стране всегда было чрезвычайно статусным, крепким и влиятельным. Да, это один из примеров мужской востребованности, хотя и крайне жесткий.

«Начиная с 1992 года в России как некая константа сформировалась полуторадетная семья, что уже неизбежно приводит к вымиранию» Фото: Jeff Morris/ZUMAPRESS.com / www.globallookpress.com

«Нас ждут страшная демографическая яма и русский крест»

— Все сейчас говорят о необходимости мобилизации нашей экономики и общества, а вы добавляете к этому призыв к тотальной демографической мобилизации. Насколько одно важнее другого? Сохранить «тело народа» или принести его в жертву ради спасения государства?

— Я не думаю, что это надо противопоставлять — это достаточно разные понятия. Демографическая мобилизация — это очень конкретная вещь. Во-первых, требуется жестко, со статистическими данными на руках признать саму проблему, а не рисовать ее, как прежде, мягкими мазками. В 2013–2015 годах с высоких трибун выступали самые разные высокопоставленные люди, которые уверяли, что с демографией в стране все отлажено, и ссылались на временный рост рождаемости. Правда, сейчас опять демографическая яма, но в начале 2030-х годов, как нетрудно предсказать, снова пойдет небольшой рост, и чиновники в который раз смогут сказать, что «жизнь удалась». Тем не менее, если смотреть глубоко в корень проблемы, население нашей страны не воспроизводится аж с 1964 года, когда мы вышли на уровень семьи в 2,15 условных ребенка и дальше опускались все ниже и ниже. А начиная с 1992 года в России как некая константа сформировалась полуторадетная семья, что уже неизбежно приводит к вымиранию. Я об этом говорил неоднократно, и это не какие-то «фантазии Крупнова», а чистая математика, подтверждаемая данными ООН и других международных институтов. Можно, конечно, спорить, останется ли в России к 2100-м годам 70 или 85 миллионов человек — тут возможны варианты. Но то, что от 146 нынешних миллионов сохранится лишь примерно половина, — к сожалению, самый вероятный прогноз. Поэтому, если мы не вздрогнем от такой перспективы и не предпримем революционных демографических мер, этот прогноз непременно сбудется.

Соответственно, первым делом проблему надо признать на официальном уровне. Второй пункт мобилизации — преодоление низкой рождаемости. Здесь, в свою очередь, следует зафиксировать, что в основе низкой рождаемости лежит разрушение семьи. Как реконструировать семейственность в России и восстановить рождаемость, я готов читать лекции — хоть 50 часов беспрерывно. Но по большому счету готовых рецептов нет ни у кого. С арифметической точки зрения все понятно: от полуторадетной семьи нам надо вернуться как минимум к 2,5-детной. Фактически это означает, что половина российских семей должна иметь по 3–4 ребенка. За 20 лет это, в принципе, можно осуществить. Но для детальной разработки мер, которые будут стимулировать рождаемость, необходимо организовать то, что я называю атомным демографическим проектом. Так же, как в 1943 году мы запустили собственный атомный проект, позволяющий нам и сегодня чувствовать себя базово защищенными, мы должны поступить и в отношении демографии — с колоссальными вложениями в нее, с привлечением к проблеме лучших умов и с междисциплинарным союзом 40–50 всевозможных наук и практик. Отбирать для разработки демографического проекта лучшую российскую молодежь — по типу, как в середине прошлого века из студентов института имени Баумана 2–3-го курса отбирали самых одаренных и за 3–4 года готовили высококлассных специалистов мирового уровня в ядерной сфере. Сейчас требуется все то же самое, но по отношению к демографии! Потому что иначе мы должны смириться с тем, что широкими шагами мы маршируем на геополитическое кладбище.

Но как можно начать атомный демографический проект, если саму проблему никто не признает и не формулирует? Владимир Владимирович ограничивается лишь критическими замечаниями: да, вот здесь мы «подкачали», но через пару лет все исправим. Однако дело ведь не в этом, а в том, что мы, как я уже говорил, вымираем, и это происходит в открытой форме с 1992 года. Даже без геноцидальных реформ Егора Гайдара и компании это все равно бы происходило, но «реформаторы» 1990-х годов еще более подхлестнули этот процесс. «Шоковая терапия» обошлась нам где-то в 10–15 миллионов человек. Но и без нее нас ждали бы — и ждут поныне — страшная демографическая яма и вечный русский крест. Угроза вымирания народа сегодня — это угроза номер один, так что требуется вводить понятие демографической безопасности.

По сути, сейчас наступает переломный момент: впервые в истории человечество отказывается размножаться, и никто не понимает, что происходит. Можно, конечно, рассуждать про потребительское общество, про избалованность молодежи и так далее. Но что ждать от тех, кому сегодня 5–10 лет, я вообще боюсь представить. Почему никто не желает заглянуть в завтрашний день наших детей? Между тем если прийти на заседание российского правительства и спросить: «Товарищи, а как вы видите демографическую проблему?» — то в ответ вы, скорее всего, получите ответы типичных двоечников. Никто не знает ни цифр, ни динамики. Раз в два года получают какие-то данные, выкрикнут их, и на этом все заканчивается. Может быть, что-то добавят «профильное» по своему ведомству — о том, что демография не зависит от минтруда и соцвыплат, условно говоря. Это удивительно! Это все равно что в 1943 году, когда, помимо ожесточенных боев на фронтах, над нами нависла угроза ядерного шантажа, советское правительство и персонально Сталин с Берией только бы отмахнулись и сказали: «Слушай, сейчас некогда этим заниматься. Война идет!» Но они ведь так не сделали. Еще ничего не было понятно: Паулюса только что окружили под Сталинградом, а впереди у нас были Курская дуга, прорыв блокады Ленинграда, война в Европе и прочее. Однако советское государство уже поставило вопрос ребром об атомном проекте и решило его успешно. А сейчас именно отмахиваются: «Слушай, не мешай, у нас тут такие чрезвычайные вопросы, а ты лезешь со своей ерундой!»

— Вот вы упомянули, что в 2030-е годы в РФ снова может наблюдаться «положительная» демография. А чем это будет обусловлено?

— С точки зрения естественного прироста «положительной» она, скорее всего, не станет. Это лишь фантазии наших чиновников, которые, памятуя об основополагающем майском указе президента от 2018 года, предписывающем выйти на устойчивый естественный прирост населения уже к 2024 году, всеми силами изображают, что так оно и будет. А что мы видим на практике? Конечно же, что самый первый пункт майского указа провален, как и прогнозировалось. Мы вышли не на устойчивый естественный положительный прирост населения, а на сверхустойчивую обвальную убыль. В текущем году убыль населения составит, скорее всего, минус 600–700 тысяч человек. В прошлом году были примерно такие же показатели. А в «ковидные» 2020–2021 годы избыточная смертность составила, как я уже говорил в предыдущем интервью, миллион человек. То есть у нас вовсе не прирост, а убыль. Однако какие-то хулиганы, которых (не побоюсь этих слов) следует на 15 суток сажать за хулиганство, вписали в первую строчку первого пункта главного майского указа этот маразм о «приросте» и тем самым подставили президента. Потому что и в 2030-е годы не будет никакого прироста, но рождаемость все-таки снова начнет расти. Сейчас она упала, поскольку девочки, родившиеся в 1990-е годы, в период той страшной демографической ямы, в настоящее время входят в жизнь в качестве мам. По отдельным регионам РФ молодых женщин сейчас меньше едва ли не в 1,5 раза, чем предшественниц. С этим связан нынешний спад рождаемости. Соответственно, в 2032–2035 годах у нас появятся молодые мамы, родившиеся в период подъема нулевых и 2010-х годов. Женщин просто будет физически численно больше, чем сейчас. И, пользуясь этим, чиновники, уверен, опять заверещат со своих трибун, что «в целом они с демографией справились». Дескать, у Путина ежегодная рождаемость составляла около миллиона детей, а у нас уже, смотрите, под 2 миллиона. То есть это будут преподносить как великую победу условной партии «Нибиру» или «Альфа-Центавры», ее мудрой политики и прочего, а сейчас рассказывать нам про «эхо войны», про Куликовскую битву и так далее.

— А за «великой победой» неизбежно последует новый спад?

— Ну конечно, потому что нынешнее обвальное падение рождаемости, начавшееся в 2016 году, скажется в свой срок. Опять рожениц в России станет меньше. Кроме того, в нашей стране старится возраст первых рождений — сейчас он в среднем приблизился к 28 годам. Соответственно, прибавляем к 2020 году возраст рожениц 27–28 лет и получаем 2047–2048 годы. Именно в этот период нам снова начнут твердить про «эхо войны». Демографическая яма в эти годы запланирована просто уже по определению.

«Нынешнее обвальное падение рождаемости, начавшееся в 2016 году, скажется в свой срок. Опять рожениц в России станет меньше. Кроме того, в нашей стране старится возраст первых рождений — сейчас он в среднем приблизился к 28 годам» Фото: Anton Kavashkin/Russian Look / www.globallookpress.com

«Резонно говорить о параллельном государстве в России в виде системы этнонациональных диаспор»

— Что нужно, чтобы трехдетная семья в России не просто появилась, но и почувствовала себя защищенной?

— Для начала нужно, чтобы она не была за порогом нищеты. Однако Татьяна Алексеевна Голикова, зампред правительства РФ по социальной политике, а до нее другой «социальный» вице-премьер Ольга Юрьевна Голодец с какой-то трудно объяснимой гордостью заявляют, что 57 процентов наших многодетных семей находятся за чертой бедности. И какие выводы сделаны из этого чудовищного факта? Да никаких! Сказали, провели брифинг, и дальше пошли. А что такое 57 процентов? Это фактически две трети всех наших многодетных семей. Вместе с тем, если увеличить прожиточный минимум примерно на 1 тысячу рублей, еще процентов 10 можно зачислять в нищие. Так что многодетная семья в России — это самый прямой и быстрый билет в нищету. Хочешь попасть в нищету — роди третьего или четвертого. И никого не волнует, что ты, имея большую семью, вкалываешь на двух работах — все равно ты за чертой бедности. Это же очевидно! Но никто не анализирует данную очевидность, так что впору, как я говорю, вручать мне Нобелевскую премию за то, что я вывел универсальный закон: с тремя детьми сложнее, чем с одним, а с пятью детьми сложнее, чем с тремя. Люди могут над этим посмеяться: «Тоже мне, сделал открытие», но, с точки зрения нашего правительства, это совершенно неизведанная тема. Вот если я получу за это Нобелевскую премию, я буду читать лекции о том, что с пятью детьми сесть в купе поезда и поехать в Крым много тяжелее, чем с одним. Что устроить пять детей в школу, отвести их в кружки и спортивные школы, на порядок сложнее, чем одного.

Вот простой факт для понимания ситуации: в России всего 6 тысяч семей имеют 8 и более детей. Что такое для великой Российской Федерации 6 тысяч семей? Практически ничто. А ведь у кого-то из них есть и по 12–14 детей. По-моему, совершенно очевидно, что все такие большие семьи автоматически должны получать гранты от государства. Хотя бы по 100 тысяч рублей ежемесячно и автоматически. Просто должен приходить чиновник и говорить: «Мы перевели на вашу карточку 100 тысяч». А как иначе жить с 8 детьми? Я уж не говорю про метраж квартиры, ее стоимость и прочее. Но почему-то, кроме меня, этого, похоже, никто не понимает. А значит, мне нужна вторая Нобелевская премия за еще один открытый закон: о том, что с 8 детьми сложнее, чем с 5, а с 14 сложнее, чем с 8.

Если подходить к демографической проблеме стратегически, то в каждой семье следует стимулировать четвертого ребенка, а у нас минтруд между тем вот уже 7 лет разглагольствует про первого ребенка. Однако правило здесь простое: если мы стимулируем четвертого ребенка, то у нас в России будет трехдетная семья. А если стимулируем первого, то тогда ситуация будет стремиться к нулю, потому что один минус один дает ноль. Между тем российское государство обозначило первого ребенка как свой приоритет и продолжает связывать с ним все соцвыплаты и материнские капиталы. Объяснить такую логику можно только одним — правительство взяло курс на тотальную бездетность, на прекращение рождения детей в стране вообще.

— Демографы Высшей школы экономики (ВШЭ) недавно заявили: чтобы сохранить численность населения на уровне 146 миллионов человек, Россия должна привлекать в среднем по 390 тысяч мигрантов ежегодно на протяжении 80 лет. При негативном сценарии их потребуется 1,1 миллиона в год. Как вам такой подход? И никаких тебе демографических ям на светлом пути в будущее рука об руку с мигрантами…

— Во многом эта стратегия уже осуществляется. Но мне кажется, что уважаемые демографы ВШЭ слишком мелочатся. Почему по 390 тысяч? Я предлагаю завозить сразу по 10 миллионов ежегодно. Из Центральной Африки, из Бангладеш (где живет около 170 миллионов) и так далее. Давайте жить веселее! Уж завезем, так завезем! Но если серьезно, то у нас путают учебник по демографии, который начинается с трех факторов (рождаемости, смертности и миграции) с самой проблемой. При этом завтра на планете, вполне вероятно, начнут работать искусственные матки и искусственное оплодотворение, и не исключено, что уже через 15 лет люди смогут строить огромные заводы женских утроб и выращивать там по 5 миллионов детей. Раз родители не хотят сами делать 5 миллионов детей, значит, их сделают в искусственных условиях, затем поместят в какие-нибудь казенные учреждения, они все будут инкубаторскими «птенцами», а мы станем с гордостью говорить о том, что у нас наконец-то высокая рождаемость. Но мы же имеем в виду что-то другое, когда рассуждаем о демографии! Это прежде всего семейно организованное воспроизводство собственного населения как уникальной цивилизации. А цивилизация и города начинаются с семьи. Я говорю о реальной демографической политике, а не о том, что пишут в учебниках и защищают в качестве диссертаций. Пусть пишут и защищают, но не надо путать одно с другим. Иначе убывает население — демографам хорошо, прибывает — тоже хорошо. И так и сяк — огромное количество тем для изучения и написания монографий.

Что до мигрантов, то я еще 20 лет назад говорил, что в России фактически создано невидимое параллельное государство из числа гастарбайтеров. Резонно говорить не столько о мигрантах (это всего лишь определенный «входящий» слой), сколько о параллельном государстве в виде сверхорганизованной системы этнонациональных диаспор. Сюда можно причислить как уже получивших гражданство РФ, так и собственно мигрантов, только что прибывших или лет пять работающих на территории нашей страны. Сюда же входят и материнские страны-метрополии, где за любого мигранта, попавшего в России в сложную ситуацию, могут вступиться на самом высоком уровне вплоть до президента. Причем вступиться напрямую, позвонить в Кремль и сказать: «Вот у вас всякие русские фашисты нападают на моего человека. Он, конечно, простой рабочий, но вы там совесть-то имейте!» А в государстве, которое существует в России официально в согласии с Конституцией, за простого или даже не очень простого человека никто вступаться и «закладываться» не будет. И получается, что у нас сосуществуют не просто два параллельных государства, а две абсолютно неравноценные силы. Потому что этнонациональное «государство» во много раз мощнее и влиятельнее. Где прописаны возможные сценарии конфликтов, а также направление правовых, медийных и прочих механизмов в нужную сторону.

— А о каком числе мигрантов, которые сейчас находятся в России, мы можем говорить?

— Я думаю, никто в стране этого толком не знает. Но если мы с вами не знаем — это одно. Однако и органы, отвечающие за безопасность государства, тоже, видимо, ни о чем не ведают. Если судить по проданным патентам, это одна цифра — условно, 3 миллиона человек. А по всяким косвенным оценкам — около 10 миллионов человек. С другой стороны, мы можем наблюдать, как сотни тысяч мигрантов получают российское гражданство. Сегодня он мигрант, а завтра, пока ты его догонял, чтобы проверить, глядишь, он уже с паспортом. И как его теперь считать, в какую категорию зачислить? Все-таки он приехал из другой страны и не имеет здесь корней, воспитан в иной культуре. Он кто, если уже получил паспорт? Получается, он уже не мигрант, а твой полный соотечественник и согражданин. Если учесть все эти факторы, то мы можем говорить примерно о 7–10 миллионах мигрантов в узком смысле этого слова, а с точки зрения этнонациональных диаспор речь можно вести как минимум о 30 миллионах — то есть пятой части населения страны. И это по самым скромным и осторожным оценкам.

— Этнонациональный котел внутри страны — это угроза нашему «официальному» государству или это просто некая общемировая тенденция? В конце концов, и население Великобритании почти наполовину замещено выходцами из ее бывших колоний, и во Франции все черным-черно…

— Смотря как к этому относиться. Если в вашей квартире, помимо вас, еще и любовник жены живет, то кому-то это, наверное, может нравиться. Два государства в одной стране — примерно то же самое. Причем еще раз повторяю: этнонациональные диаспоры на порядок сильнее, поскольку пронизывают собой все микропоры общества, они, скажем так, очень дружат с низовыми органами власти и охраны порядка. Можно ли назвать это угрозой? Это даже не угроза — просто наше «официальное» государство выбрало такой образ жизни, ему, видимо, нравится жить «любовным треугольником». Ты, любовник и жена — прекрасно! Одновременно в России принимаются законы против всевозможных сексуальных извращений — с ними мы, как правило, активно боремся. А вот для «любовников» двери нашего дома всегда открыты.

«Что до мигрантов, то я еще 20 лет назад говорил, что в России фактически создано невидимое параллельное государство из числа гастарбайтеров» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Может статься, что на Земле останется еще достаточно миллиардов человекообразных особей, но людей среди них уже не будет»

— Но ведь транснациональным корпорациям все равно, какое население будет в России, на каком языке оно станет разговаривать и каких традиций придерживаться. Есть население для обслуживания нужд олигархов и всякого рода международных бандитов, и ладно. Какая им разница, коренное оно или нет.

— Конечно, но дело даже не в олигархах. Большие стройки, гигантские прибыли и могущественные олигархи — это второй вопрос, там прослеживается хоть какая-то логика. Но главный вопрос — к самому государству. Если почитать концепцию государственной миграционной политики от 2013 года (слава богу, эта концепция резко поумнела в 2019-м), то из нее следует два вывода. Первый: Россию демографически и экономически спасут мигранты, поэтому сегодня они «наше все». Второй: до СВО и до экономических санкций идеальной представлялась ситуация, когда на территории РФ транснациональные корпорации нанимают мигрантов. Правда, есть некие мешающие факторы в виде коренного населения, но с ним тоже, как говорится, ведется работа.

Сейчас западные транснациональные корпорации вроде бы убежали из РФ, но им всегда могут найти замену. Допустим, заходят к нам международные автоконцерны, к которым российское правительство, по сути, не предъявляло никаких требований на локализацию бизнеса. Кого они нанимали в качестве своего персонала? В значительной степени именно мигрантов. И всем очень удобно, кроме коренного населения. Значит, надо его куда-то деть…

— Понятно, что определенные силы как в России, так и за ее пределами не заинтересованы в том, чтобы коренное население страны росло. А какие силы, наоборот, заинтересованы? Кого здесь можно взять в союзники? Только Владимира Путина? Или, к примеру, православную церковь и исламскую умму, которые выступают за ценности традиционной семьи?

— Самые главные сторонники того, чтобы коренное население России развивалось, чтобы у него была своя промышленность и собственные освоенные земли, — это, разумеется, Вашингтон и президент США. Поэтому, как я считаю, им всем нужно низко поклониться в пояс и сказать огромное человеческое спасибо. Ведь неоднократно самые наши высокопоставленные руководители вслух заявляли, что, если бы не международные экономические санкции, мы бы не занимались промышленностью и не обращали бы внимания на внутренние проблемы. Даже востребованность российских мужчин через СВО, пусть и очень брутальная, — тоже благодаря Вашингтону. Получается, единственный, кто за нас переживает и не дает России окончательно загнуться, — это «вашингтонский обком». Надеюсь, он будет продолжать в том же духе, и тогда у нас еще есть некоторые надежды на будущее.

«Вашингтонский обком» выступает в качестве субъекта в новейшей российской истории: у него здесь есть действующие механизмы и свои жестковатые меры воздействия. Что же до собственно российских субъектов, то кого можно назвать? Как мы уже отметили, Владимир Владимирович Путин понимает демографию. Хотя «великие эксперты», его окружающие, твердят ему разные благоглупости, но он сам интуитивно уже сформулировал необходимую нам демографическую доктрину: «нормой в России должна стать трехдетная семья». Но как это воплотить? Допустим, Владимир Владимирович переживает за демографию, мы с вами переживаем… Если оглянемся, то наверняка можем найти и еще сторонников, но никто из них, к сожалению, не имеет никакого отношения к действиям нашего правительства. А Вашингтон, в отличие от нас, прекраснодушных мечтателей, все время действует, он демонстрирует свою силу и решительность. Спасибо ему, что позволил нам заняться нашей промышленностью. Если еще и с демографией поможет хоть как-то, то будет совсем хорошо.

Что до православия или ислама, то они, разумеется, могут быть для нас опорой в исправлении демографической ситуации, но здесь требуется откровенный разговор. Возьмем для примера патриаршую комиссию по вопросам семьи, защиты материнства и детства. Сейчас это без преувеличения боевой демографический орган. Да и прежде покойный протоиерей Дмитрий Смирнов активно двигал демографическую тему. Но если взять позицию Русской православной церкви в целом, то она далеко не всегда доводится до конкретных решений. К примеру, Московская патриархия говорит о недопустимости абортов, о том, что это колоссальная трагедия и беда всей страны. Но почему бы уважаемым представителям Московской патриархии и самому предстоятелю церкви не встретиться по этому поводу с премьер-министром РФ и не подписать совершенно конкретный меморандум о взаимопонимании в этой сфере? Со всеми необходимыми выводами и прописанными механизмами недопущения абортов и их пропаганды, что нередко происходят прямо в медицинских учреждениях? Могут ли святейший патриарх Кирилл и глава правительства Михаил Мишустин подписать такой совместный документ и существенно подправить наш минздрав?

— Почему бы и нет?

— А почему тогда не подписывают? Продолжается череда очень правильных выступлений на демографическую тему, но какие действия из этого следуют? Почему бы не переформатировать наши медицинские учреждения — медленно, последовательно (никто не призывает сразу всех уволить), чтобы они подстроились под демографические задачи государства, а не под свои узко профессиональные, а нередко и коммерческие нужды? От правительства или от Татьяны Голиковой, поскольку они не слушают Владимира Владимировича, я не могу ничего требовать по отношению к главе минздрава Михаилу Мурашко. Но ведь церковь постоянно и последовательно говорит о недопустимости и преступности абортов. Так почему бы великим авторитетом РПЦ не заставить правительство и конкретно минздрав по крайней мере прекратить пропаганду того, что они сами называют преступлением? Но получается, что у всех есть какая-то граница, какой-то прозрачный стеклянный рубеж, за который никто не хочет переходить. Может быть, потому что это крайне некомфортно — ведь придется с кем-то ссориться или, по крайней мере, кого-то напрягать. А зачем это делать, когда можно не делать?

— Но ведь это проблема не только нашей страны. Говоря об отказе человечества воспроизводиться, мы ведь, в сущности, ставим вопрос, кто из народов и государств перейдет в завтрашний день. Кто сможет шагнуть в будущее, а кто вымрет, как мамонты? Скажем, Индия останется?

— Индия, хотя и сохраняет численность населения на уровне почти 1,5 миллиарда, тоже уже близка к остановке своего демографического роста. В Индии суммарный коэффициент рождаемости близок к 2,15, а темп роста населения — всего 0,68. Да и Африка примерно через 30 лет рискует оказаться в похожей ситуации, если ничего не поменяет. Да, по инерции Африканский континент продолжит расти, поскольку на нем сосредоточено большое количество молодого населения, но рождаемость там также падает. Так что никакого Марса, с которого вдруг прилетят марсиане и всех спасут, из сегодняшнего дня не просматривается. И тем более никто не станет спасать Россию. Нашу страну могут спасти только русские — в широком смысле этого слова. Нам надо самим много рожать, самим ставить семью во главу угла и запускать в РФ культ многодетности. Это и будет объявлением демографической мобилизации. Тогда у нас есть шанс не исчезнуть из истории, как до нас исчезло огромное количество замечательных цивилизаций и народов.

— А все человечество целиком может исчезнуть из истории? Простите за такой апокалиптический вопрос…

— Конечно. Даже если, по разным расчетам, численность населения планеты дойдет до 10–12 миллиардов и лишь потом начнет снижаться. Смысл апокалиптического прогноза не в том, что на всей Земле останутся, скажем, пять человек, затем три, один и ноль. Нет, но разрушение семьи, о котором мы уже говорили, просто переведет человечество в недочеловеческое состояние. С высокой вероятностью, когда планетарная цивилизация перешагнет рубеж в 10 миллиардов человек, будет принято решение сократить население или перейти к искусственному деторождению. Между тем, чтобы воспитать человека, требуется, по современным нормам, минимум 23–25 лет. И занимается этим именно семья — базовый механизм человеческого воспроизводства. Если же ребенок родился не в семье и воспитывается вне ее и это станет распространенным правилом, то мы получим другое человечество. Недочеловечество. И здесь уже не так важна будет численность. Может статься, что на Земле останется еще достаточно миллиардов человекообразных особей, но людей среди них уже не будет. Так что-то, о чем мы говорим применительно к России, приложимо и ко всему человечеству. Отказываясь от традиционного воспроизводства, мы тем самым отказываемся и от мегакультуры. Дойдет до того, что на центральных городских площадях станут открыто испражняться и мочиться.

— Ну, согласно конспирологии, «золотой миллиард» сможет отделить себя от остального одичавшего человечества…

— С точки зрения конспирологических версий «золотому миллиарду», конечно, потребуются работники. Да и вообще, как известно, «люди — новая нефть». Но это уже не имеет отношения к тому, о чем мы говорим. Если мы всю тяжесть вины за происходящее переложим на Ротшильдов и Рокфеллеров, это будет, наверное, неправильно. Ведь это мы сами отказываемся воспроизводиться, а не вредные Ротшильды и Рокфеллеры нам все время мешают. С нас и будет спрос. Если, конечно, останется кому спросить.