Алина Сосновская: «Увидев гроб на выставке, кто-то будет смеяться, кто-то испугается»

Алина Сосновская: «Многие авторы из разных городов России следят за выставочной работой галереи и наверняка мечтают однажды в ней выставиться. А open call открывает широкие перспективы и для молодых художников, и для галереи, которая, в частности, нацелена на поиск новых имен» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Нам было важно понять, кто из участников open call «свой»

— Алина, минувшим летом галерея «БИЗОN» провела open call «Свои» для молодых художников, а накануне открылась выставка, объединившая работы финалистов. Вы входили в экспертный совет проекта. Как оцениваете результаты отбора?

— Я вдохновлена тем, что происходит. Когда команда «БИЗОNа» впервые рассказала мне о задумке, была счастлива, это очень важная инициатива. Многие авторы из разных городов России следят за выставочной работой галереи и наверняка мечтают однажды в ней выставиться. А open call открывает широкие перспективы и для молодых художников, и для галереи, которая, в частности, нацелена на поиск новых имен.

Благодаря проекту «Свои» я открыла для себя новых авторов из Татарстана. Художники очень разноплановые, нацеленные на работу с совершенно разными медиумами. Порадовало, что сразу несколько казанских авторов отправили на open call видео-арт, работы очень высокого качества.

Я не первый раз занимаюсь отбором художников и работ для выставочного проекта, и вообще отсматривать художников и оценивать перспективность — моя работа. Но я впервые выступила экспертом на open call и благодарна «БИЗОNу» за приглашение.

Арт-объект «Рыба Молчания» Дмитрия Шленкина Фото: Андрей Титов

— «Свои» собрали 165 заявок от живописцев, графиков, didital-художников и скульпторов, и члены жюри отметили разнообразие стилей, техник и концепций. Как в этих условиях эксперты выбирали победителей? На что обращали внимание именно вы?

— У нас были четкие критерии, которые я помогала разработать команде галереи перед запуском проекта: узнаваемый художественный язык, оригинальность работ и отсутствие плагиата, наличие художественного образования, перспективность (темп) развития — исходя из CV и биографии автора — и коллекционная привлекательность. Последнюю я рассматривала не столько с позиции своего вкуса (купила бы я эту работу в коллекцию или нет), сколько с позиции успехов и перспектив художника: есть ли у автора персональные выставки, как часто он участвует в групповых проектах, выставлялись ли его работы в музеях или фондах, в каких коллекциях находятся работы, были ли коллаборации, публикации и так далее. Условно, если у художника в 2011 году состоялась одна выставка и сейчас он пришел на open call, то его коллекционная привлекательность низкая. А если у художника каждый год проходит персональная выставка и минимум 4–5 групповых, работы показаны на ярмарках, коллекционная привлекательность его работ высокая. Так я понимаю, что художник действительно занимается своей карьерой и на его искусство есть спрос, который потенциально может расти.

Гигантские скульптуры-конструкторы, гроб с наушниками, косметички из глины и будущее татарского орнамента

Конечно, искусство всегда сложно оценивать, особенно если помнить о том, что все мы люди и часто смотрим на вещи субъективно. И все же в таких проектах я всегда стараюсь выставлять оценки честно и искренне. Мы оставили в оценочном листе графу для комментариев, и там я могла позволить себе ремарки в духе: «Катя классная!» (речь о финалистке проекта Екатерине Афониной — прим. ред.) или «„Прорастание“ видела на днях в „Зотове“, очень хороша!» (речь об инсталляции «Прорастание» Радмилы Мигулиной, финалистки проекта, — прим. ред.). Иногда смотришь на произведения искусства, погружаешься в их атмосферу, и хочется приблизиться к автору, повзаимодействовать с ним, даже элементарно обсудить работы и поделиться мыслями. На многое обращаешь внимание исходя из своего мировоззрения и контекстов, в которые погружен. Многие художники были мне знакомы, с кем-то я работала, с кем-то общалась и обсуждала творчество, были и те, чьи работы встречались мне на выставках.

Особенно круто, конечно, было встречать заявки тех художников, чьи работы я уже видела и не проходила мимо — значит, они меня тронули, запомнились, и для меня это галочка о том, что будет здорово вместе поработать.

Работы из серии «Красота продается» Екатерины Афониной Фото: Сергей Елагин

— Какие недостатки в работах мешали им получить высокую оценку?

— Среди заявок, которые отбирала я, не было ни одного «плохого» портфолио. Все работы оказались достойными, и среди тех, кто не вышел в финал, есть много интересных художников. Считаю, что open call прошел на хорошем уровне. Немного расстроили грамматические ошибки в портфолио. Здесь могу только посоветовать художникам перечитывать документы перед отправкой. Многие эксперты, как и я, обращают на это внимание.

Некоторые участники получили низкие баллы за узнаваемый художественный язык. Я в комментарии так и писала: манера/техника, например, напоминает Дэвида Хокни; были и те, кто писал, вдохновляясь российскими художниками, допустим, работами Якова Хомича или Никиты Чернорицкого. Для меня это значит, что художник еще не нашел свой визуальный язык, свой стиль — сейчас найти его все сложнее, потому что художников много, у всех есть доступ в интернет, и многие авторы друг у друга немножко «воруют». Я всегда советую придерживаться завета Остина Клеона, автора книги «Воруй как художник»: «Не нужно быть гением, достаточно быть самим собой». Во-первых, гении часто не признаны. А во-вторых, когда художник не притворяется и поднимает важные для себя темы, вокруг собираются люди, которым они откликаются. Главное — говорить (то есть писать, делать скульптуры, видео-арт и так далее) искренне и донести до публики свой замысел. Тогда работа обязательно найдет своего зрителя и впоследствии коллекционера.

— Всегда ли выработанной системой оценки было удобно пользоваться? Ведь некоторые талантливые авторы могут не иметь профильного образования или еще не успеть обрести популярность среди коллекционеров.

— У нас еще была отдельная графа с комментариями экспертов: в ней мы писали, на кого из авторов стоит обратить внимание. Для меня первые два критерия — узнаваемый художественный язык и оригинальность работ — были основополагающими. Коллекционная привлекательность тоже, но она складывается из множества факторов. А когда видишь супервторичную работу, понимаешь, что она неинтересна и это не то, о чем хочется говорить в рамках open call «Свои». Нам было важно понять, кто из участников «свой», найти авторов, чье искусство совпадает с ценностями галереи.

Касаемо профильного образования — сегодня оно не максимально необходимо для художника, но все же важно. Образование расширяет кругозор и совершенствует технику, а еще включает тебя в контекст современного искусства; художник с профильным образованием пользуется большим доверием (читай — спросом) у коллекционеров. Есть и талантливые самородки, чье искусство хочется продвигать и показывать людям, но их единицы. Как правило, художественное образование дает базу, ставит технику и учит работать с материалом, а еще грамотно цитировать (создавать отсылки, метафорично зашифровывать смыслы), выбирать темы и образы, «лишая» художника желания копировать; кроме того, как я уже говорила, образование включает в контекст и дает возможность работать с экспертами и наставниками. Все-таки я думаю, что современному художнику, который всерьез решил построить карьеру в искусстве, важно получить базу и образование в сфере современного искусства.

И в формате «Совпадение? Не думаю»: все наши финалисты имеют художественное образование. Кто-то учился в МАРХИ, как Анна Мельниченко. Кто-то окончил художественную школу и несколько частных курсов, как Елизавета Пугачева…

Картины Ксении Сандеско Фото: Андрей Титов

«Большинство произведений оставляло приятное послевкусие»

— Другой член экспертного совета — искусствовед, лауреат Тукаевской премии Розалина Шагеева — отметила, что работы в заявках неожиданно носят позитивный посыл. При этом раньше преобладали хтонь и мрак по большей степени. Вы чувствуете эти перемены в творчестве молодых художников? Почему так поменялся вектор, по-вашему?

— Большинство произведений все равно оставляло приятное послевкусие. То, что в такой сложный период рождаются светлые произведения, — показатель своеобразного ухода от реальности. В искусстве есть два типа художников. Первые открыто говорят о своих переживаниях, акцентируют внимание на том, что происходит здесь и сейчас. Другие, наоборот, стремятся уйти от действительности через искусство. Кто-то придумывает свои миры и населяет их фантастическими обитателями, максимально дистанцируясь от внешнего мира. Кто-то уходит в абстракцию и так пытается уравновесить ситуацию, другие выбирают преимущественно яркие краски. Это своеобразная рефлексия, терапия и для себя, и для зрителя. Видимо, она вызвана тем, что нам важно смотреть на происходящее под разными углами. Можно постоянно думать о том, что все плохо, мир стал другим и нам нет места в этом новом мире. А можно верить, что жизнь продолжается и в новом мире мы будем по-другому себя реализовывать.

Инсталляция «Прорастание» Радмилы Мигулиной Фото: Сергей Елагин

— Яркая участница open call — москвичка Радмила Мигулина. Она впечатлила инсталляцией «Прорастание» в виде гигантского дерева, которую теперь можно увидеть в «БИЗОNе». Композиция, объединившая советский ковер, мох, бисер и свет, демонстрирует нам, как прошлое стало нашим будущим. В этой работе больше трагической неизбежности или надежды на позитивные перемены? И как в ней автор ведет диалог с художниками-конструктивистами?

— «Прорастание» -—дипломная работа Радмилы, впервые представленная в июне на выставке «Балки, колонны и самоиндефикация» в московском центре «Зотов». В ней художница действительно обращается к эпохе конструктивизма как времени создания новой культуры и художественного языка. В описании к проекту она пишет, что «конструктивисты творили в самые темные годы ХХ века и создавали образ прекрасного будущего, логичного и унифицированного». Это призрачное будущее, в которое никто не успел попасть, — надежда на уровне ощущения, которая в итоге растворяется.

Мне очень откликается, что Радмила для этого высказывания выбирает ковер, объединяющий три ныне живущих поколения — наших бабушек и дедушек, родителей и нас. Для меня он, с одной стороны, символизирует тепло и уют, с другой — пережиток прошлого. Мы словно застряли в определенном периоде времени и не движемся вперед, что-то мешает нам это сделать. Интересно, что корни дерева тоже сделаны из ковра, а ветки уже из пластика. Здесь есть связь с ручным, кропотливым трудом и при этом выход на нечто технологичное, но совершенно неосвоенное. Ветки как будто не обладают никакой функцией, хотя и напоминают современные антенны. Автор словно намекает на то, что мы не умеем использовать современные инструменты. Также не могу не отметить глаз, который лежит в расщелине и подсматривает за нами. Тут две точки зрения: камеры, которые видят все, что с нами происходит (социальные сети, в которых мы сами открыто демонстрируем свою жизнь, камеры видеонаблюдения, которые способны распознать человека, занесенного в «базу данных»), и те самые соседи (стереотипные бабушки на скамейке), которые про тебя знают все.

«Кто-то будет смеяться, кто-то испугается, для кого-то этот объект так и останется непонятным. Кто-то подойдет к «изучению» со всей ответственностью» Фото: Андрей Титов

— На выставке представлен новый арт-объект Мигулиной «Корпус». Это гроб, из которого тянутся провода наушников. Как вы думаете, какую реакцию может вызвать этот экспонат?

— Самую разную. Кто-то будет смеяться, кто-то испугается, для кого-то этот объект так и останется непонятным. Кто-то подойдет к «изучению» со всей ответственностью. Лично мне очень любопытно взглянуть на новый объект Радмилы. Все мы рано или поздно окажемся «по ту сторону», интересно поразмышлять, что нас там ждет, как мы будем взаимодействовать с потусторонним миром и что останется после нас. В каждой культуре есть свое понимание о том, что будет после смерти — на какой лодке ты поедешь дальше, как тебя похоронят, что ты будешь чувствовать. В ассоциативной связке с этой работой у меня всплывает, помимо прочего, книга Анны Борисовой (псевдоним известного автора Григория Чхартишвили (Бориса Акунина) — прим. ред.) «Там», в которой описываются представления о смерти, она вторит тезису «Воздастся каждому по вере его».

«Ценность видео-арта в России будет расти, возможно, не так быстро, как бы нам всем этого хотелось»

— В заявках были представлены и видеоинсталляции, но, как известно, российский рынок видео-арта слабо развит. Как вы думаете, какие у него перспективы и есть ли шанс у авторов, которые обращаются к этому жанру, прославиться и найти своих коллекционеров?

— Это большая проблема, так как многие коллекционеры не до конца понимают, как «собирать» видео-арт. В связи с этим возникает много забавных шуток про то, как художники передают коллекционерам не только флешки, но и телевизор. Я думаю, что ценность видео-арта в России будет расти, возможно, не так быстро, как бы нам всем этого хотелось. Сейчас мы живем в мире, где подрастают дети с клиповым мышлением, нас окружают экраны, видеокамеры. Мы много времени проводим в телефонах и компьютерах, погружаемся в виртуальную реальность все глубже, и это сказывается на искусстве.

Помимо видео-арта сейчас активно развивается и диджитал-арт, работы создаются с помощью искусственного интеллекта. Я уверена, что они найдут своих коллекционеров. В моей коллекции нет видео-арта, но я всегда с большим интересом слежу за AES+F (группа авторов: Татьяна Арзамасова, Лев Евзович, Евгений Святский и Владимир Фридкес) и давно мечтаю приобрести их работы. Для меня AES+F —лучшее, что сегодня есть в видео-арте.

При этом, к слову, есть ощущение что рынок NFT остался в прошлом. Многие рассматривали его как инвестицию, но остались лишь с виртуальным искусством, не успев вовремя его продать. Все это непросто предсказывать и просчитывать.

Проект Валерии Витвицкой «Рука художницы» Фото: Сергей Елагин

— Выпускница Лондонского университета искусств Валерия Витвицкая представила на open call автобиографический проект «Рука художницы» — серию керамических объектов в виде женских кистей рук. Насколько ярко в ней прочитывается история творческого становления художницы?

— Валерия в целом любит работать с цветом, у нее есть работы, выполненные в красных, черных, розовых тонах. Мне особенно запомнилась серия Holy Mushrooms, где она работает с синим и золотым. К слову, эта серия стала для меня ее визитной карточкой. Серия «Рука художницы», которая представлена на выставке в Казани, — история про инструмент, который создает искусство. Руки находятся в раскрытом, напряженном положении, всегда готовые к действию, а ведь Валерия — керамист и свои произведения создает непосредственно руками, вылепливая каждую деталь; творчество для нее — нечто максимально тактильное.

— Первое образование Витвицкой связано с арт-менеджментом и галерейным бизнесом. Насколько полезными для молодых художников могут быть знания в этой области?

— Они, безусловно, нужны. Когда занимаешься только творчеством, то не до конца понимаешь, как работает арт-рынок. В некоторых университетах художников вводят в курс дела на рынке, но редко углубляются в процессы. А ведь грамотно выстроить механизм продажи работ и коммуникацию с коллекционером очень важно. Часто просто нужно уметь правильно заполнить документы, найти гранты и open call, выгодно представив себя в них. К слову, многие художники сегодня самостоятельно пополняют свои знания в этой сфере, изучая арт-менеджмент, берут консультации, другие нанимают менеджеров и занимаются лишь творчеством.

— Еще одна участница выставки — Полина Арутюнова — представила живописный диптих «Спящие»: она изобразила уснувших подростков с современными гаджетами. А художница Екатерина Афонина в серии работ «Красота продается» из полимерной глины в виде косметичек рассуждает о том, как женственность в эпоху потребления коммерциализируется. Чем вас привлекают эти работы и идеологический посыл художниц?

— В «Спящих» хочется отметить, как Полина расставляет акценты: размытый, однотонный фон и четко прорисованные портреты, рельефная кожа, детализация джойстика и iPad. Арутюнова подсвечивает то, что важно сегодня для человека. Сновидческая составляющая, присутствующая и в названии, и в образах, отсылает к рассуждениям о сакральном смысле сна, о погружении в бессознательное и о том, как бессознательное связано с проявленностью в виртуальном пространстве: в игре, социальных сетях.

Косметичка в представлении Кати Афониной — это и предмет, ассоциирующийся с женственностью, и продукт, который ее «дарит». Для меня же это серия о травмах человека, связанных с его восприятием себя, желанием стать привлекательнее и стремлением иллюзорно подчеркнуть свои достоинства через косметику, спрятав за ней свою реальную внешность и суть.

«Выставка «Свои: выход из-под контроля» ярко демонстрирует — важно показать публике авторов из разных регионов страны, и я очень рада, что в «БИЗОNе» соберется большое количество художников из Татарстана» Фото: Андрей Титов

«Итоговая выставка представляет срез российского современного искусства в его прекрасном проявлении»

— В целом оцените ситуацию с современными молодыми художниками в России. И много ли талантливых, профессиональных мастеров, вопреки стереотипам, работает за пределами Москвы и Петербурга?

— Как широка и необъятна наша страна! И, безусловно, ее культурная жизнь не базируется только в двух столицах. Многие художники съезжаются сюда из разных регионов, многие престижные художественные вузы и уж тем более образовательные программы по современному искусству, эксперты сосредоточены в Москве и Петербурге, и есть ощущение, что российский арт-рынок существует только здесь. Пожалуй, ни для кого не секрет, что большинство крупных сделок совершается в пределах Садового кольца, и эту проблему нужно решать, ведь очень много людей за пределами столицы создает актуальное, важное и крутое искусство. Я сама родом из Красноярска и знаю, что там есть такие художники, у которых москвичам есть чему поучиться, а коллекционерам нужно за них побороться. У меня в коллекции много авторов из Красноярска, и, к слову, цена на их работы постепенно растет.

В целом мы мало знаем о региональном искусстве, и мне очень хочется сделать его видимым, как сегодня, например, это делает галерея «БИЗОN». Выставка «Свои: выход из-под контроля» ярко демонстрирует — важно показать публике авторов из разных регионов страны, и я очень рада что в «БИЗОNе» соберется большое количество художников из Татарстана.

— Среди победителей выставки есть представители Татарстана, нетривиально развивающие национальное искусство. Например, Рамиль Резванов, облекающий татарский орнамент в жанр digital art. Такие эксперименты могут вывести национальное искусство на новый уровень?

— Оно априори интересно не только в Татарстане. Отсматривая заявки, я была в большом восторге и грустила о том, что этих художников пока не знают на московской арт-сцене. Очень хочется увидеть их работы на столичных ярмарках, показать коллекционерам.

Я уже говорила, что за галереей следят в разных городах страны, и open call это показал. Многие мои коллеги знают про «БИЗОN». Для молодых художников из Татарстана это хороший шанс заявить о себе.

Татарский орнамент в жанре digital art Рамиля Резванова Фото предоставлено Рамилем Резвановым

— Одна из составляющих успеха на любом open call — грамотная самопрезентация. Многие неопытные авторы терпят неудачу именно на стадии формирования портфолио. Как начинающим автором грамотно его подготовить?

— Нужно помнить, что портфолио должно раскрывать вас как художника. Не стоит рассказывать о том, что вы родились в большой дружной семье и жили в деревне, если это никак не связано с вашим творчеством. Если вы всю жизнь рисуете кур и овец, тогда да. Писать о том, что вы многодетная мать, надо только в том случае, если вы регулярно обращаетесь к теме материнства и так далее. Информация в портфолио должна быть по существу: нужно указать свое имя или псевдоним, контакты, образование и CV — послужной список (избранные выставки, награды, резиденции, воркшопы, публикации в прессе и другое). Текст должен быть структурированным и легко читаться.

Очень важно написать грамотный Artist Statement (письменное описание художником своей работы — прим. ред.) и добавить описание к ключевым проектам. Основная проблема художников в том, что они не всегда могут рассказать о своем искусстве. Многим проще написать картину, создать скульптуру, сделать видео-арт, но не объяснять свой замысел словами — и так все понятно, говорю на визуальном языке. Как правило, понятно не все, а каждый зритель воспринимает искусство исходя из своего образования, насмотренности, мировоззрения и многих других факторов. Нас всех учат читать тексты, но мало кто умеет читать визуальные знаки.

В Artist Statement следует выделить основную тему, которую автор исследует в творчестве, объяснить, почему она важна для него и для сообщества, почему выбраны именно такие медиумы. Очень важно не перегружать портфолио. Не надо показывать проекты со школьной скамьи, где ты нарисовал какую-то милую загогулинку. Пусть любимая загогулинка хранится дома в рамке, а эксперты посмотрят на то, что ты делаешь сейчас, и то, к чему стремишься. Лучше всего выбрать три значимых проекта и представить их. Если проектов очень много, можно сделать несколько портфолио и выбирать релевантные open call.

Также портфолио должно быть наглядным. Важно указывать название работы, год, материал — об этих элементарных вещах люди часто забывают. Я советую не тратить много времени на изобретение дизайна портфолио, а сделать основной акцент на произведения искусства. Хорошо, если в вашем портфолио не очень много страниц и указана лишь действительно важная информация. Отправлять файл лучше в формате PDF и корректно его назвать.

— Если подытожить, какие самые распространенные ошибки бывают у художников при составлении заявки и портфолио?

— Первая ошибка — подчеркнуть, что «я могу все», не сконцентрировавшись на главном. Вторая ошибка — неумение писать Artist Statement. Многие авторы говорят: «Я пишу про жизнь» или «Я пишу про себя». Если ты пишешь о себе, то расскажи больше. Если о людях — конкретизируй тему, ведь высказываться можно и о социальных меньшинствах, и о материнстве, и о тяжелом мужском труде… Третья ошибка — отсутствие четкой структуры в портфолио.

«Многие мои коллеги знают про «БИЗОN». Для молодых художников из Татарстана это хороший шанс заявить о себе» Фото: Андрей Титов

— Почему молодым художникам сегодня стоит участвовать в подобных мероприятиях? И как авторы вырастают после участия в open call? Какие новые возможности открывает перед авторами прошедший open call?

— Во-первых, автора замечают, оценивают и ставят в одну линию с другими успешными художниками. Во-вторых, open call помогает мастеру привлекать новую аудиторию, а галерея занимается продвижением, демонстрацией и продажей его работ. В «БИЗОNe», например, есть мерч выставки, что тоже популяризирует искусство художника. Условно, если я приеду с тематической сумкой в аэропорт, полечу с ней в другой город или страну и встречу людей, которым понравится работа, изображенная на ней, художник приобретет новых поклонников.

Также open call помогает завести новые связи и знакомства. Темп развития и привлекательность художника, помимо прочего, складываются из количества и качества выставок, в которых он участвует. Когда автор сотрудничает с высококлассными галереями, это о многом говорит. «БИЗОN» предоставляет финалистам, которые были особо отмечены жюри, резиденцию в галерее, включающую стипендиальные выплаты и мастерскую в Казани. Идея с мастерской особенно привлекательна, так как предполагает не только пространство, но и наставничество со стороны эксперта (далеко не у всех авторов в процессе работы есть возможность обсуждать свое творчество с профессионалами). Благодаря этому художник растет и часто открывает новые смыслы в рамках своего исследования и новые горизонты для развития своего искусства.