«Думаю, что этот удар будет первым и последним»: военный эксперт Матвийчук о контрнаступлении ВСУ

Военный эксперт Анатолий Матвийчук Фото: © Владимир Трефилов, РИА «Новости»

«Сейчас идет первая фаза, я бы ее назвал оборонительной операцией, предшествующей уже нашему контрнаступлению»

— Анатолий Андреевич, как вы полагаете, то самое ожидаемое контрнаступление ВСУ началось или это только прелюдия?

— Да, контрнаступление, которое так долго анонсировалось, уже имеет место быть. Но в то же время того контрнаступления, о котором они столько говорили, что нанесут удар по Крыму, России, захватят весь Донбасс, Донецк, не будет. Пойдут попытки дестабилизации ситуации в новых регионах России и приграничных районах российской территории, создание видимости активных действий ВСУ, чтобы оправдать те вложения, которые в них были осуществлены и на них потрачены. Я думаю, что все те действия, которые мы сегодня наблюдаем на южнодонецком, купянском, белгородском направлениях, по большей части советы постороннего, а именно: англосаксов. Они, очевидно, рекомендуют генеральному штабу Украины таким образом прикрыться от тех порицаний, которые сейчас идут в адрес украинских военных и политических властей. Что в них вложили столько сил, средств, оружия, боеприпасов, дипломатической, политической, информационной поддержки, а они ничего не делают. Поэтому мы можем считать, что наступление уже началось и идет.

— Какие цели преследует Украина? Растащить наши не такие уж густые и глубоко эшелонированные оборонительные порядки, выявить слабые места и только потом, нарастив силы, массировать прорыв или прорывы, введя в них бронированные кулаки из второго эшелона?

— На сегодняшний день они создали два резервных корпуса численностью где-то 50–60 тысяч человек за счет тех резервистов, которые получили подготовку на Западе, в Великобритании, США, Германии, Прибалтике. Часть из них была израсходована в боях за Артемовск. Еще часть мы утилизировали в прошлом июне при попытках наступательных действий. То, что сейчас происходит на линии боевого соприкосновения, очень напоминает тактику США, которую они исповедуют и применяют везде, где воюют. Она называется тактикой гибкого маневрирования. Они создают определенные группировки и пытаются с их помощью щупать, проверять передовые линии и боевые порядки обороняющихся. Как только они найдут слабину, тут же перебрасывают туда необходимые силы и средства, которыми начинают это слабое или тонкое место прорывать и расширять. Так было осенью прошлого года под Херсоном. Они начали боевые действия, у них не получилось. А под Харьковом они нашли промежутки и слабые места в наших позициях и начали перебрасывать туда силы. То есть они нас не растягивают, они просто ведут крупномасштабную разведку для того, чтобы найти наиболее удобный вариант для нанесения окончательного сокрушительного удара. Лично я думаю, что этот удар будет первым и последним.

— Как вы оцениваете статистику потерь, озвученную нашим минобороны с момента начала украинского контрнаступления? К ней, мягко говоря, скептически отнеслись и военкоры на передовой, и аналитические блогеры, и «вагнеровцы». Украинцы потеряли 3 715 военнослужащих и 52 танка, а мы около 71 человека при 210 раненых и 15 танков. Мы сейчас не имеем абсолютного и подавляющего преимущества в тяжелых вооружениях, они ведут огонь даже более интенсивно, чем мы. Как тогда возможны такие соотношения потерь? За счет чего?

— Я верю в ту информацию, которую озвучил министр обороны. Он оперирует теми данными, которые ему докладывают командиры с передовой, находящиеся в непосредственном огневом контакте с противником и ведущие против него боевые действия. Те же подбитые и уничтоженные танки сейчас можно легко наблюдать не только визуально, но и при помощи БПЛА. Самые разнообразные технические средства наблюдения и визуального контроля позволяют увидеть и посчитать не только технику, но и личный состав противника, получающий огневое поражение.

Что касается скепсиса и сомнений по поводу статистики министерства обороны, то очень много блогеров, которые заявили себя в качестве патриотов России, на самом деле таковыми не являются. По сути, это черные информаторы, которые пытаются сеять неуверенность и неустойчивость. По поводу «вагнеровцов» что могу сказать? Спасибо, конечно, ребятам! Они нам помогли очень сильно под Артемовском, но сейчас они выведены с линии боевого соприкосновения, находятся в тылах и реального положения видеть не могут.

Так что не верить официальным сводкам министра обороны и начальника Генерального штаба — это лить воду на ЦИПсО и тем самым создавать у нашего народа нигилистическое отношение к центральной власти. Неверие в свою армию оборачивается потом ее поражением. Давайте будем верить в свою армию и считать, что пока то, что нам говорят, — правда.     

— Кто и с какой целью нанес удар по Каховской плотине? Каковы будут его последствия для ведения боевых действий? Украинская сторона говорит, что это россияне устроили потоп, чтобы усложнить им наступление на данном участке, так как у российской стороны не хватает солдат, чтобы эшелонированно прикрыть всю протяженность фронта. А мы в ООН, с одной стороны, говорим, что это Украина совершила диверсию, а с другой — врио губернатора региона Владимир Сальдо в эфире «Соловьев Live» заявляет, что разрушение Каховской ГЭС в Херсонской области дает военно-тактическое преимущество Вооруженным силам России. Так кому это больше выгодно — им или нам?

— Если посмотреть по географической конфигурации, то левый берег, на котором находимся мы, намного ниже, чем правый, на котором расположен противник. Если следовать их логике, то мы взорвали Каховскую ГЭС, чтобы себя утопить. Это против всякого здравого смысла, поэтому быть не может.

Второе. Подрыв этого гидроузла и гидросооружений накладывает на Россию огромные дополнительные обязательства по содержанию Запорожской и Херсонской областей, Крыма, а возможно, и не только их. Думаете, что кто-то мог придумать подобную глупость, чтобы во время СВО создать такую мощную дополнительную финансовую нагрузку на бюджет страны?

Третье. Северо-Крымский канал начинает испытывать некоторые проблемы с поступлением воды.

Четвертое. Этот акт создает угрозу ядерного ЧП на Запорожской атомной электростанции, которая, кстати сказать, находится под нашим контролем. Мы что, решили создать себе и опасность ядерной аварии? Нет, конечно.

Здесь по всей логике событий прослеживается два пути. Первый. Контрнаступление с наскока не удалось, и надо было как-то изолировать группировку войск, которая находится в Херсонском районе. С точки зрения чего ее изолировать? Того, что Киев вынашивает планы по захвату оружейных складов в Колбасне, расположенных на территории Приднестровской Молдавской Республики. Молниеносная операция вторжения в ПМР должна быть обеспечена флангами, чтобы Россия не могла мгновенно перебросить туда свои войска. А там реально из-за этого разлива мы сейчас не можем оперировать своими силами и средствами и перебросить их на атакуемое направление.

Второй вопрос военно-политический. То, что мы поднимаем вопрос в ООН, — это великолепно, но и ООН сейчас поднимает вопрос, что безопасность ядерной станции может быть нарушена, и, по всей видимости, назрел момент обсудить демилитаризацию Запорожской АЭС. А этот процесс будет означать вывод оттуда всех войск, в том числе и российских, передачу ее под международный контроль, ввод миротворческого контингента под знаменами ООН. Конечно же, это будут натовцы, с последующей передачей станции опять Украине. Рассматривается целая операция вокруг этой Каховской ГЭС.

Ну и последнее. Вы помните, наверное, что и после «Северных потоков» нам говорили, что мы сами себя взорвали, и в Буче мы своих сторонников резали. То есть это все логика выстраивания инфошума по методикам, которые англосаксы спускают своим подопечным в Киеве.

— У них тоже странный разнобой в оценках и комментариях. С одной стороны, журнал Newsweek со ссылкой на советника министерства обороны Украины, бывшего главу ведомства Андрея Загороднюка пишет, что разрушения плотины лишили ВСУ шансов на успешное наступление по воде. С другой — командующий украинскими объединенными силами генерал Сергей Наев говорит: «Что касается препятствия нашим наступательным действиям, военное командование полностью учитывало и такие действия, и, соответственно, оно не должно навредить нашему наступлению на тех направлениях, где может быть разлив воды». То есть они в том районе будут продолжать наступать? Как это возможно?

— Они считают, что смогут снять с херсонского направления войска и бросить их, допустим, на запорожское, осуществить там десантную операцию. Они там сейчас пытаются убрать воду, считают, что Днепр обмелеет, то есть это далекоидущие планы. По тому, что они делают, замысел вскрывается на раз-два, и становится понятно, что они этот подрыв провели под определенный объем задач. А именно: для дискредитации России как страны, воюющей незаконными методами, и создания каких-то выгодных военных преференций для своей армии, чтобы выполнить хотя бы ближайшую задачу наступления из того, что они там реально планировали.

«Если следовать их логике, то мы взорвали Каховскую ГЭС, чтобы себя утопить. Это против всякого здравого смысла, поэтому быть не может» Фото: www.globallookpress.com

— Где еще нам ждать удара или ударов?

— Я думаю, это запорожское направление с выходом на Запорожье. Там решается несколько задач. Каховская ГЭС была первая, атомная электростанция — вторая, решается каскад задач по изоляции Крыма и сухопутного коридора на полуостров.

Конечно же, это харьковское направление с возможным выходом на границу с Россией и перенос реальных боевых действий в Белгородскую область.

— Председатель движения «Мы вместе с Россией» Владимир Рогов говорит, что ситуация на запорожском направлении очень тревожная, но пока контролируемая. Заместитель начальника управления Росгвардии по ДНР Александр Ходаковский говорит о тревожной ситуации на южнодонецком направлении. А почему все так тревожно, мы же знали, что будет это наступление? В чем сейчас дело — нам не хватает людей, техники или чего-то еще?

— Тревожно в информационном поле, потому что каждый воспринимает ситуацию по-своему: «А! На нас напали! А! Нас обстреляли!» Не надо так эмоционально реагировать на действия противника. Давайте дадим нашим войскам развернуться. Они не испытывают недостатка. У нас есть все необходимое. Самое главное, у нас есть превосходство в воздухе, огне, особенности по части дальнобойных систем и боеприпасов. Те резервы, которые мы создали в результате частичной мобилизации, еще в полной мере не включились в боевые действия. Они пока находятся в оперативных эшелонах и на передний край не вышли. Так что сейчас идет первая фаза, я бы ее назвал оборонительной операцией, предшествующей уже нашему контрнаступлению.

— Очень большие опасения высказываются по поводу больших и стратегически важных агломераций, в частности Донецка и Мариуполя. Как вы считаете, есть угроза прорыва и вхождения противника в них?

— Наземными силами такая угроза исключается на 100 процентов. Возможности ударов да, сохраняются, в особенности теми дальнобойными средствами, которые им поставили Великобритания и Германия.

— Военный эксперт Константин Сивков считает, что нельзя исключать перенос направления главного удара, например, на белгородское направление. А там же у нас много мальчишек-срочников. То есть они вступят в бой? Мы же там не разворачивали в массовом порядке части, укомплектованные контрактниками и мобилизованными.

— Да, там есть проблемы у нас. Дело в том, что по нашему закону «Об обороне» такие направления должны защищать силы прикрытия государственной границы, в основу которых входят подразделения Росгвардии, пограничной службы ФСБ РФ и полевое наполнение министерства обороны. Так как минобороны основные силы сосредоточило в районе боевых действий, то там некоторое количество частей, укомплектованных срочниками, действительно присутствует. На неделе министр обороны уже по этому поводу проводил совещание, потому, наверное, в ближайшее время будут соответствующие коррективы. Из внутренних округов на данный участок начнут перебрасывать части и подразделения, укомплектованные контрактниками.

«Минимальное количество самолетов, которое может изменить ситуацию в воздухе для Украины, — это 200–300 штук. Такое количество машин ему никто не даст, тем более F-16.» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Я бы их оценил так: армия есть, но пока она нуждается в очень длительной подготовке»

— Владимир Зеленский говорит, что ждет внушительную партию F-16. Как считаете, дадут? На что это повлияет?

— Ему даже Майя Санду могла пообещать, что F-16 прилетят. Шучу, конечно. А если серьезно, то минимальное количество самолетов, которое может изменить ситуацию в воздухе для Украины, — это 200–300 штук. Такое количество машин ему никто не даст, тем более F-16. Если это произойдет, то Европа, извините за выражение, останется без штанов. От 10 до 40 штук могут поставить для запуска ракет Storm Shadow и базирования этих самолетов в западных провинциях Украины. Это все. Больше ему никто ничего не даст. Все остальное чистейшей воды пропаганда. Он будет еще много чего говорить в этом духе, поскольку должен играть роль президента мирового уровня, который думает о Европе, ну и, конечно же, об Украине.

— Вообще, как вы оцениваете техническую оснащенность и подготовленность украинской армии на данный момент? Она лучше или хуже нашей? В чем это выражается?

— Как ее можно оценить, если сейчас с той стороны воюет уже не армия, а эрзац-армия? Мы с 24 февраля прошлого года по сегодняшний день перемололи уже полторы армии. Мы разгромили приблизительно армию полумиллионного состава. Тех, кто начал войну в 2022-м, там практически уже не осталось. Очень низка моральная устойчивость батальонов, особенно территориальной обороны, вновь сформированных и переброшенных из глубины страны. Самое интересное в том, что центральные районы еще более-менее держатся, а батальоны, укомплектованные призывниками из западных регионов Украины, разбегаются при первом выстреле.

Вторая часть вашего вопроса. Вот у нас идет батальон, он весь на танках Т-72. Командир батальона — офицер, имеющий высшее военное образование. У них идет батальон, в нем один танк Т-72, другой Т-64, третий Т-80, два Leopard разных модификаций, какой-нибудь Challenger, то есть разнотипные танки. Вся эта разномастная техника, которая им поставлена, требует соответствующего логистического обеспечения, с которым большие проблемы. Кроме того, весь этот парк имеет очень низкое оснащение с точки зрения боеприпасов и запасных частей. А кадровых опытных офицеров для выполнения задач на поле боя там практически не осталось. Я бы их оценил так: армия есть, но пока она нуждается в очень длительной подготовке.

— Эти корпуса, о которых вы сказали, подготовленные на Западе и оснащенные передовой западной техникой, насколько серьезная сила?

— Это хорошие корпуса. Они управляемые, и офицеры есть, но у них очень малое количество тяжелой техники. Всего 200 танков. У нас на фронте их более 3,5 тысячи. Количество, как вы видите, несоизмеримое. Воздушный компонент у этих корпусов отсутствует напрочь. Очень низкая система ПВО — или старая, или разномастная, которая не систематизируется. И последнее, эти корпуса уже низкой мотивации, так как все националистические банды, которые более-менее воевали в начальный период войны, разгромлены или пленены. У них там осталось несколько батальонов, которые выполняют либо карательные функции, либо функции заградотрядов. Поэтому мотивация ведения боевых действий достаточно низкая.

— Украинская сторона и натовцы возлагают большие надежды на наемников, а по сути, иностранных легионеров в составе ВСУ. Они считают, что, как в свое время немецкий легион «Кондор» помог победить генералу Франко в испанской гражданской войне, так и натовцы помогут победить украинцам. Поляки, говорят, уже участвовали в нападении на Белгородскую область. Что вы об этом думаете?

— Да, есть определенное количество наемников, но дело в том, что легион «Кондор» воевал с добровольцами, а здесь регулярная армия Российской Федерации со всеми вытекающими отсюда последствиями. С нашей стороны линейные части, кадровые части, достаточно обученный офицерский и генеральский состав, поэтому я не думаю, что эти наемники могут делать там какую-то погоду. Но они очень хорошо подготовлены с точки зрения штурмовых действий и действий террористическо-диверсионного характера, как показала практика их применения в Белгороде.

Опять же, почему поляки? Они в последнее время активизировались на белорусском направлении с целью поддержки антиправительственного подполья и, конечно же, украинском. Многие польские офицеры при этом не оставили, а приостановили службу в войске польском и перешли на службу в ВСУ для выполнения определенных задач в интересах все того же войска польского. Я имею в виду те данные, согласно которым, поляки объявили о создании Унии между Украиной и Польшей.

— Мы создаем свои интерлегионы? Путин же подписал закон об упрощении приема в российское гражданство иностранцев, желающих поступить к нам на военную службу по контракту. Хорошие деньги им обещаны. Но пока эта тема вообще никак не освещается. Идут к нам люди?

— Да, люди идут. Легионов нет, есть воинские части, которые укомплектованы иностранными специалистами. У нас есть сирийцы, афганцы, сербы, болгары, выходцы из стран СНГ. Не могу сказать количество, сколько их там, но они есть.

— В интервью финской газете Helsingin Sanomat основатель ЧВК Вагнера Евгений Пригожин сказал, что одним из батальонов его частной военной компании командует отставной генерал армии США. Вы в это верите?

— Пригожин, конечно, очень харизматичный человек. Создать и содержать такую фирму, которой является его ЧВК, достаточно проблематично, это надо уметь. Но он очень многое наигранно решает, чисто с коммерческой точки зрения привлекательности и получения определенных политических, экономических и финансовых преференций и выгод.

— Сколько примерно человек в его ЧВК?

— Не могу точно сказать. Есть различные данные. Я думаю, в пределах 50–60 тысяч человек точно.

— Сейчас по всей России висят плакаты с призывами вступать в ЧВК Вагнера. Центры по стране открыты по привлечению на службу. А за счет чего это финансируется? Для такого же огромные деньги нужны.

— ЧВК — это коммерческая организация, самоокупаемая, самоорганизующаяся, она зарабатывает деньги. Ведь они приехали, великолепно выполнили ряд коммерческих предприятий в Сирии, потом в Центральноафриканской Республике. Пригожин заключает контракты, у него есть дополнительная прибыль. Я не думаю, что он какие-то деньги получает от государства.

«ЧВК — это коммерческая организация, самоокупаемая, самоорганизующаяся, она зарабатывает деньги. Я не думаю, что Пригожин какие-то деньги получает от государства» Фото: © Иван Родионов, РИА «Новости»

«Ждем конкретных предложений в ответ на те, которые мы сделали им»

— Вроде началось украинское наступление, а наши техника и вооружение идут не на фронт, а в Беларусь. Почему? Чем это объясняется?

— В Беларуси мы создали коалиционную группировку против Запада, поскольку НАТО на этом участке значительно нарастило свое присутствие. Они перебросили в Польшу первую механизированную дивизию. 101-я элитная воздушно-десантная дивизия США была переброшена в Европу, на юго-восток Румынии, и тренируется недалеко от границы с Украиной. Кроме того, они перебросили большое количество бронетанковых частей армии Великобритании. То есть там солидная организация собирается.

И последнее, бывший министр обороны Польши генерал Вальдемар Скшипчак заявил о том, что они готовы поддержать военный переворот в Беларуси. Пока мы не можем понять, что за военный переворот, но сбрасывать со счетов эту информацию нельзя. Как мы знаем, в составе ВСУ есть белорусский полк и батальон, там достаточно много головорезов, которые могут вернуться и попытаться совершить военный переворот. Не исключено, что именно для этого переворота стягивают механизированную дивизию на белорусскую границу, которая создает два оперативных тыловых района. Мы, в свою очередь, развертываем там свою группировку и усиливаем оборону первого оперативного эшелона Союзного государства.

— 6 июня на Алтае неожиданно вышли на боевое патрулирование стратегические комплексы с межконтинентальными баллистическими ракетами «Ярс». Мы лишь пугаем НАТО, чтобы не вмешивались, или всерьез готовимся применить это оружие, если контрнаступление пойдет неудачно для нас?

— Вся система нашего ядерного сдерживания, если приходит в какие-то движение, мгновенно отслеживается из космоса радиотехнической разведкой, и это для наших потенциальных противников сигнал о готовности с нашей стороны к применению таких средств. Посмотрите по карте, тот же Алтай по прямой очень хорошо целится, например, в ту же Аляску. Кроме того, оттуда очень хорошо выходить в Азиатско-Тихоокеанский регион, где мы сейчас проводим учения. Я так понимаю, что наши силы ядерного сдерживания, маневрируя от рубежа к рубежу в своих позиционных районах, тем самым посылают сигнал нашим недругам о том, что мы готовы ответить на все их вызовы адекватно и очень быстро.

— Если возникнут какие-то проблемы с отражением украинского контрнаступления, произойдет глубокий прорыв или опрокидывание наших обороняющихся порядков, что будем делать? Срочно проводить новую мобилизацию или применим тактические ядерные боеприпасы?

— Начну с мобилизации. На сегодняшний день сил и средств, которыми располагает наша армия, достаточно для выполнения задач, поставленных перед специальной военной операцией. А ведь только одна треть нашей армии сейчас находится на Украине. Две трети расположены по внутренним и западным округам. Кроме того, сейчас в стадии формирования находятся еще два округа — Московский и Ленинградский, и мы должны к весне довести свою армию до 1 миллиона 200 тысяч человек. Это солидная группировка, так что я пока не вижу необходимости проводить повторную мобилизацию. Вполне возможно, что будут производиться плановые сборы, подготовка резервов для перспективы на будущее. Повторная мобилизация может быть проведена в случае резкого изменения геостратегической или военно-политической ситуации, если в конфликт ввяжутся третьи силы типа НАТО, Польши, Великобритании и так далее. В этом случае мы можем провести мобилизацию для расширения возможностей своих Вооруженных сил.

Может ли быть прорыв со стороны ВСУ? В военной науке понятие контрнаступления означает, что противник наступает на наступающего противника. Но для этого в реальности нужно создать условия, когда по противнику, то есть по нам, должен быть нанесен удар такой мощности, чтобы мы остановились и начали перегруппировываться. Второе. Нужно полностью уничтожить все системы управления средствами и оружием, захватить превосходство в воздухе, на земле получить огневое превосходство, отсечь или не допустить маневрирования резервами оперативных эшелонов, и только после этого можно создать предпосылки для своего контрнаступления. Ничего из этого мы сегодня не наблюдаем. Украинская армия в лучшем случае проявляет активность на тактическую глубину не более 5–12 километров. Так что потребности в применении тактического ядерного оружия нет даже гипотетически.

— Если все будет так, как вы говорите, они не станут проводить полноценное контрнаступление по всем правилам военной науки, а проведут имитацию для западных кураторов, чтобы отчитаться о вложениях денег и оружия, что за этим последует? Мы, отразив удар, сами перейдем в крупномасштабное наступление или останемся на занятых рубежах и будем ждать предложения мира?

— Нет. Я думаю, что те задачи, которые были поставлены нашим Верховным главнокомандующим в начале СВО, должны быть решены, а именно — денацификация и демилитаризация. Демилитаризация решается проще, войска и технику разбили, больше их нет, а с денацификацией вопрос гораздо сложнее. Чтобы ее достичь, мы должны изменить политическую систему в стране, где идеология нацизма-бандеризма должна быть полностью подавлена, а это невозможно до тех пор, пока не будет изменено правительство, не будет захвачена территория, которая является основными опорными точками такой идеологии. Это в первую очередь Одесса и Харьков, Киев, Львов. Я думаю, что задачи такие будут ставиться и мы их станем выполнять.

— Допустим, переходим в наступление, вводим резервы, украинский фронт посыпался, дальше степная Украина, крупных городов практически нет, зацепиться не за что, они стремительно отступают, возникает угроза того, о чем вы говорите, — западный проект на Украине прекратит свое существование. Может в этом случае НАТО открыто вмешаться в конфликт?

— Прямого вмешательства пока я не прогнозирую, признаков к этому нет. Косвенно да, может. В частности, с 12 по 23 июня пройдут самые крупные военно-воздушные учения за всю историю существования Североатлантического альянса. Маневры НАТО Air Defender 2023 пройдут на территории и в небе Германии, Нидерландов и Чехии, соберут до 10 тысяч военнослужащих и до 300 летательных аппаратов. Они будут угрожать нашей системе ПВО, тем самым отвлекая большие силы и средства для противодействия. Это будет ослаблять наши воздушно-космические силы в зоне СВО. То есть косвенно НАТО будет задействовать все имеющиеся в его арсенале инструменты для недопущения крушения бандеровской Украины и своего управления ей. Это все виды разведки и целеуказания в интересах ВСУ, диверсии, террор, саботаж для того, чтобы ослабить нас как государство, как военную машину.

— Теперь о мире, которым, как известно, заканчиваются все войны. Сергей Лавров говорит, что мы открыты к диалогу, но пока не видим серьезной дипломатии. Каких предложений мы ждем?

— На мой взгляд, серьезная дипломатия заключается в ведении переговоров с адекватными и трезвомыслящими людьми. Нельзя же вести переговоры с человеком, который находится то ли в состоянии алкогольного, то ли наркотического опьянения, не может сформулировать, чего он хочет реально. То, что он говорит, — это же не дипломатия, что они будут на Красной площади устраивать танковые парады. Это же глупость. Я думаю, что мы ждем конкретных предложений в ответ на те, которые сделали им. Это денацификация — объявление идеологии нацизма-бандеризма преступной, полной деполитизации всех этих органов. Объявление военными преступниками людей, которые проводили данную политику в жизнь. И, может быть, я немножко резко скажу — это безоговорочная капитуляция на наших условиях.

«Мы выйдем на подступы к Киеву, возможно, продиктуем условия капитуляции и заключим мир» Фото: © Константин Михальчевский, РИА «Новости»

— Вы считаете, что такое возможно? Украина и коллективный Запад устами всех, начиная с Зеленского, Энтони Блинкена и заканчивая Жозепом Боррелем и Урсулой фон дер Ляйен, говорят, что победа может быть только их, условия мира должны продиктовать только они, и никакого другого плана Б у них нет.

— Понятно, что это говорит не Зеленский, а Вашингтон и Лондон. Им в той ситуации, которая есть, достаточно комфортно. Государство закупает у военно-промышленного комплекса оружие, боеприпасы, снаряжение. Соединенные Штаты Америки на этой основе развернули великолепное военно-промышленное производство, получили дополнительное финансирование. У них все классно. Они решают свои проблемы, но только не Украины. Проблемы Украины, хотим этого или нет, мы будем решать сами на тех условиях, о которых я сказал выше. Это наш ближайший сосед, и исторически это наша территория, наша религия, это наши люди, это Русский мир.

— Чем нам не понравился китайский мирный план?

— Подробно я с этим планом не знаком, но, раз он не пошел, значит, как минимум не в полной мере отвечает нашим национальным интересам. Что они предлагают? Немедленное и безоговорочное прекращение огня. Хорошо, прекратили. Дальше что, какие действия? Согласно наставлению организации по миротворческим операциям, надо сразу же разводить конфликтующие стороны, вводить туда дополнительные силы, строить демилитаризованную зону, создавать зону разъединения, это все огромные усилия и затраты, ущерб суверенного государства и претит нашему понятию мира в данном регионе, который является для нас жизненно важным. Я думаю, что из-за этого мы разошлись с китайцами в понимании будущего этой территории.

— Многие аналитики, как наши, так и зарубежные, сходятся во мнении, что все решится летом — в начале осени, до октябрьской распутицы. Каков ваш прогноз?

— Да, я тоже считаю, что все завершится в течение этого года. Мой прогноз таков: мы отразим пресловутое контрнаступление, подойдут наши подготовленные резервы, будут нанесены мощные удары, наша армия перейдет в наступление, будут захвачены Одесса, Николаев, Харьков, полностью освобожден Херсон. Мы выйдем на подступы к Киеву, возможно, продиктуем условия капитуляции и заключим мир.