Аркадий Вайман, АНП Зенит: «Если вы не договоритесь, все унаследует ваш адвокат»

Аркадий Вайман: «Если заранее не позаботиться о наследственной стратегии, результаты трудов всей жизни могут распределиться совершенно не так, как вы бы хотели» Фотография предоставлена ООО «АНП Зенит»

«Все больше состоятельных людей начинают активно работать над стратегией передачи капиталов»

— Аркадий, в России создано уже шесть фондов, которые состоятельные граждане организуют для управления своим имуществом после смерти. Один из них, кстати, недавно учрежден в Татарстане. Люди начали задумываться о передаче своих капиталов наследникам?

— Начали. Многие из наших частных клиентов тоже рассматривают для себя личные фонды. Вообще, наследственное планирование стало сейчас очень и очень востребованным.

— Долгое время у нас было не принято даже думать о наследстве…

— Это так. Да и сейчас многие боятся сглазить, продолжают руководствоваться суевериями, например, «о чем думаешь, то и произойдет». Но правда в том, что произойдет это рано или поздно со всеми. А вот будет ли к этому готов ваш бизнес и семья — большой вопрос. Предприниматели, как правило, очень рьяно занимаются приумножением и защитой своих активов здесь и сейчас. Растят, разделяют на уровни, уводят в офшоры, переписывают, судятся. Но если заранее не позаботиться о наследственной стратегии, результаты трудов всей жизни могут распределиться совершенно не так, как вы бы хотели. Например, могут достаться номиналу или вдове, с которой не успели завершить бракоразводный процесс. А могут оказаться замороженными, а то и конфискованными где-то в недружественной юрисдикции. 

Все больше состоятельных людей начинают это осознавать и активно работать над стратегией передачи капиталов. Тренд вырисовывается.

— Что повлияло на смену настроений? 

— Думаю, время пришло. Средний возраст людей, начавших бизнес в 90-х и достигших успеха, приближается к 70 годам. Кроме того, пандемия внесла свои коррективы. За последние годы случилось сразу несколько громких смертей предпринимателей, которые заставили всех обратить внимание на эту тему. 

Можно вспомнить спор по поводу активов Андрея Трубникова, основателя Natura Siberica. Он, кстати, незадолго до смерти заявил, что не собирается оставлять детям наследство, чтобы их не портить. С последней, третьей, женой Трубников находился в процессе развода. Кому он хотел передать свое состояние, мир так и не узнал — завещания не было. Зато все узнали, что его третья супруга заставила жениться на себе путем обмана и подделки справки о беременности. Супруги не жили вместе и не имели общего хозяйства. Брак был признан недействительным. А оспорить его решил сын Трубникова, когда вдова заявила о намерении включить в состав наследников своих детей от прошлого брака. 

Похожие ситуации возникли вокруг Игоря Сосина, основателя торговых сетей Modis, Modi и «Старик Хоттабыч», партнера OBI в России, Валерия Шумского, владельца «Юкола-Нефть», Дмитрия Босова («Сибантрацит»). Уверен, они бы не хотели семейных разборок, развала бизнеса и публичного обсуждения их личной жизни.

Все это яркие иллюстрации того, что может произойти в отсутствие четко изложенной воли наследодателя и стратегии ее реализации.

— Создание личных фондов помогло бы предотвратить такие ситуации?

— Конечно. Личный фонд, действительно, очень удобный инструмент. Главный плюс в том, что такой фонд учреждается при жизни. А значит, можно наладить профессиональное управление бизнесом и всеми активами, протестировать, как это будет работать без вас. При необходимости — скорректировать. Активы не дробятся, бизнес не рушится, выгодоприобретатели получают достойное содержание.

— Почему в России до сих пор только 6 таких фондов? 

— Есть ограничение по уставному капиталу — при создании личного фонда нужно внести в него имущество на сумму от 100 млн рублей. И сам институт личного фонда появился в России только в марте прошлого года. Он еще очень молодой, не до конца проработанный. Но перспективный. 

«Если наследственный инструмент не стыкуется с корпоративными документами, толку от него будет немного» Фото: Андрей Титов

«Наследственное планирование всегда очень серьезные комплексные проекты»

— Получается, что наследственное планирование доступно только очень состоятельным людям? 

— Это не так. Помимо личных прижизненных фондов, существует масса других вариантов. Те же наследственные фонды, которые создаются после смерти, не имеют такого входного порога. Кроме того, есть наследственный договор, завещание, завещательный отказ и возложение, какие-то моменты можно прописать в брачном договоре. Под любую задачу можно подобрать свой идеальный набор инструментов. Каждый из них, кстати, мы разбирали на примерах в прошлом интервью.

Но важно понимать, что наследственное планирование — это не просто подготовка условного завещания или наследственного договора. Сами по себе эти документы, даже самые продуманные, будут половинчатыми решениями. 

— Почему?

— Если наследственный инструмент не стыкуется с корпоративными документами, толку от него будет немного. В своей практике я встречал немало случаев, когда наследников по завещанию не пускали в капитал компании, руководствуясь уставом или корпоративным договором. Не секрет, что корпоративным документам часто не уделяют должного внимания. Ну есть устав, и ладно. А то, что это шаблон, скачанный из интернета в дремучем 93-м году, никого не волнует. Вчитываться начинают, когда уже поздно что-то менять. 

— То есть наследственное планирование включает еще и анализ корпоративных документов? 

— Обязательно. Сколько случаев было, когда в ходе работы выяснялось, что учредительные документы потеряны, что плохо оформлены доли в компании (актив перевешан, а сделка не закрыта). Если не навести порядок, все это может быть использовано против наследников.

Наследственное планирование — всегда очень серьезные комплексные проекты, над которыми у нас работают специалисты из разных практик. Помимо брачно-семейной практики, включаются эксперты из корпоративного, налогового, соответствующего отраслевого департамента.  

«Наследственное планирование всегда очень серьезные комплексные проекты, над которыми у нас работают специалисты из разных практик» Фото: «БИЗНЕС Online»

На маму, на сестру… и как потом разбираться?

— Расскажите, как строится работа? 

— Первый этап — понять задачу. Это глубинное интервью, которое в том числе и самому клиенту помогает до конца понять, чего он хочет. 

Второй этап — инвентаризация всего, что есть. Анализируем структуру и географию активов. Если речь идет о крупном бизнесе, то чаще всего мы сталкиваемся с длиннющей простыней юридических лиц: АО, ООО, созданных в разные периоды. С перекрестным владением, с теми же уставами 90-х годов, противоречащими друг другу. Когда, например, в «маме» принимаются решения одним образом, в «дочке» другим образом, и один и тот же бенефициар имеет разные права, в том числе в части принятия или непринятия третьих лиц в компанию.

Устанавливаем фактических и номинальных владельцев активов, смотрим, как оформлены их взаимоотношения и оформлены ли вообще. Номинальное владение — особая боль российского бизнеса. Сплошь и рядом ситуации, когда уходит бенефициар, и номинал перестает считать себя связанным с его наследниками, присваивает все себе. Или, если уходит номинал, бенефициар со своими наследниками остается не у дел. При жизни все четко, все скреплено понятийными договоренностями и негласными рычагами давления. Но уходит человек, и все это испаряется. Если не было должным образом оформлено, конечно.

— Часто еще бизнес оформляют на родственников.

— Да, предполагая, что так надежнее, чем на чужого человека. Но представьте ситуацию: компания оформлена на маму,  а она неожиданно умирает, не оставив завещания. Что будет с бизнесом? Он поделится между наследниками. А если у фактического собственника есть родные братья или сестры? Откажутся ли они от своего законного права на долю в бизнесе брата — большой вопрос… Особенно если действительно есть что делить. Поверьте моему опыту, не все родственные связи смогут пройти такую проверку на прочность.

В похожей ситуации оказались наследники миллиардов Бориса Александрова (основателя бренда глазированных сырков «Б.Ю. Александров»). Сам Александров юридически был только владельцем торгового знака. Реальный бизнес был оформлен на его сестру и ее мужа.

— А какое значение имеет география активов? 

— От места нахождения активов и, кстати, от последнего места жительства наследодателя зависит применимое право. Сейчас, когда большое число людей перемещается по миру с неопределенными планами, это становится особенно актуальным. В России более или менее понятный подход — где прописан, там и откроют наследственное дело, —  и дальше по накатанной, по нашему праву, с учетом нашей судебной практики.

А если смерть застигнет за рубежом, все может развернуться очень непредсказуемо. Наследственный процесс везде разный, законы и подходы разные. В некоторых штатах, например, все имущество переходит жене. Есть юрисдикции, где нотариус может продать все с торгов и раздать деньги. Особенно опасно устраивать наследственно-корпоративные конфликты в мире санкций. Потому что как только в суде Германии или, к примеру, Канады окажется спор о крупном российском состоянии, то, помимо притязаний наследников, появится существенный риск заморозки активов под разными предлогами. С перспективами конфискации. Также не забывайте про наследственный налог, который в отдельных странах может достигать  до 60%. 

Поэтому наследственная стратегия должна быть такой, чтобы выжить в любой юрисдикции, в любом суде. 

— Заплатишь налоги, что-то заморозят, и делить уже будет нечего…

— Бывает и такое. И это верно не только для иностранных юрисдикций. Есть такое выражение: «Если вы не договоритесь, все унаследует ваш адвокат». Наследственно-корпоративные конфликты — одни из самых затяжных, сложных и дорогостоящих. Они становятся не только семейным кошмаром, но и несут фатальные последствия для бизнеса. Стресс для компаний сродни банкротству. Ломаются бизнес-процессы, уходят поставщики, клиенты и ключевые сотрудники. Обычно на пике конфликта бизнес получает дикий дисконт — падает в цене в 10–15 раз.

— Что после инвентаризации? 

— Дальше мы переходим к устранению проблемных моментов, структурируем активы и владения, готовим бизнес и имущество к наследованию. Ну и завершающий этап — реализация выбранной стратегии наследственного планирования. Готовим проекты завещаний, наследственных договоров, создаем фонды, занимаемся сопровождением сделок по отчуждению имущества при жизни.

«Если вы еще не продумали судьбу вашего капитала и его преемственность, самое время это исправить. Этим вы не наведете на себя злой рок, напротив — отведете его от своей семьи и бизнеса»Фотография предоставлена ООО «АНП  Зенит»

«Жизнь точно прожита не зря»

— Для кого наследственное планирование актуально в первую очередь?

— В зоне особого риска те, у кого:

• несколько наследников, особенно если речь идет о семьях от разных браков, которым обычно очень трудно договориться;
• бизнес состоит из множества взаимозависимых компаний с противоречащими друг другу уставами и корпоративными договорами;
• плохо хранятся учредительные документы, плохо оформлены доли в компании;
• бизнес оформлен на номиналов, в том числе на родственников;
• не проработаны наследственные инструменты, например в завещании не назначен душеприказчик (доверительный управляющий), соответственно, 6 месяцев бизнес и денежные средства будут заморожены;
• активы раскиданы по миру либо собственник не проживает в России.

— Похоже, больше 80% собственников крупного бизнеса отвечает хотя бы одному из этих критериев.

— Согласен. Поэтому, если вы еще не продумали судьбу вашего капитала и его преемственность, самое время это исправить. Этим вы не наведете на себя злой рок, напротив — отведете его от своей семьи и бизнеса.

Один мой клиент говорит, что планирование наследства, пожалуй, главный проект его жизни. Потому что он будет спокоен и уверен, что его бизнес продолжится так, как он это видит. Бренд будет жить. Близкие получат достойный доход. Проекты, которым он помогает сейчас, не останутся без поддержки. А значит, жизнь, когда бы она ни завершилась, точно прожита не зря.