Владимир Алекно: «Не считаю, что заслужил памятник»

Владимир Алекно сразу после олимпийского финала – 2012 Фото: zenit-kazan.com

«Романыч, очень прошу, не разрушай мечту»

— Владимир Романович, как вы обычно проводите 12 августа?

— В первые годы отмечал день победы на Олимпиаде в кругу друзей: все помнили эту дату, для всех она была важна. Затем событие стало покрываться пылью истории. Сейчас застолье уже не проводим, но этот день все равно особенный, бывает много звонков. Серега Тетюхин, Тарас Хтей, Сашка Волков всегда звонят, поздравляют.

— Есть фраза: «Буду об этом рассказывать внукам». Что вы расскажете своим об Олимпиаде в Лондоне?

— Может, это прозвучит нескромно, но, думаю, внуки могут гордиться спортивной жизнью деда — им достаточно зайти в кабинет, который больше напоминает музей — трофеи и медали.

— В честь тренеров Геннадия Шипулина и Николая Карполя уже установили скульптуры. Есть мнение, что за олимпийский триумф вы тоже заслужили памятник при жизни…

— Не считаю, что заслужил памятник. В командных видах спорта результат делает коллектив — я бы ничего не добился без игроков. Если говорить о победе на Олимпиаде, то руку к ней приложили многие, она сложилась из сотен решений и действий. Начнем с того, что федерация и ее шеф Николай Платонович Патрушев снова доверили мне сборную после «бронзы» Пекина. Это был первый шаг. В некоторых моментах руководство могло надавить, поддушить, но вместо этого я чувствовал поддержку. Что касается команды, то у нас подобрался великолепный коллектив. Я говорю как об игроках, так и о персонале: врачи и массажисты работали на износ.

— Капитан той сборной Тарас Хтей вспоминал: «У нас была удивительная команда, сплошь состоявшая из травмированных».

— Да, Волков, Тетюхин, Михайлов, Бутько, сам Тарас играли с серьезными травмами. Но благодаря усилиям штаба и собственному мужеству внесли огромный вклад в победу.

— У Сергея Тетюхина из-за проблем с сердцем не было допуска до Олимпиады. Кто был альтернативным вариантом?

— Альтернативы ему не было. Я бы взял Тетюхина, даже если бы он смог сыграть только одну или две игры. Его присутствие в команде было гиперважным — для уверенности, атмосферы, стабилизации приема — для всего. Серега и сам не допускал варианта, что не поедет. Я подходил к нему: «У тебя трое детей, есть риск, это серьезная ответственность». Он готов был подписать любую бумагу — лишь бы поехать. Думаю, все ребята чувствовали, что эта команда способна на многое. И готовы были рисковать, жертвовать здоровьем.

— Как, например, Александр Волков.

— Да. Я видел, как он мучается, хромает после тренировок, как ему откачивают жидкость из колена. Как-то подхожу: «Саша, ты ставишь под угрозу всю дальнейшую карьеру. Стоит ли так рисковать?» Он вскочил со скамейки, схватил меня за руку: «Романыч, очень прошу, не разрушай мечту. Я готов пожертвовать коленом». Это реальные истории, которые показывают, насколько ребята были заряжены перед Лондоном и старались не показывать, как им больно.

— Тогда казалось, что карьере Волкова конец, но 10 лет спустя он все еще играет, причем в топ-клубе…

— Это удивительно! Столько операций, курсов реабилитации… Другой сдался бы, но у Саши сильный характер, большая вера в себя и огромная любовь к волейболу.

Сергей Тетюхин (№8) Фото: fivb.org

С чего началась победа

— Что было в ночь перед финалом с Бразилией?

— Конечно, большой стресс, переживания, бессонная ночь. Я-то ладно — мне было важно, чтобы волейболисты не сыграли этот финал еще ночью. Помню, в карты разрешал играть, заниматься любыми отвлекающими вещами — лишь бы не думали о предстоящем матче, лишь бы не перегорели.

— В итоге перегорели?

— Нет, соперник был хорош. Опытные бразильцы выигрывали ключевые розыгрыши, мало ошибались, плюс блестяще разобрали Михайлова.

— Рокировку Михайлова и Мусэрского после второго сета многие считают гениальным тренерским решением, которое перевернуло ход финала.

— Все постоянно говорят об этой замене. Но я хочу подчеркнуть: не эта замена выиграла Олимпиаду! Этот ход добил бразильцев, но победа началась с Тетюхина и Волкова. Эти два человека перевернули игру. При счете 20:22, выйди на подачу не Тетюхин, а любой другой игрок, больше чем уверен, что медаль была бы другой пробы. А потом был блок Волкова на Лукасе. Причем это его решение, его интуиция. У нас было задание играть по передаче, но он поднялся с центральным и поставил решающий блок.

Не будь серии подач Тетюхина и блока Волкова, никто бы про эту рокировку не вспоминал. Или сказали бы, что Алекно ошибся, поторопился. На самом деле никакого гениального тренерского решения не было, это был логичный  ход. Единственное, что от меня требовалось, — смелость его применить.

— Такая игра Мусэрского в финале была божественным озарением?

— Да, воля Всевышнего. Всю Олимпиаду он играл ни шатко ни валко, но в самый важный момент показал яркую игру. Бразильцы не могли его достать блоком и позволили ему поймать кураж. Когда переключились на него, развязали руки Михайлову и другим игрокам.

— В одном из интервью перед Олимпиадой вы сказали: «Михайлова планирую задействовать по полной программе. Подменять его на этой позиции может доигровщик Ильиных». Почему тогда не упомянули о Мусэрском?

— Честно говоря, уже не помню, но тогда этот вариант тоже был, ведь Мусэрский играл на позиции диагонального в клубе. Когда перед Олимпиадой я представлял состав руководству федерации, главный вопрос, естественно, был о позиции диагонального и риске ехать с одним Михайловым. Мой аргумент состоял в том, что если нам суждено сыграть что-то серьезное на этой Олимпиаде, то это серьезное мы можем выиграть только с Михайловым, а если что-то случится, то есть Ильиных и Мусэрский. Они одобрили этот вариант. Алексей Обмочаев и Александр Соколов не обладали большим опытом, и я считал, что ехать с одним либеро больше риска, чем с одним диагональным.

— …который, как назло, прямо накануне старта Олимпиады подвернул голеностоп.

— Да, Максим травмировался в контрольном матче с Болгарией. Тогда его заменил именно Мусэрский, и у него неплохо получалось. С тех пор подобная рокировка держалась в голове, хотя на тренировках мы Дмитрия целенаправленно не наигрывали — он работал как центральный.

— Какой момент Олимпиады вы чаще всего вспоминаете?

— Понятно, что чаще всего спрашивают о финале, о нем все говорят. Но ведь к финалу был сложнейший путь. Например, в группе мы выиграли у США, уступая 0:2 по партиям и 19:22 в третьем сете. И выиграли! Это был один из ключевых моментов всей Олимпиады. Мы получили огромный заряд уверенности. Наверное, именно тогда запахло победой на турнире.

— Тетюхин признавался, что предпочитает пиво, но после победы в Лондоне «было такое состояние души, что захотелось именно русской водочки». А чего захотелось вам?

— В первые минуты после победы была эйфория, момент абсолютного счастья, но сразу после этого пришла пустота — полное эмоциональное и физическое истощение. Конечно, позднее поехали в «Русский дом», там расслабились — вкусно поели и выпили. Было задание удержать команду в узде, ведь на следующий день — вылет домой, встреча у президента.

— Михайлов рассказывал, что период после победы на Олимпиаде был самым тяжелым в психологическом плане, ведь была достигнута мечта и стало непонятно, как жить дальше…

— Это то самое опустошение. Но, думаю, через какое-то время каждый нашел для себя новые цели, мотивацию. Согласитесь, «двукратный олимпийский чемпион» звучит круче. Мне очень хотелось, чтобы Макс им стал в Токио, очень за него переживал. Жаль, что не получилось.

Владимир Алекно и Рустам Минниханов Фото: Роман Кручинин, zenit-kazan.com

«После Олимпиады ни у кого корона на голове не появилась»

— Как вы считаете, триумф в Лондоне изменил вас как человека?

— Наверное, нет. Что могло поменяться? Безусловно, пришло признание, известность — сама жизнь поменялась.

— Не все справляются со славой.

— Мне кажется, все ребята справились с этим испытанием. По крайней мере, те, кто был рядом со мной, с кем я работал. Тетюхин, Волков, Апаликов, Бутько — все стояли ногами на земле. Ни у кого корона на голове не появилась, я не видел королей. Может, Обмочаев в какой-то момент чуть «словил звезду», но это в силу молодости. Наверняка мне было бы сложнее с ними, если бы я смотрел Олимпиаду по телевизору, а они потом приехали. Но я тоже был там, поэтому никаких проблем не имелось.

— Как думаете, российский волейбол воспользовался наследием победы в Лондоне?

— Да. Сразу после Лондона был определенный бум, родители повели своих высоких детишек не в футбол и баскетбол, а на волейбол. Федерация и клубы проводят огромную работу в плане маркетинга, семинары для тренеров. Конечно, мы пока уступаем по популярности футболу и хоккею, но так было исторически и на изменение ситуации нужны десятилетия.

— Что будет с российским волейболом в случае сохранения международной изоляции на несколько лет?

— Уровня наших игроков и внутреннего чемпионата хватит, чтобы удержать планку несколько лет. Сложно сказать, что будет при более длительном сроке. Но я более чем уверен, что все нормализуется. Не исключаю возможности участия сборной России в Олимпиаде-2024.

— Следите за волейболом?

— Конечно. Во время сезона часто хожу на матчи казанского «Зенита».

— Когда вернетесь в большую игру?

— Не знаю. Как я уже говорил, в первую очередь рассмотрел бы должность спортивного менеджера, консультанта, а там, может быть, придет аппетит и к тренерской работе. Пока тренировать не готов, нужно восполнить энергию. Сейчас кайфую от того, что не надо жить по расписанию. После долгих лет в спорте знакомлюсь с другой жизнью, пытаюсь иначе зарабатывать на хлеб насущный — за былые заслуги ведь не платят.

Чествование Алекно в ноябре 2021 года Фото: Роман Кручинин, zenit-kazan.com

— Неужели столь титулованный тренер еще не накопил на спокойную пенсию?

— Уровень зарплат у тренеров все же не такой, как у игроков. Да и просто бездельничать не по мне. Есть несколько проектов, которыми занимаюсь вместе с сыном Лораном.