«Госпожа Набиуллина за 9 лет своей деятельности заслужила репутацию Мадам Девальвации»

Дмитрий Потапенко предприниматель и радиоведущий

— Рубль никогда не был валютой. Во что можно верить? В нарезанную бумагу? С тем же успехом можно верить в бычьи хвостики. Немножко как-то имперскости поубавить, и будет все норм. Российская бумага никогда не была свободно конвертируемой, ни 100 лет назад, ни сейчас. И никакого курса нет, он существует, когда есть продажа чего-нибудь. Где можно купить доллар, хотелось бы уточнить, который не поставляется в Российскую Федерацию? Для этого экономика должна быть хоть какая-нибудь значимая. Вера основывается хоть на каком-нибудь опыте, поэтому немножко как-то тончик потоньше и вспомнить свое собственное место в международном разделении труда, кто мы и что мы.

Курсы, которые мы сами себе рисуем, ни к чему не привязаны и никогда не были привязаны. Нужно понять, что курс устанавливается тогда, когда есть торговля. Никто рублями не торгует, никто ими не расплачивается. Наши фантазии по поводу продажи каких-то товаров за рубли оказались пшиком, мы все равно получаем деньги в валюте контрактов за газ и нефть, а потому то, что мы переводим это в бычьи хвостики, крышечки от баночек и все остальное, весь прогрессивный мир абсолютно не волнует.

Валентин Катасонов экономист

— Мне вообще не нравится, когда меняется курс. Хорошо, когда он стабилен и я могу думать о чем-то другом, созидательном, а не о валютном курсе, поэтому мне в принципе не нравится ситуация, когда курс меняется в другую сторону. Это все равно что жить в зоне постоянной сейсмической активности. Когда закреплен, тогда можно что-то делать, планировать, а когда он колеблется, то вы ничего построить не можете. Экономика — это домостроительство, и никакого домостроительства в условиях волатильного курса быть не может.

При нынешнем руководстве ЦБ рубль вряд ли станет стабильным, потому что у госпожи Набиуллиной и вопросов таких не возникает, она занимается таргетированием инфляции. Валютный курс ее вообще не интересует, как я понял, а таргетирование инфляции — увлекательное занятие, которым можно заниматься всю жизнь, и хватит еще на детей и внуков. Я пока не вижу, чтобы были приняты меры по стабилизации курса, по его фиксации. Курс доллара может продолжить снижение, возможно, даже до 50 рублей, а потом начнется движение в обратную сторону, и тогда мало не покажется. Все зависит от нас, мы можем остановить процесс, эти качели, но никто, по-моему, не собирается их останавливать.

Сергей Губанов главный редактор журнала «Экономист»

— Крепость рубля определяется его товарным наполнением, а это проблема. К сожалению, Кремль с 1991 года показал неспособность обеспечить твердую покупательную способность рубля безотносительно к его валютному курсу. Не надо путать валютный курс рубля, который очень часто спекулятивный, и денежную национальную единицу и ее покупательную способность. И неспособность создать твердую покупательную способность национальной валюты означает неспособность создать стимулы к зарабатыванию, сохранению и накоплению. Такого стимула у нас, к сожалению, рубль не дает. Покупательная способность рубля как национальной денежной единицы оставляет желать лучшего. Это большая проблема, которую Кремль не только не решает, но и усугубляет.

Если посмотреть на внутреннюю инфляцию, рубль и так падает, и если 20-процентная инфляция — это не падение, то что тогда падение? Валютный курс сегодня стал условностью, потому что санкции отрубили у нас валютное товарно-денежное обращение. Плюс нас посадили в осажденную крепость, где, естественно, используются рубли, а не валюта. Последняя, с точки зрения нормального кругооборота товарно-денежного, из этого оборота выпадает. И данный курс имеет только, по сути, счетное значение, можно вообще обнулить в принципе, свести к минимуму и сделать валютный курс сверхвысоким, для этого достаточно централизовать внешнюю торговлю, и мы можем увидеть рубль, как в советское время, по 63 копейки. Валютный курс, повторяю, зависит совершенно от других факторов. Каким бы он ни был, это не значит, что рубль стал твердой денежной единицей по покупательной способности. Многие, к сожалению, после 1991 года стали измерять покупательную способность рубля валютным курсом, а это абсолютно неправильно. И Кремль, увы, находится в той же самой доктринальной ловушке, у него неверное представление.

Шамиль Агеев председатель правления Торгово-промышленной палаты РТ

— Я, конечно, в российскую валюту верю, но это пока искусственные моменты. По идее, рубль на уровне 100 рублей за доллар должен быть. Тут надо смотреть не биржевой курс, а состояние экономики, прогноз, выпуск продукции, покупательный спрос. Но пока серьезного анализа экономики нет. Все будет завесить от того, как пойдет дальше спецоперация и как станет идти взаимодействие с ведущими структурами экономическими, как мы сумеем перестроить резервы по импортозамещению. Пока же идет такой инерционный процесс, многое работает на старых запасах. Серьезной перестройки еще нет, сейчас надо больше полагаться на местные партнерские связи, опять-таки нужны рабочие силы и разумная налоговая политика. А сегодня налоговая политика, к сожалению, не в полной мере стимулирует производство.

Неблагодарное дело — прогнозировать, сколько будет стоить доллар, этого вам никто не скажет. У него есть стоимость реальная, можно доллар считать за одежду, питание, через валюту, все зависит от того, кому и как он востребован. Если раскроются границы, то он будет востребован, не раскроются, он будет на таком же уровне. Сейчас получается, что у населения тяги к валюте нет, потому что ее не используешь, поэтому я уклоняюсь от ответа, а то скажут, что Агеев дал такой-то прогноз, а он оказался неверным.

Михаил Делягин российский экономист и политик

— Я поверю в российскую валюту после того, как во главе Банка России встанет профессиональный экономист, стремящийся к развитию Российской Федерации. При госпоже Набиуллиной я ничего хорошего не жду, потому что это человек, который ориентирован на финансовую спекуляцию, а задача ее заключается в ограничении финансовых спекуляций. По экономическим причинам рубль должен продолжать укрепляться, потому что в страну приходит валюты существенно больше, чем мы тратим. Но госпожа Набиуллина за 9 лет своей деятельности заслужила репутацию Мадам Девальвации. Курс рубля по отношению к доллару к концу лета будет зависеть от многих факторов, включая ход специальной военной операции на Украине. Если все продолжит идти, как сейчас, то доллар будет стоить 80 рублей.

Линар Якупов президент ассоциации региональных инвестиционных агентств, президент фонда развития исламского бизнеса и финансов

— Сейчас мы находимся в других экономических реалиях и стандартные спрос и предложение на валюту не работают, поэтому нынешнее образование курса действует по совершенно другим принципам и прогнозировать действительно очень сложно. Я думаю, что после майских праздников, возможно, вернемся к рыночным отношениям, а может, и нет. Какое тут «конец лета», как здесь вообще можно планировать, сейчас даже на день вперед сложно планировать…

Дмитрий Голубовский эксперт по финансовым рынкам

— Российская валюта одной из самых сильных в мире будет в этом году. Потому что рекордный профицит торгового баланса у страны, а конвертация по капитальным потокам отменена. Баланс спроса и предложения в пользу того, что рубль будет сильным с перерывом, может быть, только на валютную панику где-то осенью, когда она будет во всем мире. Сила валюты относительная, на фоне валют других развивающихся стран рубль — это стопроцентно выигрышная тема: на фоне евро, иены. На фоне доллара (это главная валюта фондирования, и если будет рецессия этой осенью) он, во-первых, сейчас уже силен — индекс выше 103, подходит к 104, и на рубле это никак не отражается абсолютно. Если он подскочит до 120, тогда рубль вернется на 85–90, но другие валюты рухнут гораздо сильнее.

Политика накопления резервов была отчасти вынужденной, потому что иначе у нас бы просто не могла развиваться нефтегазовая отрасль, если у нас слишком сильная валюта. А сейчас ни минфину, ни ЦБ невозможно ее сдерживать, потому что заблокированы валютные счета, вот в чем проблема. Поэтому у нас уже сложилась парадоксальная ситуация, когда экономика в тяжелом кризисе, перспектив роста нет, сила рубля не с ростом экономики связана, у нас высокая инфляция, она останется двузначной. У нас будут далеко отрицательные реальные ставки экономики, из-за того что наша сырьевая экономика вдруг попала в ситуацию, когда она не может стерилизовать сырьевой рынок. Это называется голландской болезнью. Самая настоящая голландская болезнь у нас, из-за того что сырьевой экспорт очень дорог, нефть Urals — порядка 80 долларов за баррель, у нас происходит переукрепление валюты. Курс проходит вниз и, скорее всего, пройдет 72 рубля, если не найдут какие-то способы сдержать его, хотя бы каких-то китайских юаней накупить, золота, рупий. Если 72 пройдет, значит, нужно уже ушить какие-нибудь скважины, не потому, что нефть никто не хочет покупать, а потому, что добыча будет нерентабельной. Все это, конечно же, очень паршиво, и, как ни парадоксально, паршивость заключается в силе российской валюты. Она будет сильна, толку от этого никакого, потому что никуда доллары из страны не вывезти, нет валютных инструментов, чтобы мы могли хоть что-то заработать.

Булат Мубараков сертифицированный специалист по исламским финансам международной организации AAOIFI, казый Казани ДУМ РТ

— Валютная политика Центробанка сыграл на руку рублю, это первое. Второе, что укрепило его, — это беспрецедентное предложение Путина оплачивать поставки газа рублями. На валюту влияют ожидания инвесторов, обычно биржа реагирует на такого рода высказывания. У нас есть шанс и дальше укреплять рубль, исходя из политической обстановки. Сейчас все маски сорваны, в принципе, мы можем не питать иллюзий по отношению к тем странам, которые считали стратегическими партнерами, — Европе, США и прочим. Они не собираются каким-то образом нас поддерживать, а заботятся только о себе, и получается, что нам необходимо самим заниматься производством у себя, импортозамещением. Также нужно как-то позаботиться, чтобы капитал не уезжал за рубеж, оставался здесь.

Пока на Украине продолжается спецоперация, сложно сказать, ждать ли нам резкого падения рубля, как себя поведет рынок энергоресурсов, откуда начнут импортировать наши основные покупатели, как это будет складываться... Надо смотреть. Все сценарии реальны, от самых негативных до самых позитивных, но я все-таки надеюсь, Иншалла, что все будет хорошо.

Степан Демура финансовый и биржевой аналитик

— Я не заметил, честно говоря, какого-то роста курса рубля по отношению к доллару и евро. В российскую валюту не верю. Не могу сказать, ждать ли в ближайшее время резкого падения рубля, у меня сейчас нет какого-либо мнения по рублю. Не знаю вообще, сколько будут давать за рубль. Наверное, можно что-то прогнозировать, но я сейчас рубль особо не отслеживаю, им не занимаюсь, поэтому у меня какого-то конкретного прогноза нет.

Вадим Хоменко вице-президент АН РТ

— Курс рубля проявляет себя на фоне стабилизации общих экономических отношений, то есть его падение было связано с введением резких санкций в отношении к России, разрывом экономических связей. Это определило ажиотаж на рынке, связанный с валютой, покупкой долларов и так далее. По сути дела, ситуация такая: кому нужен был доллар, они его приобрели, масса доллара ушла к потребителям, и сейчас ситуация… Я не скажу, что легкая, она тяжелая, но как-то постепенно стабилизируется. Принят ряд программ импортозамещения и так далее, определены какие-то перспективы, это позволило стабилизировать ситуацию на том уровне, как она сформировалась в последнее время. Этот уровень нас, конечно, не может устраивать, но тем не менее дальнейшее снижение компенсируется теми программами, которые сейчас приняты. Вперед движения еще нет, но и вниз оно пока приостановлено. Резкого падения курса рубля, я думаю, пока не будет, резервы определились, они обозначены. Не скажу, что их хватает, но мы видим, что пошел частичный возврат компаний в Россию.

Сколько будут давать рублей за доллар — это сложный вопрос, сейчас прогнозы бесполезны. Они определяются прежде всего ситуацией на Украине. Я не политик, но вижу, что экономика идет вслед за политикой, а какие политические решения будут приняты... Мы желаем, конечно, чтобы был какой-то конструктив.