«Пришел счет за электричество – надо доплатить 3 тысячи евро»: пять рассказов жителей Европы

«Митинги у нас проходили на площадях, в основном в маленьких городах, в Шпайе, Франкфурте, Майнце, с лозунгами, что [военную спецоперацию] нужно закончить» Фото:  © IMAGO/xcitepress/Benedict Bartsc /  www.imago-images.de / www.globallookpress.com

«Соседка наша проходила мимо и обратилась ко мне со словами: «Ну что, фрау Путин?..»

Елена, 42 года, психотерапевт (Нирштайн, Германия):

— О том, что произошло 24 февраля, мы узнали по радио, потому что были в отпуске и телевизор не смотрели. До этого, конечно, местные очень нагнетали события. Тут люди говорили, что может начаться [военная спецоперация], но я, например, до последнего всем, кто меня спрашивал, отвечала: «Нет, такого не может быть, такого не произойдет».

Многие сейчас говорят, что в школах начали притеснять русских детей. Моей дочке 14 лет, она учится в 9-м классе, и от нее я такого не слышала, хотя каждый день ее расспрашиваю досконально. Ко мне отношение тоже никак не изменилось. Я работаю психотерапевтом, и пациенты с пониманием относятся к ситуации и ко мне. За это время я не услышала ничего такого, что можно было бы негативно ко мне применить. Единственное, когда мы вернулись с отпуска и я мыла свою машину, соседка наша проходила мимо меня и обратилась ко мне со словами: «Ну что, фрау Путин?..» Мы с ней в хороших отношениях, и я не поняла сначала, что она имеет в виду. Она же посмеялась и сказала: «Как ты можешь объяснить, что он делает?» Я заметила, что с Путиным мы не в родственных отношениях и я не могу на такой вопрос ответить.

Беженцев приехало безумно много. Пишут, что около 200 тысяч беженцев уже официально зарегистрировались и больше 200 тысяч, которые еще не зарегистрировались. Многие говорят, что они уже наглеют. У меня пациентка учительница, такая тетенька в возрасте 78 лет. Она проводит дополнительные занятия, подтягивает ребят. Ее через знакомых попросили, чтобы она взяла украинцев, чтобы немецкий язык им преподавать. Привели к ней троих детей и троих взрослых, их мам. И эта учительница рассказывала: «Мне так неудобно было, меня так эти взрослые женщины осматривали, оценивали. Такое ощущение было, что все равно, что я скажу или преподнесу. С предвзятым отношением таким, мол, что она может?»

К дочке в класс двух детей с Украины привели учиться. Все ученики к этим детям прям липнут, подружиться желают, а эти дети пока не особенно этого хотят. Девочка одна сказала: «Хочу только домой». Все стараются им помогать, деньги перечисляют, привозят одежду, продукты, бытовую технику.

Цены повысились почти на все. Очень подрожали электричество и газ. В нашем доме мы платим какую-то часть в месяц за электричество, а в конце года по расходу определяется, сколько доплатить нужно. Например, в прошлом году ничего не надо было доплачивать, а в этом году пришел счет, по которому необходимо доплатить дополнительные 3 тысячи евро. Это к тому, что мы и раньше каждый месяц платили по 100 с чем-то евро. На заправках очередей совсем нет, потому что цены на бензин взлетели. Раньше стоил бензин 1 евро 21 цент за литр, а сейчас стоит почти 2 евро. В самом начале, когда только объявили [военную спецоперацию], у нас повысились цены катастрофически — до 2 евро 20 центов.

Продукты тоже очень подорожали, потому что люди начали закупаться впрок. В начале, конечно, все стали запасаться туалетной бумагой без ограничения, масло растительное все раскупили, муку. Полки под эти продукты почти везде пустые, и, если пойдешь в ближайший магазин, так просто их не купишь. Недавно зашла в магазин, мука раньше стоила 68 центов, сейчас расфасована в маленькие пакетики по полкило и стоит 1 евро 68 центов, то есть больше чем в 2 раза подорожала. После 24 февраля в продовольственных магазинах убрали все русские товары с полок, но сейчас уже вернули обратно.

О том, что какие-то организации перестают работать, я не слышала. Но у тех, кто работал с Россией и Украиной, например, запчасти продавал, большие проблемы. Теперь получается, что эти направления закрыли, и люди не знают, будет ли работа дальше или нет.

Митинги у нас проходили на площадях, в основном в маленьких городах, в Шпайе, Франкфурте, Майнце, с лозунгами, что [военную спецоперацию] нужно закончить. Такая пропаганда есть, что украинцы несчастные и надо им все разрешить. На многих домах висят флаги украинские, на автобусах маленькие украинские флажки. Их люди вывешивают в поддержку, за мир. Сами немцы сейчас очень переживают. Их и так зажимают, цены высокие, теперь и беженцев много. Народ угнетается.

«На самом деле за все время я не видела ни одного такого инцидента в школах или институтах, чтобы русских как-то притесняли» Фото предоставлено автором

«За газ все очень переживали, здесь все отопление на газе, Россия — наш единственный поставщик»

Алина, 31 год, в поиске работы (Болония, Италия):

— О происходящем я узнала из новостных источников, которые просматриваю с утра. Потом включила телевизор, и, конечно, уже все каналы об этом говорили. На самом деле я сразу же почувствовала, что что-то поменялось. Я почитала новости, потом пообщалась с родными и поняла, что мир уже начал меняться. В то утро я вышла на улицу, мне нужно было что-то купить. Здесь знают, что я русская, и поэтому меня начали спрашивать: «Что там у вас происходит? Что случилось?» То есть в начале дня уже стали задавать такие вопросы, люди были очень напуганы в этом плане. Задавали очень много вопросов, как у нас происходящее транслируется в России. Уже через несколько дней меня спросили: «Как у тебя семья в России? Все ли у них хорошо? Повысились ли там цены? Как они себя чувствуют?»

На самом деле за все время я не видела ни одного такого инцидента в школах или институтах, чтобы русских как-то притесняли. У меня есть русские подруги, которые учатся в университете, у них изменений вообще нет, спокойно ходят на пары. Никто им никакие вопросы не задает, никто их не дискриминирует в плане «на эту лекцию ходи, на эту не ходи».

В магазинах все очень спокойно, все продукты есть. Единственное, что я видела: были объявления о том, что подсолнечное масло можно было брать не больше трех бутылок в одни руки. Россия и Украина — основные источники зерна в Италии, поэтому так сделали.

Но в Италии пользуются в основном оливковым маслом, подсолнечное используют для приготовления выпечки либо для того, чтобы жарить на нем. Не то чтобы это такой продукт, за который были драки. Чуть-чуть еще увеличились цены на то, что связано с зерном, — это мука и паста.

Когда начались военные действия, увеличились цены на бензин. Раньше стоил 1 евро 80 центов, а когда все это началось, он резко подскочил и стоил около 2 евро 10 центов. Но этот период длился две-три недели, сейчас он стоит как и раньше.

На газ очень сильно выросли цены. С 1 января 2022-го цены поднялись на 55 процентов. Но мне объяснили, что это связано еще с тем, что Россия отдала предпочтение только одному газовому потоку. Люди были в шоке, потому что это было неожиданно. За газ все очень переживали, потому что Россия для нас является единственным поставщиком. Здесь все отопление на газе, и, соответственно, зимой, когда холодно, потребление газа увеличивается в разы.

У нас в Болонии несколько раз проходили акции в поддержку Украины. На площади собирались люди. Чтобы было понятно, в Болонии 400 тысяч населения, так на площади собрались 300 тысяч человек. 

Сейчас в каждом городе, в каждой коммуне собирают гуманитарную помощь, мы сами ее отправляли. У нас на площади в центре города стояла палатка, в которой беженцам помогали по-медицински, вакцинировали тех, кто не был привит от коронавируса. Им помогают упростить немножко вопрос с документами, потому что тут в Италии жуткая бюрократия. В Римини людей расселяли в гостиницы бесплатно. Плюс я знаю, что они сделали такую штуку, что все украинцы в течение недели после приезда могли передвигаться в любую точку Италии на поездах бесплатно.

К русским в целом отношение никак не поменялось. Единственное, что я видела, — в соцсети моя знакомая выложила пост, как в Римини на набережной написали: «Русские — убийцы». И очень много итальянцев начали комментировать: «Не разводите здесь русофобию, это неправильно, потому что много русских живет в Римини и русские — люди, которые приезжали сюда на море и обеспечивали вам бюджет на год вперед».

Я очень переживала, потому что в начале февраля стала искать работу и думала, что это как-то повлияет, что, возможно, столкнусь с какими-то предубеждениями, но на самом деле нет. Недавно я проходила собеседование в один кооператив, который помогает детям социализироваться в школах. То есть приезжают дети, и они обязаны идти в школу, даже не зная языка. И они искали людей русскоговорящих, чтобы они помогали детям общаться с преподавателями и со сверстниками. Я сразу сказала, что не знаю украинского языка. Они ответили, что это неважно и достаточно того, что я могу на русском с ними разговаривать.

«Поток россиян очень вырос. Когда я в 2019 году сюда приехала, то ходила и удивлялась: тут русская речь, там русская речь. А сейчас [вообще] русские везде!» Фото предоставлено автором

«Сербы говорят, что Путин — молодец, а вы, россияне, этого не цените, вы засранцы, которые бегут оттуда»

Юля, 28 лет, домохозяйка (Нови-Сад, Сербия):

— Я живу в Сербии с 2019 года, в городе Нови-Сад. Это второй по величине город Сербии, он расположен рядом с Белградом и считается культурной столицей Сербии. Здесь много туристов, студентов, проводятся выставки, ярмарки, и если проводить аналогии с российскими городами, то Белград — это как Москва, а Нови-Сад — как Санкт-Петербург.

Поток россиян очень вырос. Когда я в 2019 году сюда приехала, то ходила и удивлялась: тут русская речь, там русская речь. А сейчас [вообще] русские везде! Мы недавно были в Белграде, в центре города — русские, на детской площадке оказались всего два серба, остальные — русские. Вообще, было несколько потоков русских в Сербию: сначала, когда случилась гражданская война, вся интеллигенция мигрировала в Сербию, вторая большая волна — в 90-х (тогда, кстати, произошел не только наплыв русских, но и украинцев, рассказывают, что было очень много украинских проституток), третья — в 2008–2010 годах. Но то, что творится сейчас, — вообще жесть.

Украинские беженцы тоже есть, но их не так много. В Сербии беженцы не задерживаются (даже если говорить не об украинцах, а о других странах), потому что здесь нет больших социальных пособий. Здесь дают, может быть, 7 тысяч динаров, которые потратишь за три дня, и все. А в Евросоюзе очень большие выплаты.

Когда я переехала, один сербский динар стоил 1,7 рубля, потом снижался, и в связи с этой ситуацией стал стоить 1 рубль, то есть один к одному. Сербия не дешевая страна, как все думают. С русским рублем — да, но для тех, кто живет здесь, получает зарплату и тратит деньги здесь, страна недешевая, вообще никак. Во-первых, подоходный налог тут не 13 процентов, а 30 процентов, плюс дополнительно нужно платить за страховку и так далее. Средняя зарплата в нашем городе — 35 тысяч динаров, в Белграде повыше. Мне непонятно, как сербы [с такой зарплатой] выживают и при этом не плачутся, не говорят, что они живут плохо. Даже если представить, что у тебя своя квартира, то только за «коммуналку» платить нужно 20 тысяч динаров в месяц — за отопление плата идет круглогодично, притом что отопления летом нет. Детсад здесь дорогой, няня — 150 тысяч в месяц.

В нашем городе многие работают в компании NIS, это «дочка» «Газпрома», и было бы странно, если бы Сербия ввела санкции, потому что здесь эта организация кормит треть населения, можно так сказать, средняя зарплата там — 70 тысяч динаров. Есть работа на РЖД, строится скоростная трасса Белград – Нови-Сад и до Венгрии. Аграрный комплекс сильно развит: пшеница, ягоды, очень много малины и клубники на экспорт идет. Здесь есть большие заводы, например, собирают Fiat в Кралево. Собирают какие-то запчасти для машин. У NIS очень много подрядчиков, которые на них завязаны.

Но многие сербы работают в Европе — официантами, уборщицами, на кораблях. И там они получают по 2–3 тысячи евро в месяц (230–350 тыс. динаров по нынешнему курсу — прим. ред.), привозят сюда эти деньги, покупают жилье. Стоимость недвижимости тут высокая. Квартиры в нашем городе были по цене квартир в Петербурге: в 2019 году за квадратный метр было 120–130 тысяч рублей, сейчас — от 220 тысяч за квадратный метр. И квартиры раскупаются даже не на стадии котлована, а когда проект еще только нарисован от руки — такой высокий спрос. Ипотека есть, первоначальный взнос — 20 процентов на квартиру, 30 процентов на дом. В среднем «однушка» стоит 70 тысяч евро (8,2 миллиона динаров). Цены на аренду квартир сейчас, наверное, улетят в космос, потому что спрос вырос. Если брать среднюю квартиру, то цена аренды — 250 евро плюс «коммуналка» 150–170 евро (в среднем 47 тысяч динаров). Но это будет «бабушкина» квартира. Если хочешь белые стены и мебель из IKEA, это уже категория «экстра», а если еще и район с суперлокацией, то могут загнуть 500 евро за квартирку в 20 квадратных метров (с «коммуналкой» — от 76 тысяч динаров).

«Бензин здесь один из самых дорогих в Европе» Фото предоставлено автором

Бензин здесь один из самых дорогих в Европе. В Европе только сейчас он подорожал до 2 евро за литр, у нас стоит 1,8 евро уже давно. Сейчас литр дизеля, которым мы заправляемся, стоит 207 динаров, то есть 207 рублей. Если говорить о продуктах, то здесь больших магазинов и ретейлов не так много, как в России. Здесь бизнес на маленьких предприятиях, на семейных, и под каждый продукт — свой профильный магазинчик. За мясом — в «мясару», за хлебом — в «пекару», за молоком — в другой магазин, за пивом — тоже. В большой магазин только после всего этого, за крупами, за чипсами какими-нибудь. И также, например, нельзя прийти в строительный магазин и купить все сразу: краску в одном магазине продают, обои — в другом, гвозди — в третьем, молоток — в четвертом.

Молоко, например, стоит 150 динаров за литр; хлеб в пекарне — 80 динаров, в магазине — 180 динаров; килограмм риса — 170 динаров; полкило гречи — 200 динаров; яйца продают поштучно, от 15 до 20 динаров за штуку (200 динаров за десяток). Мясо дорогое: курица — 300 динаров за килограмм, свинина — около 500 динаров. В мясных магазинах еще можно купить продукты своего производства: например, есть в нашем городе такой продукт, как вяленое мясо, «пршут», стоит 2,5 тысячи динаров за килограмм. А если уехать в Кралево, 300 километров южнее, там стоит 1,7 тысячи динаров за килограмм.

«Если говорить о продуктах, то здесь больших магазинов и ретейлов не так много, как в России. Здесь бизнес на маленьких предприятиях, на семейных, и под каждый продукт — свой профильный магазинчик» Фото предоставлено автором

Но паники и пустых полок тут не было [после начала спецоперации]. Сербы сидели, пили кафу (кофе — прим. ред.) и говорили, какой Владимир Путин молодец. Эта ситуация очень помогла нашему президенту Александру Вучичу выиграть выборы: он поддержал Россию, не закрыл границы, в стране все стабильно, а сербы любят Россию. Сербы и к русским относятся так же, как раньше, у них целые лозунги есть, «мы русы, братский народ». У нас был митинг в поддержку России, они пели российский гимн наизусть, «Катюшу», «Подмосковные вечера». Я не знаю их наизусть — они знают.

И именно поэтому мне непонятно, что русские говорят сербам, когда приезжают сюда [после спецоперации]? Сербы говорят, что Путин — молодец, а вы, россияне, этого не цените, вы засранцы, которые бегут оттуда почему-то, хотя ваша страна процветает. Россия для них — это великая держава, которая восстала против НАТО, и сейчас справедливость восторжествует. Сербы верят в русских, а русские уходят из России. Много видела россиян, которые всем недовольны: приезжают, жалуются, что в России жулики и воры, а сами непонятно на какие деньги покупают тут квартиры и при этом сидят недовольные, думая, что раз Сербия — братская страна, значит, им должны. Потому что из России не уезжают те, кто доволен всем. Уезжают недовольные чем-то, но, как говорится, от себя не убежишь.

Если говорить о местных привычках и традициях, то сербы очень много курят. Курят абсолютно везде: в роддоме, на детской площадке, в больнице, в кабинете полиции. Только в 2010 году запретили курить пассажирам в автобусах. Они долго живут со своими родителями, у моих соседей родился первый ребенок: мужу — 50 лет, жене — 40 лет. Сербы много пьют, но никогда не напиваются: ни разу не видела серба, который бы валялся пьяным. У сербов нет личных границ, они стерты напрочь: у меня сосед сушит свои трусы в парадной. Или они могут без зазрения совести спросить, сколько ты получаешь, могут рассказать тебе о своих операциях, как ему вырезали кишки. А еще сербы не ездят на машине с коробкой-автомат — все машины практически на «механике». Чтобы купить машину на «автомате», ее надо заказать; а если машина с коробкой-автомат сломается, ее тебе, скорее всего, починить не смогут.

Еще сербы очень медленные, «размытые» и очень любят пафос. Сначала кафа с сигаретой, и только потом работать. И лишь после этого чаепития и длинных разговоров они начинают что-то делать. Сделают и говорят: «Да нормально!» У них нет такой педантичности, как у русских, нет стремления сделать лучше, сделать лишнего. Меня спрашивают: «Зачем вы куда-то бежите, что-то делаете? Вы же не живете. Ты работаешь по 20 часов в день, а в чем жизнь? В чем смысл жизни?» Я говорю: «Заработать больше, добиться цели». «А жить когда?» — спрашивают. И у них вот такой принцип жизни: жить здесь, сейчас, не думать ни о чем.

«Преобладающая позиция — сочувствие Украине и осуждение [военной операции]» Фото предоставлено автором

«Для нидерландцев это всего лишь еще одна [военная спецоперация] где-то далеко»

Анастасия, 30 лет, репетитор (Бреда, Нидерланды):

— Разговоры о возможном конфликте межу Россией и Украиной среди нидерландцев велись уже давно. Для них это всего лишь еще одна [военная спецоперация] где-то далеко, еще одна тема для обсуждения за кружкой пива. Меня даже спрашивали: «Когда начнется?» — и я стала следить за новостями. 24 февраля утром увидела чей-то твит, пошла смотреть новости и узнала — началось. С тех пор из новостей не вылезаю. Плюс в моей ленте в соцсетях напряжение стало нарастать задолго до этого.

Неприятно было оказаться в ситуации, когда нужно срочно искать банкомат, чтобы снять деньги. До переезда я зарабатывала репетиторством, готовила учеников к ЕГЭ по английскому языку, сейчас остались только несколько учеников. В Москве я сдаю квартиру. Но у меня больше нет доступа к своим доходам на российских счетах. Я и так собиралась искать работу в Нидерландах, но теперь этот процесс вынужденно ускорился. Мое эмоциональное состояние непросто описать. С одной стороны, я здесь не общаюсь с русскоговорящими, дыра в груди у меня одной, нидерландцев происходящее не так сильно волнует, с другой — благодаря этому мне удалось быстрее прийти в себя.

У нидерландцев не принято не иметь собственного мнения. Если у тебя нет позиции, ты какой-то неправильный. Потому здесь все высказываются на эту тему или хотя бы выражают поддержку. Преобладающая позиция — сочувствие Украине и осуждение [военной операции]. Но местные осведомлены, что не только Россия в этом виновата, что на Украине действительно есть нацисты — это все обсуждается.

Я не встречала здесь негативного отношения к каким-либо группам лиц — это же Нидерланды! Это страна с большим уровнем толерантности, политкорректности. Хотя есть мнение, что украинские беженцы, белые европейцы, более привилегированные, чем сирийские. Но это чушь, реальная поддержка одинаковая, только сирийская история длится дольше.

В последнее время в группах из разряда «Русскоговорящие в Голландии» на «Фейсбуке»* люди родом с Украины стали подчеркивать свое происхождение. Даже если живут тут давно, пишут, что они родом из Одессы. Я же начала опасаться за свою шкуру, поэтому свою национальную идентичность выражаю чуть осторожнее, чем раньше. Но павловопосадский платок все равно могу надеть на улицу. Здесь русская речь не вызывает агрессии, не знаю, откуда эти истории. В первое время было даже наоборот: если слышали русскую речь, то поддерживали. Знакомая из Амстердама рассказала, что незнакомец, услышав русский язык, подошел к ее компании, начал говорить слова поддержки, и они вместе поплакали.

Поддержка выражается по-разному. Кто-то поставил украинский флаг на аватарку в соцсетях. Очень много сине-желтых флагов на домах — тут принято вывешивать флаги в поддержку чего-либо, что происходит в мире. Местные собирают гуманитарную помощь для беженцев. А на музыкальном фестивале в честь Дня святого Патрика можно было купить хот-дог, деньги от их продажи которого направлялись на поддержку украинцам. В административных центрах проводятся программы поддержки по поиску работы. Одна моя знакомая нидерландка взялась учить беженцев своему языку, хотя не знает русского, будет как-то через английский. Я предлагала себя в качестве переводчика, но процесс как-то застопорился.

Насколько я вижу, в жизни нидерландцев почти ничего не изменилось. Школы, садики — все работает в штатном режиме. Цены стали расти раньше в силу многих внутренних причин, что продукты, что энергоносители. Тогда уже шли разговоры о том, как мы будем отапливать дом следующей зимой. Если это семья со средним уровнем достатка или ниже, это становится проблемой, учитывая, что центрального отопления здесь нет. Играет на руку, что контракты на поставку газа заключаются на год, в них закреплена цена. Но у нас этот контракт скоро кончится. «Коммуналка» выросла ощутимо и будет еще больше.

«В Нидерландах топливо всегда было дорогим, и мы ездим в соседнюю Бельгию за более дешевым дизелем» Фото предоставлено автором

Самое заметное изменение, пожалуй, — подорожало дизельное топливо. Раньше дизель стоил заметно дешевле бензина, и даже с учетом повышенного транспортного налога расходы были меньше. Теперь он сравнялся по цене с бензином. В Нидерландах топливо всегда было дорогим, и мы ездим в соседнюю Бельгию за более дешевым дизелем — это всего 10 минут на машине.

«Коммуналка» и продукты начали дорожать сильно раньше, еще в январе. Газ тут и так был дорогим, но стал еще дороже. Нам повезло, у нас длительный контракт с фиксированной ценой за кубометр, однако он скоро истекает. Сейчас отопительный сезон заканчивается, но как мы будем жить следующую зиму — непонятно.

Моя обычная продуктовая корзина подорожала на 20 процентов. Средний чек за продукты на неделю на двоих — мясо, овощи, «молочка», яйца — раньше можно было уложиться в 50 евро. Сейчас это как минимум 60 евро. И то пришлось изменить систему закупок, потому что я не могу оплачивать собственной картой, а пользуюсь картой партнера. Теперь закупаемся побольше, раз в три недели. Сильнее всего подорожало растительное масло, которое, как оказалось, поставлялось из Украины. Оливковым его так просто не заменишь, хотя оно примерно по тем же ценам. А в культуре нидерландцев принято жарить все во фритюре: картошка фри, снеки, фрикадельки. Доставка роллов, один и тот же набор, тоже подорожала — буквально 1–1,5 евро, но все-таки.

Нидерландцы очень экономные, буквально чокнутые на экономии. Многие переходят на альтернативные источники энергии. Мы тоже установили солнечные панели на крыше. Но приступами паники они не страдают. Интересные настроения появились в последние 50 дней — люди стали готовиться к возможным последствиям ядерной войны. Но это не из разряда «пойти скупить весь сахар, все макароны». Просто чтобы лежало где-нибудь в шкафу. С бензином, действительно, были очереди на заправках. Въезжаешь в Бельгию, видишь толпу на заправке — все номера нидерландские. Были истории, когда люди по часу ждали своей очереди.

«В первые дни [военной спецоперации] в городах проходили митинги, я была на нескольких. Они и сейчас проводятся в некоторые дни» Фото предоставлено автором

«В Польше русские сжигали свои гражданские паспорта»

Каролина (имя изменено по просьбе героя), 20 лет, студентка (Познань, Польша):

— 24-го числа я была у своего молодого человека и о начале [военной спецоперации] узнала от него же. Сам он с Украины. Он разбудил меня, все рассказал. Я помню, ком в горле стоял, было страшно за его родных и близких. Следующее, что я испытала, — это злость и бессилие. Самый запоминающийся момент того дня, как мы лежали молча и листали новости, что-то показывали друг другу.

Я бы не сказала, что произошли какие-то колоссальные изменения с того времени. Я общаюсь в основном с украинцами, и никто не перестал со мной общаться. Никто из них не дискриминировал меня, не унижал и не обвинял. Правильнее будет сказать, что в целом отношение к русским стало более предвзятым. Сама я никогда не скрывала, что я из России. В институтах никто не отчисляет российских студентов, никаких санкций в наши стороны не идет. Есть парень с моего потока, который продвигает радикальные идеи, но никто ему ничего не говорит. Да, большинство ребят с потока его осуждают, недолюбливают, но в лицо ничего не говорят.

Продуктов в магазинах сейчас абсолютно хватает, цены не выросли. Все как было, так и осталось. В первые дни некоторых товаров, таких как макароны, крупы, детское питание, прокладки и подгузники, было меньше, чем обычно. Но это потому, что люди их скупали и отдавали на гуманитарную помощь украинцам. Я замечала большие очереди в волонтерские организации. Я сама до сих пор стою на очереди в одну из них, но людей, желающих помочь, так много, что сейчас им никто уже не звонит. Я была на сортировке гуманитарной помощи, и там тоже очень много оказалось желающих помочь, и люди до сих пор идут.

В первые дни [военной спецоперации] в городах проходили митинги, я была на нескольких. Они и сейчас проводятся в некоторые дни. Люди собираются у российского посольства и митингуют с плакатами, с флагами, никто не боится осуждения. Наиболее яркий перформанс, который мне запомнился, — это как два россиянина сожгли свои гражданские паспорта, кажется, это было в Варшаве.

Беженцев приезжает очень много. Насколько я знаю, уже приехали около 2 миллионов человек. Чувствуется, конечно, что стало больше людей, но это никак не мешает. Приезжают матери с грудными детьми, очень много беременных женщин, стариков. Конечно, им всем помогают, люди у себя дома принимают, выделяют им бесплатные места в отелях. В мое общежитие студенческое тоже заселили людей в свободные комнаты. В общежитии есть целый этаж отельный, туда тоже заселили беженцев. Местные жители очень хорошо к ним относятся, помогают, чем могут, предлагают работу и просто помощь финансовую. Сами беженцы ведут себя уважительно и абсолютно благодарно. Недавно в Гданьске и Познани беженцы убирали парки, чтобы хоть как-то отблагодарить Польшу, которая их приняла.

*Суд признал соцсети «Фейсбук» и «Инстаграм», принадлежащие компании Meta, и ее саму экстремистскими организациями, запрещенными в РФ.