Алексей Рощин: «Человек, не одобряющий Путина, имеет ли право ходить за продуктами? Это вопрос»

«Любые справки и доверенности, которыми можно прикрыться от вакцинации, — все это будет реализовываться и тиражироваться» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Люди пытаются и невинность соблюсти, и сертификат о вакцинации приобрести»

— Алексей Валентинович, сегодня 90 процентов населения России фактически «приговорены» к вакцинации. И хотя многие уже выстраиваются в очередь на прививочные пункты, немалая часть людей продолжают надеяться, что у них получится спрятаться и отсидеться. Но как им это сделать? Уйти в тайгу по примеру старообрядцев? Но ведь 90 процентов людей, живущих в стране, не могут скрыться в лесах — никакой тайги не хватит.

— Уйти в тайгу от повальной вакцинации — это очень по-русски. Традиции «отходничества» очень сильны в России, они никуда не исчезли из нашего менталитета. Можно сказать, это такой национальный способ избегания проблем. У нас ведь люди всегда предпочитали не бороться за свои права, а именно уйти туда, где тебя никто не донимает — в отличие от той же Европы, где более привычными выглядят протесты и баррикады. Уйти, скрыться — у нас в крови, мы к этому привыкли и понимаем такую модель поведения, что называется, нутром.

С другой стороны, за столь продолжительный период жизни в государстве тотальной бюрократии у нас, естественно, выработались свои специфически российские методы «сопротивления», которые не предполагают ухода или бегства. Это всевозможные способы «объегоривать» государство, которые мы уже видим и в ситуации с коронавирусом. Люди пытаются и невинность соблюсти, и сертификат о вакцинации приобрести. Это опять-таки ни в коем случае не прямое противостояние и не открытый конфликт — у нас всего этого не любят и боятся. Еще задолго до всякого ковида я не раз замечал, что люди на нарушение их прав реагируют привычно. Они говорят: «Хорошо, тогда я сделаю вот так: куплю справку, установлю ворованное приложение, стану делать покупки не в магазине, а в интернете». Это дает возможность, с одной стороны, не ощущать себя врагом государства или еще кого-то, а с другой — не выполнять тех распоряжений, которые нам не нравятся. В случае с вакцинацией — то же самое.

Один из этих народных способов я уже описал в своем ЖЖ: называется «укол в ватку». Это когда человек приходит к врачу-«вакцинатору» и платит ему определенную сумму, которая в зависимости от региона варьируется от 1,5 до 3,5 тысячи рублей. И медик, получив купюры, делает живительный укол, но не в плечо, а в ватку! (Говорят, что в иных случаях колят-таки в плечо, но глюкозу.) При этом саму дозу вакцины аккуратно выливают в унитаз. Отследить такую «сделку» почти невозможно — ведь «привитый» получает заветный сертификат, проведенный, как положено, по всем базам. Это народное изобретение можно назвать «платной невакцинацией», которая уже практикуется на фоне разговоров о возможном переходе к платной вакцинации.

Есть и иные способы: фиктивные справки о противопоказаниях, препятствующих уколу, или же о наличии антител. Любые справки и доверенности, которыми можно прикрыться от вакцинации, — все это будет реализовываться и тиражироваться. Причем, как мне кажется, это будет делаться с двух сторон — «снизу» и «сверху», вовлекая в данный процесс и работодателей.  Чтобы не чинить прямого насилия над гражданами, государству нужно посредничество работодателей (вспомним «золотые» слова Дмитрия Пескова: «Не хотите вакцинироваться — меняйте работу»). Но самим работодателям такая перспектива не улыбается, они от этого несут убытки и потому с легкостью включаются в процесс фиктивной вакцинации — чтобы сделать вид, что они чего-то добились от своих работников. Так что это двусторонний процесс, и он только ширится. В итоге мы придем к результату, который можно предсказать уже сейчас, — к тому, что мы из любой статистики, открытой и закрытой, перестанем понимать, какова же у нас реальная ситуация с заболеваемостью, смертностью и вакцинированием. Все это будет настолько многократно переврано со всех сторон, что останутся только «потолочные» (то есть взятые с потолка) оценки.

— А вы доверяете той коронавирусной статистике, которая есть сейчас? Я, к примеру, болел ковидом, но в статистику не попал из-за отрицательного результата теста, в отличие от моих родственников, от которых я заразился и которые имели положительный результат теста. Но тогда от поликлиник требовали снижения статистики, чтобы показать, что в России нет никакой катастрофы. А сейчас такое впечатление, что статистика завышается, чтобы усилить градус истерии в обществе.

— Есть яркие индикаторы, которые позволяют нам сомневаться в статистике. Прежде всего это поведение нашего знаменитого московского мэра Сергея Собянина, который буквально за полторы недели до всей этой вакханалии заявлял, что столица уже почти достигла порога естественного иммунитета в 60 процентов. Однако буквально через три дня после того, как всем приказали развернуться на 180 градусов, Собянин покаялся, что он ошибся, забыл дома очки и поэтому что-то не так прочитал, и в реальности там не 60 процентов, а только 25. Но я подозреваю, что и первая цифра, и вторая были одинаково взяты с потолка.

Впрочем, это проблема не только России, но и всего мира — в сфере коронавируса идут сплошные передергивания. Статистики, не моргнув глазом, принимают за количество заболевших число людей, выявленных с положительными результатами ПЦР-тестов. Однако с точки зрения любого добросовестного научного подхода это явный бред — ведь понятно, что количество тех, кто прошел тесты, не может быть равно числу тех, кто носит вирус в себе и при этом продолжает жить в социуме и заражать/не заражать других людей.

Знаете, это все равно что провести в Москве соцопрос на тему «Готовы ли вы голосовать за Путина?» среди некоей тысячи людей (как обычно это делает ВЦИОМ), и потом заявить, что в столице за действующего президента — всего 345 человек. И затем на полном серьезе всячески обмусоливать эту цифру, использовать ее в отчетах, документах и так далее. А через некоторое время провести новый опрос и сказать: «Смотрите, осталось всего 285 человек за Путина». И снова начать все это обмусоливать. Но ведь это будет выглядеть дико, и все — в первую очередь сами путинские сторонники — этим возмутятся. Почему же тогда они молчат о недостатках так называемой ковид-аналитики, которая строится похожим образом уже больше года на наших глазах? Люди к этому уже привыкли, но ведь достаточно очевидно, что все эти цифры по заболевшим и незаболевшим регулируются за счет увеличения или уменьшения тестов, которые они при этом провели. Причем, заметьте, что уже давно, громко трубя о статистике по коронавирусу, никто не приводит количество произведенных тестирований. Ни одно СМИ не сообщает о том, сколько всего было проведено тестов — всегда сообщается лишь количество положительных результатов. Видимо, считается, что такая информация никому не интересна, хотя именно она, если вдуматься, представляется наиболее существенной во всей этой безумной «пляске Витта».

«Если власти опять сделали ставку на то, что русские люди долготерпеливы и не любят выступать вообще, то на этот раз такой расчет может не оправдаться» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Мы долготерпеливы, но именно наступления на базовые права наши люди не любят»

— Ждать ли нам активного сопротивления вакцинации? Вот, к примеру, в Германии уже давно бушуют митинги ковид-диссидентов — наиболее мощного движения подобного толка во всей Европе. Есть свои бесстрашные ковид-диссиденты и в Испании, и во Франции, и в США (в Штатах среди них много сторонников свергнутого Дональда Трампа и участников движения QAnon).

— То, что в России прежде не было выступлений против «коронавирусных» ограничений, объясняется, наверное, не тем, что русские люди покорны и безропотны, а тем, что до недавнего времени эти ограничения носили скорее показной характер. В принципе, никого это сильно не ограничивало и никому сильно не досаждало, кроме пресловутого малого бизнеса. Но этот бизнес, еще начиная с XIX века, в России традиционно слаб и редко выступает с протестами. Что до так называемых простых людей, то 80 процентов из них, как известно, за границу не выезжают, по кафе и ресторанам ходят редко — поэтому введенные ограничения они воспринимали довольно стоически.

Любимая русская манера реагирования — если ты не можешь убежать от чего-то, значит, нужно просто переждать. В своих книгах я обозначаю это как «погодный принцип» реагирования на социальные проблемы. В качестве социального психолога мне неоднократно приходилось наблюдать, что все, что происходит в сфере государственного регулирования и политических ограничений, зачастую воспринимается гражданами РФ не как решения, с которыми можно спорить, а как своего рода погодные аномалии. Люди же не протестуют против очень жаркого лета? Или против очень дождливого? Какой смысл? Тут деваться некуда — надо просто набраться терпения и ждать, когда все это закончится.

С другой стороны, мне кажется, что сейчас в российском обществе намечается движение на разрыв. То, что затеяли «сверху», проводится в жизнь настолько дико и грубо и при этом настолько напористо… Если власти опять сделали ставку на то, что русские люди долготерпеливы и не любят выступать вообще, то на этот раз такой расчет может не оправдаться. Да, мы долготерпеливы, но именно наступления на базовые права наши люди не любят.

Я не могу сказать, что раньше диктовало нашей власти довольно выверенную линию поведения — то ли большой ум, то ли некий инстинкт? Однако, в отличие от лидеров западного общества, российская власть как будто понимала различие между политическими правами и базовыми — по крайней мере, на протяжении 2020 года. На политические права большинству наших сограждан, в принципе, наплевать — потому эти права постоянно урезаются, отнимаются, нивелируются. Это происходит во всем, что касается выборов, свободы слова и пр. Но базовые права у нас при этом старались не трогать. Это право ходить по улице, покупать товары в магазинах, право переезжать из одного города в другой, право пользоваться автобусами и электричками и так далее. Эти вещи воспринимаются людьми как что-то само собой разумеющееся, где не может быть никаких ограничений. Если же базовые права атаковать, то могут возникнуть проблемы.

Здесь у меня возникает ассоциация, быть может, из отдаленной от коронавируса сферы, но я приведу ее. Когда от Украины отвалилось два региона, Крым и Донбасс, это произошло после того, как Киев предпринял атаку на базовое право людей говорить на своем языке. То есть наступление на базовые права может иметь настолько крупные последствия, что они способны перевернуть всю геополитику.

— Выступление актера Егора Бероева на церемонии награждения конкурса «ТЭФИ — Летопись победы» (где он вышел на сцену с желтой звездой Давида на лацкане пиджака и держал речь против сегрегации общества на привитых и непривитых) будет иметь последствия? Или поступок Бероева просто предадут остракизму и забудут? Ведь актера уже обвинили чуть ли в не оскорблении памяти Холокоста, а это в современной системе координат все равно что хула на Духа Святого.

— С одной стороны, в нашем обществе присутствует «прогрессивная» в кавычках прослойка населения, которая воспринимает свято и за чистую монету все, что исходит от «цивилизованного Запада». Это достаточно агрессивная прослойка, которая чем-то похожа на так называемое поколение снежинок (подробнее о «снежинках» — snowflake generation — можно почитать здесь. Если вкратце, то «снежинки» — это люди, которые превыше всего ставят безопасность (в том числе эмоциональную); не привычны ни к лишениям, ни к тяжелому труду, ни к грубому обращению; болезненно реагируют на мнения, отличные от их собственных; считают человеческую историю грязной чередой убийств, истязаний и прочих мерзостей, от которых надлежит полностью откреститься, в том числе с осторожностью относясь к любым текстам и правилам из проклятого прошлого — например ко всей мировой литературе; осуждая нетерпимость в других, сами являются образчиками безукоризненной нетерпимости к своим оппонентам; при несовпадении своих представлений с реальной жизнью испытывают серьезный стресс» и т. д. — прим. ред.).

«Прогрессивная прослойка» тоже болезненно относится к чужим мнениям и при этом зачастую готова к травле людей, которые называются у них «нерукопожатными». С другой стороны, еще со времен крымских событий 2014 года часть этой аудитории пришла к выводу, что «Запад бывает не всегда прав». Этот скепсис особенно усилился в ковидные годы, а все потому, что многие «прогрессисты», продолжая выезжать за границу, впрямую сами напоролись на государственные ограничения, которые там были распространены. Многие не смогли получить медицинскую помощь в Англии, другие оказались буквально заперты в своих домах, которые они приобретали с расчетом на легкую жизнь и так далее.

Поэтому я думаю, что выступление Бероева еще 4–5 лет назад было бы для него самоубийственно (в плане «гражданской смерти»), но сейчас у него найдется немало сочувствующих даже среди твердолобых западников, которые не могут высказать своего сочувствия вслух, но в душе вполне с актером солидарны. Что касается этой прослойки в целом, то здесь по-прежнему справедливы слова Ленина: «Страшно далеки они от народа». Так называемый глубинный народ этого демарша Бероева не заметит, не оценит и не поймет. Хотя, как ни странно, прямой союзник для Егора Бероева — это не «свои люди из тусовки», а тот самый загадочный «глубинный народ».

«Казалось бы, какое дело Байдену до разработанных в России противокоронавирусных вакцин? Если бы речь между президентами зашла об этом, почему бы американскому лидеру не попросить, чтобы все россияне укололись Pfizer, к примеру?» Фото: © Samuel Corum - Pool Via Cnp/ Keystone Press Agency/globallookpress.com

«Такое впечатление, что в Женеве обменяли Украину на коронавирус»

— В своем ЖЖ вы отмечаете, что введение жестких антиковидных ограничений в России началось практически сразу после встречи президентов РФ и США в Женеве.

— Конечно, говорить об этом — махровая конспирология. Это с одной стороны. С другой — уж очень совпала дата встречи Владимира Путина и Джо Байдена с хронологией последующего резкого разворота в отношении ограничительных противокоронавирусных мер. Если бы политика осталась прежней или же чуть усилилась/чуть ослабилась — это было бы понятно. Но ведь политика изменилась резко, буквально в течение пары дней. Это выглядит, конечно, очень подозрительно. Такое впечатление, что в Женеве обменяли Украину на коронавирус, условно говоря. Разумеется, никаких официальных подтверждений этому нет. Мы видим лишь то, что можем увидеть собственными глазами.

— Но в чьих интересах мог бы произойти такой необычный обмен?

— Это, конечно, выглядит очень странно. Казалось бы, какое дело Байдену до разработанных в России противокоронавирусных вакцин? Если бы речь между президентами зашла об этом, почему бы американскому лидеру не попросить, чтобы все россияне укололись Pfizer, к примеру? Ведь за этой вакциной стоит американская фармацевтическая компания. Получается неувязка.

С другой стороны, на эту неувязку можно ответить еще более махровой конспирологической теорией. А именно: какие у нас основания считать «Спутник V» российской разработкой? У нас есть только данные российской пропаганды, которая не устает повторять: «Вот вам эффективнейшая вакцина! Так неужели после этого у вас хватит духу повторять, что у нас в России все разрушено? Вы продолжаете твердить, что у нас никакой науки нет? Так нате вам: мы первыми в мире разработали!»

Но именно это и вызывает некоторое чувство неестественности — мы же знаем, каково положение дел в нашей науке. Мы знаем, что в наших научных институтах преобладает состав двух видов: это либо профессура 60+ и 70+, либо желторотые студенты в возрасте максимум 25 лет. Что касается среднего возраста, то он либо ушел продавать «сникерсы», условно говоря, либо уехал работать в зарубежные лаборатории, где платят даже не в разы, а на порядок больше. И эта ситуация продолжается не год и не два, а последние 25 лет минимум. В связи с этим возникает вопрос: а откуда такой невиданный прорыв, который позволил нам обойти в вопросах разработки вакцины весь мир? Причем использованы тонкие технологии моделирования вируса — такие передовые, что дальше некуда! Но каким образом достигнут этот оглушительный успех?

— Это заслуга центра имени Гамалеи, отвечают нам.

— Да, но почему-то сотрудники этого центра до этого никак не проявляли себя как выдающиеся ученые. Недавно интернет-издание «Фонтанка.ру» опубликовало свое журналистское расследование, из которого легко сделать вывод, что российский разработчик вакцины от коронавируса сделал ее «копипастом» со своих предыдущих разработок, не принятых научным сообществом. А до этого центр Гамалеи не смог внедрить ни одной векторной вакцины за 11 лет! То есть «Спутник» — это фактически первая векторная вакцина центра, которая вообще пошла в дело, то есть в проколку! Все же предыдущие разработки даже в хрупкие тела африканцев не допускали, как, например, вакцину против Эболы.

Поэтому я допускаю, что вакцина «Спутник V» — это только условно «российская разработка», которую нам буквально «дали подержать». Если так, то вполне понятно, почему судьбой «Спутника» так озабочен старик Байден, так же, как и необходимостью немедленно всех проколоть. Хотя сами российские разработчики в лице главы центра имени Гамалеи академика Александра Гинцбурга признают, что срока защиты от вируса хватит не больше чем на 4–5 месяцев. Зачем такая спешка, непонятно.

Так что в наличии хронологической связи между встречей в Женеве и российской директивой о массовой вакцинации сомневаться не приходится — это просто факт. Вспоминаются слова бессмертного Сергея Доренко: «Совпадение ли это?»

— С вашей точки зрения как психолога, а какие последствия для человеческой психики может иметь эта пандемия? И не явится ли в результате на смену человеку разумному — «человек привитый» или же «человек уколотый»?

— Мы уже видим эти последствия, и они печальны. Лично меня больше беспокоят не взрослые люди (понятно, что они и так невротики), а то, что прямо сейчас на наших глазах рождается целое поколение ипохондриков — не только в России, но и во всем мире. С самого детства детей заставляют носить маски и слушать наставления родителей, которых тоже накрутили: «Вот это не трогай и это не трогай, кругом микробы и вирусы, все опасно! Ты того и гляди помрешь!» Или же другая версия «наставлений»: «Ты можешь заразить меня и бабушку. Ты опасен!» Кроме всего прочего, это наносит удар еще и по самооценке ребенка. Оказывается, он опасен! Он может убить бабушку одним своим дыханием, сам того не зная. Он какой-то не такой! Как это отразится в будущем на детях, очень сложно себе представить. Но явно не стоит ждать ничего хорошего. Гермофобические наклонности будут только обостряться (гермофобия — навязчивый страх загрязнения или заражения инфекцией — прим. ред.): мания чистоты, мания борьбы с микробами… Этим страдал, в частности, советский поэт Владимир Маяковский — он мог по часу протирать тряпкой дверную ручку, прежде чем за нее взяться. Или же десятки раз в день мыть руки. Теперь мы получим все это в массовом масштабе. Это уже страшно само по себе, и это наше преступление перед будущими поколениями.

Кроме этого, у людей подавляется скрытая воля к сопротивлению. Что демонстрируют нам все эти «ковидные» ограничения? То, что у людей нет прав — не только политических вроде свободы слова или свободы собраний, но и вообще никаких! Можешь ли ты выйти из дому, будучи при этом человеком несудимым и даже не привлекавшимся, — это, собственно, большой вопрос. Сейчас это раскручивается все дальше: имеешь ли ты право ходить за продуктами, посещать театры и рестораны? Люди, которые принимают подобные правила игры, как бы соглашаются на то, что дальше эти правила можно в любую сторону расширять. Сейчас на основе «страшного COVID-19», затем на основе еще чего-нибудь более или менее страшного. К примеру, имеешь ли ты право ходить в магазин, если, допустим, ты одобряешь Трампа или Путина? Или, наоборот, ты Путина не одобряешь. Человек, не одобряющий Путина, имеет ли право ходить за продуктами? Это вопрос. И он, видимо, станет предметом экспертной и общественной дискуссии в ближайшее время. Пока все это звучит как шутка, но на самом деле это далеко не шутка. Мы прежде рассуждали об «окнах Овертона» (по имени американского юриста Джозефа Овертона, который предложил свою концепцию как модель оценки суждений по степени их приемлемости для открытого политического обсуждения, — прим. ред.): расширяет их оппозиция или сужает? Но на самом деле эти «окна Овертона» расширились просто до невероятных масштабов за последний ковидный год. Человечество поняло, что с ним можно делать что угодно — причем под флагом защиты от него же самого.

«Появление штамма «дельта плюс» — это прямой ответ тем, кто утверждает: «Вот в Израиле и Великобритании все привились и теперь будут жить, как прежде». Нет, никогда «как прежде» уже не будет» Фото: «БИЗНЕС Online»

«В покое никого не оставят, и от того, вакцинировался ты или нет, по большому счету ничего не зависит»

— Мы говорили о возможности активного сопротивления. Но как объединяться людям, которых приучили соблюдать социальную дистанцию и которые боятся друг друга как источника заразы? Если раньше считалось, что человек человеку — волк, то теперь — ходячая инфекция.

— На это все и направлено. Я помню, что еще на заре ковидомахии, весной прошлого года, врачи прямо говорили, используя это как медицинский термин, что «нам надо добиться разъединения общества». Такая цель, безусловно, обосновывалась высокими причинами. И она по-прежнему актуальна, но теперь ее продвигают под разговоры о новых индийских штаммах — «дельта» и «дельта плюс». Понятно, что в покое никого не оставят, и от того, вакцинировался ты или нет, по большому счету ничего не зависит. Появление штамма «дельта плюс» — это прямой ответ тем, кто утверждает: «Вот в Израиле и Великобритании все привились и теперь будут жить, как прежде». Нет, никогда «как прежде» уже не будет. На любую вакцинацию найдется ревакцинация.

— Почему же в России вплоть до недавнего времени кампания по добровольной вакцинации фактически провалилась? Виной тому — психологические характеристики «глубинного народа», о которых мы говорили? И насколько сейчас может быть перевыполнен план по вакцинации? Удастся ли охватить 60 процентов населения, которые, как говорят, необходимы для достижения коллективного иммунитета?

— Одна из самых отрадных черт предыдущего отказа от вакцинации в том, что он наглядно продемонстрировал всем, кто имеет глаза: теория о всесилии телевизора в нашей стране неверна. Между тем эта теория была своего рода альфой и омегой для «прогрессивной интеллигенции». «Наши люди отравлены телевизором. Телевизор — это абсолютное зло», — твердила интеллигенция. В ее представлении телевизор управлял сознанием всего народа, и только самые искушенные интеллектуалы могли этому сопротивляться. Интеллигенция настолько боялась телевизора, что даже ритуально выносила его на помойку — потому что даже в выключенном виде этот «зомбоящик», дескать, способен облучать и заставлять голосовать за Путина.

Однако нынешняя ситуация отчетливо продемонстрировала, что на самом-то деле телевизор по большому счету ничем не управляет и что «глубинный народ» имеет очень сильный иммунитет против его воздействия. Когда буквально на всех телеканалах, включая и те, которые сложно заподозрить в пропаганде за Путина (вроде «Дождя»), начали агитировать за вакцинацию, народ категорически наплевал на все эти призывы. То есть российский народ, как оказалось, обладает своей субъектностью, которая никак не зависит от телевизора. И это большой плюс.

Я уже называл причину, по которой люди не откликнулись и не потянулись толпами на пункты вакцинации вплоть до нынешнего лета. Причина элементарна: дело в том, что, несмотря на все телерепортажи и интернет-мемы, COVID-19 в должной мере так и не напугал людей. Народ считает, что угроза не так велика. Прав народ или нет — это другой вопрос. Но субъективно это так для 90 процентов населения. С точки зрения простого человека, вакцинирование не уменьшает, а увеличивает риск болезни. Люди считают, что с болезнью их организм может справиться самостоятельно. А вот если вакцинироваться непонятно чем, то можно получить осложнение или подтолкнуть к развитию другие болезни. Это, кстати, вполне рациональный подход, если принять как вероятность, что COVID-19 вовсе не так опасен, как это представляется большинству образованных людей. И тогда поведение подавляющей части российского общества видится вполне разумным и рациональным, а вовсе не таким иррациональным, как это рисуют гневные обличители.

— Так удастся ли вакцинировать 60 процентов населения? Или 30–40 процентов просто откупятся?

— Самое интересное, что теперь об этом мы не сможем сказать никогда. Любые оценки в этой сфере будут писаны «вилами по воде», и даже официальные данные нам ничего не дадут. Мы все равно не будет знать, какая часть этих данных повествует нам о реально введенных вакцинах, а какая — об «уколах в ватку». На самом деле реальная вакцинация не нужна даже бюрократам — от них требуют отчетности, и не более. Понятно, что, если бюрократы будут слишком напирать на общество, это приведет просто к очередным экономическим спадам, недобору налогов и необходимости кому-то что-то компенсировать из худых региональных бюджетов. А также ко всяким неприятностям на будущих выборах (в единый день голосования 19 сентября 2021 года, когда пройдут выборы в Госдуму и ряд законодательных собраний в регионах, а также выборы 12 глав субъектов РФ, — прим. ред.). Разве рейтинг «Единой России», которую предпочли переформатировать накануне избирательной кампании, не может в очередной раз пошатнуться на фоне добровольно-принудительной вакцинации? И это уже заметно. Я сейчас езжу по регионам, причем по сугубо коренным российским — Ярославская область, Ивановская и Владимирская области. Подходишь к мужикам, спрашиваешь их что-то по социологии, а они: «Не хотим отвечать. И вообще, у нас к вам одно пожелание: вакцину отменить». Это мне сказали грузчики, хотя я их спрашивал совсем не об этом. Но слова о вакцине у них просто крутятся на языке, это такой народный крик души. Эти настроения будут только нарастать, и в итоге все утонет в классическом русском саботаже, в котором до этого тонули все прогрессивные российские реформы. Как сказал по этому поводу российский император Александр II: «Россией управлять не сложно, но совершенно бесполезно».

Скорее всего, никто не будет напрямую противиться вакцинации, кроме считанных единиц: «Нет, я не буду этого делать, хоть убейте! Сволочи, вы решили извести всех нас!» Никто такого говорить не станет. Все просто возьмут под козырек, и лишь спустя какое-то время выяснится, что ничего не сделано. Как оно всегда и бывало на Руси.

«На мой взгляд, все формы борьбы с коронавирусом — и маски, и перчатки, и социальная дистанция, и сама вакцинация — это реализация слов «давайте сделаем хоть что-то» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Запущена программа, что жизнь людей вредна. Для чего и для кого вредна? Для жизни»

— Ваше мнение: коронавирус без политической и манипулятивной шелухи — это что? Так ли страшен COVID-19, как его малюют?

— Для меня это тоже большой вопрос, и я уже долго над ним бьюсь. У меня было ощущение, что я сам тоже переболел ковидом. Причем если это был коронавирус, то я заболел им одним из первых, еще в марте прошлого года. Тогда у меня происходили какие-то странные дикие скачки давления под 230, мне несколько раз вызывали скорую. Температура хотя и была, но небольшая. При этом наблюдались проблемы с дыханием и с желудком. Все это длилось примерно на протяжении двух месяцев. По описанию это примерно похоже на то, что говорят про COVID-19, хотя при этом утверждают, что любые проявления любых болезней могут быть спровоцированы коронавирусом.

Если так, то можно сказать, что и я болел ковидом. Безусловно, эта болезнь поопаснее гриппа, и, скорее всего, от нее можно умереть. Само собой, этим она хуже гриппозных инфекций. Но проблема в том, что все меры, которые предлагаются для борьбы с коронавирусом, — это проявление так называемого активизма. Когда говорят, что вот существует опасность и с ней ничего сделать нельзя, для многих людей это невозможно принять. И они начинают говорить: «Ну давайте сделаем хоть что-нибудь». На мой взгляд, все формы борьбы с коронавирусом — и маски, и перчатки, и социальная дистанция, и сама вакцинация — это реализация слов «давайте сделаем хоть что-то». Но в реальности эти меры вряд ли работают. Потому что COVID-19, как тот дух в Библии, веет, где хочет.

Я бы предложил просто расслабиться и жить, как жили. Но в то же время я понимаю, что политически это вообще нереализуемо. Сразу же найдутся люди, которые скажут: «Ну как же! Надо ведь бороться и что-то делать!» И тут же обвинят в бездействии, отчего власть обыкновенно теряет рейтинг.

— Что ж, Дональда Трампа именно в этом и обвинили, и это стало одной из причин его непереизбрания на пост президента США.

— У меня нет позиции отрицания коронавируса. Я говорю лишь о том, что жить стало немного опаснее. Но именно немного: COVID-19 — это в любом случае не холера, не чума и не черная оспа. Я думаю, что после череды метаний человечество успокоится и станет просто жить дальше с осознанием возросших рисков. Хотя есть и более печальный вариант. Называется: лекарство хуже болезней. Если позиция активизма победит окончательно, то нам, возможно, предстоит лечиться уже не от вируса, а от последствий вакцинирования. Хотелось бы этого избежать.

— Разве локдауны и разъединение людей не способствуют крушению коллективного иммунитета? Такое впечатление, что коронавирус не сдетонировал бы в обществе с такой силой, если бы его не подкрепляли психологическим террором и «домашним арестом» всего человечества.

— Я не хотел об этом говорить, но это так и есть. Само по себе это мощнейший фактор дезадаптации. Людей, по сути дела, убеждают, что они сами по себе опасны, что они несут сами в себе зло для другого человека. Есть часть людей, не такая уж и маленькая, которая эту информацию воспринимает. Причем примерно в таком духе: «Я неправильный. Так считает весь мир. Я несу в себе зло, и поэтому мне лучше не жить». Это усваивается на уровне подсознания. Человек рассматривает себя как носителя болезни и убивающего беззащитных старушек одним своим дыханием. Люди тонко чувствующие это болезненно переживают — так что у кого-то даже может включиться программа самоуничтожения. Внешним проявлением такой программы является тот же самый рак, и это уже практически доказано. Почему люди заболевают раком? Оттого, что они приходят к заключению, будто им не место в этой жизни. Есть и другие заболевания, непонятно откуда возникающие. Подчеркну: программа самоуничтожения включается на уровне подсознания. И вся эта истерия вокруг коронавируса — это еще и подталкивание людей к ощущению, что они здесь не нужны, опасны и вредны. Запущена программа, что жизнь людей вредна. Для чего и для кого вредна? Для жизни. Поэтому если рассматривать эти вещи глубинно, то мы видим удар не просто по иммунитету, а по самому желанию жить. И это может быть очень опасно.

— И к чему это способно привести? К добровольному самосокращению населения как в России, так и во всем мире?

— Если у всего ныне происходящего вообще есть цель, то она примерно в этом и состоит. Человечество решили проредить. Но вообще-то человечество — структура очень непростая, знаете ли. Я думаю, что такая структура способна перестроиться и как-то все это переварить.