«Показатели доходности российских нефтяных компаний говорят о том, что налоговый режим, который существует в стране, является вполне комфортным», — убеждал присутствующих замминистра финансов РФ Алексей Сазанов на пленарной сессии национального нефтегазового форума. О том, почему с ним не согласен замдиректора «Татнефти», какую цену на черное золото видит в качестве балансирующей замминистра энергетики и из-за чего, по мнению вице-президента «Лукойла» Леонида Федуна, может «отмереть» значительная часть европейской нефтегазовой отрасли, — в материале «БИЗНЕС Online».
Алексей Сазанов объяснял, что по отрасли ударили не столько прекращенные льготы, сколько сделка ОПЕК+
Доходность на инвестированный капитал у российских компаний выше, чем у мировых нефтегазовых «мейджоров»
Сегодня в Москве последний день работы трехдневного национального нефтегазового форума. Выставкой «Нефтегаз» (собравшей около 500 компаний), нетворкингом и протокольным подведением итогов или рассуждением о проектах будущего его повестка не ограничилась. А главная пленарная сессия и вовсе была посвящена самой больной теме — налоговому маневру, так неприятно удивившему нефтяников в конце прошлого года. Руководители крупных нефтяных компаний публично рассказали сидевшему с ними на одной сцене замминистра финансов Алексею Сазанову, что они думают о повышении налоговой нагрузки, к которой привела отмена льгот для сверхвязкой нефти (пониженный НДПИ и экспортная пошлина). А тот, в свою очередь, объяснял, что по отрасли ударили не столько прекращенные льготы, сколько сделка ОПЕК+.
В качестве иллюстрации своих слов Сазанов привел график, из которого было видно, что средняя доходность на инвестированный капитал у российских нефтяных компаний выше, чем у мировых нефтегазовых «мейджоров»: в 2019-м этот показатель составлял 18% против 6% соответственно (а у «Татнефти» якобы вообще доходил до уровня в 25%), а в прошлом году, когда «мейджоры» зафиксировали убыток в среднем на 3,7%, российские компании также оставались прибыльными — среднее значение доходности на инвестированный капитал составило 7,2%. Мораль этих слов была предельно ясна: делиться надо. Но спикер сформулировал тактичнее: «Налоговый режим, который существует в стране, является вполне комфортным». При этом он имел в виду и последние изменения, вынувшие сотни миллиардов рублей из кармана компаний, ведущих добычу из выработанных месторождений и добывающих сверхвязкую нефть.
«Мы поддерживаем НДД, изменение налога со сверхвязкой нефти может произойти не раньше 2024 года», — безапелляционно донес позицию правительства замминистра.
Более демократичное видение было у замминистра энергетики РФ Павла Сорокина. «Задача — максимально снизить себестоимость проектов, чтобы дать возможность компаниям инвестировать. Сейчас, к примеру, речь идет о вовлечении запасов новых регионов, Западной Сибири, Таймыра, в том числе и трудных запасов нефти. Все они уже имеют разветвленную систему льготирования, но нам нельзя останавливаться на достигнутом, нужно смотреть, какие дополнительные меры без существенного урона для бюджета можно внедрить», — проговорил он.
А для запуска проектов в Восточной Сибири, по его словам, есть максимум 7–10 лет, позднее их будет труднее реализовать без серьезных потерь для бюджета. «Задача — максимально снизить себестоимость, чтобы дать инвесторам возможность вкладывать в эти проекты. Смотрим, что еще не попадает под льготирование, будем вести работу с минфином. Но текущая цена на нефть обеспечивает хорошую доходность для многих проектов», — отметил он.
При этом Сорокин считает, что долгосрочной ценой баланса является $45–50 за баррель. И это плохая новость. «По итогам инвентаризации нефтяных запасов России можно сделать вывод, что при такой цене только около половины запасов рентабельны», — вынес приговор замминистра энергетики, я забыв добавить еще одну оговорку — при таких налогах.
А дальше слово дали самим компаниям.
Павел Сорокин: «Задача — максимально снизить себестоимость проектов, чтобы дать возможность компаниям инвестировать»
«Татнефть» сократит инвестиции в добычу с 2021 по 2030 годы на 225 млрд рублей
Одним из ключевых спикеров мероприятия стал заместитель гендиректора «Татнефти» Азат Ягафаров. Логично: татарстанская компания всегда специализировалась на разработке истощенных месторождений и виртуозной добыче трудноизвлекаемых запасов, в том числе сверхвязкой нефти (по которой с 2007 года действовал нулевой НДПИ), а налоговый удар пришелся именно по всем этим фронтам. В феврале этого года президент РТ Рустам Минниханов и глава ХМАО Наталья Комарова даже написали письмо президенту РФ Владимиру Путину с просьбой вернуть меры стимулирования добычи таких запасов. Но масштабы проблемы в публичной плоскости впервые обрисовал как раз Ягафаров на открытии форума. Основные тезисы его выступления выглядят так:
Постоянно меняющееся регулирование очень мешает реализации инвестиционных проектов. Ягафаров напомнил, что крупнейший проект компании — строительство завода ТАНЕКО, которое ведется с 2005 года. «За этот период в него было инвестировано порядка 10 миллиардов долларов. За это время фискальная система менялась раз 5, наверное. Вы можете представить, все технико-экономические показатели, заложенные изначально, давно полетели. Сложно делать такие проекты, долгосрочные, с большими суммами, когда фискальная система так часто меняется», — развел руками спикер, признавая, что в нефтегазохимии ситуация улучшилась благодаря обратному акцизу на этан и СУГи.
Снижение инвестиций «Татнефти» в добычу с 2021 по 2030 годы из-за налоговых изменений оценивается в 225 млрд рублей, а падение добычи — в 98 млн тонн. Причем, как передает РБК со ссылкой на презентацию спикера, существеннее всего компания планирует снижать инвестиции в 2022–2025 годах — примерно по 40 млрд рублей в год, при этом добыча будет падать от 3 млн до 9,3 млн т в год.
«Нашу компанию задела тема выработанных месторождений СВН. Мы стали основными „бенефициарами“ этого процесса. Это приведет к падениям добычи нефти, соответственно, будет снижена инвестпрограмма. По нашим расчетам, до 2030 года в целом за счет падения добычи нефти бюджет может потерять до триллиона рублей. На наш взгляд, в данном случае страдает инвестиционный климат страны, более рентабельными могут стать зарубежные проекты, в связи с этим возможен некий отток капитала», — назвал Ягафаров цену налоговым маневрам.
Существеннее всего компания планирует снижать инвестиции в 2022–2025 годах — примерно по 40 млрд рублей в год, при этом добыча будет падать от 3 млн до 9,3 млн тонн в год
Трансграничное углеродное регулирование — новый вызов для нефтяной промышленности. «Мы подготовили три сценария. По пессимистичному введение налогов к 2022 году на прямые и косвенные выбросы, в этом случае мы потеряем от 90 до 186 миллионов евро в год. Базовый вариант — введение к 2025 году налога только на прямые выбросы — сумма потерь нашей группы составит от 74 до 107 миллионов евро в год. В оптимистическом сценарии в случае компенсации расходов, компания могла бы выйти без особых издержек», — рассказывал заместитель гендиректора «Татнефти».
Налоговый маневр коснется не только нефтяников. «Надо сказать, что увеличение налоговой нагрузки в нефтяной отрасли не только делает рискованным проект нефтедобычи, но и мешает с точки зрения инвестиций развитию других отраслей, таких как нефтепереработка, машиностроение, нефтехимия, энергетика. Тем самым принятое стремительное решение об изменении налоговой системы может привести в ближайшее время к замедлению развития экономики России», — считает Ягафаров. Он озвучил несколько выводов, которые, по его мнению, могут прояснить ситуацию.
Во-первых, самое главное — необходима стабильная, понятная и прозрачная налоговая среда для планирования инвестиций. Второе — нужны условия для планирования. «Наверное, вопрос возврата к стимулированию добычи сверхвязкой нефти возможен к 2024 году. Но инвестиционный процесс долговременный, и хотелось бы знать уже параметры, на которых мы будем работать с 2024 года, чтобы планировать инвестпрограмму», — попросил Ягафаров.
НДД для выработанных месторождений нуждается в донастройке. Ягафаров еще раз напомнил, что «Татнефть» больше остальных пользовалась отмененными преференциями, поскольку работает на выработанных месторождениях с низкими дебетами. «Средний дебет компании — порядка 3,8–4 тонны, на таких показателях вообще останавливают скважины. Что делать с выработанными месторождениями? Сегодня говорилось о том, что можно применять НДД. Но, на наш взгляд, на выработанных месторождениях компенсация потери льгот не является универсальным инструментом, его тоже придется донастраивать. Дело в том, что, насколько я знаю по информации других компаний, у всех по-разному это работает. У кого-то льготы компенсируют на 90 процентов, у кого-то — на 50 процентов, но у нас на выработанных месторождениях крайне небольшая эффективность», — рассуждал он.
«В выработанные месторождения попали месторождения третьей группы с выработанностью от 30 до 80 процентов, а мы говорим о выработанности более 80 процентов — под них нужен свой подход, они должны быть выделены в отдельную группу с отдельными параметрами», — говорил Ягафаров, реагируя таким образом на ранее озвученный тезис Сазанова, что нужно «ужиматься в те группы, которые уже созданы».
Надо работать над темой научно-технических полигонов. «Нужно делать отраслевые полигоны — необязательно они должны принадлежать отдельным компаниям. Какая-то господдержка им нужна отрабатывать новые технологии, которые могут быть применены для всей отрасли», — заключил он.
Потери российских компаний от введения углеродного налога Леонид Федун оценивает в 2–5 млрд евро, причем, по его мнению, конкурентоспособными российские нефтяники смогут быть при поддержке государства, в частности за счет развития системы налогообложения
«Никто не обещал, что при переходе на НДД объем предоставляемых льгот сохранится»
С позицией Ягафарова предсказуемо не согласился Сазанов, назвав его оценку происходящего слишком пессимистичной. «Была цель оптимизации. У кого себестоимость не очень высокая, те должны платить больше налогов. Те, у кого больше операционные затраты, налоговая нагрузка на них снижается, — объяснил он. — Никто не обещал, что при переходе на НДД объем предоставляемых льгот на тонну добычи сохранится. Мы говорили о том, что повысится эффективность предоставления налоговых мер поддержки».
И в кулуарах форума замминистра финансов однозначно заверил журналистов, что министерство не будет предлагать никакие меры, кроме расширения периметра режима НДД с 2024 года.
Впрочем, с неоднозначной оценкой отмены льгот выступила не только «Татнефть». О том, что налоговый маневр привел к трудностям у нефтяников, говорил, например, и советник директора «Газпром нефти» Павел Карчевский — он рассказал, что после отмены льгот компании придется пересмотреть программу проекта «Новый порт» — одно из крупнейших нефтегазоконденсатных месторождений Ямала. «Это был большой удар по нам, основная налоговая нагрузка [пришлась] на месторождение „Новый порт“. Сейчас мы меняем программу, там есть большая газовая составляющая, была большая нефтяная составляющая. Нефтяная составляющая сейчас, наверное, будет уменьшаться», — констатировал Карчевский. Он обратил внимание и на то, что глобально ситуация поменялась. «Если раньше можно было рассчитывать, что любую тонну нефти можно выбросить на рынок, то сейчас на это рассчитывать мы не можем. Поэтому государство должно нам четко сказать, на что тратить деньги, а на что — нет», — говорил он.
Топ-менеджер «Газпром нефти» согласился с Ягафаровым в том, что компаниям нужна определенность. «У нас сейчас объем добычи — 500 миллионов тонн в год. Ожидать, что и в 2040 году мы будем получать эти деньги, — глупо, а плана „Б“ я лично не вижу», — заявил Карчевский.
Выступил на форуме и глава VYGON Consulting Григорий Выгон, который, как передает «Российская газета», считает недостатком налоговых изменений слабую привязку к итогам прошедшей в 2019 году инвентаризации месторождений. «Хотелось бы, чтобы подобные решения принимались, основываясь на информации об экономике месторождений, а не эмпирически», — говорил Выгон.
А вице-президент «Лукойла» Леонид Федун сосредоточился в своем выступлении на форуме на энергопереходе к углеродно-нейтральной экономике. По его словам, (как передает ТАСС), углеродный налог приведет к тому, что нефтяники всего мира будут конкурировать за эффективные ресурсы, а от 20% до 50% мировых запасов нефти после 2030 года, когда спрос на нефть начнет снижаться, могут оказаться невостребованными. В таком случае значительная часть европейской нефтегазовой отрасли в долгосрочной перспективе может даже «отмереть». Потери российских компаний от введения углеродного налога Федун оценивает в 2–5 млрд евро, причем, по его мнению, конкурентоспособными российские нефтяники смогут быть при поддержке государства, в частности за счет развития системы налогообложения.
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 98
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.