Альберт Гильмутдинов: «Можно оттянуться по полной!»

Альберт Гильмутдинов: «Самый главный человек в коллективе университета — профессор. Задача других, в том числе ректора, — помогать»

«КАМАЗ, ВОЗМОЖНО, ПОПЫТАЕТСЯ КАК-ТО ПОВЛИЯТЬ»

— Альберт Харисович, вопрос, который всех интересует: почему сняли свою кандидатуру с выборов?

— Да, я мог бы еще раз заявиться, ведь сегодня ректором можно быть до 70 лет. И все ожидали, что я пойду на выборы: и прогноз оставался позитивным, и университет в очень хорошем состоянии, и с коллективом отношения выстроились доброжелательные. Но я решил, что, поработав на высоком посту ректора технического университета почти 9 лет, эту страницу для себя надо перевернуть. Это 100-процентно мое решение. Никто абсолютно — ни в республике, ни в Москве, ни в коллективе — не пытался склонить меня к такому решению.

А причины очень простые. Первая: 9 лет я делал одну и ту же работу. Для кого-то и 20 лет мало, но мне оказалось достаточно. У меня жизнь всегда была очень динамичной, и хочется новых вызовов.

Вторая причина. Самый главный человек в коллективе университета — профессор. Задача других, в том числе ректора, — помогать. Люди имеют обыкновение цепляться за старое, с трудом покидать зону комфорта, и, когда у нас были сложности с ротацией заведующих кафедрами, я призывал коллег дать дорогу молодым. Вот и мне настала пора показать это своим примером — открыть дорогу следующему поколению руководителей. Все выдвинутые коллективом люди значительно моложе меня.

Третья причина. Сейчас момент очень подходящий для смены руководства КАИ. Скоро будет объявлено о старте конкурса стратегического академического лидерства университетов. Победителями станут 40 вузов, и нам крайне важно попасть в их число, поскольку за этим последует колоссальная финансовая поддержка — примерно по миллиарду в год. На такие деньги можно реально построить университет мирового уровня. То есть на пороге потенциально новый 10-летний этап развития КАИ. Логично, если эту новую 10-летнюю программу станет реализовывать новый человек.

— Процедура выборов запущена, определены четыре кандидата. Почему именно столько?

— Минимум должно быть двое, максимум — ограничений нет. Но обычно так и случается — трое-четверо. Заявиться мог каждый, у кого есть ректорские амбиции. Мы точно никому не мешали.

— Трое из кандидатов — Светлана Юдина, Алмаз Гайсин и Алексей Лопатин — вполне понятны. Но на этот раз есть самовыдвиженец, причем не из КАИ, а из конкурирующего вуза — набережночелнинского филиала КФУ. Подобное когда-нибудь бывало?

— Нет. Человек заявился без единой подписи в поддержку, но имеет право. Добро пожаловать. Хотя достаточно странное решение.

— По нашим данным, его поддерживает КАМАЗ…

— Процесс выборов ректора крупной образовательной организации всегда связан с вовлеченностью многих структур, и КАМАЗ — один из очень уважаемых игроков, который, возможно, как-то попытается повлиять на результат. Сопутствующих и подводных течений всегда было, есть и останется много.

— Не опасаетесь, что в случае успеха Махмута Ганиева КАИ превратят в автомобилестроительный институт?

— Мне трудно сказать, каким КАМАЗ хотел бы видеть университет, но мы активно работаем с заводом и готовы это делать дальше. Однако повторю: все будет определяться выборами — люди проголосуют абсолютно честно и тайно.

— А в целом КАИ — по-прежнему авиационный вуз?

— Де-факто мы уже давно политехнический университет, в котором авиастроение очень сильно, но только как одно из направлений. Мы его далеко переросли.

«КАИ стал востребованным у самых сильных выпускников школ. В федеральном рейтинге вузов по качеству приема мы находились на 236-м месте, а сейчас на 50-м — подъем почти на 200 позиций за 7 лет»

«ОТВЕТСТВЕННО ЗАЯВЛЯЮ: ПОЧТИ ВСЕ ВЫПУСКНИКИ ГРИНТ РАБОТАЮТ В ТАТАРСТАНЕ ПО ПРОФИЛЮ»

— Программа стратегического академического лидерства приходит на смену проекту «5-100», целевой показатель которого — вхождение пяти российских вузов в сотню лучших мировых университетов — не достигнут. Вас это не смущает?

— Верно, в глобальные рейтинги никто не попал, а в предметные — да, то есть дело в том, как считать. Вопросы к реализации, несомненно, есть, но в любом случае это была очень хорошая программа, которая реально дала толчок развитию российского университетского образования.

— Каковы шансы КАИ попасть в новую программу?

— Достаточно высокие. Почти по всем главным рейтингам входим в топ-40 российских вузов. Например, в институциональный перечень THE (а это мировая премьер-лига университетов) попало 48 российских вузов, и КАИ среди них 17-й (коллеги из КФУ — 12-е). В этом же рейтинге по естественным наукам 42 российских университета, КАИ — 13-й, по инженерным — 25-й. Это самые свежие данные, на 2021 год.

— Надо ли понимать, что это главные целевые показатели сделанного вами на посту ректора?

— Если одной фразой, то да. Они суммируют в одно рейтинговое место все ключевые показатели развития университета и говорят о проделанной коллективом огромной работе.

— Каковы главные достижения коллектива времени вашего ректорства?

— Все начинается с абитуриентов: если они слабые, ничего не получится. 10 лет назад мы принимали выпускников школ с ЕГЭ в 57,9 балла, сейчас — 78,5. Огромный рост! Из этих ребятишек уже можно готовить инженеров. У нас учатся 24 победителя и призера федеральных олимпиад — больше, чем в любом другом вузе Казани. А было ноль! Это говорит о том, что КАИ стал востребованным у самых сильных выпускников школ. В федеральном рейтинге вузов по качеству приема мы находились на 236-м месте, а сейчас на 50-м — подъем почти на 200 позиций за 7 лет.

При активной поддержке республики мы с нуля создали инженерный лицей (это наше структурное подразделение, и учителя — такие же сотрудники, как профессора) с общежитием на 100 детей. У нас есть два колледжа, реализующих программы среднего профессионального образования, 7 институтов, работающих на уровне высшего, аспирантура и докторантура, полноценный корпоративный институт, который реализует программы дополнительного профессионального образования. То есть выстроена вся образовательная вертикаль, от 7-го класса до пенсионного возраста.

Лицей — наша гордость. Огромные финансовые вложения (спасибо президенту Татарстана!). У наших детей выпускной балл по математике — 78,4 (на 24,5 балла выше, чем в среднем по республике). По русскому — 84 (плюс 12,4). Физика — 77,4 (плюс 22,9). Информатика — 89 (плюс 27,8). Появились победители федеральных олимпиад. Только в 2019 году две серебряных медали на мировом чемпионате World Skills, 6 золотых — на российском.

Второе, чем можно гордиться, — Германо-российский институт новых технологий (ГРИНТ). Крупнейший проект между нашими странами в области высшего образования. Аналогов в России нет. Никто не верил, что получится, но мы сделали. С тремя партнерскими университетами Германии реализуем 9 магистерских программ. Все обучение на английском языке, по стандартам немецкого инженерного образования. «Двойной» диплом получили более 200 выпускников. 17 именных стипендий — по 650 тысяч рублей в год. Софинансирование — от германской службы академических обменов и вузов-партнеров: 3,5 миллиона евро за пять лет.

— И где сейчас эти 200 выпускников?

— Ответственно заявляю: почти все работают в Татарстане по профилю.

«Если у инженера мощная физико-математическая и общетехническая база, ему без разницы, какой технологический уклад на дворе, — он всегда будет конкурентен»

«ЕСЛИ УЖ ТАКИМ ФАНАТАМ СВОЕГО ДЕЛА НЕ ДАВАТЬ РАБОТАТЬ…»

— Но главное, за чем следит общественность — научно-исследовательская деятельность КАИ…

— С нуля созданы инжиниринговые центры «КАИ-Композит», «КАИ-Квант», «КАИ-Лазер», «КАИ-Ресурс», центры аддитивных технологий, цифровой экономики, исследований материалов, судостроения. Впервые в истории КАИ начал экспортировать технологии за границу: в Бангалоре под нашим научным руководством и по нашему проекту создан центр по композитным технологиям — уменьшенный вариант «КАИ-Композита».

— По поводу «КАИ-Лазера» было много критики…

— С финансовой точки зрения у него действительно большие проблемы. Признаю: денег он зарабатывает гораздо меньше, чем ожидали. Это и моя недоработка. Однако есть одно но. Почему-то работу «КАИ-Лазера» все сводят к тому, сколько он заработал. Но вот бюджет КАИ — около 3 миллиардов рублей, и кто с нас спрашивает о финансовой отдаче, о том, сколько мы прибыли принесли? Как ее посчитать?! Это же университет. В систему образования Татарстана консолидированный бюджет республики вкладывает около 100 миллиардов. Какая финансовая отдача от наших школ?.. Инжиниринговый центр решает задачи новых перспективных разработок, и в этом отношении он полностью состоялся. Разработки — мирового уровня. Например, промышленная установка для электролитно-плазменной обработки изделий, выращенных лазером. Серийно будем выпускать в Казани и поставлять, в том числе за границу. Разрабатываем установку плазменной обработки порошков для аддитивных технологий и синтеза этих порошков. Есть опытный образец. Благодаря «КАИ-Лазеру» создали кафедру лазерных технологий — одну из сильнейших в КАИ. Если средний балл абитуриента университета — 78,5, то на кафедре — 88. Где такое есть?! К нам идут! На базе «КАИ-Лазера» разрабатываем государственный образовательный стандарт по аддитивным технологиям, а помощники у нас в таком деле не кто-нибудь, а питерский политех и московская «бауманка».

Словом, проект великолепно состоялся, хотя по финансам — откровенная неудача. Но университет никогда не умел шибко деньги зарабатывать. Впрочем, этому тоже учимся.

— Недоразумения между «КАИ-Композитом» и ОКБ имени Симонова закончились?

— Да. Великолепный центр. Вот он и с финансовой точки зрения хорош — 150–200 миллионов рублей в год зарабатывает. Недавно спроектировали под ключ композитный цех на одном из заводов концерна ПВО «Алмаз-Антей». Но этот центр и на 10 лет раньше лазерного стартовал. Необходим инкубационный период, после которого начинается финансовая отдача. И «КАИ-Лазер» к такому придет. К тому же «КАИ-Композит» — реальный пример государственно-частного партнерства: мы получили промышленную площадку, бюро — оборудование и возможность выполнять свои заказы.

— За происходящим с ОКБ следите? Нет опасений, что «КАИ-Композит» может уплыть из ваших рук?

— Да, ситуация очень сложная. Но «КАИ-Композит» останется независимо от того, какой будет судьба бюро. Очень переживаем за ребят. Замечательные, талантливые инженеры.

— Большие проблемы и у других выпускников КАИ — фирмы «МВЕН»…

— О подобных ситуациях хорошо сказал ныне покойный нобелевский лауреат Жорес Алферов: из-за бюрократии в России ничего нового невозможно создать, не нарушив чего-либо. И в значительной степени ребята — жертвы этой тенденции. Разрабатывают прекрасные машины, фанаты своего дела. Ну как же так! Если уж таким людям не давать работать…

Но продолжу. «КАИ-Квант» первым в России создал квантовую магистраль. Да, в Китае их уже тысячи километров, но чем удивили мы? К примеру, на линии Шанхай – Пекин через каждые 50 километров стоят квантовые усилители. Это нехорошо, поскольку появляется угроза взлома, а ведь основное преимущество квантовых коммуникаций именно в том, что передаваемую по ним информацию невозможно перехватить. Мы же передали сигнал на 163 километра — никто на таком плече напрямую не передавал. Соответствующие публикации в Nature: это высший пилотаж, как выиграть олимпийское «золото». Пять публикаций за год, а на всю страну — 32. Сегодня занимаемся и квантовым компьютингом — есть результаты мирового уровня по квантовой памяти. Спасибо президенту Татарстана, что финансово поддержал центр.

Благодаря всем этим проектам — и публикации в базах Web Of Science и Scopus. За 10 лет произошел рост публикаций в 19 раз, цитируемости — в 150. Объем НИОКР на одного работающего был 312 тысяч рублей в год, а в 2018-м поднялся до 1 миллиона. По патентам увеличение в 1,8 раза. Нас признали научной организацией первой категории, что сразу дало 157 миллионов рублей на улучшение приборной базы.

По инфраструктуре. Ввели в эксплуатацию 8-е здание, провели реальный капремонт в общежитиях, пробили 550 миллионов рублей из федерального бюджета для строительства возле нашего кампуса суперсовременного общежития на 620 мест, сдадим его в 2022 году.

«Ребенок заходит в самолет, проходит через все экспонаты и выходит другим человеком. Покажем, что это чудо — Ту-144 — их деды, когда не было никаких компьютеров, на логарифмической линейке считали. И они, когда подрастут, смогут создать самолет»

«…И ПРЕВРАТИЛИ УНИВЕРСИТЕТ В ПРОХОДНОЙ ДВОР»

— Вы как-то обратились к президенту Татарстана по поводу того, что предприятия Татарстана направляют к вам никудышных целевиков. Он пригрозил таким работодателям прокуратурой. Что-то изменилось?

— Проблему удалось решить. Я директоров тоже понимаю. Приходит мастер, который на заводе 35 лет работает: «Помоги: внук балбес, конечно, но надо, чтобы поступил». И директор отказать не может, подписывает ему письмо. И я не могу отказать — это документ для меня. И превратили университет в проходной двор. Когда сравнил средние баллы по конкурсу и по целевому контрактному приему, получил разницу в 15 баллов. Это небо и земля. Из таких людей никогда нормальных инженеров не получится. Но президент взял вопрос на контроль, и такая практика прекратилась. К тому же с прошлого года резко изменился и соответствующий федеральный закон. Если раньше гендиректор просто подписывал письмо, то сейчас он берет на себя обязательство взять данного целевика к себе на работу, платить ему дополнительную стипендию. Разница в баллах по-прежнему есть, но два-три пункта — это терпимо.

— Приходилось слышать много жалоб от работодателей на то, что у студентов нет нормальной практики…

— Да, ее не хватает. Это и наша недоработка, и предприятия не могут ее грамотно организовать. Однако есть вторая сторона проблемы. Когда выпускники знаменитого физтеха приходят на работу, они тоже хуже воспитанников практикоориентированнных университетов. Но через четыре-пять месяцев они уже на голову выше — потому что у них гораздо лучше фундаментальная подготовка. Мое мнение: научно-исследовательский университет — это не училище, не техникум, и, безусловно уважая конкретную практику, во главу угла надо ставить мощную общенаучную и инженерную подготовку. Не стоит переоценивать практическую подготовленность, потому что такие вещи очень быстро меняются, и, если у человека нет фундаментальной базы, он за этими изменениями вряд ли успеет. Суть такой позиции проста: если у инженера мощная физико-математическая и общетехническая база, ему без разницы, какой технологический уклад на дворе, — он всегда останется конкурентен. Конкретные технические решения начнут быстро меняться, но они всегда будут основаны на законах природы.  Вот их и надо глубоко понимать.

— В последнее время ничего не слышно о проекте по созданию интерактивного музея на базе Ту-144…

— Затянулся проект. Замучили согласованиями! Семь кругов ада. Если бы не было решающего слова Владимира Путина, его поручения, дело наверняка бы загнулось. Но музей точно появится. Наконец утвердили проект. «Кузнецов» в Самаре сейчас нам бесплатно из одного двигателя делает экспонат — он станет в разрезе вращаться, подсвечиваться. Наш большой друг — Пермский завод авиадвигателей, который делает ПД-14, подарил полную виртуальную модель двигателя… Какая главная цель музея? Ребенок заходит в самолет, проходит через все экспонаты и выходит другим человеком. Покажем, что это чудо — Ту-144 — их деды, когда не было никаких компьютеров, на логарифмической линейке считали. И они, когда подрастут, смогут создать самолет. Ненавязчиво надо воспитывать. Сейчас дети избалованы всевозможными спецэффектами, но мы сделаем так, что выходить оттуда не захотят. К слову, для пермского завода на кафедре лазерных технологий ведем четыре НИОКР, связанных с перспективным двигателем ПД-35.

— Как можно понять, взаимодействие с оборонкой в последние годы усилилось…

— Да, у нас хорошие отношения с казанскими авиационным и вертолетным заводами. С Уральским заводом гражданской авиации сотрудничаем по проекту большого беспилотника «Альтиус»: фактически это будет новый планер, его рассчитывали они, но «одели» в композитные части мы.

— Каково экономическое положение КАИ?

— Очень хорошее. Университет получает солидное финансирование от учредителя и очень неплохие внебюджетные поступления от НИОКР, хоздоговоров с предприятиями и платного обучения. Бюджет — примерно 2,7 миллиарда рублей, и половину из них вуз зарабатывает сам. Зарплата у активно работающих сотрудников достойная, хотя, конечно, есть куда расти.

— Что в ваших ближайших планах?

— Наметки есть. Точно останусь заведовать кафедрой. У нас мощнейшие разработки, огромное количество патентов, публикации в самых престижных журналах, фундаментальная наука тут же переходит в прикладные разработки. Невероятно интересно, можно оттянуться по полной. К тому же за эти годы накопился большой опыт административной работы, наверное, он тоже будет востребован.

Чувствую себя абсолютно комфортно. К слову, я когда-то много работал за границей, и тогда зарабатывал больше, чем ректор и министр образования Татарстана вместе взятые, а отвечал за работу всего 5–7 человек. Поэтому все нормально. Открывается новая страница в жизни, и я к ней готов.