Павел Шмаков: «Ребенок с удовольствием учится, пока маленький. Он в первый класс идет с удовольствием, а его заставляют делать то, что он не хочет» Павел Шмаков: «Ребенок с удовольствием учится, пока маленький. Он в первый класс идет с удовольствием, а его заставляют делать то, что не хочет» Фото: Сергей Елагин

«НАДО ПОДДЕРЖИВАТЬ В РЕБЕНКЕ САМОЕ ЛУЧШЕЕ, ЧТО В НЕМ ЕСТЬ»

— Как увлечь детей предметом? Я считаю, подавляющее большинство учителей не умеют или не хотят этого делать. (Елена К.)

— Ребенок вовсе не не хочет учиться, он желает интересного, ему только дай это. У нас система образования настроена так, чтобы покормить ребенка знаниями. Его пытаются заставить делать то, что учитель считает нужным. А на самом деле система-то неправильная. Ребенок с удовольствием учится, пока маленький. Он в первый класс идет с удовольствием, а его заставляют делать то, что не хочет. Есть очень важный педагогический принцип — поддерживать в ребенке самое лучшее, что в нем есть. И вот если мы поддерживаем это самое лучшее, то ученик расцветает. К сожалению, у нас в школе пичкают ребенка знаниями, а так не нужно.

— Но есть же этот базовый федеральный стандарт.

— Требований по большому счету не так уж и много. Можно постараться и выполнить их. Вы же смотрели фильм Марка Захарова «Убить дракона» по Евгению Шварцу? И вот там в конце такая сцена, когда Бургомистр говорит: «Меня так учили». И Ланцелот в ответ: «Всех учили. Но зачем же ты оказался первым учеником, скотина этакая?» Это то же самое, как наши прокуроры делали в преследовании татарского языка больше, чем от них требовалось. Я сужу по тем сотрудникам, которые приходили к нам, когда прокурор пришла к нам в интернат, достала фотоаппарат и начала фотографировать личные вещи девочек, брошенные на постели. Ученицы трусики оставили, лифчик валялся. И она сфотографировала. Это ее не обязывали делать.

— А зачем?

— Она искала недостатки, в мужской туалет быстро зашла, не проверив, есть ли там кто-нибудь. Зашла посмотреть, есть там туалетная бумага или нет. Быстро, не постучавшись.

— Это, видимо, была задача поставить на место вашу школу?

— О чем и речь. Это все вместе. По татарскому языку тоже так было, когда пришли три прокурора и начали допрашивать пятиклассников: «Зачем вы учите татарский язык?..» Это ведь то самое «перестарались». И я о таком говорил. И никто мне не позвонил по-человечески: «Ты пойми — заставляют». И я бы понял. Вот об этом говорю. Неужели нельзя делать подобное мягче, по-человечески?

«Нужно начинать с того, чтобы найти у ребенка любимое» «Нужно начинать с того, чтобы найти у ребенка любимое» Фото: pixabay.com

«ЛЮБОЙ РЕБЕНОК ЧЕМ-НИБУДЬ ИНТЕРЕСУЕТСЯ. НУЖНО НАЧИНАТЬ С ТОГО, ЧТОБЫ НАЙТИ У НЕГО ЛЮБИМОЕ»

— Как мотивировать ребенка к получению новых знаний, если у него нет интереса к учебе в принципе? (Борисова С.)

— Не бывает такого, чтобы не существовало интереса! Любой ребенок чем-нибудь да интересуется. Надо разговаривать с ним и найти то, что ему интересно. Крайне редко бывает такое: «Мне все неинтересно…» Случается, но это уже аномалия, к психологу надо идти. У 90 процентов детей, если не больше, какой-нибудь интерес есть — он либо марки собирает, либо в игры играет какие-то на компьютере, либо в интернете сидит.

— А как «вырулить» на интерес к обязательным предметам?

— Да не надо выруливать на обязательные! До ЕГЭ и ОГЭ еще много лет. Нужно начинать с того, чтобы найти у ребенка любимое. Мы ведь учим не по программам. Государство требует ОГЭ и ЕГЭ, больше ничего. Все остальное оно рекомендует. Наши школы привыкли брать под козырек по любому «сделайте то-то и то-то». Мне присылают распоряжение: «Посчитайте, сколько деревьев у вас на участке». За три минуты! Кучу приказов таких, которые совершенно ничем не обоснованы. Если бы мне сказали, чтобы к завтрашнему дню посчитать — я бы так и сделал. Ну что, я за три минуты должен бегом бежать и смотреть, сколько там деревьев у меня растет? И это сплошь и рядом. Такое ощущение, что школа с роно живут по принципу «Чего изволите?»

К ребенку надо относиться как к человеку, а не как к подчиненному, и искать его интересы. Потому что ЕГЭ и ОГЭ — вещи обязательные, но их всего две, очень мало. Ну есть ФГОС еще, обязательные предметы. Но там тоже очень много свободы. На самом деле у нас прекрасные законы.

— А родителям надо чаще общаться, разговаривать с детьми?

— Даже в нашей школе большинство родителей через два года, убедившись, что ребенок в хорошем месте, перестают, к сожалению, приходить. Они считают, что все у них в порядке. Ребенок вырастает счастливым, честным, хорошим человеком, но часто теряет контакт с родителями. Очень важно, чтобы ребенок нашел главное, чем он будет заниматься. Еще лучше, если он в школе это найдет. Наша школа для того и создана. Если школа не даст ему любимого, ему это предложит кто-нибудь другой и что-нибудь другое.


«НАШУ СИСТЕМУ ОБРАЗОВАНИЯ ГУБЯТ, НО НИКАК НЕ ПОГУБЯТ»

— Старшие классы в современной школе — это натаскивание на ОГЭ и ЕГЭ, а не обучение. Как сломать эту систему? Как происходит обучение и подготовка к экзаменам в вашей школе? (Валиева)

— Ничего ломать не надо — никогда и ничего! Принцип «…разрушим до основанья, а затем…» — неправильный. Надо просто в нынешней ситуации пытаться делать то, что возможно. Нужно готовить к ОГЭ и ЕГЭ начиная с момента, когда ты увидел первый раз ребенка. Если знаешь требования, к которым ты должен подготовить ученика, то за много лет это очень легко сделать.

— А почему не делают-то? В основной массе школ. Сначала по программе, а потом вдруг начинается эта гонка.

— Понимаете, плохо у нас с образованием в стране. Моя бабушка была учительницей, и она мне рассказывала, как в деревне у них, в Верхней Пышме, относились к учителю, как перед педагогом «шапку ломали». Уважали учителя. В народе у нас то высокое отношение к учителю до сих пор еще где-то немного есть, меньше уже, чем раньше, но все равно. Но идет к тому, что педагог — пешка какая-то. Он должен делать то, что ему велено. Вот эти чиновники из роно никому не нужны, от них вреда больше, чем пользы. Методические службы необходимы, помогать учителю надо. Почему у нас от поэтов не требуют? Художник рисует то, что у него в душе. Поэт — «как он дышит, так и пишет, не стараясь угодить…» Так и учитель. Он должен знать некоторые минимальные требования, которые есть. Но их очень мало, официальных требований. И всему можно научить, если вовремя это делать и с любовью к ребенку.

Нашу систему образования губят, но никак не погубят. То есть погубить ее возможно? Нет. Она все равно живой останется! Всегда будут энтузиасты. В учителя кто идет? Люди, которые все-таки согласны работать за копеечные деньги при плохом отношении руководства. Среди учителей всегда было много светлых людей. И никуда не денешь это. В любой школе есть талантливые педагоги. Просто ведь что нужно делать? Надо этих учителей холить и лелеять.

— Кому?

— Государству.

— Через какие механизмы «холить и лелеять» — министерство, СМИ, общество, родители?

— Все. СМИ — да. Это должно быть громко сказано. Скажем, говорит «БИЗНЕС Online»  — вот это и есть «громко сказано». Примерно так. Например, президент. Он будет ежегодно обращаться — сказать должен об этом громко. Не 18-м пунктом, а первым-вторым. Вот это сказано. То есть должна быть дана возможность.

— И система мер, как поддерживать…

— В ноябре у нас в школе президент в гостях был и говорит: «Сколько всего интересного-то! Давайте-ка мы совещание проведем по видеосвязи. Посажу всех глав администраций. За полчаса расскажешь главам, как детей учить надо. Запишите: пригласить его в течение месяца…» Вы думаете, меня пригласили?

— Аппарат забыл?

— Естественно! Наверное, я мог добиться этого, ведь президент все же успел дать поручение.

«Нужно готовить к ОГЭ и ЕГЭ начиная с момента, когда ты увидел первый раз ребенка. Если ты знаешь требования, к которым ты должен подготовить ученика, то за много лет это очень легко сделать» «Нужно готовить к ОГЭ и ЕГЭ начиная с момента, когда ты увидел первый раз ребенка. Если знаешь требования, к которым ты должен подготовить ученика, то за много лет это очень легко сделать» Фото: pixabay.com

«ИЗ ШКОЛЫ ИЗГНАНА ВОСПИТАТЕЛЬНАЯ ФУНКЦИЯ — ГОСУДАРСТВОМ»

— В советское время в школах были детские организации (октябренок – пионер – комсомолец), которые помогали воспитывать хорошие качества в детях. Как считаете, нечто подобное должно быть в современных школах? (М. Хасаншина)

— Конечно, должно!

— Как вы воспитываете?

— Мы много раз пытаемся (не всегда получается, но сама эта деятельность уже хороша) создать совет школы. Детям не очень нравится быть начальниками. Мы их собираем, обсуждаем. Пытаемся с детьми разговаривать. У нас есть собственные группы во «ВКонтакте» — мы всячески мотивируем ребят, чтобы группы были живыми. Мы пытаемся с ними общаться. Если вы зайдете на нашу страницу, там есть эссе, что они думают про нашу школу, например. Это все открыто. Я прошу: не пишите конфиденциальных вещей и, если стесняетесь, фамилию — тоже. Кто-то просит без фамилии, кто-то — с ней. То есть мы активно пытаемся с детьми работать, чтобы они на первых позициях сами что-то говорили и делали, чтобы что-то решали. У нас это не очень получается, потому что большинство взрослых не любят, когда дети им что-то советуют и указывают. Я люблю, но учителя мои — нет.

— То есть не получается не из-за детей, а из-за учителей?

— Понимаете, из школы изгнана воспитательная функция — государством посредством того, о чем я говорил: школа якобы сфера услуг. Считаю, что это ошибка. Учителю неприятно, когда его сравнивают с официантом. Это просто неправильно преподнесено. Образование в нашей стране всегда характеризовалось так, что это очень высоко, светло, не просто тебя научили кирпичи класть. Школа —  это очень важно. Школа — больше, чем профтехучилище.

— У меня двойня — девочки, но они очень разные: и по характеру, и внешне. Мы с супругой сошлись на мнении, что нашим дочкам лучше всегда и везде быть вдвоем, они друг для друга вроде «гарантированной подруги». В связи с этим интересно ваше мнение как опытного педагога: следует ли двойняшек всегда отдавать в один класс? Либо могло бы быть полезно разделить их по разным классам для расширения круга общения или интересов? Как бы вы поступили на моем месте? (Тимур З.)

— Считаю, что общего рецепта нет. Я отдал бы в разные.

— Им вдвоем-то интереснее, они сильнее.

— Да, но они будут зациклены друг на друге. Вы знаете, когда два русских ребенка едут в английскую школу английский учить, они не говорят по-английски. Нужно, чтобы не было рядом русских. Так и здесь. Я сторонник того, чтобы было более широкое общение, но если это связано со здоровьем, чем-то жизненно необходимым (врач скажет, психолог), тогда другая ситуация. Может быть, кто-то плакать будет. Это другой разговор. Но если возможно, то нужно, чтобы они часто виделись, но не сидели вот так рядышком, чтобы не создали эффект закрытого кластера.

— Чтобы у них была социализация?

— Да.

— Как в вашей школе справляются с талантливыми, но трудными в поведении детьми? У вас вообще есть такие? (Игорь)

— У нас таких половина. Это нормально!

— Мне кажется, чем талантливее ребенок, тем он более свободный и позволяющий себе больше, чем другие.

— Вот именно! И по отношению к взрослым тоже. У него уважения к взрослым нет.

— То есть должен быть диалог какой-то?

— Очень трудно, но это нормально, так и должно быть. Дело в том, что ребенок — маленький. Один из моих великих учителей Александр Тубельский как-то сказал: «В любом конфликте ребенка с учителем я буду рядом с ребенком». Я спрашиваю: «А если ребенок не прав?» «Он же маленький», — отвечает. Есть такое правило, что, когда ты говоришь с трехлетним, надо на корточки сесть. И тогда ты с ним разговариваешь. А вот сверху — это не разговор. А ведь мы редко садимся на корточки. Нет, умные мамы садятся, но далеко не все мамы умны. Вообще, у нас в школе, к сожалению, не учат быть мамами и папами. Нужно как-то это делать тонко. У нас вообще такого предмета, как психология, в школе нет, на психологов денег нет. У нас нет психолога, потому что такой специалист преподает в школе, если там более 300 человек. Это ненормально!

«Учителей человек 50. У нас хитро сделано: полноставочников не очень много, а еще есть 3–4-е классы, которые здесь не учтены, много вольнослушателей. То есть в школе реально где-то человек 200–250» «Учителей человек 50. У нас хитро сделано: полноставочников не очень много, а еще есть 3–4-е классы, которые здесь не учтены, много вольнослушателей. То есть в школе реально где-то человек 200–250» Фото: tatarstan.ru

«ЦЕЛЬ — СДЕЛАТЬ ШКОЛУ, ВОСПИТЫВАЮЩУЮ СВОБОДНЫХ ДЕТЕЙ»

— У вас в школе сколько учащихся?

— 150 формально.

— А учителей?

— Человек 50. У нас хитро сделано: полноставочников не очень много, а еще есть 3–4-е классы, которые здесь не учтены, много вольнослушателей. То есть в школе реально где-то человек 200–250.

— Как привлечь мужчин в школы?

— Только деньгами. У меня сейчас гигантская проблема с преподаванием информатики. В IT-бизнесе они получают приличные деньги. И кто же из тех, кто многое понимает в IT-бизнесе, пойдет на зарплату, которую сейчас предлагают в школе? Разумеется, у меня есть два-три папы-айтишника, чьи дети у нас учатся, — вот тут я пытаюсь уже железной рукой, так сказать…

— Вот вы сказали про то, что 9 раз в году можно поступить к вам в школу. Расскажите про систему поступления и про то, как вы тестируете детей.

— С сентября по май экзамены раз в два месяца, летом четыре раза. В итоге получается, что пять раз в году за три времени года и четыре раза за лето. Экзамены проходят так: маленькие сдают математику, русский и эвристику, а старшие — математику, русский и любимый предмет.

— Эвристика — это что?

— Искусство догадываться. Попросту говоря, головоломки. Как разрезать квадратик на три части, чтобы площади были одинаковые. Кроссворд какой-нибудь.

— Маленькие — это какой класс?

— 3–7-е классы.

— То есть 1-й и 2-й — это не ваш контингент?

— А вот теперь уже и наш. Мы с этого года открываем частную школу. Еще не успели из-за коронавируса лицензироваться, но у нас с лицензией всегда так бывает. Может, поздно успеем, но учить реально начнем в любом случае. Уже полтора года готовимся, занимаемся с 5–6-летними детьми. Более того, начинаем работать с 3–4-летними, но с трудом — самых маленьких пока обучаем интеллектуальной игре го. Потом еще добавятся предметы. И в этом году у нас будет точно 1-й класс, хотя пока непонятно, как оформленный, и 3-й, и 4-й — подготовительные. То есть мы реально уже со всеми возрастами работаем.

— Это где будет частная школа? При вашей школе?

— Пока да, хотя будем строить новое здание опять.

— А деньги откуда?

— Частично от родителей, частично, надеюсь, от муниципалитета. Школа для малышей будет при нашей школе «СОлНЦе», то есть станет работать на государство.

— Цель какая, мотивация?

— Моя концепция интеллектуально увлеченных начинает работать именно класса с 5-го. Хорошо работает — с 7-го. С 5-го для многих подходит, с 7-го — для всех. С 3-го, 4-го класса — для немногих. Для маленьких моя концепция интеллектуальной увлеченности не работает, действует концепция увлеченности. Они чем-нибудь хотят заниматься — вот это другая концепция.

— А сколько платить будут родители?

— По моим масштабам, 10–15 тысяч в месяц. Суть в том, если школа работает на заказ государства, то она вполне законно имеет право на бесплатную аренду, то есть мы можем не платить за помещение. Получается, родители будут платить только за работу преподавателей.

— То есть ваша цель не бизнес сделать?

— Нет, конечно.

— А какая цель?

— Сделать школу полного дня и для детей любого возраста, школу, воспитывающую свободных детей. Знаете, как об этом недавно написал один мой талантливый 9-классник Амир Мавлютов? «Раньше я не понимал, что такое «свобода в несвободном «СОлНЦе», но сейчас я понимаю, что речь идет о свободных детях в несвободном «СОлНЦе»».

— А почему не в рамках своей школы, зачем начальную школу частной делать?

— Потому что у меня ощущение, что я пока не умею работать с маленькими. И надо учиться — вместе с родителями и не жестко следуя всяческим рекомендациям. Например, если я делаю официальную школу, мне надо, чтобы у меня были унитазы маленькие. Нужно, согласен. Но пока у нас некуда ставить их. Это просто маленький пример. Поэтому она станет пока дистанционной формально. Некоторые дети будут на семейном образовании. Но фактически они станут у нас учиться. Как кружки.

— Название какое у вас будет? «Луна» или «Звездочка»?

— Нет, пока она называется «ШУМ» — школа увлеченных малышей. «ЛУНа» у нас есть уже — лаборатория увлекательной науки, где дети начиная с 4–5-го класса проводят кружки для маленьких. Это по воскресеньям раз в месяц.

У меня, знаете, какая мечта есть? Я уже попробовал дать заказ одному из талантливых учителей, Леониду Хотинку, чтобы он придумал сказку (он и художник, и поэт) и нарисовал картинку того, кого пока нет, как Мумий Тролль, Чебурашка, чтобы был кто-то, на кого похожи наши маленькие дети.

— Но приятной наружности…

— Да. Как Карлсон. Придумывают же иногда! Нам нужен хотя бы один такой.

— Какие показатели качества обучения в вашей школе? Только оценки?

— Оценки и олимпиады, ЕГЭ, ОГЭ. Наша школа всегда находится в пятерке-семерке лучших по городу и республике. Мы постоянно в рейтинге вверху. Другое дело, что для того чтобы реально все получалось, нам нужно было это новое здание, потому что имелась очень бедная материальная база по физике, химии, биологии. Теперь у нас кабинеты есть, а базы еще нет. По крайне мере, есть куда приборы ставить. У нас же вообще не было куда ставить. Вы знаете, как оснащены 131-я школа и IT-лицей? У них почти неограниченно все это есть! А у нас, к сожалению, все материально лимитировано.

— Каков бюджет школы и источники — что от государства, спонсоров?

— Все от государства, ничего от спонсоров.

— Ну все-таки немножко же помогали?

— Родители, которые по 500, 1 000, 2 000 рублей дарят.

— То есть спонсоров вообще нет?

— Вообще. В моей жизни было буквально два-три спонсора, главный из них — это государство, которое порой вопреки своей воле… Но почему-то, когда так напрямую просишь хороших людей помочь хоть чуть-чуть (я говорю не про предпринимателей, а про государство), получается. Но вот бизнесмены в целом не помогают.

— У них дети в других школах учатся…

— В основном да, это во-первых. А даже тех, которые у нас, устраивает ситуация.

«Школа для малышей будет при нашей школе «СОлНЦе», то есть станет работать на государство» «Школа для малышей будет при нашей школе «СОлНЦе», то есть станет работать на государство» Фото: Сергей Елагин

«Я СВОБОДНО ЖИВУ, В ДЕТСКОМ МИРЕ — ОНИ ТОЖЕ НЕ ВСЕГДА ПРИЧЕСАННЫЕ»

— Почему у вас такая нестандартная для взрослого человека, тем более директора учебного заведения, педагога, прическа? Вам не кажется, что тем самым вы подаете плохой пример ученикам — неопрятность во внешнем виде? Или это такой педагогический прием типа «я тоже, как вы, и вы имеете право на самовыражение»? (Нуруллин)

— Ну если быть честным, то второе немножко присутствует, я так подумал, но не размышлял об этом. А вот с неопрятностью не соглашусь, я два раза в день принимаю душ, у меня волосы всегда идеально чистые. Меня мама приучила жить в чистоте.

— Просто непривычно…

— Это да. Но понимаете, как меня часто спрашивают: «А вы кто? Художник? Поэт?» А почему поэтам не говорят, что они должны быть идеально причесанными? Я свободно живу, в детском мире — они тоже не всегда причесанные. У меня лично и в школе гарантирована чистоплотность, и у детей — тоже.

— То есть у вас образа нет, которому вы пытаетесь соответствовать?

— Нет. Просто я так живу. Я считаю, что чистота чрезвычайно важна.

— Помните Самсона из Библии? Сила его была в волосах. Когда ему отстригли их, его взяли в плен или убили… Может, у вас так же?

— Нет. Такого образа нет. Вы знаете, что для детей нашей школы самое важное? Как вы думаете? Отсутствие школьной формы! Это самое главное для них. У нас раньше ее не было, а года три назад я ее ввел один день в неделю. Теперь у нас есть притча во языцех — шмаковские черно-белые четверги, над которыми издевается вся школа. Это мне надо. Я считаю, что дети должны видеть, что такое бывает в мире. В этот день я провожу две линейки по 45 минут и общаюсь со всеми детьми. Но я их поделил пополам: до 7-го класса и с 8-го по 11-й. Вот актовый зал, сидят на матах 70 человек, мы с ними разговариваем. Каждую неделю линейка. Сейчас дистанционно. Они эссе пишут. И в день линейки они все строго в черно-белом. Есть дресс-код, и они понимают, что во всем взрослом мире так. Например, есть белый халат, офисный костюм…

А началось с того, что три года назад 9 Мая одни мои дети прекрасно пели песни, а среди других кто-то смеялся, когда пели про войну. Они не понимают, что это война. Я говорю: «Все, вы не понимаете! Те пели, и я вас научу!» «Научу родину любить» — это как раз то самое. То есть каждый четверг вы будете вспоминать, что есть такой мир, где не все так, как вам хочется. И я в этот день требую исключительно школьную форму, хотя, опять же, наказания не бывает. Наказание — это неправильно. Наоборот, хвалить надо — безудержно, много, но за дело!

— Как следует из вашей биографической справки, вы некоторое время жили и работали в Финляндии. А почему именно эта страна привлекла вас? (Людмила)

— Меня очень жестко выгнали из Казани, причем через суд, так, что после этого ни в одну школу не должны были принять. Тогда я был молодой, безбашенный, думал, что могу обратиться к сильным мира сего и меня услышат, устроил голодовку на 21 день.

И вот я так сидел. Дети приходили ко мне, и я должен был — с точки зрения суда — их выгонять. Ученики приходили, а я их не выгонял. Я их не обязывал, они приходили после уроков, все было рядышком. Меня выгнали якобы за привлечение детей к политической деятельности. Это было тогда.

Так вот — почему в Финляндию? Меня выгнали, я был никому не нужен. Уехал в Москву, там я жил и работал один год, жилья у меня не имелось, а там очень тяжело жить без квартиры. Год я работал в газете «Первое сентября» у гениального Симона Соловейчика, там опубликовано много моих статей за год. Одновременно работал в школе Тубельского, преподавал физику — тоже год. А потом женился.

— А жена финка?

— На четверть, у нее дедушка финн. Она жила в Финляндии и приезжала в Москву к маме. Через два года мы с женой расстались, и так получилось, что ребенка финский суд оставил со мной, и с 10 месяцев Настеньку воспитывал я сам. Такая вот история. Дочка жила со мной до ее 16-летия, училась и тут, и там. Тут — это сначала 122-я, затем моя школа «СОлНЦе», а там было очень трудно с тем, чтобы ребенок уезжал на такой продолжительный срок. В финской школе я читал лекции про российскую систему образования. В итоге у дочери за 9-й класс два аттестата, два очных обучения — там и тут. После 9-го класса она выбрала Финляндию. Я надеялся, что если она уедет, то после 11-го, но это было ее право.

Мне было больно, что доченька уехала, а произошло это полтора года назад. Впрочем, я считаю, что она правильно сделала. Я уехал из дома в Москву в 17 лет и тоже не думал, как моя мама тут, в Казани, живет. Настенька только что, непосредственно перед коронавирусом, приехала из Норвегии в составе детской делегации из Финляндии. Дочь зарабатывает деньги сама, занимается репетиторством, живет красиво и интересно, но не так, как я хочу, а я мечтал, чтобы она помогала мне тут школу делать. Пока Настенька была здесь, она мне помогала. Дочь конфликтовала со мной, потому что кто-то из детей подозревал, что она рассказывает папе-директору про то, что говорят ребята. Она принципиально конфликтовала со мной на всех линейках, показывала, что она не со мной, а с детьми. И правильно делала, хотя мне было больно.

— «БИЗНЕС Online» читаете?

— Конечно, причем регулярно. И я благодарен вашей газете.

— У вас есть какие-нибудь нам пожелания? Может быть, про что-то забываем?

— Мало пишете про образование, очень мало.

— Надо совместными усилиями, с разных сторон повышать статус образования.

— Вот я и говорю, «БИЗНЕС Online» — крайне интересное средство массовой информации, ставящее очень много нужных вопросов, но вот с образованием… Вы ведь ставите этот вопрос, но частным образом, вы все важное подмечаете, но системы нет.

— Надо подумать над этим. Павел Анатольевич, спасибо вам за ценный разговор!