«У заведующего кафедрой доктора наук базовая зарплата — 71 741 рубль. Эта сумма гарантированная, ниже нее он не получает», — рассказывает ректор КФУ Ильшат Гафуров, добавляя, что есть и сотрудники, зарабатывающие своим умом 400–500 тысяч. В ходе интернет-конференции с читателями «БИЗНЕС Online» ректор подвел итоги последних лет своей работы и ответил, о чем поговорил бы с одним из своих предшественников — Лобачевским.
Ильшат Гафуров: «Мы становимся предпринимательским университетом — такой формат в мире тоже существует»
СРЕДНЯЯ ЗАРПЛАТА В КФУ — БОЛЕЕ 74 ТЫС. РУБЛЕЙ
— Ильшат Рафкатович, а какая средняя зарплата в КФУ?
— Средний размер зарплаты преподавателей и научных сотрудников — 74,2 тысячи рублей. Я ожидаю, что этот год мы завершим со средней зарплатой более 75 тысяч рублей.
— Читатель написал в комментариях: «В КФУ зарплаты низкие, доцент получает 40 тысяч за ставку. Чтобы нормально жить, приходится брать полторы-две ставки, а времени на научные исследования не остается. Кроме того, преподов загружают всякой бумажной или допработой, иногда за бесплатно. Вы собираетесь менять положение дел?»
— Заработная плата состоит из двух частей. Первая — базовая ставка, которую за последний год мы поднимали четыре раза. Вы посмотрите на сайтах казанских вузов, какая там базовая ставка у доцентов… Вторая часть зарплаты формируется по эффективному контракту — по тому, как люди работают. Никто же не держит на заводе токаря, который ни одного изделия сделать не может. Кстати, эффективный контракт подписывается и с ректором. Министр подписывает договор со мной каждый год, по результатам работы университета. В качестве основного параметра оценки выступает качество выполнения указов президента РФ и интегрированность университета в реализацию национальных проектов, а контроль за выполнением нацпроектов поручен генеральной прокуратуре.
Размер зарплаты вам разный могут называть, но я официально заявляю, что базовая заработная плата доцента – кандидата наук на сегодняшний день составляет 48 379 рублей. Рост произошел колоссальный: в 2015 году доцент – кандидат наук имел базовую зарплату 28 485 рублей, а сегодня она составляет почти 48 400 рублей. Это 70-процентный рост! Сегодня базовая ставка профессора – доктора наук — 60 450 рублей. У заведующего кафедрой доктора наук базовая зарплата — 71 741 рубль. Эта сумма гарантированная, ниже нее он не получает. У нас средняя зарплата больше, чем у многих крупных бюджетообразующих компаний республики. Кроме того, свои плоды приносит участие в грантах, научных работах, хоздоговорных проектах. Поэтому средний уровень зарплаты по университету — порядка 75 тысяч рублей.
Такая же заработная плата в наших филиалах в Елабуге и Набережных Челнах. В Елабуге это самая высокая зарплата на территории города, хотя там есть резиденты особой экономической зоны, работает НГДУ «Прикамнефть» и так далее. Поэтому ни один человек из КФУ особо не увольняется.
— А сколько у вас всего сотрудников?
— Около 10 тысяч, из них преподавателей — порядка 4 тысяч. Кроме того, у нас порядка 2 тысяч человек медицинского персонала, который обслуживает больных. У КФУ два лицея, причем интернатного типа, поэтому в штате есть воспитатели. У нас большой инженерный контингент, который обслуживает оборудование университета. Да, есть люди, которые работают на полторы ставки, но это их выбор. Преподавателей на полторы ставки мы стараемся не оформлять. А если они участвуют в хоздоговорной работе, то обязаны устраиваться как научные сотрудники в том числе.
«В КФУ средняя зарплата больше, чем у многих крупных бюджетообразующих компаний республики. Свои плоды приносит участие в грантах, научных работах, хоздоговорных проектах. Средний уровень зарплаты — порядка 75 тысяч рублей»
— Почему средняя зарплата преподавателей — 77 тысяч рублей, а инженеров — 23 тысячи рублей? Ну не могут же преподаватели делать работу в 3 раза больше, чем инженеры. Не пора ли приравнять педагогов с инженерами по зарплате, а то вслед за разницей зарплат растет и недовольство сотрудников. Раз преподаватели в 3 раза больше инженеров получают, то пусть и трудятся в 3 раза больше! (Ильшат)
— Давайте сравним, сколько получает инженер на заводе. Все зависит от стажа, квалификации и от того, чем конкретно занимается этот инженер. В каждом бюджетном учреждении, в КФУ в том числе, есть разный уровень оплаты труда по тарифной сетке. Самый малооплачиваемый — ассистент – некандидат наук, который только что начал работать, его базовая зарплата — почти 29,6 тысячи рублей. На каком заводе новичок получает столько? Ассистент – кандидат наук, которых у нас сегодня большинство, имеет базовую зарплату 36,6 тысячи рублей. Но это низший предел, а КФУ дает возможность зарабатывать больше. Чтобы не было домыслов, мы на своем сайте публикуем информацию о зарплате в разрезе должностей. Да, итоговая заработная плата разная, но базовая у всех одинаковая.
— А сколько зарабатывают лучшие?
— Есть и 400, и 500 тысяч рублей. И это не руководство, а люди, которые занимаются хоздоговорами и научными исследованиями, а также те, кто выиграл гранты. И в основном это люди относительно молодые.
«Если человек говорит: «Вы мне платите, а я буду заниматься тем, чем хочу», — ему резонно возражают: «Так не бывает!» Если государство дает деньги, оно и спрашивает, как они используются»
«НЕКОТОРЫЕ УЧЕНЫЕ ЖАЛУЮТСЯ НА ТО, ЧТО В КФУ СТАЛО МЕНЬШЕ СВОБОДЫ…»
— Они реально эффективны или просто умеют гранты выигрывать?
— Гранты сегодня не дают просто так, их очень тяжело получить. Например, российский фонд фундаментальных исследований выдает персонифицированные гранты. Согласитесь, получить такой грант намного сложнее, чем на университет. Конечно, КФУ несет ответственность за результат работы грантополучателя, но он сам определяет, какое оборудование и расходные материалы ему нужны. Казанский федеральный университет сегодня как технопарк для ученых, которые у нас работают.
Некоторые из них жалуются на то, что в КФУ стало меньше свободы. Вопрос, как это понимать: есть свобода от чего-то; есть свобода для чего-то, для проявления своих способностей. Если человек говорит: «Вы мне платите, а я буду заниматься тем, чем хочу», — то ему резонно возражают: «Так не бывает!» Если государство дает деньги, оно и спрашивает, как они используются. В конце концов, это же средства налогоплательщика. Бывает, человек занимается своей темой несколько лет, а пользы от этого нет никакой.
Когда мы начали проводить в КФУ прикладные исследования, рассчитывали на то, что он станет самодостаточным и начнет зарабатывать, чтобы в том числе финансировать фундаментальные изыскания. Все время ждать от государства нельзя. Так работают все университеты мира. Мы поставили задачу выйти на текущее финансирование нашего высшего образовательного учреждения, если даже все ресурсы государства будут обнулены. Частные вузы как-то ведь живут. Правда, они не выполняют фундаментальных исследований.
У нас есть желание внести изменения в систему управления университетом. Поскольку учредителем КФУ является министерство, у нас вертикально интегрированная система. Хотя мы и называемся автономным учреждением, все-таки имеем определенные границы в нашей автономии, поэтому хотим в каждом структурном подразделении разделить управление на две части: текущее управление и сектора развития. Приведу пример на отделе кадров: часть людей занимаются текущей документацией и отчетностью, а другая — поиском талантов для реализации тех или иных проектов. И самое главное — чтобы эти люди могли быть психологически совместимы друг с другом. Разработкой подходов к мотивации должны заниматься кадровики.
Мы создали ситуационный центр, который отслеживает все новое, что делается по подготовке учительских кадров в системе образования страны и в целом в мире. Возглавляет центр Тимирхан Булатович Алишев, бывший замминистра образования и науки РТ. Около 60 человек изучают весь мировой опыт, и мы отбираем, что у нас можно внедрить.
— Говорят, КФУ еще и энергетический университет собирается забрать. Это так? (Эдуард)
— Нет. Такой вопрос по энергоинституту стоял лет 6–7 назад, до прихода нынешнего ректора, а сегодня там никаких проблем нет. Мы работаем в кооперации со всеми вузами в той или иной степени интегрированности, поэтому у нас нет никакого желания расширяться. Нам легче конкурировать, работая в кооперации внутри республики. Если мы говорим об оптимизации, о выделенных приоритетах, то КФУ сегодня — самодостаточный университет в этом плане.
— Наверное, и управлять было бы сложнее, если бы присоединили что-то еще?
— И сегодня непросто управлять столь большим вузом.
— В мире есть такие вузы, чтобы более 50 тысяч студентов было?
— Есть. Хотя ведущие университеты — Гарвардский, Оксфордский — небольшие. Но за рубежом и законодательство другое. В Японии и Сингапуре вузы освобождены от налога на имущество и на землю. Ряд субъектов России освободил вузы от региональных налогов, например Санкт-Петербург. А мы все это платим, поэтому расширяться нам невыгодно. К тому же практически все наши здания находятся в центре Казани, у нас порядка 900 тысяч квадратных метров площадей. У нас сегодня 760 зданий!
ПОДГОТОВКА УЧИТЕЛЕЙ ДЛЯ НАЦИОНАЛЬНЫХ ШКОЛ: ВЫХОД НАЙДЕН
— Когда вас упрекали в том, что Казанский федеральный университет не готовит учителей для национальных школ, вы отвечали, что для этого нужен госзаказ, поскольку КФУ — федеральный вуз. Вопрос как-то решается?
— Когда мы говорим о подготовке специалистов для национальных школ, то надо понимать, что эти люди должны быть носителями данного языка, а после введения ЕГЭ мы не можем принимать по национальному признаку. Но выход был найден: для национальных и полилингвальных школ учителей будем готовить по госзаказу за счет бюджета республики. В текущем году были приняты 125 человек, в прошлом году — столько же. Всего по этому заказу в КФУ обучаются более 800 человек. А вот учителя родного языка получают образование за счет федерального бюджета. Мне кажется, все эти вопросы мы на сегодня решили.
Кроме того, Рустамом Нургалиевичем [Миннихановым] и Минтимером Шариповичем [Шаймиевым] была поставлена задача разработать программу по подготовке учительских кадров для полилингвальных школ, мы свое предложение предоставили. Проект нашей программы сегодня находится на рассмотрении в правительстве РТ. Суть программы — учителя должны разговаривать на всех языках, изучаемых в полилингвальной школе. Соответственно, мы должны создать модельные классы для обучения преподаванию предметов на английском, русском и татарском языках. Поверьте мне, ученик обязательно задаст вопрос учителю на родном языке. Если педагог не сможет ответить на том же языке, то его авторитет пошатнется. И речь идет о знании не только языка, но и культуры и истории народа – носителя этих языков. После принятия данной программы КФУ готов ее реализовывать, у нас для этого все есть. Мы и кадры будем готовить, и методологически сопровождать разработку учебных программ в школах.
— Бывший татфак во что сегодня трансформировался?
— В Высшую школу национального образования и культуры. Основной контингент студентов там учится на бюджетных местах. Мы и историков там готовим, и физиков можем готовить. Все зависит от заказа, мы же должны знать, сколько и каких учителей требуется. Уровень трудоустройства наших выпускников в первый год окончания вуза — более 80 процентов. И очень многое зависит от того, есть ли на рынке труда места, устраивающие наших выпускников. Вообще, стоит задача, чтобы наши студенты не только легко адаптировались к изменениям рынка труда, но и сами формировали этот рынок: приходили и создавали свой бизнес. Самое главное, чтобы мы давали такие компетенции, которые позволяли бы человеку уметь коммуницировать и легко адаптироваться к изменениям.
«На сегодняшний день КФУ — один из самых больших вузов России по контингенту обучающихся. В целом у нас более 51 тысячи обучающихся на всех уровнях, включая подготовительный факультет»
С КАКИМИ ДОСТИЖЕНИЯМИ КФУ ПОДХОДИТ К «ЗАЧЕТНОМУ» 2020 ГОДУ
— В июне 2014 года на такой же интернет-конференции в редакции «БИЗНЕС Online» вы говорили о показателях, которые КФУ должен достичь в 2020 году, цитирую: «В вузе должны работать по мегагрантам более 50 ученых мирового уровня и 100 приглашенных исследователей высокого уровня, должно быть 5 тысяч публикаций в год в базах Scopus и WoS, половина преподавателей и исследователей должны иметь опыт работы за рубежом, в КФУ должно быть 100 лабораторий мирового уровня, 250 образовательных программ, разработанных вместе с зарубежными партнерами, а 15 процентов студентов должны быть иностранцами». Что из этих планов воплощено?
— Итоги подводятся после 2020 года, а не в преддверии, тем не менее отвечу на ваши вопросы. Начну с последнего. Уже сегодня количество иностранных студентов приближается к 9 650 из 106 стран мира. Это чуть менее 20 процентов от общей численности студентов университета и один из самых больших объемных показателей в нашей стране. В процентном соотношении ряд высших учебных заведений превышает наш показатель: поскольку эти образовательные учреждения сами небольшие, даже небольшое количество иностранных студентов дает больший процент. Но таких вузов не так много.
На сегодняшний день КФУ — один из самых больших вузов России по контингенту обучающихся. В целом у нас более 51 тысячи человек на всех уровнях обучения, включая подготовительный факультет. Это аналог советского рабфака, где сегодня в основном учатся иностранные граждане для подготовки к поступлению в вузы страны. Необязательно, что все будут идти к нам, те, кто не прошел сюда, поступают в другие вузы. Раньше на подготовительном факультете обучались только русскому языку и правилам поведения в Российской Федерации, а сегодня мы подтягиваем их и в различных предметных областях, прежде всего это биология, химия, физика. Биология потому, что многие абитуриенты хотят стать врачами.
— Следующая задача — «100 лабораторий мирового уровня». Как выполнена она?
— Надо уточнить, какими критериями определяется этот «мировой уровень». Общепринятых параметров на сегодняшний день нет, поэтому можно сказать, что этот показатель мы выполнили — у нас сегодня порядка 200 лабораторий. Мы исходим из того, что в данных лабораториях такая же продуктивность, как у лабораторий топовых университетов мира.
«Сегодня количество иностранных студентов приближается к 9 650 из 106 стран мира. Это чуть меньше 20 процентов от общей численности студентов КФУ и один из самых больших объемных показателей в нашей стране»
— А как определяется продуктивность?
— В качестве измерителя всегда используют два основных параметра, которые применяются во всех мировых рейтингах. Первый — количество публикаций в топовых журналах, второй — объем средств, которые лаборатория зарабатывает. Оба показателя говорят о востребованности исследований этих лабораторий. Считается, что если твоя работа кому-то нужна, то за нее должны платить. А если твои исследования интересны коллегам, то статьи публикуются в топовых журналах, но самое главное — на них ссылаются, цитируют.
— Сколько денег зарабатывают ваши лаборатории?
— Когда мы определили приоритетные направления развития КФУ, то создали по каждому из них лаборатории. Кстати, многие направления отсутствовали в университете последние 30–40 лет, хотя в царское время они были, в частности медицинское. Перед лабораториями поставлена задача, чтобы они вышли на самоокупаемость. В качестве привлеченных средств мы рассматриваем и прямые хозяйственные договоры, и гранты, и целевые госпрограммы. В целом все лаборатории на 50–60 процентов живут за счет заработанных денег. Более того, в зависимости от публикационной активности данных лабораторий мы из общих ресурсов университета выделяем средства на их поддержку. Кроме того, если лаборатории участвуют в проекте «5 топ-100», то на них данные ресурсы распределяются тоже. Этот проект на то и нацелен, чтобы университеты попадали на хорошие позиции в глобальных рейтингах.
— А что с «250 образовательными программами, разработанными совместно с зарубежными партнерами»?
— У нас образовательных программ больше 250, но возникает вопрос, насколько они востребованы, а востребованность оценивается либо по количеству студентов, записавшихся на эти программы, либо стоимостью программ. Приведу один пример. Недавно мы начали реализовывать совместный проект с лондонским Imperial College: на уровне магистратуры готовим специалистов в области нефти. Программа оплачивается двумя компаниями — «Роснефтью» и «Бритиш Петролеум». Стоимость обучения одного студента — 6 миллионов рублей за два года. Это одна из самых дорогих программ в России. Год студенты учатся в КФУ, год — в Imperial College. Студенты готовятся не только нашими и английскими преподавателями, но и под патронажем этих двух компаний. И таких программ много, например с Ноттингемским университетом. Но всегда первичная наша кооперация возникает на площадках исследования: сначала появляется научное исследование, дальше — академический обмен начиная с аспирантуры, затем — магистратура и первичная подготовка. Люди, участвующие в данном проекте, на 70 процентов — это те, кто уже два-три года отработал в бизнесе и для повышения по карьерной лестнице решил пройти дополнительное обучение.
«В целом все лаборатории на 50–60 процентов живут за счет заработанных денег»
В области инновационных технологий программы в основном формируются с нашими израильскими партнерами. В сфере биологии, молекулярной биологии, медицины, инженерных наук, IT-технологий — с японскими. В основном на площадке университета Канадзавы, с которым мы сотрудничаем более 20 лет, и с научно-исследовательским центром, аналогом нашей академии наук. Там мы имеем свою постоянно действующую лабораторию в трех областях: молекулярной биологии и медицины, физики, в основном низких температур, и химии. Мы оплачиваем эти лаборатории, там постоянно работают от 7 до 10 наших аспирантов и хоздоговорников. Аналогичные лаборатории мы имеем и здесь, в КФУ, в них трудятся и японцы.
Сегодня мы имеем партнерство и в области педагогической науки — с Германией и Японией. По этим проектам работают в основном молодые сотрудники, которые окончили программу глобальных университетов. После окончания вузов в РФ они два-три года обучались за пределами страны, затем должны три года отработать в российских вузах, но в тех, которые сами выбирают.
Сегодня перед лабораториями ставится задача, чтобы они генерировали новые образовательные программы, которые были бы востребованными у студентов. Бывают и такие программы, на которые студенты не записываются. В пример приведу программу по робототехнике: на уровне магистратуры на нее мало записывались, а когда мы ее перенесли в бакалавриат, стали активнее.
«Что касается приглашения нобелевских лауреатов, то мы не ставим такую самоцель. Лучше воспитывать лауреатов Нобелевской премии у себя»
БОЛЕЕ 100 ПРИГЛАШЕННЫХ УЧЕНЫХ МИРОВОГО УРОВНЯ
— Следующая задача — «привлечение 50 ученых мирового уровня и 100 приглашенных исследователей высокого уровня».
— Есть гранты по приглашению ученых и студентов. У нас сегодня более 100 приглашенных ученых. По истечении гранта они уезжают, но их лаборатории сохраняются, продолжают работать, эти ученые свои позиции в нашем университете сохраняют. Подобные гранты есть не только в нашей стране, но и за рубежом, и мы участвуем в них. Например, мы выиграли грант правительства Японии, по которому 100 японских студентов приезжают в КФУ, а 70 наших студентов пройдут обучение на базе японских университетов. Наш вуз работает по грантам во всех предметных областях, информация о них есть на нашем сайте.
— На что выделяется грант — на зарплату приглашенного ученого или на обустройство его лаборатории здесь? И каков размер подобных грантов?
— И на то и на другое. Сумма варьируется от 100 миллионов до 150 миллионов рублей на три года, и мы софинансируем. Есть гранты на реализацию совместных проектов с индустрией — и там суммы достигают 600 миллионов рублей на три года. Совсем недавно мы выиграли два гранта, по которым 50 процентов работ финансируется за счет индустриального партнера, часть — за счет федерального бюджета. На данные проекты мы также приглашаем партнеров из-за пределов страны. Считаю, такая работа наиболее выгодная, поскольку в этом случае мы не тратим ресурсы на дополнительное оснащение наших лабораторий, а используем инструментарий наших партнеров. У них имеется дорогостоящее оборудование, которое, имея его у себя, мы не смогли бы полностью загрузить. Есть оборудование, которое стоит более миллиарда рублей, оно требует больших ресурсов на обслуживание.
— Интересно, какое лабораторное оборудование может стоить миллиард рублей?
— Это и микроскопы, и томографы. Подобное оборудование закупают для институтов РАН, и мы имеем возможность использовать его, точно так же, как НИИ могут использовать наше оборудование. К примеру, наш телескоп, который стоит в Турции, в горах Антальи, использует не только КФУ: 33 процента — это наше время, 33 процента — время Института космических исследований РАН, 33 процента — время Турции как хозяйки земли. Кстати, сегодня этим телескопом мы можем управлять в удаленном доступе, находясь в Казани. Телескоп сегодня участвует в международном проекте, партнером выступает Германия, проектом руководит академик Рашид Сюняев. Это самый большой оптический телескоп на территории Турции.
— Суммы грантов серьезные, на них, наверное, можно и Нобелевского лауреата привезти в КФУ?
— Эти суммы не используются только на заработную плату одного ученого, они необходимы для создания лаборатории здесь и для зарплаты людей, которые работают в группе. К примеру, в Институте химии профессор Шик создал лабораторию, объединил целую группу молодых ребят, которые после его отъезда будут продолжать работу. И оснащение этой лаборатории полностью произошло за счет средств гранта. Средства последнего идут и на организацию различных научных форумов, и на участие в этих форумах. В лабораториях работают по 20–30 человек. Оборудование и расходные материалы к нему очень дорогие. Поэтому не такая уж большая это сумма.
«Недавно с участием министра просвещения РФ Ольги Васильевой мы проводили совещание ассоциации учителей истории и III съезд учителей истории Татарстана»
— В каких еще направлениях работают известные иностранные ученые?
— В Институте физики работает профессор Гримм из Австрии, в лаборатории Института фундаментальной медицины и биологии — Марат Юсупов из Страсбурга. Дважды выиграл этот грант ученый из Франции Рустам Хазипов. И второй срок уже истек, но он по-прежнему достаточно много времени проводит в КФУ, создал здесь лабораторию, которая сегодня находится на самофинансировании. Причем все эти лаборатории междисциплинарные, например, в лаборатории у Юсупова работают и биологи, и физики, и математики, поскольку все эти процессы сегодня оцифровываются и моделируются. Насколько я знаю, в данных лабораториях математиков даже больше, чем самих биологов.
КФУ сегодня интегрируется с институтами РАН, особенно наш Институт международных отношений. Недавно с участием министра просвещения РФ Ольги Васильевой мы проводили совещание ассоциации учителей истории и III съезд учителей истории Татарстана. Пять кафедр нашего Института международных отношений будут возглавлять руководители РАН — в области истории, исламоведения. Это дает нам возможность использовать тот потенциал, который был исторически накоплен в институтах Академии наук, а институты РАН будут получать от нас молодую генерацию ученых, которые интегрируются в их исследования.
Что касается приглашения нобелевских лауреатов, то мы не ставим такую самоцель. Лучше воспитывать лауреатов Нобелевской премии у себя. Мы работаем с лабораториями, которые возглавляют нобелевские лауреаты, например профессор Нойори, лауреат Нобелевской премии в области химии. Он является почетным доктором КФУ и патронирует наши совместные работы.
«Годовой бюджет КФУ — более 11 миллиардов рублей, более 50 процентов которого зарабатываем сами за счет коммерческих мест, хоздоговорной работы, научных исследований и грантов»
КФУ КАЖДЫЙ ГОД ГОТОВИТ НОВУЮ ПРОГРАММУ СВОЕГО РАЗВИТИЯ
— Федеральный центр выделял огромные средства на развитие КФУ. Сколько всего в итоге вы получили и на что пошли средства? Сохранилось ли дополнительное федеральное финансирование сегодня?
— В период формирования федерального университета ежегодно выделялось порядка миллиарда рублей. Это не такие огромные деньги, если учесть, что было объединено 7 вузов. Если бы эти деньги выделялись на каждый вуз отдельно, то потребовалось бы больше. В результате объединения произошла определенная оптимизация, что отразилось в целом на бюджете. В основном средства шли на закупку оборудования для Института физики, Института химии, Института геологии и нефтегазовых технологий, а также для формирующегося в то время Института фундаментальной медицины и биологии. По истечении пяти лет и до сегодняшнего дня по линии развития университета в федеральном формате деньги дополнительно не выделяются.
Сегодня мы готовим новую программу развития КФУ, чтобы получить дополнительное финансирование. По истечении пяти лет мы каждый год это делаем. С 2013-го мы также участвуем в проекте «5–100». Это программа другого уровня, нежели проект развития федерального университета, и суммы там другие. Эти средства мы ежегодно должны подтверждать, участвуя на условиях конкурса на заседаниях международного совета. И рейтинги — это только часть критериев, а все остальное анализируется совсем по другим параметрам. В частности, учитывается уровень ЕГЭ, хотя на первый взгляд кажется, что единый государственный экзамен на международные рейтинги напрямую не может влиять, но считается, что ЕГЭ дает оценку качества студентов на входе. Безусловно, введение такого экзамена — это благое дело, дающее возможность выпускникам школ поступать в любой вуз страны. Но есть и подводные камни, например количество бюджетных мест. Там, где бюджетных мест мало, конкурс высокий, а там, где их много, идет размывание показателей ЕГЭ. Поэтому определен низший порог среднего показателя — не ниже 60–65 баллов.
— Сколько КФУ зарабатывает сам и чем? Каков годовой бюджет?
— Годовой бюджет КФУ — более 11 миллиардов рублей, свыше 50 процентов которого зарабатываем сами за счет коммерческих мест, хоздоговорной работы, научных исследований и грантов. Наш университет является крупным налогоплательщиком — по суммам мы, наверное, в четверке крупнейших в Казани. В консолидированный бюджет республики мы платим порядка 860 миллионов рублей в год.
— Можно сказать, что КФУ сегодня — это бизнес-единица?
— Мы превратились в большой холдинг, где осуществляется образовательный процесс, научные исследования и внедренческая деятельность. Мы становимся предпринимательским университетом, такой формат в мире тоже существует.
— Вам не хватает кольца малых инновационных коммерческих компаний вокруг университета…
— У нас вообще малый и средний бизнес в стране пока очень плохо развивается. Нельзя думать, что университеты находятся в другой экосистеме. Но сегодня многие наши продукты коммерциализированы начиная с образовательных программ, в том числе переподготовка кадров в разных областях. Мы приступили к созданию центров цифровых технологий во всех наших структурных подразделениях, причем будет разделение на две сферы: первая — проектные работы по заказам компаний, вторая — перевод образовательных программ в онлайн-режим, часть которых будем выставлять в открытый доступ, часть — предоставлять на коммерческой основе.
«Область «Образование» — это в том числе подготовка учительских кадров, за что нас сильно критиковали в свое время»
«ПО ОБЛАСТИ «ОБРАЗОВАНИЕ» КФУ ЗАНИМАЕТ 94-Е МЕСТО В МИРЕ»
— КФУ попадает в те пять вузов страны, которые должны войти в топ-100 мира?
— Мы каждый год подтверждаем это право. Вузов, которые участвуют в данном проекте, сегодня уже не пять, а 21. Премьер-министр РФ Дмитрий Анатольевич Медведев сказал, что программа будет продлена еще на пять лет, а количество вузов будет увеличено до 30. Скорее всего, такая возможность будет дана и отраслевым вузам, в том числе работающим в области сельского хозяйства — аграрным, ветеринарным.
— Какой результат участия КФУ в этой программе?
— Самый главный результат в том, что мы стали смотреть, как развиваются мировые университеты. Мы вошли в этот процесс, показатели наши неплохие. В рейтинге QS Rankings мы улучшили свое положение на 200 позиций за последние годы и сегодня занимаем 392-е место, практически во всех предметных областях КФУ находится в зоне видимости. В мире университетов огромное количество, они все разные. Например, нельзя сравнивать классический КФУ с санкт-петербургским ИТМО, который сфокусирован на IT-технологиях. Нас нельзя сравнивать и с МФТИ, поскольку он готовит в основном физиков, и с МИФИ, который подготавливает ядерщиков. Классический университет — это Московский и Санкт-Петербургский государственные университеты. Даже Новосибирский университет нельзя сравнивать с КФУ, потому что он полностью интегрирован с сибирским отделением РАН.
— Но стоит задача попасть в топ-100?
— В области «образование» мы уже в топ-100 — занимаем 94-е место. Первыми в России! МГУ идет за нами. Чтобы отслеживать, как вуз развивается в тех или иных предметах, мировыми рейтинговыми агентствами были созданы так называемые мировые предметные рейтинги. В топ-100 по физике входят МФТИ и МГУ, а КФУ входит в топ-100 по области «образование».
Область «Образование» — в том числе подготовка учительских кадров, за что нас сильно критиковали в свое время. Это и исследования в области педагогики, и образовательные программы, и академическая репутация — как тебя оценивает мировое сообщество в данной области. Предметные рейтинги бывают разные, например, подготовкой учительских кадров занимается огромное количество университетов мира, а вот подготовкой кадров для горного дела — небольшое количество вузов, поэтому МИСИС сразу попал в топ-100. В области медицины тоже огромное количество вузов, практически все классические университеты занимаются медициной и биологией. Здесь у нас позиция 400+. Да, она довольно удаленная, но надо учесть, что медициной мы начали заниматься только 5–6 лет назад. По медицине КФУ второй в России, после Московского госуниверситета. После нас, на позиции 600+, стоит Второй медицинский и московская «Пироговка». А ведь эти вузы всегда котировались в нашей стране.
«При поддержке попечительского совета КФУ, который возглавляет президент РТ Рустам Нургалиевич Минниханов, удалось реконструировать здания медицинских подразделений и оснастить их оборудованием»
— А почему так получилось?
— Очень просто: мы целенаправленно занимаемся медицинской наукой, и КФУ практически единственный вуз в России, который в области медицины имеет все площадки трансфера технологий: у нас есть научная лаборатория, ученые, работающие на топовом уровне, мы интегрированы в ведущие научные исследования в области молекулярной биологии и медицины. Достаточно сказать, что наш профессор Альберт Ризванов является почетным доктором Ноттингемского университета. У нас также есть собственная клиника, которая работает в региональной сети медучреждений. Всего мы присоединили три медучреждения: поликлинику №2, больницу скорой медпомощи №6 и бывшую РКБ-2.
— Не жалеете, что такой груз взяли на себя?
— Нет. Медицину мы выбрали в качестве приоритетного направления, потому что наша жизнь во многом зависит от того, какие медицинские услуги мы получаем. Кроме того, это междисциплинарная область: она дает работу и физикам, и биологам, и химикам, и айтишникам, и математикам. И мы вместе с нашими партнерами создаем клинику трансфера технологий, где рядом с учеными будут работать клиницисты, перенимая опыт и наших ученых, и партнеров, с которыми мы работаем в кооперации. Прежде чем перейти к чему-то новому, мы должны обучить медицинский персонал. За последние годы при поддержке попечительского совета КФУ, который возглавляет президент РТ Рустам Нургалиевич Минниханов, удалось неплохо реконструировать здания наших медицинских подразделений и оснастить их оборудованием. У нас работает два компьютерных томографа — в поликлинике и хирургическом отделении, а также в центре сердечно-сосудистых заболеваний на Чехова, 2.
— А всему университету попасть в топ-100 — это реально, такая вероятность есть? Наверное, только у МГУ есть такой шанс?
— В институциональном рейтинге сегодня ни один российский вуз не представлен, а шансы всегда есть, если стремишься к цели. Да, можно говорить, что такие оценочные критерии придуманы не для нас, это не наши правила игры, но можно и по-другому сказать: все эти вузы, которые входят в топ-100, на самом деле очень хорошие по всем критериям оценки — и в сфере научных исследований, и в области подготовки специалистов. У нас был чуть-чуть другой формат, но мы уже интегрировались в институты РАН. Раньше они говорили вузам: «Вы готовьте специалистов, а наукой мы будем заниматься сами». Это и сейчас происходит, только примерно треть вузов РФ могут сказать, что они на достойном уровне проводят научные исследования. Рейтинговые агентства в основном оценивают по результатам научных исследований: по количеству публикаций и зарабатыванию денег, а также по оценке работодателей, причем учитывается мнение только тех компаний, которые работают на топовом уровне в мире. Все зависит еще и от того, кого опрашивают. Если компания не находится на территории России, то и оценочные параметры совершенно разные.
Кстати, правительство РФ приняло решение передать ряду университетов и институтов РАН право самим присуждать степени кандидата и доктора наук во всех областях. В это число входит и КФУ. И с 1 сентября текущего года мы готовили все необходимые документы, а с 1 января 2020-го начнем реализовывать это свое право. Пока у нас нет такого права только по теологии.
«Медицину выбрали в качестве приоритетного направления, потому что наша жизнь во многом зависит от того, какие медицинские услуги мы получаем»
— Какие суммы федеральных денег КФУ получает на то, чтобы попасть в топ-100 мира?
— От 100 миллионов до 900 миллионов рублей в год. Они идут на обновление оборудования и поддержку новых направлений. Новые лаборатории формируются по приоритетным направлениям, в том числе и за счет этих ресурсов. Также данные средства идут на расходные материалы, организацию научных форумов, заработную плату, командировочные, академическую мобильность. Но все эти расходы — в рамках приоритетных направлений.
На уровне международного совета нас часто критикуют за то, что мы ведем исследования в разных предметных областях, предлагают нам сфокусироваться, поскольку суммы не такие большие. Но в этом случае мы нарушим тот баланс, который сами для себя приняли. Мы будем продолжать исследования по медицине и фармацевтике, особенно в области онкологии и сердечно-сосудистых заболеваний. Продолжим исследования в области и педагогического образования, и IT-технологий, и нефтегазовых технологий. Кстати, все наши лаборатории в области нефтегазовых технологий вышли на уровень самоокупаемости.
«О востребованности наших образовательных программ говорит огромный конкурс в КФУ. Приезжают поступать из других регионов, в том числе из Москвы и Московской области»
«НИКТО В МИРЕ НЕ ГОВОРИТ, ЧТО РОССИЙСКИЕ ВУЗЫ ПЛОХИЕ»
— Насколько все-таки отстали российские вузы от западных, смогут ли они попасть в топ-100?
— По научным исследованиям и по уровню подготовки студентов мы отстали ненамного. Вузы первой сотни рейтинга с большим желанием идут на сотрудничество с нами. Например, Imperial College по многим рейтингам входит в первую десятку, Ноттингемский университет тоже является ведущим. Но мы с ними сотрудничаем, вместе создаем образовательные программы, совместно проводим научные исследования. О том, что мы отстали, больше говорим сами. Никто в мире не утверждает, что российские вузы плохие. В США есть высшие учебные заведения, которые намного хуже наших.
И здесь важно, чтобы мы не расшатали баланс интересов города, региона, страны и мира. Это все-таки разные интересы. Помните, какая критика была в наш адрес, когда мы приступили к этапу оптимизационных мероприятий? Многие критерии, которые используют мировые рейтинговые агентства, нормированы. Например, если бы мы оптимизировали количество бюджетных мест до 30 тысяч, то нам было бы намного легче двигаться, потому что одним из критериев оценки является то, сколько вуз зарабатывает в расчете на одного преподавателя, а также сколько научных исследований приходится на одного педагога.
— Может быть, так и надо было сделать?
— Но ведь есть еще социальная миссия вузов. Как, например, может зарабатывать вуз, который готовит учителей, особенно для национальных школ? Люди сами готовы платить только за те места, после обучения на которых они смогут неплохо зарабатывать. А подготовка учителей — государственная задача, и здесь бóльшая часть мест должна быть бюджетной. И президент страны сказал, что по этим направлениям должно быть больше бюджетных мест.
Но норматив подготовки специалистов в вузах Татарстана сильно отличается от норматива, который выделяется вузам Москвы и Санкт-Петербурга. Например, подготовка айтишника у нас стоит, условно говоря, 140 тысяч рублей в год, а в ряде вузов Москвы — 350 тысяч. Это делается для того, чтобы обеспечить заработную плату преподавателей на уровне средней по экономике региона. Потому и бюджеты столичных вузов в 1,5–2 раза выше нашего. И это при одинаковом контингенте. А рейтинги считают в том числе и по зарплате преподавателей.
Все-таки 7 вузов не зря присоединили к КФУ, потому что даже по мониторингу министерства образования и науки РФ многие вузы надо было бы просто закрыть, в том числе Елабужский и Набережночелнинский пединституты. Ни один педагогический вуз России не ставит себе задачу попасть в «5–100». А у нас два педагогических университета! Мы готовим порядка 9 тысяч учителей, в процессе задействованы и преподаватели университета, и научные кадры в этой области. После критики мы сфокусировались на данной области своей деятельности и именно в этой сфере попали в сотню лучших университетов мира.
— Вот видите, как полезна критика!
— Нас критиковали за наши подходы, а оказалось, что они правильные. Ни один профессионал извне, на экспертном уровне, нас не критиковал! В уставе КФУ записано, что главная наша задача — обеспечить кадрами и научными разработками реальную экономику. А подготовка специалистов зависит от уровня экономики.
— Читатель спрашивает: «Что в области „Образование“ кроме валовых статей сотворил КФУ? Может, какая-нибудь образовательная технология предъявлена миру? Или какая-то методика обучения изумила всех — и все бросились ее осваивать? Все это напоминает идеологический блеф застойных лет с флагами, транспарантами. Вопрос: кому это надо?»
— Именно по публикационной активности оценивается научная продуктивность университетов. Такой критерий оценки применяется во всем мире, это не наше изобретение. Плохо, если университет ничего не публикует. Значит, ему нечего предъявить в области науки. Институты РАН тоже сегодня рейтингуют: там есть первый (наивысший), второй и третий уровни. Соответственно уровням они и финансируются. Так вот КФУ попал в топовое число университетов нашей страны, которое приравнивается к первому уровню по исследованиям. Экспертизу в том числе проводили и специалисты РАН.
А подобные вопросы задают те люди, которые сами никогда не публиковались и не владеют предметом. Я всегда говорю таким людям: «Приходите в университет, побеседуйте с людьми и немного окунитесь в проблематику, если хотите быть специалистом в этой области». О востребованности наших образовательных программ говорит огромный конкурс в КФУ. И огромное количество иностранных студентов, которые к нам поступили учиться. До объединения в КГУ обучались всего около 800 иностранных студентов, а сегодня — более 9,6 тысячи человек из 106 стран мира, в том числе из Китая, Индии, Пакистана, Ирана.
«У нас даже были конфликтные ситуации, когда мы много отчисляли иностранных студентов. Ни один студент, если он не знает предмета, не получит диплом КФУ»
«ЕСЛИ ОНИ НИ БЕЛЬМЕСА, ДИПЛОМ КФУ НИКОГДА НЕ ПОЛУЧАТ!»
— Кто оплачивает и сколько стоит обучение одного иностранного студента?
— Оплачивает либо сам студент, либо по межправсоглашению на паритетных началах бюджет РФ и той страны, откуда приезжает учащийся, либо за них платит компания. Стоимость разная, например, обучение медиков стоит более 5 тысяч долларов в год, в области нефтяной инженерии — 3 миллиона рублей в год. Цена еще зависит от языка обучения — на русском или английском. А вообще стоимость обучения наших и иностранных студентов примерно одинаковая.
— Планирует ли университет открыть филиал в Казахстане, в частности в Алма-Ате или Шымкенте, крупных городах республиканского подчинения? (Азимов Рашит)
— Нет. Когда мы говорим о филиальной системе, всегда должны соизмерять свои возможности и интересы страны, республики и города. Казань же оценивает туристический поток, а представьте, что порядка 10 тысяч иностранцев живут здесь 4–7 лет.
— Наши читатели в комментариях спрашивают: «Почему нет меры в привлечении иностранцев из СНГ? Они по-русски ни бельмеса. А диплом КФУ получат»; «Не могут отчислить неуспевающих студентов-иностранцев, так как за них валютой заплачено! Когда измените ситуацию?»
— Если они ни бельмеса, диплом КФУ никогда не получат! У нас даже были конфликтные ситуации, когда мы много отчисляли иностранных студентов. Ни один учащийся, если он не знает предмета, не получит диплом КФУ.
Есть программа «Экспорт российского образования», включающая в себя два аспекта: первый — развитие филиальной сети за пределами России, второй — обучение иностранных студентов на территории страны. При сегодняшней политической ситуации в мире очень важно, чтобы иностранцы знали, как мы живем и работаем. Во-первых, так называемые элементы мягкой силы никто не отменял, эта функция выполняется, в том числе и высшими учебными заведениями, данная задача из числа приоритетных. В рамках программы будут выделяться средства на создание комфортных условий проживания, то есть на строительство общежитий и улучшение кампусов университетов. Во-вторых, если хотим, чтобы российский бизнес присутствовал на территории других стран, то мы должны готовить специалистов для этих стран. С Казахстаном у нас нет никаких проблем, граница открыта.
Мы сегодня думаем об открытии филиала в Узбекистане, поскольку эта страна готова предоставить нам обустроенное здание. Нынешнее руководство Узбекистана поставило задачу охватить высшим образованием большое количество своих граждан.
— В какой перспективе откроете филиал в Узбекистане?
— Переговоры ведутся в практической плоскости. Нам предлагают варианты в разных городах. Этот вопрос обсудили во время визита президента РТ в Узбекистан.
«В этом году в старых общежитиях мы фасады и окна поменяли, обновили здания в Деревне Универсиады. Но ресурсы небезграничны, мы же ремонт делаем на заработанные деньги»
— Мест и комфорта в общежитиях КФУ достаточно?
— Нет предела комфортности! Мы ежегодно выделяем средства на реконструкцию наших зданий, поэтому настороженно относимся к открытию своих филиалов, идем только в те страны и города, где локализуется российский бизнес. А к Узбекистану есть интерес у наших нефтяников и у КАМАЗа. Кроме того, везде востребованы учителя школ, которые могли бы преподавать на русском языке. Сегодня многие страны заинтересованы в подготовке не только учителей русского языка, но и педагогов, которые на русском языке могли бы преподавать и другие предметы.
Также мы сегодня рассматриваем возможности партнерской работы с рядом школ за рубежом в деле подготовки их старшеклассников для поступления в наш университет. Мы заключили соглашение с одной частной школой в Таджикистане — и с января наши преподаватели начинают там работать. Это уже вторая школа в этой стране, с которой мы сотрудничаем. А в Узбекистане за основу мы взяли другой формат — в их университете с прошлого года работают преподаватели КФУ по нашим программам. То же самое и с другими странами — Иран, Ирак, Япония. Например, от компании ICL мы получили заказ обучить наших айтишников японскому языку и культуре в нашем партнерском университете в Каназаве.
— Иранские студенты на кого учатся?
— Иранские студенты учатся в основном в Институте геологии и нефтегазовых технологий. Причем их обучение оплачивают компании, а не сами студенты.
«Для китайской стороны очень важно, что у нас обучался Ленин. На базе КФУ с 2007 года работает Институт Конфуция, мы создали центр обучения китайскому языку»
— А китайских студентов сколько у нас? Наверное, больше других?
— В этом году к нам поступили 320 студентов из Китая, а всего учится более тысячи.
— С чем связан такой интерес китайцев к КФУ?
— Страны сближаются, интерес повышается. Очень многое зависит от того, как складывается политическая ситуация. А для китайской стороны очень важно, что у нас обучался Ленин. На базе КФУ с 2007 года работает Институт Конфуция, мы создали центр обучения китайскому языку. К тому же у нас созданы очень комфортные условия для проживания и обучения студентов.
«Мы целенаправленно занимаемся медицинской наукой, и КФУ практически единственный вуз в России, который в области медицины имеет все площадки трансфера технологий»
«С ЧИСТОГО ЛИСТА БЫЛ СОЗДАН ИНСТИТУТ ФУНДАМЕНТАЛЬНОЙ МЕДИЦИНЫ И БИОЛОГИИ»
— Какие новые подразделения были созданы в КФУ?
— С чистого листа был создан Институт фундаментальной медицины и биологии, на базе геофака создан Институт геологии и нефтегазовых технологий, создана Высшая школа информационных систем, которая работает в тесном контакте с IT-компаниями. По инициативе Рустама Нургалиевича был создан IT-лицей. Позже мы присоединили лицей имени Лобачевского. Оба этих образовательных учреждения сегодня входят в топ-100 лицеев России. Развивая университет, мы реализуем программы федерального, регионального и республиканского уровней.
— Прошу разъяснить повышение стоимости обучения в КФУ. Ваши заместители сослались на инфляцию, но мне кажется, что, какие цифры ни подставляй, такого повышения не обосновать! (Хусаинов Р.И.)
— Мы живем в рыночных условиях — и спрос рождает предложения. Это же не просто стандартное обучение, а разработка новых образовательных программ, подобное стоит денег. Лабораторное оборудование, программное обеспечение и содержание зданий также стоит денег. И стоимость коммунальных услуг тоже растет. А за студентов, самостоятельно оплачивающих обучение, и за содержание общежитий мы платим налоги, исходя из стоимости этих образовательных программ. За бюджетников платит государство.
— В какой пропорции у вас бюджетные и коммерческие места?
— Примерно в равной: 50 на 50.
— В общаге на Бутлерова, 6 все лифты замурованы пеной, а ведь мы доверяем вам своих детей, не каждый из них может подняться на высокий этаж без вреда для здоровья! (Хусаинов Р.И.)
— На Бутлерова, 6 частично ремонт проводился. В этом году в старых общежитиях мы фасады и окна поменяли, обновили здания в Деревне Универсиады. Но ресурсы небезграничны, мы же ремонт делаем на заработанные деньги.
«Совместно с комитетом РТ по охране объектов культурного наследия за счет собственных ресурсов будем приводить здание в порядок. Предварительная стоимость реконструкции — 300–350 миллионов рублей»
— Мой сын в этом году поступил на платное отделение КФУ на факультет лингвистики, имея 270 баллов по ЕГЭ. На выделенные 160 платных мест было зачислено более 650 человек. Почему происходит такая ситуация и в КФУ принимаются откровенно слабые абитуриенты, причем на места, которых в принципе и нет? (Сергей)
— Во-первых, плановых цифр приема на платное образование нет. Что значит «выделенные 160 мест»? Их никто не выделяет, институты их сами определяют, исходя из обеспеченности площадями и количества преподавателей. Во-вторых, в этом году пришлось работать немного в стесненных условиях, потому что целое здание (более 5 тысяч квадратных метров) у нас выведено из оборота как аварийное — на улице Карла Маркса, 43. Оно как объект культуры требует определенной экспертизы. Сегодня мы совместно с комитетом РТ по охране объектов культурного наследия дорабатываем этот проект, а со следующего года за счет собственных ресурсов КФУ будем приводить данное здание в порядок. Предварительная стоимость реконструкции — 300–350 миллионов рублей. Временные сложности были и во время ремонта других объектов, но без обновления никак нельзя.
В этом году мы завершим основную часть ремонтных работ в зданиях медицинских учреждений, останутся только работы на фасадах. Более 3 миллиардов рублей мы вложили в данное дело! Это и собственные средства КФУ, и деньги республиканского бюджета (порядка 300 миллионов рублей), и попечителей — ТАИФа, «Связьинвестнефтехима» и «Татнефтехиминвест-холдинга». Причем средства на оборудование жертвуют не только компании, но и частные лица, к примеру Шафагат Фахразович Тахаутдинов, Ирек Борисович Богуславский.
«Что касается круглой даты университета, то мероприятия проводились в течение года: это различные форумы, научные конференции, в том числе и международные»
«ИСПОЛЬЗУЕМ КРУГЛУЮ ДАТУ КФУ ДЛЯ ОБСУЖДЕНИЯ АКТУАЛЬНЫХ ПРОБЛЕМ»
— В ноябре Казанскому университету исполнилось 215 лет. Как отметили эту дату?
— У нас каждый год идут мероприятия, посвященные выдающимся личностям, имеющим отношение к нашему университету. Был год Николая Ивановича Лобачевского, и мы возродили премию его имени, она вручается раз в два года, 2 декабря текущего года вновь была вручена эта премия. Нынешний год посвящен Ивану Михайловичу Симонову, выдающемуся русскому астроному, одному из первооткрывателей южного полярного материка — Антарктиды. Он окончил Казанский императорский университет и 8 лет был его ректором.
Что касается круглой даты университета, то мероприятия проводились в течение года: это различные форумы, научные конференции, в том числе и международные. Недавно провели съезд учителей истории, посвященный истории Татарстана, а в УНИКСе провели встречу наших выпускников. В конце ноября прошли мероприятия с участием наших зарубежных партнеров, в том числе рейтинговое агентство Times Higher Education провело в Казани свой саммит, посвященный цифровым технологиям. А итоговое праздничное мероприятие — заседание ученого совета КФУ с участием попечителей — прошло 27 ноября.
Хочу отметить, что праздничные мероприятия мы проводили в 18 муниципальных образованиях Татарстана: рассказывали о сегодняшнем дне университета, его истории и людях. В школах проводили мастер-классы. В Казани, Елабуге и Набережных Челнах совершили «научные десанты»: наши преподаватели встречались со школьными учителями и детьми, рассказали о наших научных исследованиях доступным языком.
— В чем основной месседж празднования 215-летия?
— Каждые пять лет мы используем круглую дату КФУ для обсуждения актуальных проблем. Вот, например, встает вопрос, что такое федеральный университет, какова его миссия, чем он отличается от университетов «5 топ-100» и от исследовательских? Ответ и простой, и сложный. Миссия федеральных университетов определена указом президента РФ. Программы федеральных университетов утверждаются на уровне правительства РФ, что говорит о значимости и об отношении к этим вузам со стороны руководства страны.
Большинство из федеральных университетов выполняют стратегические задачи, если учесть, где они локализуются: на Дальнем Востоке, в Калининграде, Архангельске, Крыму и так далее. В центре страны находится только два университета — казанский и уральский. Университеты образованы там, где развивается индустрия, идет хорошее формирование бюджета и где нужен вуз, который, работая на топовом уровне, транслировал бы все, что сегодня делается в научном мире, на базовые предприятия региона и обеспечивал бы их кадрами.
КФУ — единственный вуз в ПФО, который присутствует во всех трех базовых мировых рейтингах: QS, Times и Шанхайском, в том числе и в предметных. Вузам, которые входят хотя бы в топ-500, дают разрешение работать на территории страны без дополнительного лицензирования и аккредитации. Нам говорят: «Если вы у нас откроете свой филиал, то никаких дополнительных проверок уже не будет». Потому что мы в рейтинге QS занимаем 392-е место. Во всех 11 предметных областях работаем в пределах пятисотки.
Считаю, что очень важно, чтобы еще хотя бы один вуз Казани участвовал в международных рейтингах, поскольку только в этом случае можно говорить о научной активности территории. Вот в Томске два университета присутствует в международных рейтингах, во всем мире Томск воспринимается как город студентов и науки. Хотелось бы, чтобы Казань и в научном плане неплохо выглядела. Порой говорят, что вот в советское время мы были вторыми в СССР… А кто подобное мерил? Все это субъективная оценка.
— А сегодня КФУ как котируется в России?
— По всем параметрам КФУ входит в десятку лучших вузов страны. В разных предметных областях мы где-то первые-вторые, где-то восьмые-десятые.
«По всем параметрам КФУ входит в десятку лучших вузов страны. В разных предметных областях мы где-то первые-вторые, где-то восьмые-десятые»
«ВИЖУ КАК РЕЗУЛЬТАТЫ, ТАК И МИНУСЫ СВОЕЙ РАБОТЫ»
— Призеры олимпиад, как правило, не хотят поступать в КФУ, а только в Москву, Питер или за границу. Вас это не беспокоит? Как вы работаете с олимпиадниками? (Юрий Н.)
— Мы отслеживаем, сколько олимпиадников и стобалльников к нам поступили: 199 человек в текущем году. Да, часть таких выпускников школ уезжают из Казани, но приезжают поступать в КФУ люди из других регионов, в том числе из Москвы и Московской области. А те, кто говорит, что в КФУ лучше не поступать, не бывали у нас лет 20–30. Когда меня спрашивают: «А когда КФУ в сотню лучших мира попадет?», — я отвечаю: «А когда какая-нибудь российская компания по уровню выручки попадет в сотню лучших мира? КФУ либо за день до этого, либо на второй день после этого попадет туда…» И очень мало компаний в России, которым более 200 лет. Когда бизнес пытается нас критиковать, мы говорим: «Давайте дадим оценку через 50–60 лет: где будет ваш бизнес и где будет университет». Почему высшие учебные заведения долго живут? Потому что их продукт все время обновляется и всегда востребован. И очень многое зависит от корпоративной культуры, научных традиций.
— То есть вы чувствуете, что накопленный за 200 лет опыт работает на КФУ сегодня?
— Конечно, работает! Если бы мы еще название не меняли никогда, было бы совсем замечательно: все работало бы на нас в полной мере. Мы недаром же каждый год проводим под эгидой ученого университета или связанного с ним выдающегося человека. Например, был Год Льва Николаевича Толстого. Не только он, но и многие его родственники у нас учились.
— Имен славных много… Вы в кабинете Лобачевского сидите?
— Нет, в кабинете Лобачевского у нас музей. Все музеи университета сохранены и развиваются, их посещаемость намного больше, чем раньше. Мы сегодня интегрированы в ассоциацию музеев университетов мира. Что касается кабинета ректора: в преддверии 200-летия университета было многое реконструировано, поэтому мой кабинет находится там, где раньше был спортивный зал.
— Если к вам вдруг пришел бы Лобачевский, что вы у него спросили бы как ректор ректора?
— Сегодня очень модно сравнивать разные периоды, хотя внешние условия совсем другие… Лобачевского критиковали за то, что он делал, его открытия не были признаны при жизни. Но Николай Иванович был очень преданным человеком, сфокусированным на развитии университета. По сути, вуз, формат которого мы видим сегодня, сконструирован именно при Лобачевском. И проекты многих кампусов были разработаны по его чертежам. В его время в коллективе тоже сложно выстраивались взаимоотношения, но ему удавалось многое делать в разных областях: в математике, физике, астрономии. Было бы о чем с ним поговорить…
— От работы ректора вы удовольствие получаете?
— Я получаю удовольствие от того, что могу реализовать то, что задумал. Я и от прежней работы удовольствие получал, и от бизнеса. С интересом тружусь там, где на что-то могу повлиять. Я вижу как результаты, так и минусы своей работы. Независимо от того, есть критика или нет, правильная она или нет. Работа ректором интересная, но непростая. Ученые — люди талантливые, самобытные, со сложными характерами. Я рад, что с каждым годом становится все больше и больше тех, кто ставит интересы университета выше своих личных.
— Ильшат Рафкатович, спасибо за откровенный и обстоятельный разговор!
Гафуров Ильшат Рафкатович родился 1 августа 1961 года в поселке городского типа Бавлы ТАССР.
Окончил Казанский государственный университет (1983), Казанский финансово-экономический институт (1997). Доктор экономических наук, профессор, кандидат физико-математических наук.
1983–1985 — ассистент кафедры общей физики в Елабужском пединституте, ассистент в ЕГПИ, старший преподаватель кафедры общей физики.
1992–1995 — генеральный директор региональной межхозяйственной ассоциации «Зилант».
1995–1998 — заместитель председателя постоянной комиссии Госсовета РТ по вопросам экономического развития и реформ.
1998–2010 — глава администрации Елабужского района и города Елабуги (с 2006 года — муниципальное образование «Елабужский муниципальный район»).
С 8 апреля 2010 года по настоящее время — ректор Казанского (Приволжского) федерального университета.
С 1 июня 2010 года — председатель совета ректоров вузов РТ.
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 274
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.